Предвестница смерти(общий файл)

"Я верю, что основной выбор человека — это выбор между жизнью и смертью. Каждый поступок предполагает этот выбор".

Фромм Э.

ПРОЛОГ

Вельзевул зевнул, небрежно забросив одну ногу на другую.

"Скука" — промелькнула мысль и тут же испарилась. Он, резким движением руки смахнул с носа муху. Проклятье! Стоило один раз наслать насекомых для распространения чумы на Ханаан* и все, мерзкие твари так и липнут! Будто медом намазано! А ведь когда-то его почитали, как бога! То были славные времена!

О том, что он сам продался Люциферу несколько тысячелетий назад, когда ангелы, глядя на людской разврат и бесчинства многочисленных богов, решили взять власть в свои руки по завету Отца небесного — бывший ханаанский бог и не вспоминал.

В зал вбежал чертенок, размером с дога. Звонко перестукивая копытами по обсидиановому полу, он прогарцевал к первому заместителю Люцифера.

— Ваше темнейшество! Ваше темнейшество! — Чертенок, слегка поддергивая рожками, склонился в почтительном поклоне.

— Выкладывай быстрей, зачем явился. Я не в настроении! — Вельзевул, как раз подумывал что лучше: пойти к гости к Лилит и ее суккубам или же помучить для разнообразия грешников, а лучше — чертей. Совсем обленились.

— Побег! Сбежала М-м-мо...

— М-м-мо? Это еще кто такая?

— Не Мо, а Морриган!

— Что?! Как?! — Вельзевул вскочил с трона, сжал кулаки. По мускулистым рукам вверх яркими всполохами пополз огонь. Если так, то он огребет по-полной. Это значит, что вмешается гордый самодур Михаил, со своей ангельской свитой. А затем и до Люцифера дойдет сообщение. Мало того, Морриган — богиня войны представляет опасность не только для Ада, но и для Небес. Никто не должен узнать, а значит...

— Кто еще знает о том, что она сбежала?

— Я и Эсфирус, заведующий тюрьмой для Древних богов. Она обманула его, соблазнила силой, — наябедничал чертенок. Он старался выслужиться перед хозяином.

— Что ж, как говорится — доносчику первому смерть. — Вельзевул взмахнул рукой. Чертенок превратился в один большой огненный сгусток. Далеко по галереям и переходам замка правой руки Люцифера, разнесся визг, наполненный болью. Жаль, с Эсфирусом, так просто не разберешься. Придется подкупить, пока он не найдет Морриган.

Демон собирался отправиться в тюрьму на девятом круге Ада, где обитали заключенные Древние боги, когда знакомый женский голос, заставил изменить решение.

— Вельзя. — Тихий смешок. — Давно не виделись.

— Как ты нашла меня, Морриган? — Перед Вельзевулом возникла прекрасная обнаженная женщина. Лишь волосы цвета самого сердца тьмы, частично скрывали, словно выточенную из белого мрамора, фигуру. Она парила над полом и сквозь нее просвечивалась противоположная стена зала.

— Последовала за твоим маленьким прислужником. — Богиня кивнула на кучку пепла, да рожки оставшиеся от чертенка.

— Чего ты хочешь?

— Я бы убила тебя, да вот беда — у меня нет тела. И все благодаря кому? Тебе, мой милый Вельзик. Ты обманул меня, заманил в ловко расставленные сети. — Морриган подлетела к демону, обвила руками его шею, провела пальцами по обнаженному торсу. Пальцы прошли сквозь грудь демона, и вышли обратно. Вельзевул вздрогнул. — Я хочу вырвать твое сердце, чтобы оно принадлежало только мне. Но я существую лишь в астральном и духовном планах.

— Ты хочешь физическую оболочку?

— Я хочу вернуть былое могущество. Я хочу, чтобы люди поклонялись мне! Я желаю крови. Море крови. И тебя, — закончила она.

— Не старайся, твои уловки на меня не действуют.

— Я предлагаю тебе половину Земли, да и весь Ад будет в полном твоем подчинении. Люцифер...

— Не произноси его имя в слух! — угрожающе прорычал демон.

