|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Автор: Romantic Silence
Название: Немного бунтарства (A Bit of Teenage Rebellion)
Ссылка на оригинал: https://www.fanfiction.net/s/9341526/1/A-Bit-of-Teenage-Rebellion
Fanfiction.net профиль: https://www.fanfiction.net/u/2758513/Romantic_Silence
Публикация закончена: 30 мая 2013
Разрешение на перевод: Получено
Рейтинг: Mature (Лексика, эротическая сцена)
Дисклеймер: Гарри Поттером не владею
Немного бунтарства
Глава 1.
Колотя парадную дверь дома номер четыре на Тисовой, Гарри щедро отвешивал проклятия своим паршивым, а если по-простому и по-честному — гадким и гнилым родственничкам. Закрыта! Дурсли куда-то укатили — пустота на месте автомобиля ясно на это указывала.
Покопавшись в памяти, Гарри не без труда вытянул оттуда случайно подслушанный разговор тёти и дяди, вернее болтовню Петунии о каком-то предварительном заказе в предвкушении юбилея. Тогда он мысленно блеванул и свернул уши трубочкой, а теперь жалел, что не дослушал эту трепотню до конца. Возможно, не болтался бы сейчас снаружи.
— Где-то здесь должен быть запасной ключ! — ожесточённо бормотал Гарри в попытках отыскать упомянутый предмет под крыльцом, под ковриком — где-нибудь.
Сдался он достаточно скоро, всего через несколько минут. Пропало желание "искать и не сдаваться". Оставалось дожидаться возвращения Дадли, как единственной возможности попасть в дом. Кузен наверняка шатался где-то по окрестностям со своей бандой, если, конечно, не увязался за папулей и мамулей. Зная, насколько те избаловали собственного сыночка, потакая всем его капризам, не стоило исключать и этот вариант. Впрочем, и в том, и в другом случае Гарри светило лишь куковать в ожидании, тем более что приближалась ночь, и бессмысленно было куда-либо идти.
Гарри был раздражён. И даже более чем: ярость в нём просто клокотала. Прошла неделя чёртовых каникул, а от друзей — ни словечка. Опять один, уже без Сириуса. Потерял крёстного в Министерстве. Навсегда. Сам, по своей дури... Хуже того, Дамблдор признался, что судьба магического мира лежит на его, Гарри, плечах. И всё это после жуткого года всеобщей травли. Поттер, как выживший из ума псих... И надо ли говорить про розовую жабу, замаскированную под профессора, с её-то негасимой жаждой издевательств в качестве наказания по малейшему поводу.
От неодолимого уныния до кипящей злости — именно в таком диапазоне менялось настроение Гарри едва ли не каждый час. Он не знал, что делать, как справляться с собой, и с трудом представлял, как ему удаётся оставаться в своём уме. До сих пор. После всего, что довелось пережить. Кто-то другой давно потерял бы контроль над собой. Его захлёстывали два чувства — отчаяние и гнев. Он слышал как-то — краем уха — что копить в себе переживания вредно, но не видел никакой, хотя бы маломальской отдушины.
— Гарри! Что ты делаешь на улице?
Он тотчас узнал голос, и глаза округлились от удивления раньше, чем оторвались от созерцания тротуарной плитки. Подняв голову, он разглядел Гермиону, восседающую верхом на мопеде и снимающую шлем. Последние лучи закатного солнца обливали подругу потоком света, позволяя Гарри видеть её мягкую улыбку, как обычно припасённую для него. Это что-то невероятное — Гермиона действительно здесь! И это всё по-настоящему? Не веря своим глазам, он закрыл их и вновь открыл, но тут, к счастью, уши уловили её мелодичный смех.
— Я настоящая, Гарри. А ты точно не сошёл с ума, — заметила Гермиона поучающе, но с хитрецой во взгляде.
А он ничего не смог с собой поделать. Появление подруги заставило его губы дрогнуть в улыбке, и тут осознание счастья, внезапно обрушившееся на него, почти мгновенно избавило от ступора.
— Гермиона! — завопил он, вскочив с места и рванувшись к ней. — Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть!
