Оракул

Полежаева Анастасия

Оракул

Пролог

Красные и желтые листья, лениво покачиваясь, медленно опускаются на землю — осень в этом году наступила рано.

Хрупкая женщина сидела на огромном покрытом мхом стволе поваленного ураганом дерева. Легкий ветерок шевелил длинные пряди ее волос, заставляя их переливаться в лучах заходящего солнца. Голубые вены, казалось, просвечивались сквозь нетронутую лучами молочно-белую кожу, большие миндалевидные карие глаза полуприкрыты, и тень от пушистых ресниц падала на щеки. Не обращая внимания на окружающее ее яркое великолепие засыпающей природы, женщина медленно перебирала висящие на поясе четки.

— Мама! — звонкий детский голос вырвал ее из раздумий. — Мама, смотри, что я тебе принес! — чумазый трехлетний малыш протянул матери букет из огненно-рыжих листьев разнообразных форм и размеров.

— Мой ангел! — секунду женщина вглядывалась в синие глаза сына и затем, нежно улыбаясь, подхватила его на руки.

— Мамочка, — радостно смеялся ребенок, размахивая руками, и вот уже забытые листья стали вихрем кружиться в воздухе.

Но тут что-то неуловимо изменилось в природе. Солнце, вспыхнув последними лучами, скрылось за горизонтом, и на землю опустилась тьма. Еще миг — и от празднично раскрашенных деревьев остались скрюченные, словно столетние старики, скелеты. Горизонт, будто в напоминание об ушедшем солнце медленно окрашивался в багровые цвета. Этот потусторонний свет оживлял теперь уже мертвый лес, рождал зловещие кроваво-красные тени, со всех сторон тянущиеся к невинным жертвам.

"Сегодня день Новой Луны!" — внезапное озарение. Только что весело смеющаяся женщина крепко прижимала к себе сжавшегося и тихонько хныкающего сына. Ветер резко менял свое направление, усиливаясь с каждой минутой. Холодало.

Словно оцепенев, женщина не двигалась с места. Развевающиеся волосы открывали заостренные изящные ушки, обнажали тонкую шею.

— Я хочу домой, мама, — еле слышно прошептал малыш, обхватывая шею матери тоненькими, словно светящимися в зловещем зареве ручками.

— Уже идем, — слова вырывались с белым облачком пара. Но женщина не могла сдвинуться с места, словно какая-то неведомая сила держала ее. И лишь широко распахнутые глаза выдавали панику. Медленно, мучительно тянулись минуты...

Тут невдалеке раздались грубые голоса, затем — лошадиное ржание. "Уже близко!" — вспыхнула в мозгу паническая мысль. И внезапно неведомая сила отпустила свою добычу. Женщина сорвалась с места... резкий порыв ветра развевал голубое одеяние, кидал в лицо комья земли. Она бежала, но маленький деревянный домик, будто совсем не приближается. "Не успею..."

— Стой! — ветер донес мужской голос.

Нет! — женщина чувствовала, как колотится сердце её сына...

Топот копыт. На миг обернувшись, она увидела всадников — высоких людей в черных плащах, накинутые капюшоны которых не позволяли разглядеть лицо. Глаза их иссиня-черных коней пылали огнем, с выпирающих из пасти клыков капала черная слюна.

— Отдай нам мальчишку, и мы не тронем тебя! — вновь ненавистный голос, — нам нужен только он!

— Нет, никогда! — повернула к защищенному эльфийской магией саду — единственному месту, не тронутому черной магией... деревья совсем рядом, природа защитит...

Но преследователь уже совсем близко. Женщина чувствовала опаляющее, смрадное дыхание его коня.

— Нет! — закричала она из последних сил. Деревья... — Илион, беги! — быстро опустила мальчика на землю. — Беги, я задержу их! — подтолкнула сына. Ребенок дрожал, но послушно бежал вглубь сада, маленьким кулачком размазывая по лицу слёзы.

— Никогда! — донесся но него крик матери. — Никогда, вы слышите?! Никогда вам не получить моего сына! — яркий свет на миг озарил все вокруг. Меч быстрее заклинания, смертельное оружие в руках умельца, он пронзил тело женщины. Но действие заклятья уже нельзя было остановить, и пронзительное ржание вставшего на дыбы коня сменил глухой звук упавшего на траву безжизненного тела нападающего.

Малыш резко остановился. Он быстро повернулся, и перед его глазами предстала страшная картина, возвращающая заблокированные матерью воспоминания о событиях прошлого года:

Слепящий огонь вокруг. Пронзительные крики раненых, приторный запах крови и разложения, медленно разливающийся в воздухе. Незнакомые люди в черных накидках осторожно подбираются к испуганному мальчику, выглядывающему из родительского походного шатра. Один из мужчин направляет на малыша длинную черную трость с оранжевым камнем на конце.

— Мама! — Илион видел, как его мать медленно оседает на землю.

