Звездный патруль

Эдуард Яров, e-mail: superedward(а)narod.ru

ЗВЁЗДНЫЙ ПАТРУЛЬ

Рассказ опубликован в альманахе фантастики "Фантаскоп" (#2'11) http://fantascop.ru.

Аудиоверсию рассказа, озвученную Олегом Шубиным, можно прослушать здесь (в 2-х частях): http://almanah.podfm.ru/25/, http://almanah.podfm.ru/27/.

Фантастический рассказ

I

Серый космический корабль без опознавательных знаков вынырнул из-за диска красной планеты Талмер-6.

— Контрабандист показался, лейтенант Спайс, — заметил штурман пограничного сторожевого катера, затаившегося с заглушенными двигателями за одним из многочисленных спутников Талмера.

— Вижу, — кивнул командир, всматриваясь в дисплей внешнего обзора в командной рубке. Активность двигателей контрабандистов радар зафиксировал ещё с полчаса назад, но в пассивном режиме работы радара оценить размер и количество двигателей невозможно, а в обычном режиме их самих могли запеленговать. Контрабандист был кораблем класса A5, уступающий сторожевому катеру в вооружении, но более скоростной и манёвренный. Загнать его и взять на абордаж, действуя двое против одного, не было такой уж трудной задачей.

— Приказ д'Обеля: торпеды — к бою! — доложил связист.

С другой стороны спутника, притаился в засаде второй сторожевой катер Имперского Космического Пограничного Флота, под началом лейтенанта графа д'Обеля, командующего всей операцией.

— Есть торпеды к бою! — ответил бортстрелок, в то время как его пальцы уже порхали над клавишами панели управления. Порты торпедных аппаратов по бокам патрульного звездолёта скользнули внутрь, явив равнодушным звёздам блестящие острорылые болванки торпед. Начался прогрев торпедных аппаратов.

— Ещё один контрабандист, сэр, — раздался голос штурмана, но командир и сам уже видел второй контрабандистский корабль, идентичный первому, показавшийся следом.

— Легкие деньги отменяются! — бодро заметил бортстрелок.

Теперь силы стали примерно равными.

— Д'Обель: приготовиться к бою! — доложил связист.

— Всем: к бою! — кивнул лейтенант, окидывая взглядом многочисленные показания приборной панели.

— Лейтенант, — раздавшийся в наушниках голос штурмана не содержал абсолютно никаких эмоций, — ещё один неприятель!

Третий контрабандист был кораблем класса B6, почти вдвое превосходил патрульный катер по размеру и, что гораздо важнее, по вооружению: он нёс на своем борту восемь торпедных аппаратов. Перевес сил резко качнулся в пользу неприятеля. 'Это не обычные контрабандисты', — отметил про себя Спайс. Обыкновенно контрабандисты ходили по одному и не использовали звездолёты крупнее класса А.

— Заваруха будет что надо, — словно услышав мысли командира, пробормотал бортстрелок Лепестон, но уже без былого энтузиазма.

Единственный плюс, на который мог рассчитывать теперь имперский патруль, это была внезапность. Внезапность и слаженность действий.

— Диего, — обратился лейтенант к связисту, — связь с д'Обелем.

Через пару секунд на мониторе связи появилось хищное лицо д'Обеля:

— Лейтенант, нам выпал джек-пот!

Существование контрабандного коридора в этом районе уже давно подозревалось; подозрение окончательно подтвердилось, когда в Филстоне месяц назад полиция накрыла огромный склад нелицензированной прихковой водки. Были также опасения, что через этот коридор переправляется напланетное оружие для террористических групп на Катрионе. Пробовали даже удвоить наряды патрулей на границе, но никаких результатов это не принесло. Лейтенант Спайс, ещё раньше заметивший хитрую прореху, возникающую раз в три месяца на талмеровском участке границы, при особом расположении спутников Талмера, предложил устроить засаду. Вначале его никто не желал и слушать, но затем этой идеей заинтересовался товарищ Спайса граф д'Обель, имевший некоторое влияние на командование в силу своего происхождения, и, в конце концов, капитан-лейтенант Макгинс, командир Талмерской заставы, махнул рукой и дал согласие на засаду малыми силами.

