Коннор оторвался от чтения книги по пространственному перемещению и задумчиво загляделся в окно мансарды. Солнца почти нет — тучи заволокли всё небо. Слишком ранний вечер вместе с дождём постепенно входил в сад Тёплой Норы... Не оглядываясь на братьев, мальчишка-некромант сказал:

— Присматривайтесь к Кадму. Кажется, он снова хочет сбежать.

— С чего это ты решил? — тоже не отрываясь от создания какого-то механизма по схеме, найденной в одном из учебников по физике — в разделе лабораторных работ, спросил Мика. — Из того, что он за это время так ни с кем и не познакомился в Тёплой Норе?

— Я понял, — откликнулся Мирт. — Я тоже видел, что нити его внимания чаще прикованы к луговине и к дороге в пригород, чем к кому-либо из наших ребят.

— Приглядим, — сказал Хельми и оживился: — Я придумал новую пентаграмму! Мне кажетс-ся, она с-сработает по перемещению на небольш-шое расстояние, а потом можно будет ус-соверш-шенствовать её с-свойс-ства.

— Покажи-ка, — заинтересовался мальчишка-некромант.

И братство в полном составе склонилось над блокнотом юного дракона.

Пока вникали в схему, Мирт, не поднимая головы, то ли неявно спросил, то ли просто констатировал:

— Коннор, в последнее время ты выглядишь так, будто тебя самого недавно нашли в развалинах пригорода. Ты сидишь с нами за одним столом, ешь столько же, что и мы. Но худеешь, как будто решил поголодать с неделю.

— Тебе показалось, — спокойно отозвался Коннор. — Возможно, я пошёл в рост, как говорит Селена.

— Или, возможно, ты что-то прячеш-шь от нас-с, — тоже так и не взглянув на него, бесстрастно сказал Хельми.

Больше всего Кадм боялся драконов.

...Он сидел в Цветочной беседке и держал в руках книгу, чтобы никто не приставал к нему. Ни свои, ни здешние. И лихорадочно, сумбурно думал, порой слепо глядя наружу, где начинался моросящий дождь.

У Ивара голова болеть перестала. Тот важный эльф, Трисмегист, сказал, что Ивар отпустил ситуацию в Мёртвом лесу. Поэтому и шрамы у него на голове начали пропадать, и боли прекратились.

Но Кадм-то знал, что дело в другом. Голова у Ивара перестала болеть, потому что рядом с ним его брат. Пусть не родной. Кузен. Коннор. А о Конноре ещё до его появления Кадму успели многое рассказать... Да, с таким братом и Кадм бы ничего не боялся.

А он как был, так и остался в одиночестве. Даже мелюзгу у него отняли. Старшие девчонки и мальчишки из его группы ещё пару раз прибегали, пока он лежал, за что он начинал их ненавидеть. В таком виде они не должны были узнать его! А потом пошло противоречие, которое он понимал, но не мог ничего с этим сделать: он обозлился на них, когда они пожаловались ему, что их к нему не пускают. Он понял, что это отговорки!

Единственное... Кадм осознал, что в этой закрытой деревне (а он проверил — в этом ему не солгали) и вправду безопасно. После этого осознания все ушибы после неудачного побега стали быстро срастаться и исчезать. Но панический страх перед драконами остался. Когда к нему вошёл главный дракон — Вальгард, Кадм сразу узнал его. Воспоминание о том, как падала на него страшная громадная скала, сияющая жуткой живой силой, преследовало его ночами, а мальчишка-друид даже не мог выкричать свой ужас: из-за ушибов он с трудом мог даже шептать. Стонать избитое тело уж точно не позволяло... Вальгард сказал, что готов возместить ему происшествие на кукурузном поле, и влил в него такие силы, что Кадм чуть не захлебнулся в них. Не сразу понял, что можно, лёжа неподвижно, распределить эту мощь по самым пострадавшим местам.

Подсказал Трисмегист. После ухода дракона он присел рядом с Кадмом, на его кровати, и начал, не дотрагиваясь до тела мальчишки-друида, водить над ним ладонями. Сначала удивлённый, мальчишка вскоре догадался, что довольно плотное облако драконьей силы важный эльф разводит по самым повреждённым точкам тела. Кадм закрыл глаза и "открыл" их в личное внутреннее пространство. Что — что, а работать с силой он умел, а тем более — сейчас, когда осознавал, что драгоценная мощь Вальгарда может в скором будущем рассеяться напрасно.

Увлёкшись постепенным ослаблением боли, мальчишка-друид не сразу обнаружил, что старый эльф прекратил помогать ему, только наблюдая, как и что Кадм делает.

А когда дело подошло к концу, Кадм услышал его слегка удивлённое, но одобрительное бормотание:

— Даже так?.. Неплохо.

И, наконец, мальчишка-друид перестал напрягаться в ожидании боли после любого, мало-мальски прочувствованного им движения — и уснул почти на двое суток.

Пришёл в себя поздним солнечным утром. Рядом — никого. Спустя минуты он хмуро порадовался своему одиночеству, разглядев собственное тело: все порезы и кровоподтёки пропали. Он и встал-то с постели легко. И — угрюмо застыл, склонив голову и бесстрастно разглядывая привычно сморщенную кожу на животе — единственное, что не изменилось... Ивар вовремя стащил его с капища. Но капище всё равно оставило свой след на теле Кадма. Вся мощь Вальгарда не помогла спрятать или уничтожить память о Мёртвом лесе.

Хорошо — мальчишка-друид успел одеться до прихода Трисмегиста, благо одежду ему оставили ему на тумбочке. От взгляда важного эльфа не ускользнуло ничего. Он вошёл — улыбнулся Кадму, чинно сидящему на прибранной кровати в ожидании, что ему велят делать дальше. Но одобрительная улыбка эльфа сошла на нет, когда мальчишка-друид встал. Глаза Трисмегиста соскользнули с лица Кадма на его живот, и эльф стал холодно спокоен.

Они не говорили о произошедшем с Иваром и с ним в Мёртвом лесу. Хотя Кадм ждал. Но старый эльф сделал как-то так, словно Мёртвого леса и попытки убийства им Ивара никогда не было. И ещё Кадм сообразил, что Трисмегист еле выносит его присутствие. Ивар-то его любимый ученик, насколько Кадм понял. И это отношение взрослого и важного эльфа было второе, что наполняло его холодом страха.

Хозяйка приюта была вроде доброй, но... После того как Ивара привели к нему, избитому, и попробовали их примирить, она больше не спрашивала Кадма ни о чём.

И ему стало в этой деревне совсем холодно. Иначе свои впечатления он определить не мог. Холодно. Пусть за ним и оставалась та самая выбранная им комната. Пусть детишки его группы порой оглядывались на него на бегу и, радостно приветствуя его, улыбались... Ему стало холодно.

...Он осторожно, не делая резких движений, поднял голову от книги. Не до конца. Исподлобья осмотрелся. Заморосил сентябрьский дождик. Из сада сначала никто не уходил. Что — для ребятишек эти крошечные капли? Но дождь монотонно сорил мелкой водой, и вскоре сад опустел: бегать по совсем уж мокрой траве никому не хочется...

Кадм инстинктивно сжал плечи, чтобы сохранить тепло. Но влажная прохлада постепенно окутывала его, пока на мальчишку-друида не нахлынуло странное чувство чего-то очень знакомого и страшного. Догадался. Нет, он не промок, сидя в беседке. Но эта вода... Этот вкрадчивый холодок... Мёртвый лес. И не с кем поговорить, чтобы согреться словом и мягким дуновением участия от человека, который тебя понимает... Как же хорошо было, пока он жил со своей группой в тех развалинах... А сейчас...

Каким же он был дураком, когда использовал ветер друидов, попытавшись отсюда сбежать! Когда мог использовать приём, который у него получался лучше всех других... Старуха научила. Он знал, что она воровка. И попервости удивлялся её удачливости, когда она уходила из развалин с пустыми руками, а возвращалась с целым мешком продуктов. А выяснилось, что она просто идеально выполняет магический приём, который помогает ей исчезнуть с глаз всех окружающих, пусть они будут в сто раз умнее и сильнее её магически. И это помогало её... воровству. Никто из детей, собранных Кадмом и ею, не знал о том. Но старуха была предусмотрительной. Узнав, что Кадм владеет магическими способностями, пусть не очень хорошо, она обучила его этому приёму, выставив лишь один аргумент: "Я стара, и однажды вы останетесь одни. Прокормить ты их сумеешь, если только научишься выполнять кое-какое магическое действо..." Магический приём оказался схожим с тем, которому его научили ранее. А вместе с этим приёмом она немного научила его работать с силами.

Настоящим, опытным вором он стать не успел. Пригород начали расчищать, и его группу среди руин рабочие обнаружили быстро. Хотя магическое действо он умел применять безукоризненно, тогда оно ему не понадобилось.

Зачем надо было вызывать ветер друидов...

Он слышал, что Ивар тоже сбегал отсюда. В лес, бывший Мёртвым. А потом остался-таки здесь. Слышал, что сбежал мальчишка-друид напрямую — через ту дорогу, что виднелась из деревни. Дурак... Надо бежать через лес на другом конце деревни — в нём, говорят, есть заводь. И пусть получится огромный круг, зато никто не узнает... Пройти лес. Потом пригородная река — плавать Кадм умеет. Потом сам пригород, в котором ещё много мест, нерасчищенных, потому что город не успевает проделать такую кропотливую работу сразу, а пригород, кольцующий город, — громаден. Можно прятаться в его развалинах ещё очень и очень долго...

Оглянулся. Скоро ужин. Надо идти, а то его хватятся, будут подозрительно присматриваться к нему. И тогда...

Он спрыгнул с широких перил беседки и посмотрел на скамью. Посидеть ещё? Сел и задумался уже о другом. Он непредусмотрительный. Может, собраться с силами, перетерпеть осень и зиму в этом приюте и только потом сбежать?

Резкий перехлёст мокрых трав под чьими-то стремительными ногами заставил снова оглянуться.

— Кадм! — звонко закричала неизвестная ему девочка лет двенадцати, бежавшая по тропинке к беседке. — Меня послали за тобой! Ты не забыл? У нас ужин! Идём!

— Сейчас! — отозвался мальчишка-друид, крепко сжав затем разъезжающиеся от обиды губы: его позвала приютская девчонка, а не кто-то из своей группы! Они все так быстро привыкли к этому тёплому дому, к еде, которой здесь вдосталь!

Рыжеватая девочка влетела в беседку и с кратким: "Брр!" встряхнулась от дождя. И улыбнулась Кадму, который равнодушно смотрел на неё.

— Ну что? Идём?

— Идём, — безразлично ответил он, пряча книгу под рубаху, чтобы не намочить.

Странно, но посланная за ним девчонка не спешила. Она ещё раз поёжилась и, улыбнувшись ярче прежнего, села рядом. Наморщив носик, она смешливо посмотрела через всю беседку на дождь, постепенно превратившийся в моросящий туман. Потом перевела взгляд на Кадма. Её глаза сияли неожиданным для него любопытством.

— А ты правда друид?

— Правда. — Он посидел, посидел, а потом хмуро глянул на неё, надеясь, что она после его сердитого вопроса обидится и уйдёт: — А ты кто?

— Я некромаг-искатель.

Он так удивился, что новый вопрос будто сам сорвался с языка:

— Это как?

— Меня зовут Синара, — представилась она. — Искатель... Ну, как... У меня был хозяин. К нему приходили родственники тех, кто погиб в пригороде. Давали ему вещичку от погибших, а я по ней должна была найти другие вещи этих мертвецов или место смерти самого мертвеца, если не его самого.

Кадм вдруг заволновался, пока ещё сам не понимая почему.

— Страшно было? — уже нерешительно спросил он о другом, не о том, что промелькнуло в мыслях.

— Ты о чём?

— Ну, с мертвецами...

— Не-ет, с мертвецами не так страшно, как с теми домами, в которых приходилось искать вещи, — покачала головой Синара.

— Почему?

— Иногда они рушились нам прямо на голову.

— Не понял: кому — нам?

— Кроме меня, здесь ещё есть Фиц — из таких, как я, помощников некромагов. А ещё был Эден, но ему нашли его родителей, и он теперь живёт в этой же деревне, но в своём доме. И вот ему-то как раз и не повезло: однажды он попал под разрушение. Но выжил. Кроме них, были ещё помощники некромагов — искатели, но здесь их нет.

— И вы вот так, по предметам, искали? — уже медленно спросил Кадм, глядя на неожиданно общительную девочку.

Та посидела немного, а потом пожала плечами.

— Не всегда. Если родственник был близким, искали, запомнив его, живого, пространство. Они у мертвецов и их предметов — одинаковые.

Оба вздрогнули, когда от дома закричали хором:

— Сина-ара-а! Ка-адм!

— Ужин, — снова пожала плечами девочка, скептически посмотрев через плечо же. — Пойдём — остынет всё. Ты с кем сидишь в столовой? С малышнёй? Хочешь с нами сесть? Эдена теперь нет, а я сижу с Фицем и Шиа.

— Фиц — тот некромаг-искатель? А кто такая Шиа?

— Это девочка, у которой очень редкий вид магии. Она поглощает любую магию, — хмыкнула Синара. — Хорошая девчонка, с ней интересно. А ещё мы дружим с братом Коннора — с Иваром, а он — с Айной. Только я в их компании одна хожу, — чуть тише договорила Синара, лукаво склонив голову и поблёскивая смешливыми синими глазищами на мальчишку-друида. — Ты симпатичный и мне нравишься. Так что... Хочешь дружить со мной?

— Что-о? — не выдержал Кадм. — Я тебе...

— Ну да, ты мне очень нравишься, — подтвердила девочка, вставая. — Пойдём. После ужина много времени свободного — можно поболтать побольше.

— А ты потом не забудешь?

— О чём? Про поболтать? Нет, конечно. Ты мне очень интересен. Здесь столько народу, но я уже обо всех знаю. А о друидах — нет. Ивар болтать не любит о прошлом. Я его не сумела разболтать даже о том, что такое вообще друиды. Ты ведь расскажешь мне?

— Интересен только из-за того, что я друид? — стараясь спрятать разочарование, переспросил Кадм, вставая со скамьи.

— Как говорит Селена, друид — это вторично! — важно сказала Синара и рассмеялась. — Нет. Первое, что мне в тебе нравится, — ты симпатичный!

И схватила его за руку, чтобы вместе побежать к Тёплой Норе.

Когда двое добрались до крыльца, там уже никого не было. Наверное, звавшие заметили, что они возвращаются, — сами убежали в дом, где тепло... Они остановились отдышаться, и Синара быстро спросила:

— А я? Я тебе нравлюсь?

Кадм, кажется, с минуту стоял остолбенев, прежде чем нерешительно ответил:

— Я ведь тебя не знаю, чтобы вот так сразу... Можно, мы немного... ну, подружим, а потом я тебе скажу?

— Можно!

Синара рывком распахнула входную дверь и за руку же потащила его дальше — Кадм еле успел в тамбуре сбросить с ног ботинки. Чувствовал себя совершенно выбитым из колеи: она-то сказала, что он ей нравится, но как ему сказать ей то же самое, если он её, по сути, впервые видит?! Да, девочка... очень красивая, но ведь... И всё-таки неудобно: она-то сказала, а он...

Нисколько не сомневаясь, Синара повела его, прихватившего свою тарелку со стола, приставленного к детскому столу, с грохотом таща за собой ещё и стащенный для него стул. На них оглядывались с улыбками — раз с тревогой покосившись, заметил он, но... Кадм уже до такой степени был растерян из-за её решительных действий, что боялся поднять глаза на всех в этой столовой. Пришлось.

— Это мой друг — Кадм! — заявила она, почему-то сердито глядя на двоих, сидевших за столом. Тоже боялась, что вместе с ним не примут?

— Фиц, — кивнул ему белобрысый подросток. — А это Шиа. Не стесняйся, Кадм. Когда Синара волнуется, она похожа на воительниц, которых так нравится рисовать Гардену. А так она обычно спокойная. Садись. Постепенно познакомимся, а пока — приятного аппетита.

123 ... 383940

↓ Содержание ↓