Золото

ЗОЛОТО

Машина — не новая, но еще крепкая "девочка" из конюшен св. Форда была взята мною напрокат. Мощный пятилитровый движок уверенно толкал ее чуть грузноватую тушку, по федеральной трассе ведущую сквозь нескончаемую череду городишек, городков, городов и прочих, не обозначенных на карте мест до столицы Американского Двойного Стандарта.

За что я его? Да так. К слову пришлось. Впрочем, меня сейчас интересовало только одно. Где-то вдоль этой чертовой 26-й находился мне пока еще неизвестный Гроув-Сити. И срать бы мне на него с высоты птичьего помета, но там, где-то на, Линкольн-стрит, стоял дом моей покойной жены, Елены. Она вовсе не была топ моделью, и ноги у нее росли не от гланд, как говорил мой приятель-художник. Просто она была Самой Красивой Девочкой На Планете. Она ушла в Большое Путешествие уже десять лет назад, но так и осталась в моей памяти эталоном женской красоты. По своей воле, я бы никогда не поехал в этот чертов дом. Но дела требовали завершения, и мой друг и отличный человек, а по совместительству адвокат, убедительно доказал необходимость этого шага. Дом следовало продать, а, строго говоря, он уже был продан, и необходимо было просто вывезти или уничтожить все, что касалось семьи Андерсен.

"Добро пожаловать в Гроув-Сити". Ну, наконец-то. Первое, куда я поехал, был естественно полицейский участок. Движение "на упреждение". Несколько тяжеловесный, но не рыхлый, лысоватый "Джон Смит" или как там его еще, внимательно, действительно внимательно, не поверите, осмотрел мои документы, резво потыкал пальцами в клавиатуру компьютера, чем резко заставил зауважать себя, и, в конце концов, вернул ворох моих бумажек, и суховато, но искренне произнес: — "Добро пожаловать в Гроув-Сити сэр". Я изобразил американскую улыбку, и пожал его на удивление крепкую и твердую, словно дощечка руку.

Дом семьи Андерсен, был просто старой картонной развалюхой, от "Наф-наф констракшн" невесть как уцелевшей под проливными дождями и муссонными ветрами столь нередкими на побережье. Полдня, под осторожными соседскими взглядами из под занавесок, я выгребал из столов, шкафов, и просто завалящих мест, все то, что можно было назвать "семейным архивом". Отец и дед Елены были уважаемыми в городе людьми, один шерифом, а другой мэром, и целый ворох старых служебных бумаг уже был брошен в объемистый контейнер-сейф. Все это к вечеру должны были забрать ребята из "Экспресс-Поуст" и доставить сестре Елены. Пусть сама разбирается. Остальное было просто сожжено в огне большого костра на площадке для барбекю. Только одну вещь я решил забрать с собой. Ее любимую игрушку. Крохотного плюшевого дракончика по забавной прихоти дизайнера украшенного зелеными глазами с вертикальными зрачками. Для него, у меня был новый дом.

Ночевать я естественно пошел в мотель. Не люблю чужие дома. Пожалуй, еще больше чем плохие гостиницы.

Рано утром, мощный гудок корабельного тифона вспорол тишину спящего городка. В это время, я как раз совершал утренний моцион, и стал свидетелем того, как приличных размеров корабль, примерно на восемь тысяч регистровых тонн, аккуратно подрабатывая маневровыми движками, швартовался в гавани Гроув-Сити. Высокие борта немного резковатых очертаний венчались надстройками таких же жестких угловатых форм и мачтой с разнообразным и мощным радионавигационным оборудованием. Несмотря на некоторую грубоватость очертаний, смотрелся он словно молодая пантера перед прыжком.

Я так отвлекся, любуясь кораблем, что не сразу заметил высокого сухощавого старика подошедшего со стороны кемпинга. Он был серебряно сед и немыслимо элегантен. Лишь немного портило ощущение некоторой пыльности буквально пропитывавшее всю его фигуру. Только одна крохотная деталь не вписывалась в облик стареющего лорда. Или наоборот, вписывалась очень хорошо. Длинная и, по-видимому, весьма тяжелая трость украшенная литым набалдашником золотого цвета, которую он цепко и привычно удерживал кончиками трех пальцев.

