История Золушки

Макс Мах

История Золушки

или

Каникулы в волшебной стране

Глава 1

Дождь усилился, стемнело и ощутимо похолодало. Время подходило к восьми, но автобус так и не пришел. Оставалось надеяться на попутку, однако, кто и зачем попрется на ночь глядя по дороге, ведущей в никуда, — вопрос, скорее риторический, чем, по существу. Ответ очевиден. Никто. Поскольку некуда и незачем. Во всяком случае, не в это время дня, и не в такую погоду.

Кира повела плечами, ощущая, как влажный озноб проникает даже под кожаный реглан, и, присев на чемодан, попробовала закурить. Впрочем, если день не задался, то сразу во всем. Отсыревшие спички не зажигались. Ломались, шипели, исторгая вонючий дым, но не горели. И, как водится, чем дольше длились ее мучительные попытки добыть этот чертов огонь, тем сильнее хотелось курить.

— Твою мать! — выругалась она после очередной негодной попытки.

Изо рта вырвался клуб пара, тут же пробитый мелкими каплями дождя, добиравшегося до Киры даже под навесом автобусной остановки, и в этот момент на дальнем плече дороги вспыхнули фары.

"Так вот ты какое, женское счастье! — Кира выбросила размокшую папиросу и, встав с чемодана, быстро вышла на середину дороги. — Ну, судари мои, посмотрим теперь, кому на Руси жить хорошо!"

Машина стремительно приближалась. Мотались по сторонам, разбрызгивая жидкий мрак, желтоватые лучи от мощных, словно прожекторы ПВО, фар, а рука Киры уверенно нащупывала в кармане реглана переложенный туда "страха ради" ввиду ночного времени суток неуставной швейцарский люгер.

— Стой! — заорала она, когда оказалась в свете фар, и тут же вскинула руку с зажатым в ней пистолетом.

В том отчаянном положении, в котором она оказалась, Кира была готова даже на крайности. И, если бы, — не дай бог, конечно, — водитель "пошел на таран", она бы ему, болезному, влепила напоследок восемь граммов чего-то там, — ну, не свинца же в самом деле! — прямо сквозь лобовое стекло. Однако обошлось. Машина давить ее не стала: притормозила загодя, тихо приблизившись накатом, и встала метрах в трех перед Кирой. Водитель, судя по всему, не зевал и заметил вышедшего на дорогу человека издалека, благо фонарь на автобусной остановке был хоть и плохонький, но кое-как дорогу освещал.

— Это ограбление? — водитель легковушки, который уже рассмотрел, наверное, в свете фар, что имеет дело пусть и с военной, но все же с женщиной, вышел под дождь и стоял теперь там, у открытой дверцы авто, похожий на тень отца Гамлета. Черная невнятная фигура, если смотреть против света. Но голос очевидно мужской, — что не странно в таком месте в такое время, — и полон откровенной иронии.

— Нет! — Кира опустила руку, но убирать люгер в карман не стала, мало ли что. — Попутку до сто седьмого километра ищу.

— На Чертову мызу, что ли? — поинтересовался водитель, по-прежнему, стоявший вместе с Кирой под мелким холодным дождем.

— Может быть, вы еще и номер воинской части назовете? — вопросом на вопрос ответила Кира.

— Слушайте, офицер, — откровенно усмехнулся незнакомец, — сдался вам этот гребаный номер, если вы направляетесь на аэродром Чертова мыза? Я ведь правильно понимаю, вас тут ссадил кто-то, направлявшийся в Вестбигду. Сказал, ждите, мол, автобус, и уехал. Так?

— Допустим! — Кира уже поняла, что собеседник неопасен, но все равно осторожничала. Привычка — вторая натура, не правда ли? И приказы "о бдительности" никто пока не отменял.

— Ну, вот и отлично! — откровенно усмехнулся незнакомец. Впрочем, вышло это у него не зло и не обидно. — Автобус уже не придет, но вам повезло, я как раз еду на аэродром и с удовольствием вас подвезу. С чемоданом помочь?

— А вы...? — Кира замялась, ей вдруг стало неловко спрашивать незнакомца, кто он и откуда, но и не спросить не могла. Все-таки ночь, лесная дорога, военное время, то да се...