Первые четыре дня сидения в засаде прошли впустую, коридор почти закрылся, и д'Обель уже начинал злиться и сомневаться, но сегодняшний, пятый день разрешил все сомнения.

Это была первая серьезная самостоятельная операция д'Обеля и Спайса после учебки. Конечно, они участвовали в общей приграничной облаве полгода назад, но тогда некоторым из них даже пострелять не пришлось. Их отпустили-то на эту засаду, потому что мало, кто верил в эту затею.

— Однако, — возразил лейтенант, — контрабандист превосходит нас по силам. Предлагаю пропустить малые суда вперед и атаковать разом их флагман...

— Тогда малые суда успеют уйти, — скривившись, отрезал д'Обель, — не забывай, Спайс, что у них и так преимущество в скорости. Пропускать никого не будем, атакуем немедля! Регулярный флот всегда бил контрабандистов!

Спайс ничего не успел ответить — д'Обель отключился.

— Д'Обель: в атаку! — тотчас доложил связист новый приказ.

В пылу своей самонадеянности д'Обель не стал использовать даже эффект внезапности; лейтенант лишь хмуро подтвердил приказ для своего экипажа, опуская на голову шлем боевого управления.

Темно-синие с золотыми буквицами названий имперские патрули включили свои двигатели, вышли из своего укрытия и резво понеслись навстречу контрабандистам. Особенную картину являл собой катер д'Обеля, вовсю паливший из лазерных пушек для устрашения, ибо с такого расстояния учинить какой-либо урон неприятелю было делом маловероятным.

Контрабандисты менять курс не стали, лишь изменили свое построение с кильватерного на боевое: малые суда расположились по бокам флагмана и чуть впереди.

Лепестон присвистнул, оценивая боевое построение контрабандистов.

Д'Обель, несущийся на полкорпуса впереди Спайса, неожиданно торпедировал неприятеля, но, скорее, опять для устрашения (или по глупости), потому что расстояние между противниками еще было слишком велико, и, как и следовало ожидать, все четыре торпеды стали легкой добычей для неприятеля. Теперь д'Обель остался без торпед — ввиду малости патрульных катеров они несли на борту только по одной торпеде для каждого торпедного аппарата.

После уничтожения последней имперской торпеды флагман контрабандистов в свою очередь осветился белесыми следами пущенных торпед.

— Четыре торпеды, — подытожил штурман.

'Тоже рано атаковал, — отметил про себя Спайс. — Но у него в запасе еще осталось двенадцать торпед'.

Контрабандистские торпеды тоже были легко уничтожены. Спайс активировал силовой щит патруля: противники сближались, и скоро вступят в дело лазерные пушки.

II

Вдруг д'Обель исчез с монитора бортового обзора.

— Д'Обель меняет курс, — доложил штурман.

— Что он задумал? — озвучил озадачивший всех вопрос Лепестон.

И в самом деле д'Обель снижал скорость и сворачивал в сторону, опасно открывая свой бакборт неприятелю. Контрабандисты тут же этим воспользовались и открыли огонь из всех лазерных пушек по д'Обелю, хотя расстояние было еще велико. Силовой щит д'Обеля осветился от попаданий вражеских лазеров. Флагман противника вновь пустил торпеды, теперь уже из всех восьми аппаратов. Четыре из них сбили тотчас же совместными усилиями.

Но д'Обель все продолжал уходить в сторону, спешно сбивая оставшиеся торпеды.

— Да он удирает! — внезапно озарило Спайса.