— Правда, красавец? — Спросил он, глядя на корабль.

Я не мог, не согласится, и молча кивнул, вдыхая все краски и звуки этого прелестного утра.

— Вот так, заправятся, почистят перышки, и снова в дорогу. — Он вздохнул и строго обернулся в мою сторону. А вам никогда не хотелось вот так, бросить все, и уплыть куда подальше?

— Хотелось. — Я улыбнулся.

— И что же? — Он тоже попытался улыбнуться, но улыбка вышла уж больно грустной.

— Я простой парень. Захотел— сделал.

— И, что? — Он недоуменно сложил брови домиком. — Ведь вы здесь, со мной, а не на борту этой яхты.

— Свобода, — произнес я мечтательно. — Это не яхта или самолет, а свобода духа.

— Согласен. И... Все же...

— Да кто ж спорит? — Я весело пожал плечами. — Прошу простить. У меня еще пять километров.

— Заходите вечером в бар "Дикси", — Крикнул он вслед. — Обсудим вашу мысль.

Отчего ж не зайти. Вечер все равно придется как-то убить. День прошел в бумажной хлопотне и бесконечных визитах более или менее официальных лиц. Многое, конечно, сделал мой адвокат, но кое-что нужно было уладить лично. Тем более что я всегда придерживался правила: — "Хочешь, чтобы все было сделано, как надо — сделай сам".

Экспресс-Почта задерживалась. Я подождал еще, и уже собирался немного поругаться по этому поводу, как они позвонили с перевала, и сообщили, что будут лишь к вечеру следующего дня. Буран, чтоб его черти взяли. Я отменил заказ, и решил, что самое время реализовывать "план "Б". Осталось только его придумать. Но короткий телефонный звонок, решил и эту проблему.

За заботами и беготней, незаметно пришел вечер. Я остановился только тогда, когда понял, что бесцельно брожу по пустым комнатам уже почти десять минут. Что я искал? Потерянный запах моей любимой? А может, подсознательно надеялся увидеть ее тень? Нет. Самое время, крепко выпить.

Бар "Дикси", оказался единственным приличным заведением в городке. Обширная парковка перед входом была полна совершенно разнокалиберным железом, и даже неведомо каким ветром занесенных сюда парочки спортивных Зонда. И развеселая реклама в виде улыбчивой девицы, и мигающие лампочки вокруг, все было таким затерто стандартным... И лишь только музыка ровным потоком доносившаяся из бара, была чистой и естественной, словно в начале творения. То есть живой настоящий диксиленд, в классическом варианте. Духовые, плюс банджо. Играли ребята, так легко и раскованно, что с меня враз смыло хандру и ненасть.

Подготовленный таким образом, я распахнул дверь. И обнаружил, что кроме нестандартной музыки, наличествовала как минимум еще одна приятность. Все официантки заведения, были не просто хорошенькими, а подобранными одна в одну молодыми красотками. А может мое долгое воздержание, сыграло со мной злую шутку... В общем, заведение мне сразу понравилось.

Свободных мест было немного, но от одного из столиков мне приветственно замахали, и я поднапрягшись, в круговерти цветной иллюминации разглядел своего утреннего собеседника.

Взял у бармена пойло, и подошел. Знакомец мой уже был достаточно "навеселе", и хмельно поблескивая глазками начал рассказывать историю заведения и называть девочек по именам. Ничего интересного впрочем, не сказал. Я достаточно легкомысленно оглядывался, слушая его истории в пол-уха. Вот та, что в красном передничке, размером с носовой платок — хороша. И вот та, что возле стойки, набирает заказ. Очень недурные ножки.

Оказалось, что он, двадцать лет работал главным архивариусом библиотеки штата, куда-то не туда залез, и его поперли на пенсию. Я улыбнулся своим мыслям, и качнул головой.

— Не верите. — Печально подытожил мистер Стивенс.

