Непрошеные советы по писательству

Непрошеные советы по писательству

Необходимое уведомление.

Существуют сотни, если не тысячи книг о том, как писать книги; значительная часть этих сотен и тысяч даже написана толково и действительно может пригодиться начинающим авторам. Моя сравнительно короткая статья не конкурент работе Кинга и других мэтров.

Тогда зачем я вообще взялся это писать?

Во-первых, для того, чтобы упорядочить мысли. Изложить их по возможности кратко, образно, с наглядными и (отчасти) забавными примерами. Во-вторых, для начинающих проще ознакомиться со статьёй, чем с многостраничным талмудом. В-третьих, будучи членом жюри конкурса НФ-2017 на СамИздате, я забочусь о своём удобстве. Гораздо проще дать ссылку на статью и сказать, что "в вашей книге нарушено правило номер такой-то", чем всякий раз заново объяснять, почему текст не совсем хорош. И что в нём надо бы исправить.

Ну и, наконец, желания поделиться опытом тоже никто не отменял. Как бы ограничен ни был мой личный опыт на стезе писательства, а всё же я занимаюсь им на постоянной основе более двадцати лет. Успел собрать свою небольшую коллекцию тонкостей и хитростей.

Необходимое уведомление 2.

Написанное ниже касается по умолчанию, если нет специального примечания, литературы художественной. В основном фантастики, но не только её. Как правильно писать научные труды — есть своды специальных правил и нормативных документов. Как правильно оформлять рабочую и учебную документацию — аналогично. Впрочем, ряд условий, действующих для художественной литературе, вполне годен к применению при написании, например, учебников: как ни крути, а русский язык с его правилами един для любых написанных на нём текстов. И некоторая живость пера (строго дозированная, конечно) способна украсить даже деловую переписку.

И всё же я — фантаст и пишу в основном для фантастов. Ещё для небольшой когорты опытных читателей, желающих не просто наслаждаться чтением, но и анализировать то, что они читают. Хотя бы на самом простом уровне, уходящем от "нравится — не нравится" до основ, позволяющих сформулировать, что именно (не?) нравится и почему.

Учитывайте это, пожалуйста.

На этой оптимистической ноте — начнём.

1. О языке

1.1. Избегайте общих мест и "правильных" формулировок.

"Озеро было красивое", "чудовище внушало ужас", "спустившись к завтраку, графиня пожелала супругу приятного аппетита" — всё это плохая литература. Общие фразы почти всегда невыразительны и потому малохудожественны. Пресны. Неинтересны.

Индивидуальный стиль авторской речи (идиолект) вовсе не обязан быть вычурным, сверх меры красивым ("красивишным", как написала мне в отзыве о начале "Падшей звезды" одна читательница), каким-то по особому выразительным. Он просто обязан быть. Именно по нему, по идиолекту — манере построения фраз, употребительной лексике, любимым сравнениям и прочим подобным нюансам — читатели и определяют обычно, нравится им книга или не нравится. Причём с самых первых не страниц даже, а фраз. Некоторые авторы обладают настолько ярким стилем, что спутать написанное ими с написанным кем-то ещё невозможно. Когда я впервые открыл самую первую книгу цикла о Ричарде Длинные Руки, я уже через три абзаца заподозрил, что под фамилией Орловский скрывается Юрий Никитин. Когда же я дочитал вторую страницу до середины, я был в этом железобетонно уверен.

Конечно же, достоинства текста не исчерпываются стилем. Но стиль подобен упаковке, под которой не сразу можно различить содержимое. Вы можете взять за основу повествования очень оригинальную, революционную даже идею, закрутить гениальный сюжет и придумать весьма достоверных героев... но все эти достоинства минуют читателя, которому не понравился стиль и который поэтому отложил ваш текст ради чужого.

1.1а. Антиправило: не стоит гнаться за оригинальностью ради оригинальности. Сами по себе общие фразы не грех, но является грехом текст, состоящий ТОЛЬКО из них.

"Спустившись к завтраку, графиня пожелала супругу приятного аппетита таким тоном, что бедняга чуть не подавился" — это ещё не шедевр, но уже что-то.

Само по себе наличие "правильной русской речи" упрощает восприятие текста, снижает напряжение читателя, который в противном случае вынужден расшифровывать вычурные метафоры, спотыкаясь чуть ли не на каждом предложении. Оригинальную стилистику смело уподоблю приправе: насколько "невкусен" текст пресный, не приправленный хотя бы щепоткой соли, настолько же несъедобно блюдо, в котором кайенского перца больше, чем мяса.

Общий совет насчёт выработки и/или корректировки индивидуального стиля предельно прост. Нужно больше практики: чтения и написания. Со временем индивидуальный стиль и так оформится, но целенаправленными упражнениями этого результата можно добиться раньше.

1.2. Избегайте двух крайностей: излишней краткости и длиннот.

