Небесная дева

Пролог. Сотворение

Темнота. Тишина. Скукота. Чем бы мне заняться? Поиграть? Но нет игрушек. Что, ежели сотворить их? Пожалуй, нужен свет.

— Да будет свет!

И светящийся шарик осветил пустоту. По моему желанию шарик стал прыгать в темноте. На какое-то время это меня заняло. Но потом и эта игра наскучила. Может, создать что-то ещё? Тогда они смогут взаимодействовать между собой.

И в темноте появился ещё один светящийся шарик.

Поиграв двумя, решил, что так не интересно.

Пожалуй, стоит один шарик сделать не светящимся. Стоило подумать об этом, как шарик погас. Какое-то время я наблюдал за созданными творениями, сближал их, отдалял, пока не решил что пусть несветящийся шарик крутится вокруг светящегося.

Может быть, сделать один маленьким, другой большим? Поэкспериментировав с размерами, пришёл к выводу, что пусть тот, что даёт свет будет большим. Добавил ещё разные шарики разных размеров.

Всё равно скучно. Да, по моему желанию они крутятся и так, и эдак, но всё равно, однообразно как-то.

Подумал, а каково это сделаться маленьким и наблюдать за всем с маленького шарика? Я был повсюду, чувствовал, как меня греют лучи светящегося шарика. Пожалуй, назову его Светилом. А я, то есть ты, будешь Землёю. Может, сделаться ещё меньше? Уменьшить сознание до... Задумался. Надо ограничить себя пределом. Создаю оболочку. Слишком большая. Надо поменьше. Что и делаю. Вот так — отлично. А отсюда и Светило кажется маленьким. Странно, я маленький, а оно ещё меньше.

Расширил оболочку до Земли. Вот теперь Светило большим кажется. Значит, ограничение действует во всём. Ну и пусть.

Но как-то тут одиноко. Может, сотворить себе подобного? А как я выгляжу?

Решил взглянуть на оболочку со стороны, но чтоб она продолжала жить, оставил в ней частичку себя.

Какой-то странный несветящийся шарик. Я дунул, и шарик покатился по Земле. Временно переместив сознание внутрь него, ощутил, как меня колбасит. Бр! Насилу выдернул себя из оболочки и остановил её.

Пожалуй, довольно экспериментов над собой. Пусть оболочка живёт самостоятельно. Вот только нельзя, чтоб она была такой правильной формы. После многих опытов добился соотношения частей тела. Да и наблюдать одновременно со всех сторон не интересно. Пусть будут очи, чтобы видеть, нос, чтобы нюхать, уши, чтобы слышать, руки, чтобы брать, ноги, чтобы ходить. Хотя... И руки и ноги пусть берут и вообще дополняют друг друга, а иногда и заменяют.

Чего-то не хватает. Подумал. А как это существо будет меня слышать? Чтоб ему такое приделать для связи со мною? Пусть будут волосы. Короткие? Пусть растут по мере его развития, и чем больше будет связываться со мною и слушать меня, тем длиннее они будут становиться. Да будет так!

Наблюдая за ним, пришёл к выводу, что запас энергии через какое-то время кончается. Нужно его восполнять. А как? Поразмыслив, решил, что через дыхание. Создал воздух вокруг Земли, наполненный силой Светила, насыщенный энергией. Но спустя какое-то время добавил воду, растения. Восполнять энергию решил разными способами через все органы чувств, еду, питьё, звук, зрение.

Потом создал других тварей. Но со временем добавил и себеподобных, назвав их человеками, вдохнув в каждого частичку себя. Вот только с каждым творением я не уменьшался, а рос. А чтоб скучно им не было, сделал так, чтобы они могли размножаться, передавая частичку меня новым существам. При этом оставаясь собою, не уменьшая свой дух.

Созидание заняло меня всего, сделав жизнь насыщенной. Через связь с человеком я мог ощущать его чувства: радость, грусть, восхищение, любовь. Видеть его очами, общаться с ним, когда тот просил совета. А ведь их было много. И приплод рос. А наблюдать малышей было ещё увлекательнее.

