Ангел двух империй. общий файл.

Ангел двух империй

Глава 01

В то раннее утро я ехал по кольцевой на станцию, когда внезапно начал терять сознание. В глазах поплыло, словно взор накрыла призрачная пелена. Предметы быстро теряли очертания и я из последних сил успел перестроиться в правый ряд. Сознание гасло словно уличное освещение, предвещая полночную тьму — медленно и неотвратимо. Понимая сколь опасно отключиться, в тесном потоке машин, напряг остатка рассудка, слабеющей рукой включил поворотник и начал торможение, прижимаясь к обочине. Что произошло дальше, не помню, точнее, не могу знать. Сознание окончательно меня покинуло, унеслось в необъятную высь, стало каким-то невесомым.

Нельзя сказать, что я видел, скорее, ощущал то уходящее ввысь бледное пространство и яркий луч света, рассекающий его. Мягкое обволакивающее, стремящееся растворить в себе сознание. Изначальное, стремительное движение потока в направлении источника света, медленно сходило на нет. Я как бы всплывал из глубокого омута тьмы, словно пушинка поднимаясь в ласковых потоках восходящего эфира. Падающие с высоты лучи переплетаясь с мрачной чернотой остального пространства, манили, естественным чувством быть ближе к свету. Сколько времени продолжалось парение, не знаю, но яркий луч пересекающий общий поток приблизился настолько, что стали заметны его тугие, упругие, словно живые струи. Путь пролегал сквозь него, но я ни чего не мог поделать, да и не испытывал желания, в полном безразличии я просто ждал. Постепенно мое сознание соприкоснулось с отдельными мягкими струями, мерцающими множеством радужных оттенков, окутанных золотисто-белыми всполохами. Волны настойчиво притягивали к себе, стремясь изменить естественное стремление к выходу из мрака, привлекая внимание все более и более ласковой игрой, упругих потоков. Не знаю как долго продолжалась борьба, но естественный поток не мог соперничать с мощной силой яркого, всепоглощающего луча. Наконец уступил его настойчивому сиянию. Неожиданно подхваченный я лучом устремилось куда-то в сторону от основного пути, по которому, казалось, пролегал и мой. Скорость нарастала, а затем последовала яркая вспышка. Удар, будто тебя оглушили. И полная тьма. Сознание окончательно отключилось.

Возвращение оказалось болезненным и неприятным. Удушающие спазмы сдавили горло, рвотные позывы выворачивают наизнанку. Чувства приходят исподволь, пробиваясь сквозь пелену странных ощущений: головокружения, невесомости и легких, а иногда и острых покалываний в теле. Вероятно мозг посылает хаотические импульсы во всех направлениях. Мышцы конвульсивно дрожат, не способные действовать ноги и руки, лишь вытягиваются. Агония. Не знаю, по какой причине, но я с трудом разлепляю веки и вижу перед собой помещение, залитое солнечным светом. Несколько мгновений растерянно смотрю вверх. Над головой нависает стеклянный купол — нечто, отделяющее меня от мира. Множество прозрачных нитей-проводников опутывают голову, уходя куда-то вверх.

В поле зрения появляется старческое лицо с бородкой клинышком, седеющие волосы, но молодые задорные серые глаза. Человек взволнованно произнес:

— Ваше высочество, это Вы?

Странно, слова знакомые, но язык явно чужой. Напрягаю сознание, пытаясь понять, что происходит, но не понимаю. Память стремится ускользнуть, как мыло из рук. Едва пошевелил губами:

— Не понимаю.

Лицо неожиданно исчезло, но на границе слуха ощущаются звуки, движение. Невнятный разговор более похож на шепот. Спустя какое-то время лицо появилось вновь с тем же вопросом.

— Ваше высочество, это Вы? Нам удалось прервать процесс. Непредвиденный перепад сингулярности не успел нарушить работу саркофага. Если можете, ответьте мне.

Чувствуя себя отвратительно, постарался выдавить из себя звуки.