— Где мальчишка?! Прочешите сад! — темные фигуры двигались в сторону Илиона. Но он всего лишь ребёнок, слёзы текли по лицу.

— Тише, мальчик, — внезапно раздался рядом мягкий голос. Как у отца...

Илион испуганно развернулся и увидел человека в таких же одеждах, как и нападающие. Бежать некуда.

— Тише, — успокаивающе. — Сейчас я отправлю тебя туда, где о тебе позаботятся, не бойся...

* * *

... и Оракул проснулась.

Глаза ее широко распахнулись, сердце билось, словно птица в клетке. Руки судорожно сжимали смятые простыни, а на висках блестели в лунном свете бисеринки пота.

Вздохнув, девушка резко поднялась на кровати и провела подрагивающей рукой по волосам. "Да что же это такое, — дыхание её медленно приходило в норму. — Так, все в порядке, это сон... только сон. Но почему так тяжело на сердце?" Оракул глубоко вдохнула в себя прохладный ночной воздух, втекающий в приоткрытое окно.

— Все в порядке, сестрёнка? — рядом раздался обеспокоенный голос брата.

— Да, конечно. Просто плохой сон, — после некоторой заминки произнесла девушка, невидящие глаза которой всё ещё блестели от непролитых слёз.

— Ты уверена, Азария? — юноша опустился на кровать рядом с сестрой. Он был единственным, кто еще помнил её имя, ведь все остальные звали просто — Оракул.

— Не волнуйся, Элас, — смотря куда-то вдаль, мимо лица брата, Оракул печально улыбнулась. — Это всего лишь плохой сон... сон, — зачем-то повторила она.

Осторожно, словно боясь поранить, парень взял в свою руку маленькую, казалось, светящуюся в темноте, ручку сестры. И, смотря на бледное измученное лицо девушки, Элас, в который уже раз поклялся себе, что не даст её в обиду, что защитит. "Сон..." — он обнял сестру.

— Элас... — уже находясь на той тонкой грани, отделяющей сон от реальности, прошептала Оракул.

— Спи, — парень осторожно опустил Азарию на кровать.

Часть первая. Элас

"Мир погибал. Медленно и неотвратимо. Даже сильнейшая магия уже не могла помочь — слишком поздно спохватились, прекратили свои бессмысленные распри маги. Приходили в упадок города, исчезали с лица земли страны, но и это не останавливало глупые войны людей, в душах которых давно уже поселились одни лишь пороки.

Не только человечество — эльфы, гномы, гоблины и другие малые народы, — все были втянуты в продолжавшуюся год из года бесконечную бойню. Исчезали леса и горы, уничтожая проживающих в них существ, изменялся ландшафт. И вот, когда, казалось, уже не было спасения, Коллегия последних Мудрецов — старейших выживших представителей волшебных народцев — нашла решение.

В Лесу Жизни были собраны ими остатки каждого из народов. Большая кровь обагрила древние земли — кровь стариков, принесших себя в жертву ради спасения детей. И открыли Мудрейшие проход в другой мир. Силы старцев уходили с каждой минутой. Не успела половина женщин и детей исчезнуть за гранью миров, как появились люди...

— Аалия быстрее, уводите оставшихся! — высокий эльф в боевом облачении обнял жену. — Мы задержим их!

Обезумевшие от страха смерти, люди бросились к Вратам, но тут на пути их стали последние мужчины. Эльфы, гномы, орки, гоблины и многие другие — все встали на защиту своих жен и детей.

Люди бились словно берсеркеры, охваченные безумием боя. Они не чувствовали боли, не обращали внимания на раны. Потеряв оружие, начинали рвать противника зубами, ногтями... защитников становилось все меньше. И, едва последняя женщина оказалась за гранью миров, сопротивление было смято. Через минуту упал один из поддерживающих проход старцев... дверь между мирами медленно стала уменьшаться. Обезумевшие люди кинулись к ней, сминая идущих впереди, но проход был слишком далеко.

С ужасом и страхом наблюдали последние из волшебного народца за безумной толпой. Хныкали дети, а у потерявших своих мужей женщин уже не было слез — их давно иссушила война. И вот, когда проход был готов исчезнуть, в отверстие размером чуть больше человеческой головы просунулись две руки, крепко держащие младенца.

Раздался крик, полный боли. Яркая вспышка на миг ослепила спасенных.

Дверь между мирами исчезла, и под тем местом, где была она, остались две женские руки, все также крепко держащие спокойно спящего человеческого младенца.

Аалия медленно подошла к мальчику и подняла его на руки.

— гласила древняя легенда.

* * *

В новом мире тоже были люди — слабые, еще не овладевшие речью существа, живущие в пещерах. Они одевались в звериные шкуры и охотились на огромных зверей, называемых мамонтами. Эти люди не несли в себе никакой опасности, и волшебный народ в скором времени забыл о них, занявшись обустройством в новом мире.