Я научил человека добывать огонь, чтоб согреться, ухаживать за животными, прясть, ткать, делая одежду, выращивать пищу, общаться между собой. Добавил времена года, ведь однообразие угнетает и всему нужен отдых. Поэтому в холода приходилось надевать на себя одежду, причём разную. Женщины могли выразить себя в создании нарядов и украшений, мужчины, как более сильные, в строительстве. Но раз каждый человек был моей маленькой частицей, то способность созидать была в каждом. Пусть тоже творят миры, а я буду наблюдать. Эту способность человек назвал воображением.

Радость переполняла меня. Как же необыкновенно созидать!

Глава 1

Водичка сегодня, на удивление, была тёплая, поэтому мы всем молодёжным составом селения отправились купаться. Парни проходили воинскую подготовку, поэтому ныряли даже в холодное время года, чего не скажешь о нас. Просто девицам нагишом не пристало ходить в присутствии мужской части населения. А в сорочке в холода нырять не будешь. Вот мы и ждали тёплой погоды.

Вылезать из воды не хотелось. Я занырнула поглубже, стараясь рассмотреть подводный мир. Воздуха хватало ненадолго — сказывалось отсутствие ежедневных тренировок. Поэтому приходилось выныривать.

— Вью, ты куда запропала? — окликнул меня милый моему сердцу Зоркое Око. Он сидел на валуне, ненамного выступающим из воды. Невольно залюбовалась его солнечными волосами и зелёными смеющимися очами.

— Пойдём, девицы ещё собираются хороводы водить. Да и переодеваться вам пора, — прервал мои мысли возлюбленный. — Чай не лето ещё!

Я была с ним согласна, вот только водицу я очень любила. За зиму и раннюю весну успела истосковаться по ней.

— Зорк, я ещё разок нырну, — предупредила, набрала побольше воздуха и погрузилась в морскую пучину. Вода ласкала, распутывая пряди волос. Здесь такое спокойствие. Своя жизнь, свой мир.

Чтобы запрыгнуть на валун, следовало как следует разогнаться. Поэтому пришлось поднапрячься, используя дельфиний стиль плавания. Выпрыгнув, согнулась в положение младенца и совершила кувырок.

— Очаровательна, как и всегда, — улыбнулся возлюбленный, подскакивая и сгребая меня в объятия.

Его прикосновения будоражили кровь, вызывая особый трепет.

Он скоро собирался засылать сватов к нам. Не могу дождаться!

Хоровод водили неподалёку от священного древа на оголившемся участке суши. Это, пожалуй, было единственное место, где можно ощутить прикосновение к земле-Матушке, которая дарила необыкновенные силу и ощущение счастья, что хотелось петь и танцевать, чем мы и занимались, вознося хвалы Всевышнему. Здесь проводились все обряды.

Вернулись домой мы лишь под вечер.

Зорк первый заметил неладное, не отпуская мою руку.

— Что не так? — насторожилась я.

— Никогда не видел таких птиц, — сказал он, приземляясь на валун тропы. Таких камней, торчащих из воды на огромном расстоянии друг от друга было много. Их откапывало со дна моря-окияна племя исследователей морских глубин, не без помощи изобретателей.

Возле нас тут же стали опускаться другие парочки.

— Что ты увидел? — спросил Миро.

— Неживую птицу. И она села на наше дерево!

С животными мы всегда умели общаться. А вот мертвецы нас пугали. С ними якшались другие народы, связь с которыми мы не поддерживали.

Наше дерево вмещало триста жилых домов. Новые семьи, пока новые ветви не окрепнут, делали временное жильё вокруг ствола, не рискуя ставить дома на самой ветке.

На самом верху располагался дом для собраний, в которых участвовали лишь главы семей.

Мы стали запрыгивать на ветви, желая наконец узнать, что случилось. Птицы умолкли, жизнь, казалось, замерла. Нехорошее предчувствие одолело нас всех. Лишь кое-где был слышен плач дитятка.

Мы все разбрелись по своим домам.

— Мамочка, что случилось? — начала я с порога.

— Вью, садись ужинать. Отец скоро пожалует и всё поведает.

