Снова в школу

Глава 1

— Гарри Джеймс Поттер, по решению суда вы обвиняетесь в убийстве последних представителей аристократических родов Лестренджей, МакНейров, Эйвери, Ноттов, клевете, распространению информации, могущей привести к мятежу против существующего порядка. Предварительный приговор — двадцать лет Азкабана.

Я смотрю на зрителей — вон Уизли пытаются спрятать ухмылку, Гермиона задумчиво рассматривает Жезл главы Визенгамота, будто примеряя его на себя. Сам глава, профессор Дамблдор, скучающе глядит по сторонам и, кажется, ничего не собирается делать. Кингсли, сидящий рядом с ним, совестливо опускает взгляд. На трибунах грустно улыбается Снейп, в глазах которого — всемирная тоска. Ему жаль меня, но делать что-либо он не собирается. Нервный взгляд Фаджа мечется между мной и Дамблдором. Стоящая рядом с ним Амбридж сейчас, кажется, лопнет от счастья. У Скиттер разве что слюнки не текут от такой сенсации, Прыткопишущее перо, по-моему, двигается по листу на сверхзвуковой скорости.

Если перевести взгляд вправо, я увижу своих бывших сокурсников — Малфоя, Забини, Паркинсон, Гринграсс... У каждого на плече метка и в перспективе пожизненное — нынешний суд не приемлет "был под Империо, ничего не помню", уж слишком свежие в голове воспоминания о войне, закончившейся вчера.

И оттуда — тоже жалость. По их взглядам вижу, что они тоже удивлены вероломством Светлой стороны. Самое смешное, что они хотят мне помочь, но ничем не могут.

Краем глаза замечаю, как Билл осторожно выводит из зала злую Флер. Судя по всему, решениями директора не все довольны. Вейла порывается вырваться и пройти к кафедре, за которой должен стоять мой адвокат, которого, конечно же, нет, но недооборотень сильнее.

Все это замечаю отстраненно. Я умоляюще смотрю на бывших друзей. Люпин и Тонкс помогли бы, но первый в коме после финального боя, а вторая зареклась от него отходить.

Джорджа я последний раз видел у тела брата, он не двигался и пустым взглядом смотрел в одну точку. Он бы тоже не предал. Как и Фред.

Язык словно отнялся, я не могу ничего сказать. От шока, наверное. Я плачу и пускаю сопли, пока авроры выволакивают меня из зала, чтобы потом отвезти в Азкабан. На двадцать лет. Когда я выйду, мне будет уже тридцать семь. Если выйду.

"А ты что, думал, что в сказку попал?" — возникает в голове ехидная мыслишка.

Да, думал. Победил Волдеморта, уничтожил хоркруксы, лег спать и надеялся, что дальнейшая жизнь будет сказкой. А очнулся от пинка авроров, которые поволокли меня в зал заседаний.

А еще я знаю, что после меня судили Малфоя.

Сейчас я сижу и смотрю на жучка, который ползет по серым стенам Азкабана. Моей камеры, точнее. Ее номер — три шестерки. Готичненько.

Меня окутывает знакомый холод — дементоры. Рядом с ними сразу веришь, что жизнь прекрасна и удивительна.

Но я не хочу...

Стоп-машина!!!

Опять этот проклятый, ненавистный, приводящий меня в состояние бешенства сон!!!

Я сейчас открою глаза и увижу бежевый потолок спальни в своей квартире. Открыл — увидел. Бежевый. Никаких серых камней.

Азкабан — мой личный кошмар. И каждый раз видя этот сон, появляющийся с периодичностью раз в месяц, я не сразу понимаю — все было не так.

Я завтракаю и иду на работу.

В своем родном офисе скатываю нормативно-правовые акты и разнообразные иски вкупе с повестками в комки и пытаюсь попасть ими в урну в углу кабинета. Я прямо-таки загружен работой.

Но должен заметить — после восьми лет практики в корзину попадают восемнадцать из девятнадцати.

Я сижу в офисе с девяти до двенадцати, после чего благополучно ухожу на обед.