— Я умер? — В данный момент это меня больше всего волновало.

Губы старика скривились в усмешке:

— Еще бы чуть-чуть и могли бы... Не сносить мне тогда головы... — он весело и беззвучно рассмеялся, — Сейчас Вам не следует напрягаться, нужно отдохнуть, тогда все чувства придут в норму. Время лечит. Я ввел Вам снотворное.

В голове помутнело и я вновь провалился в небытие.

* * *

Пробуждение прошло относительно легко. Жесткая постель и тонкая, будто шелковая простыня создавали ощущение больничной палаты. Поднял голову. В просвете окна виднелись ветви растений. Легкий сквозняк знобил тело. Стараясь сесть, осмотрелся, руки слушалось плохо, но чтобы подняться сил хватило. Я весь в белом: рубашка материи подобной шелку, такие же брюки. Облачение более похоже на пижаму или больничную одежду. Пробуждение не осталось незамеченным, раздались непонятные пищащие звуки, топот ног, и из бокового коридора показался тощий старик в светло-бежевом просторном халате, из-под которого торчали ноги в таких же шелковых брюках, как и у меня, и тапочках на босу ногу. При здешних сквозняках это опрометчиво. Сразу узнал улыбчивое лицо и бородку клинышком. Следом за стариком появился незнакомый парень, чернявый, коротко стриженный и круглолицый. "Впрочем, настолько ли незнакомый?" — подумал я, напрягая извилины и находя много странного там, где ничего недолжно быть.

Память услужливо дарила образы. Парня зовут Выру. "И старика я, оказывается, знаю... По-моему, — профессор Хиг. И нахожусь в одной из кают станции, а за окном тропическая оранжерея...

В считанные доли секунды целый эшелон мыслей пролетел перед моим воображением: утро, машина, предположительно, авария, в которую я попал. По спине пробежал озноб: "Где я? Что со мной?"

Профессор со словами: "Как Вы себя чувствуете?" — взял мою руку, тонкими пальцами нащупал пульс.

— Нормально, — выдавил я из себя, вновь удивляясь, что понимаю смысл сказанного, но звуки языка чужие. То есть, не совсем чужие, я их знал с детства, но я знал и другие. Как будто некое раздвоение внутри себя.

Профессор посмотрел в мои глаза немигающим взором и продолжая удерживать запястье, спросил прямо:

— Кто Вы?

Вопрос не столько застал врасплох, сколь заставил напрячь память, вспоминая, кто я все-таки такой. После продолжительных поисков в уголках памяти, осознал, что имею в себе как бы два уровня воспоминаний. Один прямой, четкий, другой — относительный и смутный. Но я знал: именно этот смутный и есть мой истинный, а открытый и легкодоступный — чужой, не мой. Переспросил, не совсем понимая, зачем вообще отвечать:

— Кто я?

— Да, — уверенно подтвердил профессор с легка качнув головой. — Вы наследник Эвносте, или кто-то другой? У меня есть все основания полагать, что Вы — не Эвносте. Если кто-то другой, не стесняйтесь, ответьте. Вы не сможете меня обмануть, но и скрывать свою личность не имеет смысла, наоборот, мы сможем помочь.

Начиная вспоминать, кто такой наследник Эвносте, я все еще неуверенно и медленно произнес отрицательно качая головой:

— Я не Эвносте...

Профессор заулыбался, ласково похлопал меня по плечу:

— Не беспокойтесь, все будет в порядке.

— Кто Вы? — спросил я, и как бы сам себе отвечал, вспоминая, — Вы профессор Хиг!

— Да, правильно, а кто Вы?

— Николай... Что со мной произошло?

— Вы не помните?

— Помню, — медленно отвечаю я, мысли тянутся словно тяжелый прицеп, — Это станция на орбите Айтварки!

— Правильно, — подтвердил профессор, — сейчас Вы можете многие ответы на вопросы найти в собственной памяти. Это пока трудно, но через несколько дней освоитесь. Расскажите, что случилось там в Вашем мире перед переселением душ.