Годы переходили в столетия, те — в тысячелетия, и первоначально во всем помогавшие друг другу народы разбрелись по миру. Человечество тоже не стояло на месте, и вот спустя десятилетия оно уже довольно мирно бок о бок существовало с нелюдьми. Фэйри — называли люди всех представителей волшебных народцев. История постепенно стиралась из памяти маложивущих нелюдей, и лишь у эльфов сохранились древние легенды. Но Первородные — как говорили о себе они сами — большей частью вели затворнический образ жизни в дремучих лесах. С другими расами шли на сближение, в основном контактировали лишенные предрассудков молодые эльфы, радующиеся любой возможности вырваться из-под родительского крыла.

Возникали новые города, богатели и росли села, и вот уже человечеству оказалось слишком мало места для жизни. Постепенно люди стали вытеснять фэйри с их исконных мест обитания. И в то же время на земле стала появляться новая сила — церковь. Вера в единого Бога как ураган охватывала человеческие земли. И тут, и там запылали огни костров, сжигающих неверных. Инквизиторы Божьи — так называли себя облаченные в белые балахоны люди. Они не гнушались никакими средствами для достижения цели, проникновенными, яркими речами заставляли простой люд слепо верить себе. Инквизиция не делала различия между человеческими магами и волшебными народцем. Все они — другие, а значит должны быть уничтожены. В скором времени все это привело к новой войне.

Когда Старейшие эльфы поняли, что происходит, было уже поздно — человечество вновь столкнулось в битве с волшебным народцем и магами, и войну уже нельзя было остановить. История не прощает тех, кто не пытается учиться на собственных ошибках. И пусть через несколько лет война захлебнулась в собственной крови, она выпустила в мир Великое Зло.

Мало, кто понял причины, когда то тут, то там в разных уголках мира стали появляться проклятые народы...

Глава 1. Так надо

— Ида не любит ждать, нам пора, — тихо произнес Посланник.

— Сейчас... — женщина смиренно опустила голову и произнесла несколько слов на чужом наречии. И в тот же миг незримая сила волной пробежала по воздуху и тут же впиталась в тельца по-прежнему спящих детей. — Вот и все, — после минутного молчания дрожащим голосом произнесла Аэлла, медленно поднимаясь с кровати. — Прощай, — прошептала она мужу и протянула руку посланнику.

Все закончилось, жена ушла — отец Витольд, служитель богини Иды, медленно опустился на кровать, укачивая в руках двух младенцев. Азария и Элас — так звали детей — тихо посапывали, не понимая, что только что покинула этот мир их мать.

* * *

Грязный ручеек играючи огибал покрытые мхом кочки, весело журча, проскальзывал под огромными, вздымающимися над землей корнями вековых деревьев. На всем своем долгом пути по древнему лесу он вбирал в себя бегущую со всех сторон талую воду, постепенно набирая силу. И вот уже маленькая речка несла вниз по склону прошлогодние листья, мелкие ветви, шишки и желуди, вырванные быстрой водой из тайников лесных зверей. Деревья пропускали ее вперед, слушая песнь приходящей весны, в которую все новыми голосами вливались трели возвратившихся из дальних стран птиц. Оставив позади себя оживающий лес, речушка бежала по огромной долине, стараясь перегнать сотни речек и ручейков, берущих начало в горных родниках. Эти вестники пробуждающейся жизни несли свои воды к большому озеру в дальнем конце окруженной с трех сторон горами долины.

Девушка, не двигаясь, стояла на высокой стене, у подножия которой раскинулось темное озеро. Напиваясь талой воды, щедро даруемой горными склонами, озеро набухало, поднимаясь все выше. Совсем скоро — знала девушка — оно достигнет середины стены, заблокирует пристань и ведущие к ней ворота. Тогда небольшой город будет окончательно закрыт от внешнего мира и останется лишь надежда на помощь озерного народца, впрочем, не видящего людей и самого городка. Так было из года в год. Жители воды всегда приносили рыбу и водоросли на помост, расположившийся на вершине полузатопленной скалы. Это была их дань богам, по древним поверьям живущим в огромном утесе, возвышающемся над озером.

Не имевшие зрачка и радужки белесые глаза девушки были широко распахнуты, взгляд, казалось, направлен куда-то вдаль — она была слепа. Длинные русые слегка волнистые волосы не развевались на ветру, словно неподвластные силам природы. Она не чувствовала ласкового тепла весеннего солнца, не ощущала капель воды, брошенных ветром на обнаженную кожу. Вот уже несколько лет подряд в день весеннего равноденствия девушка стояла на этом месте и пыталась понять. Молила богов, чтобы они раскрыли ей тайну, помогли увидеть, что же много веков назад закрыло от всего мира ее народ, забрало у людей возможность ощутить, почувствовать жизнь за переделами града. Но боги по-прежнему молчали.