Заложник пророчества

Фанфик Заложник пророчества

Annotation

Категория: гет, Рейтинг: R, Размер: Макси, Саммари: Каким станет Гарри Поттер если в его жизнь вмешается не Альбус Дамблдор, а само пророчество? Что случится, если сама Судьба решит сделать из мальчика того, кто на самом деле будет равен Тёмному лорду? Каково, несмотря на все попытки убежать от ответственности, всегда возвращаться назад? Ведь ты — заложник пророчества.

Mithril Фанфик Заложник пророчества

Шапка фанфика

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

Глава 6 (часть 1).

Глава 6 (часть 2).

MithrilФанфик Заложник пророчества

Шапка фанфика

Пейринг: Гарри Поттер/Гермиона Грейнджер/Флер Делакур

Рейтинг: R

Жанр: Adventure

Размер: Макси

Статус: В процессе

События: Гарри в Азкабане, Независимый Гарри, Сильная Гермиона, Сильный Гарри, Темный Гарри

Саммари: Каким станет Гарри Поттер если в его жизнь вмешается не Альбус Дамблдор, а само пророчество? Что случится, если сама Судьба решит сделать из мальчика того, кто на самом деле будет равен Тёмному лорду? Каково, несмотря на все попытки убежать от ответственности, всегда возвращаться назад? Ведь ты — заложник пророчества.

Предупреждение: AU, OOC

Коментарий автора: Жаждущих здесь увидеть предательство друзей, полностью предвзятый суд и Дамблдора, который пытается завладеть состоянием Поттеров, ждёт разочарование. Больше того — последний будет полностью на стороне главного героя. На многие вопросы о жизни Гарри ответы будут далеко не сразу, так что наберитесь терпения.

Благодарности: Greykot`у, который нашёл на меня время, и устаревшему Windows XP, при переустановке которого я и обнаружил черновик с этим фанфиком.

Файл скачан с сайта Fanfics.me — www.fanfics.me

Глава 1.

Дверь в мою камеру закрылась с характерным скрипом, а дементор, похоже, решил задержаться дольше обычного, и теперь я вижу часть его капюшона сквозь зарешеченное окно. Проклятье, неужели он что-то заподозрил? Да быть такого не может! Я же, чёрт возьми, всё тщательно продумал, да и новый способ борьбы с ними практикую уже не первый месяц. Чувствую, как начинают леденеть кончики пальцев, в голове потихоньку звенит, и откуда-то издалека доносится голос матери: 'Нет, пожалуйста, только не Гарри...' Холод уже сковал кисти, и теперь медленно тянется по предплечью. Появился гул в висках. Хм, а вот это уже плохо — когда он доберётся до грудной клетки, я потеряю сознание. Неужели страж ждёт именно этого? Никогда не обращал внимания на их садистские замашки. В конце концов, наши эмоции для них — всего лишь пища, средство выживания, и потому очень странно, если заключённые вызывают у них хоть какое-то чувство, кроме голода.

Интересно, эмоции разных людей для них хоть как-то отличаются? Потому что этому, кажется, я пришёлся по вкусу. Я всё ещё могу использовать трюк с кусочком Тома в моей голове, но для меня главное — не попасться. К сожалению, сейчас не время рисковать... возможно, позже. Мои руки покрыты инеем до плеч, и потихоньку начинают подгибаться ноги. Значит, холод добрался до бёдер, и я всерьёз подумываю, как бы побыстрее провалиться во тьму. Конечно, после таких сомнительных процедур дементор не подарит тебе плитку шоколада, но пока ты в отключке, он не станет бить тебя ногами или как-то по-другому воспользуется твоим бедственным положением. Так что обморок — ещё не самый плохой вариант. Убеждаю себя уступить, хотя инстинкты и пытаются заставить меня сопротивляться. Дрожу как эпилептик, шум в голове такой, что даже крики матери теперь не расслышать, а спасительная пустота так и прячется где-то на задворках сознания. О боже, да я практически радуюсь, когда холод сковывает моё дыхание, и одновременно с зелёной вспышкой проваливаюсь во тьму! Последняя мысль: надеюсь, я упаду на кровать.

