|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
ЧАСТЬ II. Чем дальше, тем страшнее
Глава 1. Его пример другим наука
Когда-то меня учили, что у любой проблемы есть, как минимум, две линии решения. Не два способа, не два варианта или даже уровня, а именно линии. Первая — собственно, поиск пути решения самой проблемы. Вторая — определение причин её возникновения и пресечение возможности повторения ситуации или действий, повлёкших за собой возникновение основной проблемы... пусть даже и самыми радикальными методами.
В общем, мне, наверное, стоило бы порадоваться, что в попытке не допустить ещё один Прорыв при моём непосредственном участии, Старицкий ограничился весьма мягким методом решения проблемы, частично ограничив мои передвижения... и всё же приставив охрану, состоящую из всё тех же "яговичей". Нет, понятное дело, что убивать меня он не стал, всё же, необходимость моего участия в проводимых его людьми исследованиях ещё никто не отменял. Но ведь князь мог бы пойти и по не менее простому пути... запихнул бы проблемного юнца в какой-нибудь бункер, где точно никаких Прорывов быть не может, и всех делов. Но и на этот шаг он не пошёл, а что охрану приставил, да ввёл запрет на появление в определённых частях города, так это, можно сказать, я ещё легко отделался. М-да, стоило бы радоваться, а мне почему-то совсем не весело.
"Неделя бюллетеня", которую я вынужден был проваляться дома в постели, под надзором лейб-медика Панина тянулась долго и нудно. Безделье! Всеволод Нискинич, в противоположность первому визиту, был молчалив, и на контакт не шёл совершенно. Пытался было заняться учёбой в отсутствие Панина, но, после первой же попытки взяться за учебник, понял, что свои запреты лейб-медик озвучил не зря. Уже через минуту чтения, в голове поселилась сверлящая боль, а в глазах помутнело. От попытки совершить простейшее ментальное воздействие меня затрясло, а эксперимент с отжиманиями чуть не вывернул желудок наизнанку. В общем, после этих неудачных упражнений, не ставших тайной для медика и послуживших причиной получасовой мозговыносящей лекции с его стороны, я даже по своей квартире вынужден был передвигаться медленно и печально, стараясь не нагружать организм больше необходимого. А в остальное время просто валялся в постели, раскладывая по полочкам воспоминания за полтора года, проведённые в новом мире, и тихонько радуясь, что хотя бы этот процесс не сопровождается головной болью.
Но развлекало меня это действо лишь до того момента, когда я начал разбирать своё столкновение с "ключником", в котором, как мне теперь казалось, я показал себя самым отвратительным образом. Всё же, ментальные воздействия пока не успели стать для меня "родным" оружием, а потому, оценивая свой бой с потусторонней тварью, приходилось честно признать, что эффективность моих действий тогда стремилась к нулю. Фактически, побороть монстра удалось только за счёт моей тупой дури и своевременного появления "яговичей".
Понятное дело, что подобные размышления не добавляли положительных эмоций моему и так сумрачному настроению. Но без этого занятия я бы уже через три дня полез бы на стену от жуткой скуки. А если бы не участие двухвостого, умудрявшегося успокаивать беснующегося хозяина одним лишь своим присутствием и тихим расслабляющим тарахтеньем под боком, то и раньше.
Как бы то ни было, эта долгая и муторная неделя закончилась, а вместе с ней ушла и слабость. Ушла, будто её и не было, словно где-то внутри повернулся выключатель, и ментальные воздействия вместе с физическими упражнениями как-то разом перестали вызывать болезненные ощущения, да и от чтения меня перестало мутить. Я даже на секунду заподозрил Панина в каком-то ментальном трюке, сотворённым им с целью отбить у меня всякое желание нарушать установленный им режим. Но, по размышлении, отказался от этой идеи, точнее, просто плюнул на такую возможность. Ну его к чёрту, господина лейб-медика!
