Зерно А

Последняя версия романа

Глава 1

Глаза официанта засверкали, как лампочки на снегоуборочной машине, а на виске забилась жилка, — бедолага узнал меня. Он битые пять минут ошивался поблизости, шумно дышал и то и дело справлялся, ничего ли мне не нужно, пока разъяренного вида менеджер не отозвал его.

Я пожала плечами и улыбнулась коматознику, сидящему напротив за столиком. Губы Александра Кудрявцева перекосила замедленная усмешка, не имеющая, впрочем, ничего общего с весельем. Я могла бы поручиться, что это его фишка, если бы его лицо не было отмечено шрамами от кислоты. Кривая усмешка буквально въелась в его губы. Пожимая мне руку, перчатку он не снял.

Кафе было пустым, за исключением нас с Кудрявцевым и мужчины в мятом костюме, поглощающего калорийный омлет и запивая его 'Ам-Незией'. Настенные часы а-ля йо-йо демонстрировали эволюцию: обезьяна, человек, пистолет. Кондиционер гонял теплый воздух. Располагающая для беседы обстановка.

Я использовала паузу в разговоре, чтобы как следует рассмотреть моего собеседника. Все-таки не каждый день выпадает возможность пообщаться с такими, как он. Хорошо, что не каждый.

Кудрявцев был напряжен, озлоблен, но хорошо владел собой. Осторожность в даваемых ему оценках я считала необходимостью. Одет он был по той моде, которую диктуют большие деньги, отвращение, пресыщенность и, пожалуй, такая штука, как смерть. На нем был строгий синий костюм в полоску, с темным галстуком в тон, поверх — черное пальто с меховым воротником, черные туфли завершали образ владельца похоронного бюро. Собственно, каковым он и являлся. По-моему, Кудрявцев сознательно хотел казаться этаким интеллигентным посланником смерти. Вне всякого сомнения, он представлял собой отличный пример местного колорита. Один из лучших примеров.

Этот коматозник, к тому же большой энтузиаст своего дела, имел ко мне справедливые, как он считал, претензии. Разумеется, я могла сказать ему что-то вроде: 'Ты, парень, мне не указ', но это тянуло на конфликт. Коматозники умеют извратить сказанное вами в плоскости нарушения прав несчастного меньшинства. Для таких кусков соли, как Кудрявцев, это что-то вроде спорта. Мало того, что из вас сделают циничного идиота, так еще на деньги полинять можно. Ни первого, ни второго я не могла допустить.

Улыбнувшись, я напомнила Кудрявцеву, что его кофе остывает.

— Я пришел сюда не кофе пить, а за гарантиями, — сказал он.

Голос у него был низким, глубоким — с той самой глубиной, достигающейся благодаря выкуриванию двух пачек сигарет в день. Будучи коматозником, Кудрявцев может не волноваться о раке легких.

— Гарантии, — протянула я задумчиво.

— О, прекратите! — Кудрявцев фыркнул — совсем не элегантно. — Вы прекрасно понимаете, о чем я.

Ну да, понимала. Единственное, чего не могла догнать: как столь уважаемый мужчина, с многочисленными связями в разных эшелонах власти, может рассчитывать на формулу 'сестра влияет на брата'. Скорее всего, дело в другом: Кудрявцев отрабатывает большинство возможных сценариев. А что будет, когда все сценарии попадут в компост? От этой мысли настроение не улучшилось.

— Ладно, скажем так: вы звоните в 'Темную сторону' и просите встретиться в неформальной обстановке. Говорите, что речь пойдет о крайне важных вещах...

— Вне сомнения, так и есть.

— А как же, я заметила. Я вам уже говорила и вновь повторю: Владислав ни за что не послушает меня.

— До меня доходили слухи, — зашипел Кудрявцев и подался ко мне, — что иногда он обходит стороной закон.

Уплетающий омлет мужчина покосился на нас. Кажется, мы начинали шуметь.

Я поборола поползновение закатить глаза.