Немного странно, но именно здесь, в Азкабане, я нашёл ответы на вопросы, которыми годами задавалась магическая Британия. Что произошло в ночь на тридцать первое октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года? Согласно официальной версии Министерства, Тот-кого-нельзя-называть решил лично разделаться с одними из сильнейших сторонников Света, прорвался через несколько защитных барьеров и в итоге схлестнулся с Джеймсом и Лили Поттерами. В результате долгой и разрушительной борьбы мои отец и мама сумели сломить сопротивление Волдеморта, но тот, уже умирая, создал какой-то 'темномагический' взрыв, забрав победителей с собой. Ну а я, Гарри Джеймс Поттер, лишь благодаря защитным чарам на колыбели и крепким стенам нашего дома, чудом выжил. Конечно, немного сухо, но суть примерно такова. В тот злополучный Хэллоуин волшебники получили очередную сказку о героях войны, которую будут рассказывать своим детям, и лишний выходной в придачу, ну а я — путёвку в приют. Думаю, тут мы с Томом оказались в проигрыше. Однако когда на моём третьем курсе в связи с побегом крёстного вокруг замка появились дементоры, воспоминая единственного (как все считают) уцелевшего в ту роковую ночь ожили. В ту пору я старался особенно не высовываться: больше баллов, меньше взысканий — вот мой девиз, но не пересечься с дементорами не вышло ни у кого. Я привык считать своих родителей героями, поэтому стыд, который испытал, увидев тот памятный Хэллоуин, не передать словами.

Боже, как отец, бронзовый призёр чемпионата Европы по дуэлям, умудрился погибнуть, даже не притронувшись к палочке? Чёрт побери, да этот кубок уже год покоится на моем столике в слизеринской спальне! Даже белобрысую гниду гложет зависть! В противном случае сильно сомневаюсь, что для Волдеморта путь от двери до лестницы оказался бы таким коротким. Видение обрывалось на смерти Лили: мама закрыла колыбель собой. Хотя, как это ни странно, Волдеморт предлагал ей уйти. Гуманист чёртов.

Взвесив все 'за' и 'против', я решил сохранить это в тайне. Позорить родителей я не хотел, а терпеть расспросы ребят со своего факультета мне хотелось ещё меньше. Получается, весь магический мир зря славил чету Поттеров? И лишь в Азкабане моё предположение подтвердилось, причём — весьма странным способом.

Ещё там, в Министерстве, когда суд надо мной только начался, я почти ощущал чужое присутствие — словно кто-то стоял за моим плечом. Обернувшись, я уткнулся взглядом в дементора. По счастью, тот находился довольно далеко. Только лёгкий озноб и никаких дурных воспоминаний — пожалуй, лучшее, на что может надеяться обвиняемый в убийстве. Суд начался с простых формальностей: полное имя, место проживания и всё такое прочее.

Наблюдаю за этой возней и перехватываю парочку ободряющих взглядов. Ремус сидит в нижнем ряду — в ложе друзей и родственников обвиняемого, а рядом с ним — здоровенный чёрный пес, который пытается поймать мой взгляд. Пытаюсь представить, как себя на моём месте чувствовал он. Подозреваю — хреново. Мое положение гораздо лучше, в чём я лишний раз убеждаюсь, посмотрев на своего защитника. Сидящий рядом с Сириусом Альбус Дамблдор улыбается мне и явно пытается показать, что всё под контролем.

В другой ситуации я, пожалуй, съязвил бы, сказав что-то вроде: "Интересно, а ваше лицо способно передавать другие эмоции, директор?" Или прошёлся бы по жертвам подтяжки кожи, но сейчас мне и в самом деле полегчало. Дьявол его разберёт, этого Дамблдора, но без улыбки и всепонимающего взгляда я его представить не могу. Пожалуй, они — две крайности: сумасшедший псих, который убивает направо и налево и пытает собственных слуг, и добрый и всепрощающий представитель Света, директор Хогвартса Альбус Дамблдор. Интересно, они сами-то понимают, как карикатурно выглядят? Встряхнув головой так, что хрустнули позвонки, пытаюсь выкинуть из головы эту ересь и перевожу взгляд на мастера зелий, который приносит присягу на магической "Майн Кампф" (непосвящённые считают эту книгу кодексом чистокровных). Значит, тот, кто приготовил сыворотку правды, которой меня напоят — аристократ: только они клянутся, лишний раз подчёркивая свою "арийскую" принадлежность.