— Мы видели мёртвую птицу... — помыв руки, я села за стол.

— Прилетело с далёкого края к нам племя изобретателей. Ведут переговоры, — пояснила матушка.

— Что за переговоры?

— Люди гибнут. Да и у нас несколько человек пропало.

Я опустила очи долу. И правда, месяц тому назад одна из девиц пропала, а ещё раньше двое детей, лет по семь им было.

— Хочешь сказать, это не случайность? — поглядела на матушку, желая получить ответ. Ведь тел так и не нашли.

— Нет. Люди пропадают везде. Чем гадать, лучше дождёмся отца.

Младшие братья уже спали. Это я со своими гулянками припозднилась.

А потом и отправилась в свою горенку спать, так и не дождавшись батюшки.

Снились мне какие-то змеи, готовые меня проглотить. Я в ужасе вскочила с лежанки. И так и не смогла больше уснуть.

Долго провалявшись без дела, встала с первыми петухами да стала возиться по хозяйству.

Странно, но мама долго не вставала. Отец даже поднялся раньше неё.

— Здравствуй, батюшка! — приветствовала родителя.

— Здравствуй, доченька! — отец, казалось, постарел. Неужто что-то страшное сталось?

Спрашивать без дозволения не полагалось, вот я и мялась, решив пока накрыть на стол. Отец умылся, расчесал ставшие почти полностью седыми волосы да бороду, сел за стол.

— Садись, милая, поговорить надобно, — пригласил он меня за стол.

— А матушка, а братья?

— Матушка лишь под утро уснула, пусть поспит. А мы с тобой пока вдвоём всё обсудим.

Ох, не к добру это! Чует моё сердце неладное.

В ногах правды нет, вот я и села по левую сторону от родителя.

Он долго молчал, словно задумавшись.

— Ты ведь слыхала, небось, что к нам другое племя пожаловало, — отец поглядел на меня, будто ожидая подтверждения. А дождавшись моего кивка, продолжил: — Времена лихии наступили. Собирают они войско.

— А ворог кто?

— Твари разные.

— Батюшка, но разве Всевышний не велел нам жить в ладу со всеми, научил понимать их? — осмелилась задать вопрос я.

— Мы про них-то ничего и не ведали доселе. Их нашли изобретатели в пучине морской. Они-то и едят людей.

Я хотела возразить, ведь мы-то плаваем, ничего такого не было. Но отец не позволил перечить.

— Они попытаются договориться с ними. Толмач им надобен. Потому пока лишь за толмачом прибыли.

— И что? Кого им предложили?

Отец потрогал бороду, переживает, значит.

— Всё не просто. Они его насовсем заберут.

— Как это? — не поняла я. — Дадут ему новый дом? Перевезут всей семьёй?

— Речь о замужестве. Породняться с нами хотят они.

Ох, не понравились мне речи те.

— Только не говори, что обо мне разговор. У нас же девчат много.

Но отец положил свою руку поверх моей, словно успокоить пытается.

— Пока не знаем, кто. Сегодня выбирать будут среди незамужних девчат. Ты тоже пойдёшь.

— Но... Я же люблю Зорка, — проболталась я.

Отец переменился в лице. Потом сделал усилие и сжал кулак.

— Ты пойдёшь. Все девицы на выданьи пойдут, даже те, у кого уж свадьба назначена.

Сердце ухнуло куда-то вниз. Не время отчаиваться! Ещё не всё кончено.

— Как они выбирать-то будут? — подала я не слушающийся голос.

— Никто не знает. Оденься после завтрака, как на смотрины, не позорь отца.

Да я и не собиралась. Просто, просто... Слёзы на очи наворачиваются.

Матушка вскоре встала, как и братья. Мы все вместе позавтракали в молчании. Даже младшенькие почти не ударяли ложками по посуде, боясь, что им сделают замечание.

Оделась я просто в белую сорочку, без вышивки. Хоть отец и не велел ничего такого делать, но сорочку ведь сама шила, а что не вышила, так не поспела ещё. Не готово приданое. Ежели спросят, так и скажу.