По пути в буфет как всегда замечаю шестого Уизли и огромным усилием воли не плюю в него. После встречаю его жену и даже не кидаю в нее Сектумсемпрой. Сегодня я на удивление мил и уравновешен. Как всегда.

Обедаю со слизеринцами. Мирно и с удовольствием. Как выяснилось, друзья из них выходят куда лучше, чем из гриффиндорцев. К нам присоединяются Лонгботтом, Джордж Уизли, Луна Лавгуд и Чоу Чанг. Замечательная компания. А главное — старая, проверенная и верная.

Мы весело болтаем, после чего я аппарирую на Косую аллею, в кафе Фортескью.

Ровно в три там же появляется Флер. Мы болтаем обо всем, кроме семьи. Мое отношение к ее семье по мужу она знает, у меня своей нет.

Фактически она мечется меж двух огней: я — ее хороший друг и долго без общения со мной она не может, я, впрочем, тоже; Билл... ну что тут сказать, любовь — зла.

К пяти я прихожу в спортзал и тренируюсь. В семь иду гулять по Лондону.

Около двенадцати ложусь спать.

Так — каждый день. Моя жизнь на редкость разнообразна.

Впрочем, я не жалуюсь.

Хотя вообще-то, жалуюсь. Но — исключительно себе.

Ах да... еще мне время от времени снится замечательный сон о Дне после Победы. Ну, про это было выше. Но все действительно было не так.

Вывел, значит, Билл Флер.

Я медленно перевожу взгляд на кафедру, за которой должен стоять адвокат, и понимаю — меня не спасут. Очень ясно вспыхивает колоссальное нежелание попасть в Азкабан.

И я вскакиваю с места с воплем: "Слово обвиняемому!!!"

Дамблдор заинтересовался. За пару мгновений все мои бывшие друзья осматривали меня заново. Я чувствовал себя вдруг заговорившим кактусом.

Но слово мне дали.

И я начал говорить. Я нес всякую чушь, все, что приходило на ум; я вспоминал до малейшей запятой все законы, пункты и поправки Кодексов, которые изучал на третьем курсе с тогдашними друзьями в поисках решения Хагридовой (кстати, где он?) проблемы; я упоминал и тот факт, что я — единственный оставшийся Поттер, а значит, по их же логике, садить меня в Азкабан, фактически — убивать, неправомерно, неправильно и вообще неэтично. Я говорил без остановки, не давая понять никому смысл моих слов, повторяя через раз "невиновен".

И... я победил.

С перевесом в один голос Гарри Джеймс Поттер признан невиновным.

Члены совета переглядывались, изумленно смотрели на свои поднятые руки, трясли головой, задумчиво наблюдали за мной, негодующе кричали, но... Решение уже было принято.

Дамблдор, земля ему гвоздями, смотрел на меня, как на розового дементора.

Я подошел к трибуне и без сил упал на лавку.

Следующим судили Малфоя.

И пока зачитывали приговор, я медленно, но верно приходил в ярость. Значит, мной попользовались и выкинули?!

Я смотрел на людей, своих, как оказалось, врагов, которые теперь собирались отыграться на слизеринцах, и понял: сегодня я обязательно кого-то метафорически поимею!

И на вопрос распорядителя "Будет ли кто-либо добровольным защитником подсудимого?" я выкрикнул: "Будет!" и встал за адвокатскую кафедру.

* * *

Я оправдал всех. Кому-то выбил домашний арест, кому-то — условный срок, но, как бы то ни было, ни один подсудимый в тот день не попал в аврорат.

И позже тоже.

Потом я поступил на заочный юридический факультет одного из магических университетов.

Окончил, кстати, с отличием.

* * *

И я четко помню, как через пару лет, после очередного выигранного мной дела о военных преступлениях ко мне подошел злой Шеклбот. Он сказал:

— Какой же ты все-таки оказался сволочью!

Я многое хотел сказать. О том, как они меня предали. О том, что победа была для них. О том, что я пережил.