— Слухи на то и слухи, что их распускает какая-то паршивая овечка. Знаете, Александр, я никак не могу взять в толк, что именно беспокоит вас. Вы в законе, ваш бизнес процветает, у вас всегда будет, на что купить новый галстук. Поверьте, многие завидуют вам.

Кудрявцев невесело рассмеялся:

— Ручаюсь, вы в аналогичном положении.

— Ага, а еще я излюбленная мишень религиозных фанатиков.

Однажды в меня плеснули кислотой, и если бы в тот момент я не наклонилась, чтобы поднять выпавшие ключи... Горькая правда: когда заканчиваешь кафедру паранормальной психологии, у тебя окончательно пропадают шансы гармонично вписаться в чистенький адекватный мирок. Ты становишься типом без шансов. Как бы там ни было, а спиритизм востребован. Люди охотно платят за то, что я позволяю им заглянуть за кулисы. Для них я фокусник, вытаскивающий кролика из цилиндра. Оператор, соединяющий с миром духов. Спиритизм — это всегда пугающий опыт. По сравнению с ним, сидеть перед коматозником — плевое дело.

И тут до меня дошло — понимание как ледяной водой окатило, — лицо Кудрявцева именно в таких шрамах, какие оставляет кислота. Интересно, кому он в свое время насолил?

— И как вам удается столько успевать? Да-да, я многое читал о вас, Маргарита.

— Давайте вы будете следить за своими мертвыми, а я — за своими, хорошо? Тем более, учитывая конечный результат, — я выразительно посмотрела на Кудрявцева, вернее, на его перекошенный в неизменной гримасе усмешки рот, — вам это удается лучше.

— Это было грубо, Маргарита.

Я вздохнула и сокрушенно покачала головой.

Кудрявцев посмотрел на часы.

Меня конкретно начинало доставать, что со мной обращаются подобным образом: вначале выдергивают с работы, а потом делают вид, что теряют со мной время. Вроде мне больше заняться нечем! Я с треском опустила чашку на блюдце.

— Не прощу себе, если вы потеряете со мной еще хоть секунду.

Кудрявцев со скрежетом отодвинулся на стуле.

Мужчина в мятом костюме уставился на нас немигающим взглядом.

— Вы что, боитесь меня? — Я подняла брови, удивленная, уязвленная и польщенная одновременно.

— С чего вы взяли?

— Назвать еще причины, кроме той, что я сестра наемника с лицензией?

Он поджал губы. Наверняка сейчас мысленно обрушивал на меня все проклятия, какие только мог выудить из темных вод своей памяти.

— Теперь я понимаю, почему у вас, как и у Владислава, безупречная репутация.

Я чиркнула зажигалкой, подожгла сигарету и продолжила слушать то, как успешный, крепкий и основательно мертвый мужчина обвиняет меня во всех бедах своей социальной прослойки. Блеклые глаза внимательно наблюдали за моими манипуляциями. Я улыбнулась.

— Чему вы улыбаетесь? Я сказал что-то смешное? — повышая голос, спросил коматозник. По-моему, кто-то начинает выходить из себя. Официант за холодильной кондитерской витриной немигающе таращился на меня.

Я перевела взгляд на Кудрявцева, не переставая улыбаться.

— Вовсе нет. Просто вы ведете себя как маленькая перепуганная девочка.

— Значит, в этом мы с вами похожи.

Моя улыбка стала шире:

— Если Влад узнает, что мы встречались, он, вероятно, наведается к вам.

Разумеется, это было сказано для красного словца. Кудрявцев законопослушен от корней волос до кончиков ногтей. Мне просто хотелось позлить его. Злить коматозников — это ведь не преследуется законом, так?

— Владислав не может продолжать в том же духе! Вы должны повлиять на него!

— Должна? Что я действительно должна, так это поторопиться. Перерыв скоро закончится. Как на счет вишневого пирога, господин Кудрявцев? Составите мне компанию?

— Вы ничего не понимаете!

Я кивнула:

— Ничегошеньки.

— Вешаете мне лапшу на уши?