Если вся книга состоит из предложений по 2-4, редко 5 слов, это плохо. Если написана пространными фразами по 30 слов и более — ничуть не лучше. К слову, смена длины предложения — неотъемлемая часть управления тем, что зовётся темпоритмом повествования. Впрочем, я не стану подробно останавливаться на том, как это делается. Сам я в этой области полагаюсь на интуицию, как при написании стихов, поэтому вряд ли смогу объяснить, что к чему.

1.2и. Исключение: индивидуальная речь персонажа. Вообще идиолект героя, даже главного или одного из главных, может нарушать почти любые правила — и это лишь послужит к лучшей его характеристике. Никого не удивят обильно матерящийся Хидан, пулемётно частящий очень, ОЧЕНЬ короткими предложениями Мордин Солус (кстати, его лаконичность — отличная находка сценаристов "Массэффекта", поскольку ломает штамп, в соответствии с которым учёный должен говорить как раз фразами пространными, насыщенными научными терминами и с усложнённым синтаксисом). Также весьма аутентичен "типичный крестьянин", изъясняющийся ломано, с просторечиями и лишними словами на каждом выдохе.

Впрочем, надо помнить, что в среднем живая устная речь проще книжной, в ней меньше сложноподчинённых предложений и устойчивых конструкций. И если персонаж внезапно начинает наизусть цитировать армейский устав, стихи Библии либо читать по памяти Шекспира, да ещё в подлиннике... этому должна быть причина.

Также надо помнить, что речь с индивидуальными особенностями, выделяющими из серой массы — не привилегия главного героя. КАЖДЫЙ персонаж, в идеале, должен говорить на свой неповторимый манер. Каждому желательно выделить свои любимые словечки, типичное строение фразы, круг тем и интересов — и не просто от балды, а в соответствии с "легендой" персонажа. Впрочем, подробнее о характерах героев поговорим ниже.

1.3. Выпалывайте речевые штампы.

Может показаться, что этот пункт дублирует п. 1.1, но это не совсем верно. "Правильная речь" является основой, без которой никак не обойтись, и в п. 1.1. утверждается необходимость как-то разбавлять эту основу оригинальными оборотами. А вот речевые штампы — это зло безусловное. Во всяком случае, в авторской речи (но — см. 1.2и).

Если ваш герой говорит возлюбленной, что она "стройна, как тростинка", волосы её "подобны ночному небу", а глаза — звёздам... что ж, если он юнец, не знающий много слов и к тому же поглупел от любви, то ладно. Но вот если менее затасканных оборотов не знает и автор, то всё плохо. В речи поэтической наиболее наглядными штампами являются небезызвестные рифмы "любовь — кровь", "морозы — розы — грёзы — слёзы", глагольные рифмы и пр. под.

Лучше вообще не использовать сравнения, чем пускать в дело выдержавший уже тысячи применений речевой презерватив.

1.4. Используйте стилистические переходы.

Не каждый выдающийся автор — гениальный стилист. Но выдающихся авторов, которые были бы плохими стилистами, почти не бывает. Когда писатель одними и теми же языковыми средствами описывает брачную ночь, морской десант, обыденную суету большого города и погоду — это выглядит примерно так же "естественно", как картинная галерея художника, освоившего лишь разные оттенки пурпура.

Разумеется, правило 1.4. надо применять с умом и толком. Например, считается, что в художественной речи неуместен канцелярит. Но если вы вставили в текст докладную записку или какой-нибудь отчёт as is, то уже эти записка/отчёт не должны содержать разговорную речь. Если вы цитируете газетную статью — используйте приёмы, уместные для написания таких статей.

Смена стилистики предоставляет автору богатейший инструментарий выразительности.

"— Еще раз, сука, назовешь меня интеллигентным человеком и до конца жизни будешь ссать кровью. Хорошо понятно, гнида?

— Петр Александро... Алексеевич, что вы говорите, вы же профессор...

— Это я здесь, тварь, профессор, в этих гнилых стенах, а вот сейчас я возьму тебя за шкирку, мы покинем аудиторию, выйдем на свежий воздух и — оп, бля — я уже не на работе, а ты — не мой студент, а всего лишь говноед на тонких ножках. И ничто, придурок, не помешает мне вырвать тебе кадык и засунуть в твою тощую задницу...

Профессор презрительно сплюнул, вернул лицо в нормальное состояние и посмотрел на студента. Студент Архипкин стучал зубами и молчал.

Профессор вздохнул:

— Видит Бог — я сделал все, что мог. Либо вы мне сейчас расскажете — что такое когнитивый диссонанс, либо я не смогу вам поставить даже тройку. Думайте, Архипкин, думайте... Соотносите увиденное и пережитое с моим вопросом."

Отчасти данный анекдот является иллюстрацией также п. 1.2и.

2. Об описаниях

2.1. Описания должны быть многомодальны.