— Виноват, не представился! — понял ее, что называется, с полуслова мужчина. — Поручик Львов, Яков Иванович.

— Капитан Амелина, — Кира опустила пистолет в карман и повернулась к чемодану.

— Капитан или? — уточнил поручик Львов.

— Штабс-капитан, — бросила Кира через плечо.

— А по имени-отчеству, госпожа штабс-капитан?

"Вот же зануда!"

— Кира Дмитриевна.

— Приятно познакомиться, Кира Дмитриевна! Так что, с чемоданом помочь, или как?

— Или как! — Кира подхватила тяжелый чемодан и вернулась к автомобилю, оказавшемуся при ближайшем рассмотрении довольно дорогим, хотя и порядком потрепанным гражданским вездеходом "Ермак". — Откроете багажник, или просто положить на заднее сидение?

— Кидайте назад и поехали! — поручик уже вернулся на водительское место и теперь неторопливо и с видимым удовольствием закуривал.

— Закурить предложите? — Кира запихнула чемодан на заднее сидение и теперь устраивалась рядом с поручиком.

— Угощайтесь! — протянул ей мужчина коробку асмоловских папирос.

Он был одет в полевую форму, но ни наград, ни обычных для пилотов значков у него не было. Только погоны и "крылышки" ВВС. Странная история, если разобраться. Даже у зеленого подпоручика — только что из-за парты — на груди, слева, что-нибудь да нарисуется. Значок парашютиста, "поплавок" училища, еще какая-нибудь ерунда. Но этот поручик на новичка не походил. Мужику лет тридцать, если не больше, едет на своей машине — тут у Киры и сомнений не возникло — курит дорогие папиросы...

"И где, спрашивается, его шинель? Осень все-таки на дворе!" — она прикурила от предложенного огня и теперь рассмотрела у поручика Львова шрам, спускавшийся слева по челюсти вниз, на шею. Однако и шевронов за ранения на форменной тужурке Якова Ивановича не нашлось тоже.

"Просто, табула раса какая-то, а не офицер императорских военно-воздушных сил!"

— Выпить хотите? — поручик смотрел на нее с интересом, но без обычных для мужских коллективов на войне смущения или наглости. А вот на дорогу почти не смотрел.

"Пилот, — решила Кира, — и, возможно, неплохой. Ведет уверенно, без суеты, без напряжения... И не выпендривается".

— Спасибо, — сказала вслух. — С удовольствием.

— Если не брезгуете, пейте прямо из горлышка, — поручик достал из-под сидения початую бутылку старки и протянул Кире. — Стакана у меня все равно нет. Разве что, у вас свой в запасе имеется.

— Есть где-то в чемодане... — Кира взяла бутылку, вытащила пробку, и, обтерев платком горлышко, приложилась на два длинных глотка. Горькая струя пролилась на язык, скользнула в горло. Жидкий огонь имел вкус осени, пах домом, яблоками, опавшими листьями.

— Спасибо! — сказала, возвращая бутылку. — Очень хорошая старка. И недешевая, я думаю...

— Из старых запасов. Такую теперь и за деньги не купишь, — поручик убрал бутылку, коротко глянул на Киру. — Значит, вы новый командир второй эскадрильи, я правильно понимаю?

— Я служебные дела с незнакомыми людьми не обсуждаю, — пыхнула дымом Кира. — Со знакомыми, впрочем, тоже. Вы пилот?

— Как и вы.

— Почем знаете? — "по-простонародному" удивилась Кира.

— Пальцы крепкие! Вон как пробку достали!

— Ну, да! — кивнула Кира. — Это я могу! А вы наблюдательный.

— Истребитель.

— Я догадалась. И летаете конечно же во второй эскадрилье.

— Ваш будущий подчиненный, стало быть.

— На вопрос ответите?

— Даже и не спрашивайте, — усмехнулся в ответ поручик. — Сначала посмотрите мое личное дело. С командиром полка поговорите. Там видно будет.

— Ну, хоть какое училище закончили, скажете? — упорствовала Кира.

— Нет, — покачал головой Львов. — Ничего я вам, командир, не скажу, и не обижайтесь! Мне начдив лично запретил. Будут вопросы, идите к нему, но я бы не советовал. Он всех на хер, простите за выражение, посылает, пошлет и вас. А оно вам надо с вашими-то проблемами?