Но я только ухмыльнулся и в лучших традициях слизерина громогласно объявил:

— Да, я сволочь. Но я знаю законы и умею красиво говорить. И если еще хоть один "поборник справедливости" меня обзовет, я подам в суд за оскорбление личности!

* * *

А из старых знакомых я общался только с Флер, Джорджем, Ремусом, Тонкс, Чанг, Невиллом и Луной.

Сейчас мне тридцать лет, и, несмотря на все, что у меня есть, я считаю себя неудачником.

И иногда очень хочется второго шанса.

— Значит, второй шанс... — прошелестел ветер за окном. Я недоуменно обернулся и ничего не заметил. Наверное, слишком устал.

Проснулся я в отличном настроении. Во всем теле чувствовалась невероятная легкость.

Но когда я открыл глаза, все настроение улетучилось. Вместо родного бежевого я увидил потолок темно-зеленого цвета.

Когда я встал — офигел. Абсолютно незнакомая мне обстановка. Рабочий стол, стул, ковер, комод, зеркало — такого в моей спальне не было!!!

В голове автоматически промелькнули номера статей за похищение и изменение личных вещей без разрешения хозяина.

Я подошел к зеркалу.

.......!!!!

Оттуда на меня смотрел зеленоглазый пацан лет четырнадцати. Я мелкий, в общем.

Интересно, за нелегальное исполнение неконкретизированных желаний статья полагается?!

Глава опубликована: 30.08.2010

Глава 2

Так. На сон все это мало похоже. Я знаю, о чем я говорю, ибо за прошедшие полчаса на моих руках уже не осталось ни единого живого места от щипков.

Ладно. Я мыслю — значит существую. Другое дело — кто я?..

Я осознаю себя как Гарри Джеймса Поттера, тридцатилетнего неудачника, бывшего героя, адвоката с блестящей репутацией. Это подтверждают и воспоминания...

Заседание суда по моему делу, моя странная реакция — есть.

Выдержки из дневника Чарльза Амадеуса Поттера:

...Ну что ж, я придумал уникальное зелье. Теперь любое потрясение, стресс, физическое ли, эмоциональное ли, повлечет за собой активизационную реакцию организма: сознание задействует все доступные резервы для сохранения тела и разума в достойном состоянии...

...Как выяснилось, откат от подобных реакций чаще всего выражается в долгосрочной депрессии либо длительном (2-3 дня) сне...

...Удивительно! С каждым разом откаты все слабее. Вероятно, проявилась способность к тренировке...

...Единожды приняв зелье, уже не нужно принимать его еще раз; эффект постоянный, и дополнительные дозы не производят никакого эффекта...

...Невероятно! Способности, приобретенные с помощью зелья, передаются наследникам! На примере сына, внука и правнука можно заключить — без усиления и без ослабевания. Хотя есть вероятность, что изменения мизерны и посему незаметны...

Конец

Месячная депрессия после заседания. Первую неделю я готов был принять извинения, вторую — жаждал их, к началу третьей был готов извиниться сам, хотя и непонятно, за что. К середине третьей меня навестили слизеринцы. О том, что прошел месяц со Дня Победы, узнал по календарю. Полторы недели до этого помню плохо: пил со слизеринцами, гулял со слизеринцами, дал Снейпу в его наглую рожу и получил по роже от него, — есть.

Из воспоминаний слизеринцев:

— Ну, Поттер, но как ты тогда говорил! Заслушаешься! Вот и совет — заслушался! Тебе с такими способностями поэтом надо быть, — восклицает поддатый Забини. Пьяный в стельку Поттер философски разглядывает свою рюмку с водкой и изрекает:

— Да, — он замолчал. — Я поэт, — выпвает, — в душе, — наливает, — но — вечно! — еще раз выпивает. Потом вдохновенно продолжает, уже не прерываясь: — Мой разум рифмами наполнен, могу слагать их бесконечно, а после — и строки не вспомню...

— Ого, — восклицает Гринграсс, — ты крут!

* * *

— Так, что здесь происходит?!