И в самом деле д'Обель откровенно уходил в сторону, уклоняясь от боя. Граф явно запаниковал, потому что маневр был очень неудачный: неприятель был слишком близко, и граф подставил весь левый борт своего катера для вражеского обстрела. Но все равно он уходил, оставляя лейтенанта на поле боя одного.

Спайс лихорадочно соображал. Теперь приходилось рассчитывать только на себя. А значит надо действовать. Иначе — конец. После осознания этой мысли план действия созрел сам собой, и на Спайса снизошло какое-то удивительное спокойствие. Дальнейшее происходило будто во сне, Спайс отдалился от всего происходящего и смотрел на все как бы со стороны.

'Хоть бы один из неприятелей останется с нами в Вечном Космосе!'

— Машины — полный вперед! — Команда, обычно короткая как выстрел, на этот раз показалась Спайсу поразительно длинной и тягучей. — Погонные — огонь прямо по курсу!

И лейтенант взял курс прямо на вражеский флагман: главное вывести из боя самого мощного противника.

— Лепестон! Торпеды только по моему приказу!

— Есть!

Теперь контрабандисты обратили внимание своих пушек на идущего контркурсом Спайса. Силовой щит засверкал всеми цветами радуги от попаданий лазерных пушек. При таком интенсивном обстреле его надолго не хватит.

На огромной скорости противники сближались. Три контрабандистских звездолета буквально поливали огнем имперский катер. Вдобавок неприятельский флагман пустил свои последние четыре торпеды. Лепестон в этот раз превзошел самого себя и сбил их в рекордное время; последнюю торпеду он сбил в непосредственной близости от катера, и взрывом разворотило одно из погонных орудий.

— Бортовые — огонь!

Спайс на контркурсе прошёл между малыми контрабандистами, обрушив на них всю мощь своих бортовых лазерных орудий. Те, в свою очередь, задействовали свои бортовые пушки. Этот мощный напор огня длился всего доли секунд, но напрочь снёс силовое поле имперского катера, о чем тревожно запищал соответствующий индикатор.

Малые контрабандисты, оставшись позади Спайса, понеслись в погоню за уходящим д'Обелем.

А Спайс мчался прямо на флагман контрабандистов, поливая его огнем из носовых орудий; неприятель тоже не оставался в долгу, и имперский патруль, оставшийся без силового щита, теперь сотрясали разрывы.

Лейтенант Спайс, вцепившись в штурвал, упрямо гнал катер прямо на контрабандиста. На огромной скорости неслись звездолёты навстречу друг другу. Спайс чувствовал, как весь экипаж, не отрываясь, смотрит на поистине завораживающее и всё увеличивающееся изображение корабля контрабандистов на экранах носового обзора. Но — как это ни странно — ничего другого имперскому патрулю не оставалось, его судьба была предрешена в тот момент, когда он остался один на поле боя. Но здесь была надежда, что неприятель свернет первый.

— Командир! — не выдержал штурман.

Спайс не ответил.

Долгое словно столетие мгновение корабли летели друг к другу, и, когда изображение неприятельского флагмана заполнило собой весь экран, когда столкновение уже казалось неизбежным, когда уже Спайс проорал приказ пустить торпеды, когда уже все четыре торпеды устремились к цели, неприятель вдруг рванул в сторону и исчез с экрана. Мат облегчения прошелестел в наушниках. 'Лепестон', — скорее догадался, чем узнал лейтенант и изо всех сил крутанул штурвал, делая разворот в другую сторону, от перегрузок помутилось в глазах.

— Бортовые — огонь! — заорал он, но бортстрелок уже до отказа вдавил гашетки. И тотчас бортовые орудия имперского патруля, оказавшиеся на какую-то долю секунды внутри силового поля противника, огненными всполохами прорезали брюхо контрабандиста.

В тот же момент патруль сотрясся от разрывов страшной силы. Сразу несколько экранов померкли. Куча сигналов заверещала нестройным хором, донося о полученных разрушениях. Катер развернулся носом к неприятелю, изображение которого снова появилось на экране переднего обзора.