"С моими проблемами..."

— Что вам известно о моих проблемах? — получалось, что она попалась на самую примитивную провокацию, какую мог измыслить охочий до таких шуток мужской мозг. Теперь приходилось выстраивать тактику беседы на ходу.

— Амелина, — повернулся к ней Львов. — Фамилия запоминающаяся. Вы Качинское училище, Кира Дмитриевна, закончили в сороковом году. Я это случайно запомнил. Десять лет прошло, из них три года войны... Звание штабс-капитан, ни то ни се... Наверняка, пара-другая орденов, а должность — командир эскадрильи. Оно и понятно, в Академию вас не приняли, потому что женщина. За линию фронта летать запрещено. Да и вообще, армия — мужской клуб, в нем женщин за другое ценят...

— Да, вы, поручик философ! — усмехнулась Кира, скрывая горечь за завесой табачного дыма.

Увы, но в словах Львова было больше правды, чем ей хотелось бы признать. Киру в свое время и в училище брать не хотели. И после выпуска, из армии едва не поперли. То есть, поперли, вообще-то, потому что женщин — военных летчиков в Российской империи не существовало по определению. Но на ее счастье как раз случился греко-турецкий конфликт, быстро переросший в полномасштабную войну, и царь Константин начал спешно вербовать волонтеров в свои недоразвитые ВВС...

— Вы еще забыли упомянуть про мое происхождение, — со злости добавила она вдогон, вспомнив про те свои мытарства.

— Ну, это очевидно, — отмахнулся поручик. — Вы не дворянского рода... Что-то еще? — нахмурился он вдруг. — Амелина, вроде бы, не еврейская фамилия... Или вы из татар?

— Староверы мы, — усмехнулась, успевшая "выпустить пар" Кира

— Вот оно как! — искренне удивился Львов. — Кержачка? Откуда, если не секрет?

— Тобольские чалдоны, — нехотя объяснила Кира.

— Надо же, а по речи и не скажешь! Это ведь я вас на арапа брал, Кира Дмитриевна, когда сказал, что не дворянка. Речь у вас, штабс-капитан, вполне за дворянскую сойдет.

— Ну, так я только по происхождению чалдонка. Кержакам теперь никто не указ. Я в Новгороде росла.

— Столичная штучка, выходит! — улыбнулся мужчина. — Еще выпить хотите?

— Да, нет, — покачала головой Кира. — Достаточно, наверное. Еще не хватало, пьяной в часть прибыть!

— С пятидесяти-то грамм?

— Все равно не стоит!

— Ну, не стоит, так не стоит, — согласился поручик. — А мы, к слову, приехали. Так что добро пожаловать на борт, госпожа штабс-капитан!

Кира, отвлекшаяся на разговор, огляделась. Впереди, перед капотом вездехода, уходившую в ночь дорогу перегораживал шлагбаум, а от сторожевой будки к остановившейся машине уже шел часовой с автоматической винтовкой на плече.

"Чертова мыза, надо полагать... Быстро доехали!"

* * *

Несмотря на поздний час, командир полка полковник Сиротин оказался на месте. Сидел в своем кабинете. Работал.

"Опять свезло!"

Кира вошла в кабинет, остановилась напротив полковника и взбросила руку к козырьку фуражки.

— Штабс-капитан Амелина...

— Здравствуйте, Кира Дмитриевна! — вежливо остановил ее Сиротин. — Душевно рад знакомству! — протянул он руку, вставая из-за стола.

— Полковник Сиротин, Григорий Леонидович, — представился комполка и тут же перешел к делу:

— От чая, думаю, не откажитесь? Или, возможно, проголодались? Приказать принести бутерброды?

Напор у полковника был чисто истребительный, но в глазах этого невысокого полноватого офицера к естественному в данном случае выражению интереса примешивалась известная доля добродушия. Оно же звучало в голосе командира, и это был скорее хороший признак, чем наоборот.

— С удовольствием! — улыбнулась в ответ Кира, давно забывшая, что такое стесняться, когда тебе предлагают поесть. — И чай, и бутерброды... И выпить, если случится, тоже не откажусь. Мне сегодня не летать!