Иначе говоря, нельзя ограничиваться при описании реалий одной только картинкой. Или — что характерно для аудиалов — превращать повествование в сплошную череду диалогов. Более подробно о модальностях восприятия можно почитать в психологической литературе, но если без углубления в частности, то описания должны содержать:

а) визуальные образы, т.е. оттенки, свет и тени, краски — то, что можно увидеть;

б) аудиальную составляющую, т.е. разнообразные звуки, голоса и шумы — слышимое;

в) кинестетические элементы, т.е. всё ощутимое и (на стыке с визуальным) описываемое как череду форм;

г) запахи и вкусы (кто читал "Парфюмера" Зюскинда, тот поймёт);

д) знаки, т.е. буквы, цифры, символы и прочее подобное, вплоть до иероглифов.

Отдельным пунктом в списке можно считать эмоции и разного рода внутренние ощущения — такие, как чувство времени или болевые импульсы, в классический список модальностей не входящие. Если ваш герой обладает расширенным спектром чувств, это тоже неплохо бы отразить в тексте. Для этого даже не грех ввести новые термины, потому что (как помнит всякий, читавший замечательный спич об огне в "Князе Света" Желязны) новые, незнакомые ещё реалии с трудом могут быть описаны знакомыми словами.

2.2. Описания лучше вплетать в ткань повествования, а не оставлять их торчать большими кусками, едва перевариваемыми читателями.

Здесь не обойтись без пары примеров. Первый продемонстрирует, как не надо, второй же, соответственно, — наоборот:

"Он был высокий и худой, с рыжевато-каштановыми волосами средней длины, частично закрывающими лицо, и тёмно-серыми глазами в прозелень. Спину он обычно сутулил, редко распрямляясь полностью. На его подбородке слева, под загнутым вниз углом широковатого, тонкогубого рта белел приметный шрам, напоминающий по форме пятилучевую морскую звезду. Длинноватый нос с горбинкой был слегка искривлён и смещён влево — не очень явно, впрочем, не присмотришься, так и не заметишь. А одной из самых запоминающихся его черт служили густые, почти сросшиеся чёрные брови, придающие ему хмурый вид даже во время улыбок. Из одежды он предпочитал что попроще и подешевле: джинсу, футболки, кроссовки. Даже зимой ходил в своей неизменной серой кепке с вышитой чёрным надписью "Original", набрасывая поверх неё капюшон тёплой куртки и оправдываясь тем, что другие головные уборы мешают слушать музыку. Зайдя в прихожую и потопав, чтобы отряхнуть с ног мокрый снег, он вдруг громко чихнул.

— Будь здоров.

— К чёрту.

— Ты не заболел ли?

— Да не. Просто какая-то фигня в нос попала.

— Честно-честно?

— Ну да. Слушай, ну не попрусь же я в гости больной! Ещё не хватало тебя заразить...

— Да кто ж тебя знает.

— Вот как раз ты знаешь меня как облупленного!"

А теперь второй пример, для наглядности почти идентичный первому по используемой лексике, но с глубокой редактурой:

"Высокий и худой парень с тёмно-серыми глазами в прозелень, зайдя в прихожую и потопав, чтобы отряхнуть с ног мокрый снег, вдруг громко чихнул.

— Будь здоров.

— К чёрту, — ответил он, привычно потирая белеющий на подбородке слева, под загнутым вниз углом широковатого, тонкогубого рта, приметный шрам в форме пятилучевой морской звезды.

— Ты не заболел ли?

— Да не, — он мотнул головой, скидывая капюшон тёплой куртки и снимая свою неизменную серую кепку с вышитой чёрным надписью "Original". Частично закрывшие лицо рыжевато-каштановые волосы средней длины качнулись, но парень заправил за ухо чёлку, одновременно извлекая из уха наушник-капельку. — Просто какая-то фигня в нос попала.

— Честно-честно?

— Ну да. Слушай, — он распрямил обычно ссутуленную спину. Почти сросшиеся густые чёрные брови над слегка искривлённым влево носом с горбинкой возмущённо нахмурились, — ну не попрусь же я в гости больной! Ещё не хватало тебя заразить...

Между делом парень продолжил раздеваться: стянул верхнюю куртку, затем пододетую джинсовую, оставшись в одной футболке и джинсах. Стянул с ног, не наклоняясь, кроссовки.

— Да кто ж тебя знает.

— Вот как раз ты знаешь меня как облупленного!"

На практике столь подробное описание внешности, конечно, желательно разбросать по куда большему фрагменту текста, но в примере главное — продемонстрировать принцип. Само собой, даже статичные описания на полторы-две страницы иногда бывают уместны и нужны — но это случается редко. Развитие средств мультимедиа практически похоронило искусство длинных и красочных описаний за невозможностью конкурировать даже с живописью, а уж тем более с кино. Попытка вставить такое описание в текст априори проиграна: лучше, как в ранобэ, прибегнуть к иллюстрации, чем пытаться до мелочей расписать, например, давящую мрачность пейзажа или невиданную красу главной героини в подвенечном наряде haute couture. Поверьте, читатели вряд ли оценят ваши старания.