— Ты боишься его?! — расхохоталась богиня.

— Он вездесущ, пока мы в его владениях, — проворчал Вельзевул.

— Означает ли это твое согласие? — Демон молчал. — Достань человеческую оболочку, а остальное я беру на себя. Иначе я найду кого-нибудь порасторопней и тогда, клянусь, я убью тебя.

— Тело говоришь тебе только надо. — Вельзевул задумчиво потер подбородок. Он не хотел помогать богине, но гнев Люцифера страшнее. А если у нее все получится, он только выиграет от сделки. — Есть у меня одна идейка.

______________________________________________

*Ханаан — страна Древнего Востока (сер. II тыс. до н. э.). Главным богом считался Баал (Ваал) получивший титул "Зебул (возвышенный), Владыка земли"; отсюда и Вельзевул. Источник: Дж.Э. Райт "БИБЛЕЙСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ" (G. Ernest Wright Biblical Archaeology Philadelphia, 1960).

1 глава. Угощение или смерть?

День, когда я умерла, был безоблачным и теплым. С деревьев, вальсируя падали разноцветные листья. В предзакатном небе чувствовалось дыхание ветра, что на своих крыльях нес прохладу осенней ночи. Только после смерти ты начинаешь понимать и ценить жизнь.

Ага, как же! Кому спокойная смерть, а кому ужас, разочарование и стыд. Не то что бы я была привязана к земной жизни и окружавшим меня людям. Но все-таки стало грустно. Я не хотела умереть столь ужасным способом! Одно дело, когда ты умираешь, скажем, спасая чужую жизнь или во имя науки, как Мария Кюри. И совсем другое — умереть от удара лопатой по голове! Интересно, родственники догадаются похоронить меня в хрустальном гробу, как я мечтала?

Я вспоминала свой последний день жизни, пока воздушный поток поднимал меня вверх. В звездное небо.

День отличался особой мрачностью мыслей и действий.

— Ненавижу праздники! — с этими словами я воткнула ножик в глаз. Покрутила немного, затем перешла к следующему. — Кто вообще их придумал?!

Я покосилась на свою безмолвную жертву. Чего-то не хватает. Ах да! Нос! Ну, разве это нос? Я сделала пару аккуратных надрезов в области ноздрей, чувствуя себя пластическим хирургом. Хе-хе! Вот так рождаются шедевры! Подумав немного, решила, что без перегородки-мостика будет куда лучше и безжалостно пробила ее рукояткой стилета. Вышел симпатичный треугольник. А что у нас со ртом?

Вспомнила! И как я могла забыть! Свечка!

Я направилась в кладовку, по пути хватая из вазочки печенюшку. Вкуснотище-ее! Я зажмурилась от удовольствия. Все-таки руки, конечно, стоило помыть после столь грязной работенки.

Вернувшись на кухню, я застала братца с неподдельным ужасом взирающего на мой двухчасовой труд.

— Эт-это что?

— Голова Джека, — спокойно ответила я, засовывая в ротовую полость маленькую свечку. — Нравится? — Я подбоченившись, воткнула ножичек в кухонную доску.

— Э-э-э.... очень мило.

— Что значит мило?! Ух, ненавижу праздники! Почему именно меня назначили главной по подготовки осеннего школьного бала приуроченного к Хеллоину?! — М-да, сегодня я не в духе. Впрочем, я всегда такая. Исключением стали разве что похороны тети Гертруды. Старая перечница вечно ворчала, называла меня бесовским отродьем и настоятельно советовала маменьки провести надо мной обряд изгнания злого духа. Хвала Всевышнему, смерть до нее добралась раньше, чем она в очередной раз попыталась искупать меня в святой воде. То, что я ни такая как все еще на повод издеваться надо мной!

— А вот я не удивляюсь. Посмотри на себя. Ты ходячая мечта Франкенштейна! И вообще, тебе разве не пора на работу. — Братец быстренько сменил тему, посмотрев на меня этаким невинным взглядом ангелочка. Он и в правду выглядел, как одно из небесных созданий: яркие голубые глаза, золотисто-русые шелковистые волосы и фигура Аполлона. В общем, полная противоположность мне — костлявому, одетому во все черное, заморышу.