Слова профессора вновь вызвали волну воспоминаний, в которых я ехал на работу и неожиданно у меня помутнел разум.

— Я ехал в машине, — произнес, не собираясь ничего скрывать, — случилось что-то неладное, произошла авария! Возможно, автомобиль улетел в кювет... В яму, — добавил для ясности.

— Носитель пострадал? — в волнении произнес Выру, обращаясь к нам обоим.

— Возможно, — предположил Хиг, глядя уже на меня и как бы ожидая ответа.

В подобном состоянии даже думать напряг.

— Вполне, — с безразличием согласился я, — в плотном потоке машин вырулить нелегко, но я справился, тем не менее, вероятно, слетел с проезжей части.

— Вы могли выжить?

— Без сомнений, — уверенно ответил я, — не настолько все страшно... Но ответьте, что со мной? Где я?

— Напрягите память, немного усилий и все вспомните, а я помогу. Ваш отец...

Действительно, многое становилось ясно из собственных воспоминаний. Зовут меня Эвносте, а мой отец император Логосил. Нахожусь на станции, специально предназначенной для телепортации, или иными словами, для переселения душ. Крайне опасное и мощное оружие. Потому наследники империи вынуждены учиться владеть им лично, не доверяя даже собственной семье. Никто кроме императора и его наследника не имеет права не только использовать, но даже знать, что такое оружие существует. За этим и создана учебная станция во главе с профессором Хигом. Наследник Эвносте должен уметь пользоваться телепортацией, чтобы быть в состоянии победить многочисленных врагов империи и держать в повиновении покоренные народы.

Империя, с моей точки зрения (то есть землянина), представляла собой странный конгломерат из сотен в той или иной степени населенных планет. Человечество отнюдь не является туземным населением исключительно земли. В тысячах обитаемых миров есть колонии людей, различной степени автономности. Многие за сотни лет теряют связи с метрополией, переходя в режим полной изоляции. Положению способствуют: длительность перелетов и слабое развитие удаленных на миллионы световых лет поселений.

Таким анклавом является Земля. Когда-то в прошлом заселенная людьми с других миров, но с течением времени утратившая связи настолько, что о них никто даже не подозревает. На Земле и подобных ей изолятах проводит тренировки Эвносте. Удаленность Солнечной системы позволяет держать все в строжайшем секрете.

Большое значение имеет положение планет, пригодных для жизни. Их хаотическое распространение во Вселенной приводит к отдельным скоплениям, которые развиваются значительно успешнее, других. Перелеты короче, а связи крепче. В результате несколько скоплений образовали нечто вроде добровольного союза, во всех отношениях свободного и демократичного. В итоге борьбы за власть во Вселенной, а точнее за лучшие ее куски в виде самых пригодных и перспективных планет, волей-неволей пришли к осознанию необходимости концентрации власти в руках одного человека. В противном случае союз ждало полное демократическое разложение и война всех со всеми, не только в пространстве, но и внутри колоний. И что еще хуже, власть рядящихся в одежды свободы и добра олигархов.

Таким, естественным образом сложилась империя, интересы которой состоят в поддержании порядка на удаленных островках-планетах. Сепаратизм и эгоистические устремления отдельных личностей могут быть легко реализованы в условиях больших расстояний и удаленности центров силы. Сила эта может быть экстраполирована в точку напряженности только спустя некоторое время, потому индивидуум может уйти от ответственности при совершении преступлений. Разбой или пиратство становится серьезной статьей дохода удаленных факторий, а на государство ложится груз безопасности перелетов. В таких условиях большой вес приобретают региональные центры власти, будь то выборные правительства или диктатуры. Их отношения с центром складываются по исключительно индивидуальным схемам, учитывающим особенности развития, культуры, связей и положения отдельных субъектов. По этой причине Империя как государство вынуждена иметь и задействовать все рычаги влияния, невзирая на политические и идеологические предпочтения. Здесь есть (говоря нашим языком) парламент с системой самоуправления, и монархическая власть с сенатом, способные друг на друга влиять. Одновременно Империя — это не конституционная монархия, но и не абсолютизм, а нечто среднее, много более гибкое, способное реагировать быстро и эффективно.