— Отчего же. — Я одним глотком допил остатки и начал оглядываться в поисках свободной официантки. — Восемьдесят процентов разведданных, черпают именно из открытых источников.

— А откуда такие широкие познания? — Он с пьяной подозрительностью заглянул мне в лицо.

— Да все оттуда же, — я вновь улыбнулся. Я, знаете ли, вообще предпочитаю хорошую книгу, телевизору.

— Что редкость. — Он одобрительно кивнул головой. — А чем вы вообще занимаетесь?

Но соврать мне не дали. Молодой человек, в ярко— голубом костюме с блестками и рубашке совершенно невероятной, зелено-бурой расцветки, с бесцеремонностью первого парня на деревне, плюхнулся на стул между нами.

— Джек! — Он стянул с вытянутого лица, каковые обычно называют "лошадиными", громадные темные очки, и несколько фамильярно положил руку на плечо моего соседа. — Как дела, дружище?

"Дружище", почему-то как-то сразу протрезвел и подобрался.

— Послушай... Живчик... я уже говорил...

Пижон, почему-то напрягся, и, резко ткнув правой рукой в бок Стивенса, отчего тот сразу согнулся, и, склонившись к его уху, прошептал "драматическим шепотом".

— Сколько раз тебе повторять сволочь, чтобы ты не называл меня так! Мистер Сорди. Ну! Повтори!

При этом пижон больше не напоминал лошадь, а скорее стал похож на крысу— переростка. А я, наконец, то понял, чего мне не хватало все эти дни. Хорошего громкого скандала. Возможно с мордобоем. А поскольку парень я как было сказано выше простой, то и воплотил это желание, не сходя с места.

Как можно ласковее улыбнулся, и любовно оглядев прочную четырехгранную бутылку, произнес.

— А тебя не учили вежливости, говнюк?

Удивительно, что столь простые слова, могут произвести такой потрясающий эффект. Пижон смотрел на меня с отвисшей челюстью, и округлившимися глазами. Да дружок, давно тебя по бачкам не валяли.

— Да, ты знаешь,... — Прошипел он.

— Попробую догадаться. — Тоном конферансье произнес я. — Ты оборзевший от безнаказанности подонок? Или нет. Ты просто крыса, без имени и даже половых признаков? Нет? Не угадал. Все! Третья попытка решающая. Ты вонь клозетная! Пшел вон! Дерьмо.

Свои слова я сопроводил звучной пощечиной. Голова крысюка мотнулась, словно от мощного бокового удара и, не удержавшись на стуле, он громко рухнул на пол.

Только сейчас я осознал, что в баре стало совсем тихо. Именно это позволило мне услышать тяжелые шаги за спиной.

Я мгновенно встал, развернувшись лицом к подходившему, и обалдел от размеров гиганта. Метров двух с лишним, с мощными узловатыми руками и огромной мускулистой грудью. Меня наверно два надо чтобы одного такого сделать. Крошечные глазки его налились кровью, словно у призового быка перед случкой. Он уже начал поднимать свои похожие на чайник средних размеров кулаки, когда я увидел прямо за его спиной столик с двумя миловидными девушками. Нехорошо.

— Не здесь. — Строго произнес я, и кивнул головой в сторону выхода.

Детина хмуро кивнул, и тяжелой медвежьей походкой побрел к дверям.

Но стоило мне сделать шаг, как молчавший до этого момента ансамбль ожил, и рванул, "Когда святые идут на войну". Ну, засранцы! Оглянулся, проверяя, идет ли за мной пижон, и выскользнул за дверь.

Большой парень стоял, спокойно ожидая меня в компании группы поддержки, правда, калибром поменьше.

Я широко улыбнулся, и, дождавшись пока крысомордый догонит меня, сделал шаг назад, и, захватив его за голову, крутанул это тщедушное тело, целясь в толпу.