— Тебе какое дело? — довольно грубо огрызнулась я. — Опять своих девок в дом приведешь?

Он рассмеялся:

— Если кое у кого отсутствует личная жизнь, это не повод срываться на ближних. — Он взял печенье в форме черепа, покрутил в изящных пальцах и решил все-таки съесть. — Честное слово, Нуар, ты как цепной пес! Вон, даже Кекс тебя не любит.

Словно услышав, что о нем говорят, в кухню, вальяжно переступая лапами, вошел черный котяра по кличке Кекс. Назвали его так, потому что еще котенком нашли в коробке из-под кексов. И плевать родичам на то, что у меня аллергия на кошачью шерсть. Бросив на меня полный призрения взгляд, он подошел к Ромке.

Братец погладил Кекса, тот довольно замурлыкал.

Я чихнула. Верный признак того, что пора сваливать.

— Нуар! — окликнул меня Рома, когда я выходила в коридор. — Я сегодня не приду домой. У Лехи вечеринка намечается.

— Прекрасно, — пробурчала я, — буду смотреть всю ночь ужастики на полную громкость.

— Ничего не меняется из года в год, — хмыкнул братец, выходя на заднюю веранду.

— У тебя тоже! — крикнула я вслед, задумавшись. Он не прав! Но после некоторых размышлений, я засомневалась.

В мире ничего не стоит на месте. Все меняется, но казалось, что я остаюсь такой же, какой была год назад, два, три. Это касается не только внешности, но и внутреннего состояния души. Не смотря на двадцать три годя, я чувствовала себя девяностолетней старухой, которая только и делает, что ворчит.

Вздохнув, я поднялась в свою комнату и стала пристально изучать собственное отражение в зеркале: высоченный рост, худоба (в школьные годы меня называли скелетом) и полное отсутствие признаков гендерной принадлежности. Положение спасала длина волос — они у меня вымахали до талии.

Если бы не волосы, то меня запросто можно перепутать с мальчишкой. Честно говоря, я до сих пор не могла понять, почему бывшие сокурсницы завидовали мне? Ну что хорошего в тонкой талии и по-мальчишески узких бедрах? Я уже молчу о нулевом размере груди — без слез жалости не взглянешь.

Умных словечек типа "гендерная принадлежность", я нахваталась у старшей сестры Влады. Она психолог. И я не могла ни нарадоваться, когда она, выйдя замуж, съехала к суженному. Пусть лучше на нем ставит свои психологические опыты, чем на мне. Видите ли, по ее величайшему мнению, со мной что-то не так. Ну, не укладывается в ее блондинистых мозгах, как это девушка в моем возрасте предпочитает носить одежду мрачных тонов, пользоваться угольно-черными тенями, лиловой помадой. Совершать утреннюю пробежку вокруг старинного кладбища, пугая внешним видом кошек и прочую живность в радиусе километра, оставаясь при этом психически здоровой. Любящая сестрица утверждает: я социопатка и не от мира сего. Я не спорю. Бесполезно. Вообще, мы с сестрой, как день и ночь. И в характере, и во внешнем виде. Впрочем, отличаюсь не только от сестры. В детстве, я считала, что меня подменили в роддоме и мои настоящие родители Мартиша и Гомес Адамс.

Впрочем, я немного похожа на папочку: цвет волос, малообщительный характер и любовь к истории. Он археолог.

Отца я люблю, поэтому не сильно удивляйтесь тому, что я пошла по его стопам и выбрала похожую профессию. Не так давно я закончила историко-филологический факультет. И потом, в детстве я считала его работу самой романтичной и полной приключений. Вот только я не предполагала насколько это кропотливая и нудная работа. Ведь, прежде всего историку приходится иметь дело с архивными данными, только потом различные археологические экспедиции. А писать отчеты о проделанных раскопках — это же настоящие муки ада! Да, пожалуй, я промолчу о всяких специальных разрешениях на раскопки и о соблюдении законов, которые следует знать прежде, чем начнешь работать.