Даже наследование отличается от земного, не приоритетом первенства рождения, а приоритетом первенства способностей наследников всей семьи императора, а не исключительно единородных сыновей. Бывали случаи, семья императора не показывала необходимого для управления государством таланта, и наследник назначался со стороны, методом усыновления. Практиковалась система соуправления, или другими словами передача власти от императора к наследнику, до смерти первого, чем исключалась опасность безвластия в неустойчивый период глубокой старости властителя.

Во всяком случае, система сложна для моего понимания, но память и способности наследника Эвносте позволяли облегчить восприятие.

За тысячу лет, что существует Галактическая империя, никто не смог сокрушить ее только благодаря таланту повелителей, способных предупредить врагов и нанести неожиданные удары в таких областях, о которых те даже не подозревали.

Для занятий выбрано уединенное место на орбите безжизненной каменной планеты, лишенной атмосферы. Отсюда наследник вселялся в тела множества людей из самых разных времен и пространств. Впрочем, Эвносте не был деспотичным тираном, души возвращались назад, делая обратный обмен. Все работы проводились тайно, иначе и быть не могло. Так требовал отец — император Логосил. Повелитель древней империи со столицей в Архелеоне, у него трое сыновей: старший Эвносте, средний Килон и младший Мирин.

Осознание существующего положения привело мои чувства в возбуждение и даже панику. Я спонтанно воскликнул, обращаясь к Хигу:

— То есть я нахожусь в теле наследника Эвносте!? — и обалдело взглянул на свои, точнее совсем чужие руки.

Действительно, до конца ощутил это только сейчас. Тело чужое! Отнюдь не коренастое, мускулистое, каким обладал, еще совсем недавно, там на земле, до злосчастной аварии. Фигура Эвносте заметно ниже и тоньше.

Профессор помог встать, всем видом и выражением лица показывая готовность слушать.

— Значит, несмотря на, как Вы говорите, профессор, изменение сингулярности, обмен произошел, — сейчас говорил скорее Эвносте, чем я сам. — А что стало со мной, то есть с Эвносте? И что Вы предполагаете делать? Ведь эксперимент прошел не по плану.

— Мы вынуждены ждать, когда наследник выйдет на связь. Если все прошло удачно, он без сомнений воспользуется спрятанным на планете отражателем сингулярности и мы узнаем обстоятельства перемещения.

— А если не выйдет?

— Совершим обратный перенос.

Хиг подвел к высокому зеркалу. Оттуда смотрел невысокий черноволосый молодой человек с острыми чертами смуглого лица, с серьезными темными глазами. Лицо красивое, формы, мною никогда не виданной. Оно ничем не напоминало мое собственное. Почти без усилий пошевелил руками. Мышцы повиновались и тем не менее — тело чужое. И мысли в голове какие-то чуждые.

Выру накинул мне на плечи светло-бежевую одежду, нечто среднее между плащом и халатом. Превозмогая слабость, я самостоятельно приблизился к окну, ожидая увидеть черноту космоса и яркие краски плывущей над нами планеты. Профессор сопровождал, готовый в любой момент придти на помощь. В противоположность ожиданиям за окном раскрылся дикий ландшафт внутреннего сада станции. Прямоугольная комната, в которой мы находились, располагалась на втором ярусе станции и своими широкими окнами выходила в среднее, увенчанное прозрачным куполом, обширное помещение. На уровне балкона высились буйно зеленеющие деревья, крупные плоды которых ждали своего часа для употребления в пищу. Как знал носитель, станция во всех отношениях полностью автономна и может обеспечить себя всем необходимым. Экипаж, состоящий из Хига, Выру и еще трех специалистов, считался достаточным для поддержания жизнедеятельности и секретности. Удаленное расположение в пространстве обеспечивало сокрытие назначения от многочисленных врагов.