— О-о... Снейп... давно не виделись, морда вредная! — азартно восклицат Поттер. Впрочем, тут же озадаченно хмурится и говорит: — В четырех экземплярах... Ну и ладно! — он встает, двигается к Снейпу но возле него резко забирает вправо и бьет кулаком по воздуху, попадает по стене. Парня заносит и он смачно врезается лицом в раму окна.

Гарри потряс головой, ошалело посмотрел на Снейпа и изрек:

— Ну, крут. Ладно, врезали друг другу и забудем. Пошли лучше выпьем...

Конец

Помню, что для полного излечения от гриффиндорской глупости понадобилось полтора года тесного общения со слизеринцами. Для пересдачи ЖАБА на отлично — столько же с ними же с ними же и с их деканом. Нормальный, кстати, мужик в итоге оказался. Тоже вроде есть.

Помню поступление в универ. Помню злобную тетку из комиссии. Она вела магическое право и физкультуру.

Помню, как первый год учился со всеми. На праве на меня обратили особое внимание. Любой мой, даже мимолетный взгляд в любую сторону мгновенно подводился под статью, каждый раз — под разную. И что самое смешное — каждый раз вроде правильно и обосновано.

Помню, как в первый раз зашел в спортзал. Я увидел нереальную полосу препятствий. Ехидный голос преподавательницы участливо сообщил, что сие — полоса препятствий, которую выпускник Академии авроров должен проходить за семнадцать минут, а окончивший первый курс нашего универа — за двенадцать. На наши возмущенные взгляды она довольно сообщила, что программу физвоспитания студентов составляет исключительно она сама.

А на сдаче итогового норматива она довольно хлопала по плечу каждого сдавшего и наставительно говорила — "Хороший юрист долго не живет! А тренированный хороший юрист живет чуть дольше".

Я помню, как перешел на заочное обучение из-за того, что моих новых друзей снова начал доставать аврорат и Визенгамот.

Я помню, как получал свой диплом.

Я помню, как через полгода после моего выпуска умер Дамблдор.

Я помню, как еще через два года преставился Снейп.

Я помню, что эта самая преподавательница сама подтвердила свою присказку. Одновременно с обучением новых поколений юристов она занималась прокурорской практикой, и в конце-концов благодарные осужденные смогли устроить ей Напиток Живой Смерти в чае. Насколько я знал, к моменту смерти ей еще не исполнилось тридцати двух лет.

Я помню и старые события — Рождество девяносто восьмого года, прошедшее под эгидой "Здравствуй, елка — Темный лорд!".

Я помню в общих чертах достаточно четко все тридцать лет моей жизни. И я хочу узнать, какого черта мне сейчас четырнадцать?!

Возле зеркала висел календарь. Четырнадцатое июля тысяча девятьсот девяносто четвертого года.

Мерде, шайса и другие нецензурные слова плохо выученных мною иностранных языков!!!

Стоп!! Это ж получается, Снейп жив?! И Дамблдор жив?!

Хм... или нет?

Что-то я не помню такой комнаты в доме Дурслей.

Значит, надо разузнать обстановку.

Не успел я придумать примерный план действий, как в комнату зашла... моя мама.

— Сынок, ты уже проснулся?

Оуу, для моих развращенных моей любимой музыкой, онлайн-играми, мультиками и попиныванием Министерства и предателей... в общем, бедных мозгов это — слишком!!!

Только я закончил эту мысль, из коридора раздался еще один голос:

— Лили, сын проснулся?

И все бы ничего, если бы это не был голос Снейпа, в моем любимом, нормальном и стабильном мире уже почившего в бозе...

Глава опубликована: 30.08.2010

Глава 3

Оуу...

— Да, мам, я уже проснулся, — приветливо улыбнулся я.

— Хорошо. Сейчас будем завтракать, спускайся, Мэтью, — ласково улыбнулась мама. Затем она прошествовала к двери и взяла под руку заглянувшего в комнату Снейпа.

Мэтью! Я не люблю людей по имени Мэтью! Мой жизненный опыт показывает, что все Мэтью — козлы. Один должен был мне две тысячи галеонов и не отдавал, другой набил мне лицо на студенческой вечеринке, третий вообще пытался меня засудить.