Однажды я побывала в археологической экспедиции, на третьем курсе. Проходила практику. Палатки, полевая кухня, комары, тяжелая работа с киркой с утра до ночи — вот и вся романтика. Вернулась, как сейчас помню, помятая, с тупой болью во всем теле. Короче, я поставила на карьере археолога жирный готический крест.

На данном этапе жизненного пути я живу с родителями, братом и препротивным котом, не упускающим возможность подрать мои колготки, если забываю убрать их в комод. А работаю, начиная с сентября, библиотекарем в частной школе. Бабуля постаралась с трудоустройством. Директор школы ее давний знакомый. И не надо ухмыляться! Это не значит, что я не пыталась найти работу самостоятельно. Просто с моим внешним видом трудно устроится по специальности. А тут еще школа находится практически рядом с домом. Всего-то через пустырь и кладбище пятнадцать минут прогуляться надо! И сейчас, если не потороплюсь — опоздаю.

Одевшись в черную пышную юбку и атласную блузку баклажанового цвета, я принялась за макияж. Три слоя ультра-черной туши, светлая пудра и лучшая подруга девушки (во всяком случае, такой, как я) — помада от "Шанель" оттенок "Фиолетовая истерия". Помню, из-за нее мне пришлось тащиться в Мефистополь и обегать десяток магазинов в поисках лимитированной, готической коллекции косметики любимой марки. Сама я проживаю в небольшом пригородном поселке Темниково, получившем названия в честь помещика Темникова, владевшего когда-то этими землями. До города, впрочем, ехать недалеко — полчаса на рейсовом автобусе и ты в центре Мефистополя. А там садишься на любой вид транспорта и едешь, куда душе угодно.

Позевывая, спустилась обратно в кухню, проведать моего друга — тыкву Джека.

— Все-таки хорош, — отметила я, водружая овощ в центре обеденного стола. Джек безмолвно смотрел на меня, улыбаясь беззубым ртом. Немного повеселевшая, я вышла во двор.

Газон перед домом представлял собой пестрый ковер из листвы. Подъездная аллея также скрылась в море золота и пурпура. Я беззлобно выругалась. Братец опять отлынивает от работы. Вчера он должен был убрать все эти листья. Если пойдет дождь, они начнут преть. Запашок тот еще.

Решив разобраться с обленившимся братцем завтра, я поспешила на работу.

Я проходила мимо фамильного склепа Темниковых, когда подул сильный ветер, отчего подол юбки задрался, открывая взору ноги. Я покраснела. И в то же время порадовалась тому, что на кладбище никого нет. Кроме могил с двухсотлетними трупами. Ну, или тем, что от них осталось.

Размышляя о смерти (кладбище всегда настраивает меня на лирический лад), я бодрым шагом двигалась вперед. Вот тут-то, мое внимание привлекло злобное шипение. Покрутив головой по сторонам, увидела Кекса. Он сидел на кованой скамейке под высоким кустом жасмина. Между его лап проглядывало нечто черное. Я тихонько подкралась к нему. Оказывается, мелкий бандит, поймав ни в чем не повинную ворону, собирался сожрать ее на завтрак.

— Кшш, — Попыталась отогнать наглеца, размахивая руками.

— М-рр-мяу, — ответил прохиндей, покрепче сжимая ворону в когтистых лапах.

Пришлось топнуть ногой, только после этого, "ходячее недоразумение" бросило добычу и убежало.

— Бедная птичка, — засюсюкала я, бережно прижимая ворону к груди. Похоже, Кекс повредил ей крыло.

Поглаживая мягкие перья пернатой красавицы, я заспешила домой. К черту работу! Все равно никто, кроме злобной замдиректрисы ко мне не заходит.

Я никогда не оказывала первую помощь птицам, но догадываюсь, что им нужен покой и нельзя летать.

Аккуратно пристроив ворону у себя на кровати, стала рыться в шкафу в поисках обувной коробки для создания временного дома моей новой подруге. Когда закончила, вороны на кровати не оказалось. Куда она делась? Не могла же она улететь с помятым крылом? Впрочем, форточка открыта.