— Ну, вот и славно! — Полковник быстро отдал распоряжения вестовому и вернулся к столу, предлагая Кире сесть напротив него.

— Пару вопросов, если позволите.

— Вы же командир, Григорий Леонидович! Спрашивайте, — Кира как раз закурила и, отведя глаза от погасшей спички, выжидательно посмотрела на Сиротина.

— Сколько у вас боевых вылетов, Кира Дмитриевна? — полковник тоже закурил. Неторопливо, как бы нехотя, но взгляда не отвел. Смотрел все с тем же выражением добродушного интереса.

— Шестьдесят девять, — Кира знала, что все это можно прочесть в ее личном деле, но полковник хотел услышать цифры от нее самой. Его право. — Воздушных боев семнадцать. Сбитых — восемь, плюс один — в группе.

— То есть, Ас, не так ли?

— Наверное, Ас, — пожала плечами Кира, которая сбила своего первого бомбера еще на той, греко-турецкой войне. Близ острова Родос, в первом бою.

— Но почти два года служили на штабных должностях... Дивизия, армия, корпус... Интересный опыт?

— Да, пожалуй, — согласилась Кира. — Но мне, знаете ли, хотелось летать. Вы же летчик, господин полковник, должны понимать.

— А вам, стало быть, летать запрещали?

— Не запрещали, но...

— Да, — согласился Сиротин, — я понимаю разницу между учебными полетами и боевыми вылетами. В этом смысле у нас здесь раздолье: ешь — не хочу, как говорится. Зона ПВО, да и линия фронта не так чтобы далеко. Но вы, капитан, уж, бога ради, не зарывайтесь. Вам туда нельзя, помните, поди, указ от седьмого сентября?

— Помню, — кивнула Кира, знавшая этот указ, что называется, наизусть. — Можете не беспокоиться, Григорий Леонидович, я законопослушная гражданка империи и дисциплинированный офицер.

— Ну, вот и славно! И чаек как раз поспел.

Минуту или две Кира, молча, наблюдала за тем, как ординарец полковника обустраивает рабочий стол Сиротина под поздний ужин "с добавкой": бутерброды, сушки с маком, крепкий чай и бутылка чего-то светло-коричневого.

— Самогоночка, — усмехнулся Сиротин, перехватив взгляд Киры. — На орешках... Приходилось пробовать?

— Смотря, какие орешки.

— Уместное уточнение, — кивнул Сиротин, разливая самогон по стаканам. — На треть, не возражаете?

— В самый раз, — поблагодарила Кира. — Так какие орехи, Григорий Леонидович, если это, конечно, не секрет?

— Кедровые, — улыбнулся полковник, отставляя бутылку в сторону. — Инженер полка у нас, видите ли, родом из Томска. Вот и снабжает. Ваше здоровье!

Выпили. Кира, выпивавшая уже второй раз за вечер, не расслаблялась. Закусила сразу, без стеснения подхватив с тарелки бутерброд — кусок пшеничного хлеба с горчицей и салом. Откусила, все под тем же внимательно-благодушным взглядом полковника, заработала челюстями.

— Красиво едите.

— Что, простите? — удивилась замечанию Сиротина Кира.

— Едите, говорю, вы красиво, Кира Дмитриевна. Напомнили мне, знаете ли, сестру... Младшую... Впрочем, это я так, на правах старшего. Не столько по званию, — усмехнулся полковник, оценив, должно быть "искру бешенства", промелькнувшую в глазах Киры, — сколько по годам. Но вернемся, как выражается супостат, к нашим баранам.

— Да уж лучше о делах, — согласилась Кира, стараясь погасить неуместное раздражение.

— Эскадрилья вам досталась хорошая, — полковник отвел взгляд в сторону и смотрел теперь на карту, приколотую к стене справа от него. — Пилоты опытные, ТВД знают хорошо. Дисциплина... Ну, тут вам и карты в руки, Кира Дмитриевна. Вы командир, с вас и спрос. Предшественник ваш — царствие ему небесное — хороший был истребитель, но командир, строго между нами, так себе. Вольницу, знаете ли, развел... Демократия, будь она неладна, алкоголь, женщины... Либертарианец, одним словом! Ну, да чего уж теперь! Придется укорачивать. Справитесь?