Радости моей не было предела настолько, что, отправляясь в гимназию и играясь по пути со вновь доступными мне ментальными воздействиями... иными словами, просто шаря по сторонам потоками внимания, я поймал себя на совершенно нехарактерном действии. Пении. Тихом, а потому не тревожившем никого, кроме двухвостого кота, привычно устроившегося у меня на шее эдаким невидимым для окружающих воротником. Собственно, именно он и заставил меня обратить внимание на сам факт фальшивого "мурлыканья" под нос какой-то ерунды, причём проделал это весьма радикальным способом, выпустив когти и впившись ими в моё плечо. Нет, я знал, что у меня нет ни голоса, ни слуха, но зачем же сразу царапаться?!
Один плюс: благодаря такому "вежливому" выражению недовольства двухвостого, я всё же пришёл в себя и перестал бездумно радоваться не пойми чему. Именно в этот момент, распущенные мною потоки внимания уже не первый раз "зацепились" за какую-то несообразность. Я даже на месте замер, когда понял, что именно было не так, и еле слышно выматерился. Расслабился, придурок! Совсем с катушек слетел от радости...
Бросив взгляд на тёмное стекло витрины, я убедился, что это "ж-ж-ж" неспроста. Там, где поток внимания обозначил присутствие человека, было пусто, то есть, следующий за мной по пятам от самого дома, "попутчик" не отражался в витрине. Двухвостому хватило одного моего взгляда, чтобы в ту же секунду стать полностью нематериальным, а я приготовился к бою. Приключения у пруда мне хватило с головой, и второй раз застать себя врасплох я не дам.
А в следующую секунду понял, что преследователь у меня совсем не один. По крайней мере, увеличившие до предела чувствительность, по-прежнему скользящие вокруг, потоки моего внимания засекли за углом дома ещё двух человек, в ментале очень похожих на первого "невидимку". Может, потому, что они и сами были невидимы. Одинаковые воздействия дают идентичные возмущения в ментале? Логично.
Забытые во время боя с "ключником", щиты воздвиглись, кажется, совершенно самостоятельно... и мгновенно. Честно, сам удивился! Но, терять время на анализ этого выверта подсознания не стал и, ускорившись, воспользовался уже знакомым трюком с притягиванием себя к нужной точке. Помнится, во время столкновения с уродами, грабившими мою лавку в Ведерниковом юрте, этот приём неплохо меня выручил. Не подвёл он и сейчас. Сосредоточившись, я притянул себя к точке, в полуметре от противника, и даже успел услышать шорох и скрип выворачиваемой брусчатки, на которую воздействовал. Напитанный энергией кулак врезался в грудь преследователя, откидывая его тело в сторону и махом сняв с него невидимость. Серый "тактический" комбез, шлем с тёмным забралом, поясная кобура... Аника-воин, куда там!
Скривившись, я вытряхнул из головы несвоевременные мысли и тут же нашёл другую точку притяжения, поближе ко второму бойцу, уже показавшемуся из-за угла дома и почему-то застывшему на месте. А нет, засуетился... только вот смотрел он не в нашу сторону, а куда-то... на третьего? К чёрту! Потом разберусь.
Ещё один рывок, и ещё один удар, отправивший уже второго "топтуна" в гарантированный нокаут. А вот третьему моя "помощь" не понадобилась. Он вовсю был занят двухвостым, кружащим вокруг. Котяра не бросался в атаку, но шипел, выгибал спину, хлестал себя по бокам хвостами... в общем, вовсю демонстрировал "грозность", полностью переключив на себя внимание третьего "невидимки". Особенно интересно это было наблюдать потоками внимания, поскольку обычное зрение показывало абсолютно пустой пятачок маленькой площади, где даже прохожих не было... зато со звуковым сопровождением всё было в порядке. Истошный "мяв" и шипение кота, тихий, но прочувствованный мат бойца. Сюр! А вот то, как уверенно поворачивается вслед за двухвостым его двуногий противник, это интересно. На одном слухе, даже если он идеален, так отследить движения противника... для такого нужно быть гением или слепым. Но это означает лишь, что "невидимка" чует кота. А это совсем другой коленкор.