Кстати о зельеварах: мистер 'Отработка в моём кабинете', профессор Северус Снейп, тоже сидит в ложе на правах моего декана. Профессором я его считаю лишь условно. И вообще: столько лет занимать такую высокую должность, и совершенно не уметь преподавать — довольно странно. Да его способен заменить любой, кто сумеет грамотно переписать рецепт на доску! Словно почувствовав мои мысли, Снейп одарил меня снисходительным взглядом. На бледном лице появилась язвительная усмешка, а в глазах — удовлетворение: наконец-то Поттер занял положенное ему место. Браво, профессор — вы только что взяли главный приз в конкурсе на звание "Мистер Предсказуемость". За четыре года я так устал его слушать, что вообще перестал обращать внимание на его болтовню. И ничего не потерял: чёртов ублюдок даже на уроках открывал рот только для того, чтобы кого-нибудь унизить. Первое время я часто размышлял, правильно ли поступил, поддавшись на уговоры Шляпы. Величие — наверняка моя ахиллесова пята. Да и какой воспитанник приюта об этом не мечтает? Думаю, и Волдеморту она обещала что-то похожее. Заметив массу обвиняющих взглядов, задаюсь вопросом о стереотипах магического мира. А будь моя школьная форма алого цвета, мне сочувствовали бы больше? Склоняюсь к положительному ответу и прихожу к неутешительному выводу: зелёный цвет в моей жизни играет едва ли не ключевую роль. Сначала он оборвал жизнь моим родителям и 'подарил' мне шрам, а потом — стал постоянным спутником в школе. Увидев, какого цвета моя мантия, люди моментально делали выводы и заранее записывали в тёмные маги. Но и этого оказалось мало: недавно зелёный снова вернулся и забрал жизнь Седрика, ещё одного чемпиона Турнира Трёх Волшебников. Чёртов хаффлпаффец буквально заставил меня схватиться за кубок вместе с ним. Победа Хогвартса, мать её! Итог: он проявил лучшие черты своего факультета и погиб, а меня сегодня судят за его убийство. А ведь будь у него хотя бы капля хитрости и амбиций Слизерина, скольких бы проблем я избежал!

Так, вернёмся к сыворотке правды: рад сообщить — мне её всё-таки дали. Ещё бы: сирота, родители — национальные герои, на его стороне — сам Дамблдор... такой человек заслуживает, чтобы Министерство потратило на него пару десятков галлеонов. Но всё оказалось не так просто (правда, окончательно я это понял только в Азкабане). На стандартные вопросы (имя, место проживания, курс, факультет и прочая дребедень) я отвечал в точности как пару минут назад. Стойкое ощущение дежа вю прервал самый главный вопрос заседания:

-Это вы убили Седрика Диггори?

Следователь глядел мне прямо в глаза. Я так долго в них смотрел, что теперь цвет радужки казался мне размытым пятном. Никогда раньше не принимал сыворотку правды, и потому искренне надеялся, что навязчивая идея о настоящем цвете глаз собеседника — это, так сказать, побочный эффект зелья. Быть парнем цвета неба? Бррр, нет уж! Что может быть хуже? На секунду стало любопытно, не изменился ли мой богарт.

Моё состояние чем-то напоминало гипноз: по крайней мере, взгляд я отвести не мог. И настолько погрузился в размышления, что только по реакции зала и догадался — ответ вышел не таким, как я ожидал.

Прерывая возбуждённый гул, раздался тот же вопрос:

— Гарри Джеймс Поттер — это вы убили чемпиона Хогвартса Седрика Диггори? — голос звучит достаточно громко, чтобы заставить зал сосредоточиться на моём ответе.