— Да как сказать. Для лапши рановато. Зато самое время для вишневого пирога. Нет? Ну ладно. — Отпив кофе, я добавила: — Мне действительно жаль, что ничем не смогла вам помочь.

— Не мне, а вашему брату.

Секундная стрелка на часах йо-йо наматывала круги. Ветер прижал к стеклу снежное крошево. Я посмотрела в чашку, потом на Кудрявцева, прямо в его матовые, как панцирь жука, глаза.

— У меня блестящая идея, Александр. И знаете какая? Назовем нашу беседу консультацией.

Он побледнел от ярости.

— Верно, — я наслаждалась переменой в его лице, — вы вывернете свои карманы по полной программе. Это единственное, что я могу вам гарантировать. А знаете, почему я сдеру с вас двойную цену? Потому что вы подрываете мою веру в людей. Так не подрывайте мою веру в коматозников. У меня плохая наследственность, да вы, собственно, в курсе.

Глаза Кудрявцева сузились в две злобные щелки.

— Вы ответите за свои слова, — он встал и швырнул на стол салфетку.

По салфетке, выставляя напоказ рыхлые попки, тыча микроскопические дули, туда-сюда мотались херувимы. И так всегда: сталкиваешься с детищами прогресса в лице подобных мелочей, причем, исполненных в весьма дурном вкусе.

Интересно, с таким же кислым выражением на физиономии он общается со своими клиентами?

Я хотела спросить: 'А вы?', но одернула себя и встала. Кудрявцев был выше меня на пол головы, широкоплечий, скуластый, опасный. Однако на нем был поводок законопослушности. Он ничего не может сделать мне в общественном месте. Вытащив из бумажника деньги, он швырнул их вслед за салфеткой.

Я заметила:

— Ну вот, потеряли из-за меня столько времени.

Кудрявцев как-то совсем не по-доброму посмотрел на меня:

— Ошибаетесь, Маргарита. Я сделал соответствующие выводы.

Он протянул руку — и вот моя сигарета уже в его клешне. Он затянулся, а затем потушил ее о блюдце. Разжал пальцы и окурок плюхнулся в мою недопитую чашку кофе.

— Всего хорошего, Кудрявцев, — сдавленным от злости голосом пожелала я. С таким же успехом я могла сказать 'чтоб тебе провалиться' или 'рули ко всем чертям, дружок'. Все равно моя интонация выдала меня с потрохами.

В дверях Кудрявцев обернулся и подарил мне возможность напоследок насладиться его кривой ухмылкой. Я слышала его смех еще некоторое время после того, как за ним захлопнулась дверь.

Руки дрожали. Чудесно, рабочий день не успел начаться, а меня уже успели вывести из себя.

За окном шел снег, сосны засыпало, и они походили на леденцы в сахарной пудре. Или на гигантские пряники в глазури. Так мило, так по-праздничному. Сосны действительно были забавными. Признаюсь, все, что связано с хвоей, — моя тема.

Я думала о том, что Кудрявцев, по-видимому, пытается втянуть меня во что-то скверное. Связаться с Владиславом? Мы не виделись около месяца; сейчас он на севере страны, и дел у него невпроворот. Допустим, я позвоню брату. Но что я скажу ему? Что его недолюбливают и не хотят приглашать в гости? Прекратите, он и так это знает.

Владислав кто угодно, но не мечтатель; его ценности непоколебимы, его лицензия действительна в четырех странах, он крутится в обществе, скажем, себе подобных и, подозреваю, получает от этого своеобразное удовольствие. Увидев его на улице, вы невольно захотите подойти к нему и спросить: 'Кто вы? Что вы?' Влад работает двадцать четыре часа в сутки, он имеет дело с судебной системой, с правоохранительными органами, с другими наемниками (в отличие от него, не всегда с корочкой разрешения). У него и без Кудрявцева дел по горло.

На часах без двадцати час. Я положила рядом с банкнотой Кудрявцева еще одну — за кофе я вполне в состоянии заплатить из своего кармана, — встала, накинула пальто и вышла под падающий снег.

Помнится, в конце декабря обещали понижение температуры и снегопады. Дерьмовую метеорологическую ситуацию, короче говоря. Сегодня двадцать седьмое декабря, и понижение температуры было на лицо. Вернее, на мой стремительно замерзающий зад. В кое-то веки придурки из новостей сказали дело. Скоро улицы занесет снегом, температура опустится до пятнадцати мороза, в снежном месиве будут жить лишь голограммы, мерцающая иллюминация и фонари. Весь этот яркий мусор.

Пристегнув ремень безопасности, я вырулила на дорогу. Мне бы поспешить — сразу после обеденного перерыва у меня клиенты.

Глава 2

Стоило подъехать к воротам 'Темной стороны', как мужчина в шапке-ушанке затряс картонной табличкой. На табличке было написано: 'Вы сгорите в аду!' Расскажи мне об этом, господин Корявый Почерк. Я решила, что с некоторых пор мое утро было бы неполноценным без обещаний гореть в аду.

— Давай же, приятель, — простонала я и посигналила, — сгинь.

Однако мужчина, выставив перед собой картонку как щит, уже со всех ног мчался к моей машине. Седые волосы выбились из-под шапки и казались продолжением падающего снега. Ну вот, приличный с виду мужчина, а занимается такой ерундой. Вздохнув, я утопила педаль газа.

Мужчина открыл рот в безмолвном крике и в последний момент отпрыгнул от приближающегося авто, прямиком в сугроб.

Наверно, подобные инциденты должны волновать меня куда больше. Дело в том, что бывали ситуации похуже. К примеру, три года назад, когда мы только начинали, к воротам 'Темной стороны' нельзя было пробиться: агрессивно настроенная толпа мгновенно обступала автомобиль и нестройным хором начинала выть о возмездии. Настоящий поход против 'демонов общества'.

Но все же, что говорят опросы населения? А говорят они следующее: более половины опрошенных хотели бы узнать о спиритизме больше, а около тридцати процентов однажды общались с духами или присутствовали на спиритических сеансах.

Думать о смерти сегодня модно. Одни верят в возможность общения с усопшими; другие считают, что это большое надувательство, а медиумы — гнусные фокусники; третьим наплевать; четвертые поглаживают бутылочки с едкой смесью и ждут возможности пристроить ее содержимое на чье-то лицо. Иными словами, не имеет значения, что вы думаете о спиритизме. Главное, что вы о нем думаете.

На территории 'Темной стороны' росли сосны и елки. Летом здесь очень красиво, этакий оазис в центре городских джунглей: изумрудный газон с жужжащими разбрызгивателями, высокие изящные березы, цветет шафран, гардения, тюльпаны, гладиолусы, кусты красной смородины и крыжовника, гудят пчелы и трутни. Здесь есть белки. Я давно поняла: единственным, кому плевать на всех и вся, так это белкам.

Что-то мелькнуло на периферии. Я повернула голову и остановилась, не в силе сделать следующий шаг. Полузаваленные снегом, сбившись в стайку, перед соснами пасся выводок странных аляповатых существ. Готова поклясться, еще утром их здесь не было. Я присмотрелась и невольно чертыхнулась. Гномы! Они выглядывали из-под снега и нагло вращали глазенками. Или подмигивали мне? Я почувствовала, как в груди закипает злость.

Не знаю, как вы, а я терпеть не могу псевдоразумный садовой декор. Все эти белочки, зайчики, лисички, которыми люди украшают свои лужайки. Особенно это любят воображалы — владельцы домов в частных секторах. Но вот что я вам скажу: псевдоразумный декор имеет обыкновение двигаться, а дешевый — много двигаться. Однажды я стала свидетелем того, как стая декоративных уток, действуя пугающе согласованно, следовала за одним моим знакомым, отрезая ему путь к отступлению. Потом повалила на землю и попыталась свить из него гнездо.

В данный момент в 'Темной стороне' есть только один человек, кому по вкусу все броское и вызывающее. На плакате над его столом, кстати, написано: 'Преданный мерзости, лжи, кредиту и Рите Палисси'.