Окинув взглядом пустую улочку, я заметил небольшой навес над магазином, у которого крутилась эта "сладкая парочка" и, не рискнув повторять трюк с притяжением, провернул иной фокус той же природы. Фактически, тот же телекинез, только вывернутый наизнанку. Главное, не ошибиться с вектором... Мостовая мягко толкнулась в ноги и, словно на батуте взмыв в воздух, я во мгновение ока оказался на присмотренном козырьке над входом в лавку.
Очевидно, третий был внимательнее или просто быстрее своих коллег. Он даже успел повернуть голову в мою сторону. Но это было всё, что ему удалось сделать. Длань Перуна... электрический импульс, имеющий вид классической молнии, но плюющий на основной её принцип. Иными словами, кратчайший путь до земли его не интересует. Он бьёт в ту цель, которую указывает оператор и только. Отбиться можно мощным щитом, да и то, далеко не всяким. По крайней мере, "стационары", то есть, те щиты, что вешаются до начала боя, для него не помеха, а "моментал" ещё нужно успеть поставить. И в принципе, у третьего моего противника такой шанс был, но только до того, как я прыгнул в его сторону. Той секунды в полёте мне как раз хватило, чтобы сформировать воздействие и наполнить его нужным Смыслом, так что, когда боец меня заметил, "Длань", фактически, уже была на взводе и... он просто не успел. В общем, спасибо деду Богдану за науку. Убивать противника двухвостого я не собирался, а потому приложил его лишь в четверть силы. Шокер во всей его красе. Моментально потерявшего невидимость, бойца тряхнуло, по воздуху поплыл запах озона, и бедолага, вытянувшись стрункой, рухнул в лужу, только шлем о брусчатку хрустнул. Готов.
Стащив все три бесчувственных тела к лавке у остановки трамвая и связав шнурками их собственных "берцев", я отёр со лба пот и, покрутив в руках выуженный из кобуры последнего моего противника тупорылый пистолет, со вздохом убрал его в свой портфель. От греха подальше. Оружие оставшихся двух бойцов отправилось туда же. Подумав секунду, я наскоро обыскал пребывающих в отключке бойцов и, убедившись, что кроме личных документов в их карманах ничего интересного нет, реквизировал карточки вслед за стволами. Зерком словно сам прыгнул в мою руку и я, ничтоже сумняшеся, набрал номер князя. Нужно же кому-то сдать "улов"?
Завершив короткий разговор со всполошившимся от таких известий Старицким и получив заверения в том, что моих противников уже через пару минут заберут его люди, я погладил вновь устроившегося у меня на плече двухвостого и, пообещав довольному коту большой стейк с кровью в награду за помощь, отправился куда шёл, в гимназию, то бишь. А что? Караулить пребывающих без сознания "топтунов" я не обязан. Да и что с ними может произойти за две минуты... ну, кроме меня?
Уроки начались. Начались с лекции персонально для одного болезненного гимназиста, целую неделю пропускавшего занятия. Да, по уважительной причине, да, педагогический состав прекрасно понимает, что бывают ситуации и болезни, с которыми не справляются даже тренированные организмы фамильных, но если бы означенный гимназист вздумал провернуть шутку с поддельным бюллетенем, он бы узнал, почему из первой государственной гимназии города Хольмграда подобные изворотливые личности вылетают без звука и возможности восстановления. Да, Полина Георгиевна проверила подлинность представленного бюллетеня и не сомневается в нём ни на гран. Но она обязана предупредить гимназиста... Зачем я пришёл в гимназию за сорок минут до начала занятий? За-чем?!
От выслушивания очередной вариации на тему прогулов и их недопустимости, нас с куратором отвлёк влетевший в её кабинет секретарь директрисы.