Волосы заплела в тугую косу — они не густые у меня, так что хвалиться нечем, пусть и длинные — до колен, да рыжие. Украшения надевать не стала. Ведь жемчуг Зорк дарил, а потому не честно им хвалиться. Да и уши не проколоты у меня. А на голову просто красную ленточку надела. Кокошник хоть и был да тоже жемчугом украшен.

Отец, взглянув на меня, ругать не стал.

— Вью, не вздумай перечить, коли на тебя выбор падёт.

— Но батюшка... — попыталась отогнать обиду.

— Я тебя предупредил. Надеюсь, что Зорк отстоит своё право быть с тобой, — молвил одними устами родитель.

Тут же пришла надежда.

— А коли нет, значит, он тебя не достоин, — буркнул он себе под нос, когда я уже отвернулась.

Увидела, как за стволом скрылась фигура Зорка. Значит, отец намеренно это сказал. На душе сделалось тепло. Моя семья за меня. Значит, придётся положиться на волю Всевышнего.

Но почти все девицы были с парами. Любили, встречались, замуж собирались. Кто-то уж сговорился, свадьбу вскоре собирались гулять. Но и жертвовать собой ради племени я не готова.

Мы отправились на верхний ярус, что под небесами. Дальше начинались облака. По некоторым преданиям, там живёт Всевышний, хотя другие говорят о том, что Род повсюду, в каждом из нас, в каждой травинке, былинке, каждом существе. И мы верим, что это так.

На площадь вынесли столы и стулья. Столы ломились от всевозможных яств. Я бегло скользнула взором по сидящим за столами. Вот один гость, а вон другой. Кто-то старше, кто-то моложе. Но все бородатые мужчины. Волосы их заплетены в косы. У нас только женатые заплетают. Точнее им жёны заплетают. Выходит, все женаты? Или у них другие обычаи? Ежели такие же, как у нас, значит, жену выбирать будут кому-то другому. Вдруг подумалось, а ежели у них много жён на одного мужа? Слыхала, что в далёких землях такое бывает.

Тут же отогнала эту безумную мысль. Только этого и не хватает. О плохом нельзя думать. Оно притягивается. Род заповедал созидать и думать лишь о хорошем.

Мужчины в большинстве своём были имели довольно чистые светлые лица. Все, кроме одного. Оценить возраст последнего не представлялось возможным, просто лицо было испещрено несмываемыми рисунками, вносящих смуту в образ.

С трудом отвела от него взор, опуская его вниз. В те мгновения незнакомец вёл беседу с самым долгоживущим нашим дедом — Баженом.

Томились мы долго, словно о нас забыли вовсе. Девчата молчали, переминаясь с ноги на ногу, боясь привлечь к себе лишнее внимание. Радости в их взглядах тоже не было.

Закончив беседу, старец встал, поднимая чашу.

— Девицы, позвольте представить вам наших гостей, — начал он.

Одного звали Сокол, другого — Волна, а третьего — Орлиное Перо. Четвёртым был тот, что с рисунками на лице. Звали его Оседлавший Ветер.

— Девицы, думаю, вы знаете, зачем вас привели ваши отцы. Понимаю, вряд ли кто-то из вас хочет уйти на чужбину. Поэтому спрошу прямо: вызовется ли кто сам?

Тишина повисла вокруг. Потом Веснянка спросила:

— А жених-то кто?

Неужто она готова ради одного из чужаков продать своего жениха Облако?

— А все гости у нас ещё не женаты, — молвил дед.

— Так что же, не одну невесту выбирают, а целых четыре? — вновь подала голос Веснянка.

— Ну, коль четыре наберётся, можем и четыре свадьбы сыграть, — отвечал он.

Вот только желающих не было.

Нас пригласили к столу. Но все мы только позавтракали, и к еде притронулась лишь Тенька, да и то, осторожно так.

Тенька была моей лучшей подругой. Девица она красивая, с тёмно-русыми волосами и синими огромными очами. Как бы её не выбрал кто.

Мужчины, на деле, оказались не такими уж старыми. Просто растительность у них на лице начинала расти раньше, чем у наших светло-русых ребят.