Толпа естественно брызнула в стороны уворачиваясь от живого снаряда, и дав этим мне некоторое тактическое преимущество. Я скользнул влево, и высоким ударом ноги отправил в аут первого, а затем довернувшись в полуобороте и второго. Дрались они так себе. Отвратительно дрались, надо сказать. Вот та троица в Ханое, что чуть-чуть не сделала из меня отбивную, те — да. Только вот мобильник мой, совершенно не вовремя, соскочил с крепления, и выдержав падение на асфальт, тут же хрустнул под могучей стопой великана.

Большой парень только — только размахнулся, занося свой чудовищный кулак, когда его шары, испытали соприкосновение с моим ботинком. Яичница типа глазунья, о натурель. Тихо хрюкнув, он осел на бетон, свернувшись напоследок калачиком. Вот вроде и все. Но нет. Чей-то организм упрямо не хотел отдыхать, и, извиваясь словно червяк, выбирался из кучи тел.

Нагнувшись, я схватил его за лодыжку, и вытянул наружу беспокойного пижона. Бойкий крысеныш, оказался еще и живучим. Что, в общем, совсем не удивительно, учитывая породу. Я уронил его себе под ноги, но вместо извинений услышал истошный крик:

— Риги! Риги! Где ты?!!

Что за Риги? И обернулся. Но сделать что-нибудь не успевал. Сзади-сбоку стоял крепкий парень с Ингрэмом в руках. Хороший профессиональный ствол. Целое облако пуль. И стоит грамотно. Не увернуться. Я только — подумал, что самое время залечь за крысюка, как раздался тихий щелчок со стороны входа, а владелец такого хорошего, но абсолютно несвоевременного ствола крутанулся в предсмертной агонии и, полоснув напоследок короткой очередью небо, распластался в пыли.

Я довернулся еще левее, и на фоне распахнутых дверей бара, увидел силуэт мистера Стивенса, держащего свою трость наперевес словно ружье. Интересная, однако, трость у книжного червя. Тут одно из двух. Или он не библиотекарь, или его библиотека находилась в очень беспокойном учреждении.

Не успев додумать последнюю мысль, я был ослеплен фарами и мигающими разноцветными фонарями полицейского автомобиля. Но вопреки ожиданиям, не было ни развеселой оголтелой толпы бряцающей наручниками, и хором скандирующей "предупреждение Миранда", ни парней со старыми носками на голове, и дырочками для глаз.

Просто пожилой видавший виды шериф, устало хлопнул дверцей и вышел в свет фар, осматривая поле боя.

— Да, неплохо ты навалял. — Он присел на корточки и нащупал пульс ближайшего у распростертых тел. — А этот? — Он кивнул на лежащего рядом с автоматом.

— Этот я думаю, все.

— Ты его? — Лениво поинтересовался шериф. И перевернул тело.

Тонкая стальная игла сантиметров на пять торчала из-под левой лопатки, и непонятно, на сколько уходила вглубь.

— Нет. — Твердо ответил я. — Не мой стиль.

— Да мне, в общем, плевать. — Подытожил все мои сомнения шериф, и встал. — Эта банда, уже достала всех, и меня в том числе. Поехали. — Он кивнул мне. — Напишешь, как было.

— А... — я замялся. И пнул кончиком ботинка в мертвого.

— Что, видел, кто его замочил?

— Ну...

— Вот и не пиши.

В участке меня промурыжили целый час, и после того, как я написал и подписал кучу соответствующих бумаг, отпустили с миром. Только — только смутная мысль о спокойном отдыхе замаячила в моей голове, когда широкоплечий улыбчивый полисмен, приветственно махнул мне рукой из окна патрульной машины.

— Обратно в бар сэр?

— Почему нет?

И пяти минут не прошло, как я вновь оказался перед входом в бар. Дверь легко, словно меня уже ждали, отворилась и на пороге прямо предо мною оказался мистер Стивенс.

— О! Мистер Стивенс. Я ваш должник.

— А я уже собирался в участок. Вызволять вас. — Несколько напряженно улыбнулся библиотекарь.

— Плевать! Я легкомысленно подхватил его под локоть. Предлагаю, отпраздновать мое чудесное вызволение из позорного узилища.

— Да я как-то... — Замялся мой визави.

— Что? — Недоуменно остановился я.