— Хабаров, ты здесь? Замечательно, — облегчённо выдохнул он и, тут же собравшись, скомандовал в лучших традициях вертухаев: — С вещами на выход!
— Куда? — холодно осведомилась Полина Георгиевна, моментально превратившись из милой в своей напускной строгости молодой женщины в классического руководителя в образе: "я начальник, ты — дурак".
— К директрисе, Полиноч.. госпожа Сомм, — секретарь только что во фрунт не вытянулся, но взглядом на меня надавил. Попытался, если быть точным.
— Что ж, идёмте, — поднялась из-за стола куратор. Я, прихватив портфель, двинулся было следом за выскользнувшим из кабинета секретарём, но Полина Георгиевна меня остановила. — Ерофей, не принимай его слова всерьёз. Можешь оставить свои вещи здесь.
— Нет-нет, госпожа Сомм, это вовсе не была шутка, — тут же встрепенулся секретарь и прибавил ходу. Мы с куратором переглянулись и отправились в ту же сторону, но почти тут же в моём кармане подал голос зерком.
— Ещё раз здравствуй, Ерофеюшка, — голос Старицкого был тих и медоточив.
— Виталий Родионович? — удивился я.
— Он самый, — всё тем же тоном ответил князь. — Я что звоню... будешь в кабинете директрисы, не удивляйся ничему, и постарайся никого не убить.
— Э? — не понял я.
— Я тебя предупредил, — построжел Старицкий и, словно спохватившись, заметил: — да, ты уж не жадничай там, отдай что попросят. Ладно?
— Кто попросит? Что попросит? — понимания так и не прибавилось, хотя кое-какие подозрения... м-да.
— Увидишь, узнаешь, — отрезал князь. — Удачи, земляк.
В кабинете директрисы было людно. В гостевом кресле, приставленном к огромному, словно палуба авианосца, столу, со скучающей физиономией восседал уже знакомый мне штабс-капитан Свиридов и вёл вежливый, но явно пустой разговор с хозяйкой этого самого стола в частности и кабинета в общем. И ладно, если бы из "лишних" людей здесь был только Гордей Болеславич, так ведь нет. Вдоль дальней стеночки выстроились в рядок три подтянутых, но так и фонящих недовольством и стыдом, фигуры, в серых "тактических" комбезах, высоких "берцах" и шлемах с затемнёнными, но сейчас поднятыми забралами. Ах, да! И с пустыми кобурами на поясах. Ну, да, "увидел" и "узнал".
Заметив нашу компанию, директриса непритворно тепло улыбнулась.
— А вот и господин Хабаров, — констатировала она, поднимаясь с кресла. — Что ж, Гордей Болеславич, как и договаривались, оставляю вас с моим воспитанником наедине. У вас есть десять минут, после чего Ерофей должен быть на уроке.
И выплыла из кабинета, увлекая за собой секретаря и куратора, умудряясь на ходу ещё как-то успокаивать недовольную Полину Георгиевну, так и пышущую возмущением... и любопытством. Женщины!
Хлопнула входная дверь, отрезая нас от приёмной, и тут же, по стенам пробежали искажения от запущенного штабс-капитаном воздействия-глушилки. Однако, какие предосторожности! Господин штабс-капитан радеет о чести своих подчинённых? Как-то странно.
Одним жестом включив лежащий в кармане зерком, я кивнул Свиридову.
— Добрый день, Гордей Болеславич, — со вздохом произнёс я.
— Издеваешься? — хмуро осведомился тот, вперив в меня с-суровый взгляд, и тут же рявкнул: — ты что творишь, мальчишка?! Кто тебе дал право нападать на моих людей?!
— А на них не написано, чьи они, — возмутился в ответ я.
— Ну да, а подумать? Чьи ещё люди могли ходить за тобой хвостом, после крайнего разговора с его сиятельством? — Свиридов только что слюной не брызгал от возмущения.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