Чёрт побери, я только что сказал ДА? Внимание, Поттер — решается твоя судьба! Соберись уже, в конце концов, и скажи им то, что они жаждут услышать. Однако вместо этого я по-прежнему гадаю: они карие? Или голубые? Что, во имя всего святого, со мной вообще творится?! На карте моя жизнь, а я мысленно повторяю, как заведённый: "Сиреневые, или мне показалось?" В голове — сплошной туман. Напрягаю извилины и пытаюсь вспомнить уроки окклюменции. Я — не идиот, и прекрасно понимаю: следователь тут абсолютно не причём. Пытаться контролировать человека, который принял сыворотку правды — всё равно что управлять самолётом простому обывателю: можешь сколько угодно дёргать штурвал вверх-вниз — конец будет один. Это зелье меняет восприятие гораздо круче марихуаны или опия, фактически превращая человека в робота с единственной программой: 'Я НЕ ДОЛЖЕН ЛГАТЬ'. Невероятный по напряжённости мозговой штурм приносит неутешительные новости: меня Ведут. В книге "Теория и практика окклюменции" есть раздел, посвящённый ловушкам разума. Так вот: сильный, и самое главное — опытный легилимент может проникнуть в чужой разум и создать там своего рода маяк. Главная цель — заставить жертву сосредоточить всё своё внимание на определённом предмете. По сути — всё просто: любой человек порой может уйти в себя, просто-напросто уставившись в одну точку. А легилимент, "зажигая" маяк, всего лишь создает подходящие условия, то есть Ведёт. Мысли жертвы в этот момент текут вяло, что позволяет оппоненту читать их без лишних усилий. Конечно, существует далеко не одно 'но': например, достаточно обратить внимание и сосредоточиться на чём-то другом — и сбросишь поводок. Это должно получаться легко, но почему-то — не в моём случае. Впрочем, как всегда. Вспоминая всё это, попутно я пытался найти ответы на два вопроса: один из них от меня хотят услышать официальные власти, а другой — только я сам. Кто, и самое главное — как меня контролирует? Как ни удивительно, второй ответ меня интересовал больше.

Итак, пытаться сейчас проникнуть в мою голову — чистое самоубийство, и я снова вспомнил ощущение присутствия за моей спиной. Мантия-невидимка? Империо? Да нет — хуже: это старина Волдеморт решил почтить меня своим присутствием, вторгся в мой разум и пытается позаимствовать моё тело. Кажется, я не настолько жалок, раз сражаюсь так долго, что следователю приходится повторить вопрос:

-Гарри Джеймс Поттер, это вы убили мистера Седрика Диггори?

Вот, даже его пробрало — голова дергаётся чуть назад. Наверняка хотел взглянуть на трибуну. С какой целью — мне всё равно, главное — я сумел разорвать зрительный контакт и с удвоенной силой принялся бороться за своё тело. Чувствую, как помимо воли мои губы раздвигаются, а из напряжённых голосовых связок вырывается нечто маловразумительное. Бросаю взгляд на мадам Боунс и замечаю, как её брови взлетают вверх, а монокль повисает на цепочке и теперь раскачивается будто маятник. Ассоциации с гипнозом вновь заставляют разорвать контакт, и я пытаюсь зажмуриться, чтобы опять не стать Ведомым. Должно быть, хрип, который вместо ответа вылетел из моей глотки, действительно нечто из ряда вон. Иначе как объяснить вытянувшиеся лица в зале суда? Шум у меня в голове и гул трибун сводят с ума, во рту — привкус железа: оказывается, я буквально вгрызся в собственную губу. Тело как под наркозом: вялое, чужое, и я понимаю — всё кончено. И с ужасом слышу свой голос:

— Да.

Одно слово подействовало лучше, чем молоток судьи — одновременно вынесло приговор и установило тишину.

Слышу голос Дамблдора — он просит дать ему слово, и ответ главы департамента магического правопорядка. Её голос дрожит, однако она пытается говорить спокойно: