Детский сад-13

Глава тринадцатая

Они думали — непривычно и невероятно злой Хельми сказал это, имея в виду плачевное состояние Джарри:

— Человечес-ская форма ужас-сающе уязвима!

Но спустя минуты, слушая его рассказ, Коннор сообразил, что старший собрат говорил о себе.

Пока же мальчишка-некромант, Мирт и даже помогающие им младшие втащили полумёртвого, по поверхностным впечатлениям, Джарри в древесную пещерку.

Ограниченное пространство земли, на которое их стараниями, перестала падать небесная вода, всё ещё было жидким, и оставлять на ней отца и друга Коннор и его братья даже не подумали... Коннор вообще чуть позже удивился, что он не бросился к отцу и другу, чтобы затормошить его и немедленно заставить прийти в себя... Совсем как маленький... Как маленький, который испугался, что останется без отца.

Хельми влез в тесное, но сухое древо последним, огляделся — и его злость ощутимо начала смягчаться и уходить. Наверное — потому, что прочувствовал не только тепло странного временного убежища, но и его устоявшуюся сухость. А тут ещё Колин протянул ему пару белых морковок.

— Ешь! Они мытые!

Они все сумели даже усмехнуться, когда юноша-дракон с треском вгрызся в первый сочный корень.

Коннор и Мирт переглянулись. Перед этим оба, и не сговариваясь, обратились к проникающему зрению. Темно же. Осторожно и удобно уложили тело Джарри в выдолбленном помещении. Когда ещё втаскивали, заметили, что вокруг его тела едва уловимо сияют какие-то смутно разноцветные линии. Усилив магическое проникновение взгляда в темноте, обнаружили: тело Джарри буквально купается в сплетении сложных структур незнакомых им пентаграмм. Попытавшись определить функции этих пентаграмм и подозревая, что они отнюдь не охранные, Коннор примерно, по некоторым знакомым символам, сообразил, что они стабильно удерживают жизненные процессы полумёртвого тела на том уровне, на котором Хельми нашёл семейного Селены.

Мирт быстро обследовал неподвижное тело.

— Сквозная колотая рана, очень нехорошая. И несколько укусов... Что с ним случилось, Хельми? Если знаешь...

— Рана — не знаю. А укус-сы... — Дракон злобно ощерился. — Его пыталис-сь с-сожрать мёртвые крыс-сы! — И на волне той же злости бросил Коннору: — Почему ты только в ш-штанах? Тебе жарко?

Сам он был в лохмотьях от рубахи и в драных штанах — эта одежда, в целом виде, естественно, привычна глазу тех, кто живёт в Тёплой Норе.

— Капище, — спокойно сказал Коннор, и глаза Хельми сощурились, яснея. — Я очнулся на нём в таком виде. Как выбрался ты? Я "слышал", как ты злишься — там, на том камне, к которому тебя приковали. А потом вдруг пропал.

— Я почуял с-силу, похожую на твою, — объяснил Хельми, всё быстрей возвращаясь к своему обычному состоянию бесстрастия. — Реш-шил, что ты с-слегка изменил с-свои характерис-стики в с-силу обс-стоятельств. А когда добралс-ся до мес-ста, вс-спомнил, что некоторые твои характерис-стики с-схожи с-с характерис-стиками Джарри.

Коннор на странный вопрос об одежде не обиделся. Видел, что Хельми сильно чем-то был взбудоражен и до сих пор на взводе. Теми самыми мёртвыми крысами? Зато теперь мальчишка-некромант сам успокоился. Как недавно он думал, что, будь один, он бы давно выбрался отсюда, так сейчас уверился: выход из мёртвого леса для братства, собравшегося в полном составе, — вопрос времени.

Хотя оставалась проблема с Джарри. Помогут ли пентаграммы Хельми, созданием которых он увлёкся в конце первого семестра в школе?

Пока Мирт въедливо осматривал Джарри, снимая с него лоскуты разорванной явно чьими-то когтями куртки и рубахи и бережно откладывая в сторону их, уже как будущий перевязочный материал, Коннор кивнул юному дракону:

— Рассказывай, что у тебя было.

Хельми, который давился торопливо поедаемой белой морковкой (слишком помногу кусал — и не от жадности, судя по обострённым от худобы скулам), ответил, для начала машинально потянувшись потрогать затылок:

— Что... Они хорош-шо спрятались и тщательно с-спрятали с-своё намерение. Даже моё предвидение на три с-секунды вперёд не помогло. Я только увидел, как мы вс-се одновременно падаем. И не успел с-среагировать. Мне кажется, я даже удара не с-сумел почувс-ствовать. Они... меткие, — сквозь зубы признал юный дракон. — И с-стреляли одновременно. Человечес-ская плоть... Был бы я в шкуре дракона, затылка они бы не пробили... Пришёл в с-себя на камне — с-скованный по рукам, по ногам. И дождь... Чуть не захлебнулся — такой с-сильный. С-сначала пытался ос-свободиться, используя личные с-силы. Оковы оказалис-сь заговорёнными.

— Я использовал некромагию, — заметил Коннор в паузе, пока Хельми хрустел следующим корнем.

— Не с-сообразил, — хмуро признался дракон. — Но, когда я реш-шил, что это ты умираешь... Когда ис-спугался — раз ты умираеш-шь, значит, и братья... — Он огляделся с непередаваемым чувством, а потом, чтобы обнять, за подмышки подтащил ближе к себе Мику и Колина, другой рукой вцепился в свободную руку Коннора. Тот правой рукой напрямую вкачивал силы в стопы Джарри. Мирт был далеко, в изголовье Джарри, и потому мальчишка-эльф только мельком улыбнулся, подбадривающе кивнув дракону. — В общем, как только я реш-шил, что ты умираеш-шь где-то далеко, я с-сразу подумал о том, чтобы перекинуться. Хотя до этого такая мыс-сль немного пугала... Но тут как-то с-стало всё равно... Я был уверен, что всё получитс-ся.

— Мама Селена называла это всплеском адреналина, — вспомнил Коннор.

— Помню, — вздохнул Хельми и улыбнулся: младшие братья, прижавшись к его горячему после полёта телу и пригревшись, начали с трудом таращить глаза, засыпая. — Ну и перекинулс-ся. И только потом с-снова испугался, что оковы могут порвать мыш-шцы. Но личная броня выдержала — оковы лопнули. И я сразу выяс-снил, что лететь с-сквозь этот ливень невозможно. Даже драконом. Вода вбивала крылья в землю. Пролетел с-совсем немного и понял, что не с-смогу вовремя долететь до умирающего. Обернулся в человека отдохнуть, а потом попробовал взлететь над дождём.

Лететь вверх, как ни странно, оказалось легче. Вода соскальзывала с крыльев, а не наполняла перепонки между костями, словно кожистый сосуд, оттягивая их. Тяжело было лишь в те мгновения, когда, устав подниматься "свечкой", Хельми поневоле расправлял крылья. Но высота дождя была небольшой, и уже среди туч уставший молодой дракон буквально ожил, освободившись от постоянного давления воды. Шныряя между пасмурными дождевыми облаками, он рвался на плохо слышный отзвук знакомой магии. Правда, пару раз всё же поэкспериментировал подняться ещё выше, но получил по голове и по крыльям невидимой границей наверху. Это открытие взбесило Хельми до такой степени, что чуть позже, опомнившись, он сумел собрать силы из сильной эмоции и вернуться к прежней цели.

И лишь на месте, точней — над местом, понял, что внизу не Коннор, а Джарри, источающий переработанную машинную магию. Джарри, чьи жизненные характеристики медленно, но упорно слабеют.

Прежде чем спуститься к семейному Селены, Хельми некоторое время кружил над тем местом, где нашёл его. Магический фон не позволял точно определить, что происходит с Джарри. Визуальное наблюдение тоже не позволяло рассмотреть ни боевого мага, ни место: мешали и деревья, под которыми Джарри находился, сильный ливень, смывающий любую информацию. Хельми только предположил, исходя из собственного опыта, что Джарри тоже лежит на капище. А поскольку он человек — хоть и сильный маг, личных сил освободиться от удерживающих его оковов у него нет тем более, раз это не удалось даже дракону.

И ещё Хельми потерял время, не решаясь спускаться. Спуск для него — это мгновенная тяжесть воды на крыльях. Убийственно. А перекинуться на последних локтях до земли в человека, падая сложившим крылья, — ещё неизвестно, сумеет ли он добраться до поверхности без травм. Но то, что юный дракон начал ощущать, осторожно подбираясь к самой кромке туч, изливавших бесконечную воду, ему не то что не понравилось — напугало больше, чем страх спуститься. Он понял, что чувствует не просто человека с замирающей жизнью, потому что он находится без сознания. Хельми понял, что чувствует человека, который необычно ярко... умирал. И — решился.

Сложив крылья, Хельми провалился сквозь тучи, надеясь лишь на своё трёхсекундное предвидение. И, лишь упав в ливень, догадался, что во всём не прав! Если он перекинется в человеческую ипостась за три секунды до поверхности земли, он разобьётся. Если попытается приземлиться в драконьей форме — разорвёт крылья: какими бы гнилыми ни были внизу деревья, они всё ещё стоят, грозя пропороть кожу крыльев. А стояли там деревья довольно часто. Об этой чащобе узнал, пару раз пустив краткий драконий рык к земле... А разорванные крылья — это травмированные руки. И, если Джарри необходимо помочь, Хельми будет в этой ситуации беспомощен сам.

Всё это Хельми проанализировал, пока падал в сплошном ливне, полураскрыв крылья. И пришёл в такую ярость из-за собственной предполагаемой беспомощности, что не придумал ничего лучше, как пустить поток огня на предполагаемые деревья под собой, настроившись на предвидение и приземляясь чуть в стороне от Джарри. Под сильным дождём огонь, конечно же, пропал впустую, зато, выпуская его, Хельми сообразил чуть развернуться — и спускался так: крыльями вертикально в стороны — лапами вниз. Нагрузки в виде ливня на крылья не получил. Лишь не замеченное ранее дерево (спускался-то из-за дождевых потоков почти слепым!) чуть разодрало низ левого крыла. Он вовремя шарахнулся от корявого чёрного силуэта, ломая его гнилые сучья, но нижняя часть крыла — это слишком нежная, уязвимая кожа... Правда и то, что юный дракон быстро забыл о не самой болезненной ране — из-за захлестнувшей его эйфории, что он всё-таки на земле и даже почти цел и невредим!

Быстро перекинулся — за два локтя от земли — и тут же свалился на скользкой жиже. Ноги дрогнули. Но только фыркнул на грязь. Встал, мгновенно омытый бьющими дождевыми струями, и бросился сквозь сошедшую с ума воду к тем деревьям, от которых исходили эманации умирающего человеческого тела.

Царапина под мышкой саднила, но не мешала. Хельми знал, куда бежит и к кому, но даже в состоянии эйфории сообразил пустить луч внимания, чтобы знать, с чем он может столкнуться. На всякий случай пустить. И, продолжая бег, всё более изумлялся, а потом и насторожился, инстинктивно готовый ударить огнём даже в не лучшей для огня ситуации. Что-то враждебное... Это он уловил поначалу. Что-то жадное. Эти два факта, уловленные лучом внимания, заставили его вспомнить кое о чём. "Его" капище располагалось на небольшой высоте, на холме, который постепенно проседал из-за постоянных дождей. А Джарри находится в густом когда-то лесу! Значит, он не прикован? Может, он отбивается от кого-то, кто напал на него? Но, сколько ни вслушивался юный дракон, сколько ни усиливал луч внимания, ни одной человеческой эмоции не различил. И это заставило его прибавить шаг.

На несколько локтей вперёд он мог "видеть" даже сквозь стену сплошной воды, благодаря своему, чисто драконьему взгляду. И увиденное настолько поразило его, что он чуть не споткнулся. Вместо ожидаемого человеческого тела, он различил странную кучу, которая, ко всему прочему, шевелилась. И почему-то в душе эта куча резко отозвалась далёким прошлым. Хельми по какой-то неясной аналогии вспомнил мужчину-оборотня Вилмора, хорошего плотника, умеющего работать с сельскохозяйственными машинами.

А потом были тёмные минуты тёмной ярости, когда Хельми остановился перед этой шевелящейся кучей...

Он вышел из этой ярости, пылая гневом и пылая драконьим огнём!.. Обеими руками он держал Джарри прямо за одежду и жёстко встряхивал его, роняя на болотистую землю голодных мёртвых крыс! Роняя и тут же давя их босыми ногами, впихивая их в грязь — не обращая внимания на колющую боль в стопах, когда ломались их позвоночники и кости конечностей... А когда сознание юного дракона полностью вернулось, он поспешно унёс тело Джарри подальше от этого места, к которому, как он "видел", до сих пор стремились оживлённые кем-то крысы-людоеды.

Он нашёл бурелом, который помог спрятать истерзанное крысами, но ещё живое тело Джарри, укрыв на время от основного дождя. Почти помог: стволов-то много, но даже сквозь них вода неминуемо просачивалась. Здесь дракон осторожно уложил тело боевого мага на легко сбитую ногой толстую, но трухлявую кору одного из огромных стволов. Хельми быстро вспомнил своё увлечение и на некоторое время отключился от мира, создавая композицию из нескольких пентаграмм, которая позволила бы Джарри жить до тех пор, пока Хельми не найдёт ребят из братства или даже выход из этого мёртвого леса. Причём, работая со заклинаниями и символами, юный дракон старался не смотреть на тело мага, из которого сочилась не только кровь, но и жизненные силы

Уже создавая пентаграмму, вскинулся: краем его задел луч внимания Коннора. Узнать авторство луча было легко: у Коннора он всегда был изощрённым и необычным. И Хельми заторопился, боясь, что мальчишка-некромант не стоит на месте и вот-вот уйдёт в другое место. Когда тело Джарри застыло в пентаграммах и Хельми убедился, что силы больше не уходят из боевого мага, он взвалил его на плечо и бросился по направлению Коннорова луча внимания. По дороге он успокоился, сообразив, что и этот луч внимания Коннор посылает из одного и того же места.

Пока бежал сквозь неумолчный ливень, его занимали две мысли: кто посмел похитить их братство и присоединить к нему Джарри? И что это за проклятое кем-то и гиблое для живых место?! Он машинально копался в своей памяти по истории государства города Утренней Зари, вспоминал карту, но не находил на её территории ничего подобного. Впрочем, вскоре его заставили забыть попытку узнать это место.

Луч внимания Коннора внезапно был прерван. Сначала Хельми решил, что Коннор и ребята (а он уже знал, что братство в полном составе, не считая его самого) куда-то решили передвинуться. И сам этой догадке не поверил, потому что знал: Коннор уже понял, что по его лучу идёт он, Хельми. Вторая догадка его даже обрадовала: впереди какая-то мёртвая дрянь, которая наверняка попытается заступить ему дорогу!..

Самое трудно на ходу, а тем более — на бегу, это провести частичную трансформацию. Но Хельми сумел это сделать. Благо тело Джарри на плече не мешало ему, он вырастил крылья в зачаточном состоянии — зато с боевыми когтями на каждом.

Он ворвался в группу одичавших оборотней, превратившихся в настоящих чудовищ под воздействием мёртвого лес и его создателей. Они ещё только оборачивались к нему, привлечённые живым (правда, он не мог сказать точно — знали ли, что он живой) грузом на его плече, а юный дракон уже убивал. Одичавшие не успели даже разглядеть, кто или что убивает их...

— Это недалеко отсюда? — спросил встревоженный Мика.

— Недалеко, — подтвердил юный дракон и чуть заметно ощерился, словно вспоминая. — Но ш-шли они в другую сторону. Не с-сюда.

— Поэтому ты такой взъерошенный, — без тени насмешки заметил Мирт. — От драки ещё не отошёл.