Контрабандистский флагман являл собой страшную, неузнаваемо искорёженную груду металла, источающую клубы белесого, быстро растворяющегося в космосе дыма; лишь его кормовые абрисы еще узнавались, от носовой части вообще остались одни воспоминания. Но четыре торпеды не могли нанести столь чудовищных разрушений, видать, что-то взорвалось в носовых трюмах. Каких-либо движений с целью продолжения боя со стороны неприятеля не наблюдалось, вертясь вокруг центра масс корабль дрейфовал в сторону; наверняка была задета капитанская рубка, и некому было командовать кораблем.

— Дэн, доложи о повреждениях.

— Покоробило ходовую часть — идти сможем только малым ходом, разгерметизирован отсек D, выведены из строя третий и четвертый торпедные аппараты, левый борт полностью разворочен, — скороговоркой доложил бортинженер.

— Лепестон?

— Бакборт подбит, — ответствовал бортстрелок, — уходные и часть погонных тоже подбиты, но штрирборт цел.

Спайс синхронизировал свой курс с дрейфующим неприятелем и стал на его траверзе.

— Диего — неприятелю: остановить машины, закрыть порты, открыть шлюзы.

Немного помедлив, флагман контрабандистов выполнил все указанные требования и стал на дрейфе.

III

— Контрабандисты возвращаются, сэр, — доложил тем временем штурман.

Малые контрабандистские суда, завидев, что случилось с их флагманом, бросили преследовать д'Обеля и начали разворачиваться к Спайсу. Силы противника уменьшились почти наполовину, но и имперский патруль уже не мог оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления. Контрабандистам ничего не стоило просто расстрелять практически беспомощный катер в открытом космосе.

Почему же в 'открытом' космосе? Лейтенант зло осклабился. Обездвиженный неприятельский флагман еще может сослужить некоторую службу...

Спайс встал правым бортом к флагману неприятеля настолько близко, насколько это было возможно, и стал ждать, подставляя под атаку искореженную сторону. Контрабандисты атаковали сразу с двух сторон, пройдя друг к другу контркурсом.

— Предлагают сдаться, — виновато доложил связист, как бы извиняясь, что именно ему приходится докладывать об этом.

Спайс оставил это сообщение без ответа.

Видя, что имперский звездолет недвижим и не отвечает на выстрелы, на второй круг атаки неприятельские суда пошли медленнее и ближе. Катер от разрывов заходил ходуном. Померк последний монитор левого борта — теперь противников Спайс видел только по радару.

Второй контрабандистский корабль шел ближе своего напарника, ему в противоход и начал разворачиваться Спайс. Когда неприятель поравнялся со Спайсом, тот с упреждением выстрелил абордажными кошками с правого борта, которые служили для аварийного сцепления судов. Вообще говоря, расстояние между противниками было слишком большое для использования абордажных кошек, но запаса тросов должно было хватить.

Неприятель оказался в поле действия орудий правого борта, и Лепестон не заставил себя ждать и открыл огонь, правда, скорее для морального удовлетворения, чем для нанесения урона противнику: все выстрелы разбивались о силовой щит. Однако сияние сверкающего от попаданий силового щита помешало контрабандисту заметить четыре абордажные кошки, которые настигли его уже на излете атаки.

— Берегись! — заорал Спайс, направляя катер в противоположную контрабандисту сторону.

Подача троса автоматически блокировалось в тот момент, когда абордажная кошка, пронзив цель, намертво закреплялась, выпустив боковые крючья. Катер дернуло так, что в голове помутилось. Два троса тут же лопнули, один абордажный крюк вырвало вместе с целым куском обшивки, последний четвертый крюк Спайс отстрелил уже сам. Однако они свое дело сделали: Спайса понесло по дуге прочь в сторону, сцепленного же с ним контрабандиста наоборот потянуло прямо на флагманское судно.