— Я тоже рада тебя видеть, Гарри.
Поставив мопед на опору и повесив шлем на рукоятку руля, Гермиона перекинула ногу через сиденье и бросилась к нему в объятия. Она так крепко прижалась, и это было так знакомо, что он поддался её порыву и, отвечая ей тем же, сомлел от счастья. Несмотря на то, что всё шло вкривь и вкось, присутствие Гермионы умиротворяло.
Когда они наконец отстранились друг от друга, Гарри ощутил неожиданное замешательство. Конечно, он рад был видеть Гермиону, но у него возникли вопросы, и он решился задать один.
— Гермиона, я счастлив, что ты здесь и всё такое, но как ты тут оказалась? Тебе же вроде надо быть с родителями и выздоравливать.
— Гарри, я в порядке. Уже полностью восстановилась, — улыбнулась она. — Могу я друга навестить, в конце концов? Ради встречи с тобой могу даже потерпеть твоих родичей.
Гарри не был особо проницательным, но Гермиону за годы знакомства изучил неплохо. Она, похоже, не врала, но всё его существо твердило о замалчивании чего-то существенного. Быть может из жалости к нему?
— Гермиона, я тебя хорошо знаю, — проговорил он с серьёзным видом. — Что ты мне не рассказала?
Кое-как натянув усмешку на половину лица, Гермиона вздохнула.
— Обещаю тебе всё рассказать, но, может, сначала зайдем в дом?
Напоминание о собственной беспомощности заставило Гарри нахмуриться. Вновь вскипело негодование на родственничков, лишивших его возможности выполнить простую просьбу подруги.
— Не могу, — ответил он, оправдываясь. — Дверь заперта, а ключа мне не положено. Не знаю, куда умотали дядя с тётей, так что, сколько придётся куковать до их прихода, неизвестно. Ещё не знаю, поехал ли с ними Дадли. Если нет, то, возможно, он скоро вернётся, и тогда мы попадём в дом.
К концу его объяснений Гермиону трясло. Сдвинутые брови и закушенная нижняя губа были явным признаком негодования, готового вырваться наружу.
— Самая потрясающая безответственность, о которой я слышала! Да как могут твои дядя с тётей так пренебрегать тобой! Вот дождусь их и прокляну. Сознательно и всем назло. Чтобы вбить в их тупые головы, что ты самый добрый и заботливый мальчик, какого я встречала, и что они должны радоваться такому племяннику, а не тупому и подлому сыночку-придурку! — казалось, она вот-вот взорвется от душившей её ярости.
— Гермио-о-на-а... — ласково позвал Гарри, сбивая её пыл.
Но она, к сожалению, не слышала и продолжила проклинать патологические пороки его родственников.
— Я удивляюсь тому, что природа позволяет таким ужасным личностям соединяться друг с другом и порождать ещё более ужасных потомков, которые непременно догонят и перегонят родителей в их жуткой имбецильности...
— Гермиона, — на этот раз он позвал громче.
— Тем более они должны быть благодарны, что ты никогда не задумывался о мести всерьёз! Сейчас ты один из самых могущественных и влиятельных колдунов Британии, а они за все свои дела надеются остаться безнаказанными? Да если магическое население узнает, какое дурное обращение ты терпишь, то каждый колдун и ведьма — вмиг, все как один, и даже Пожиратели смерти! — окажутся на пороге этого дома и превратят их жизнь...
— Гермиона! — уже почти закричал Гарри.
На этот раз Гарри удалось привлечь её внимание. Она умолкла, не закончив, а потом, увидев Гарри, смотрящего на неё с шутливым осуждением, и, видимо осознав, что в очередной раз увязла в излишних разглагольствованиях, сконфуженно улыбнулась.
— Извини, Гарри. Знаешь, как меня это расстраивает. Все ведь уверены, что ты в хороших руках, а твои опекуны, оказывается, редкостные свиньи.
— Знаю, — спокойно кивнул он. — Очень рад, что тебе не безразлично, что со мной. Это много для меня значит. Может, стоит пойти в парк и поговорить там?
— Конечно! Мы можем доехать, — согласилась Гермиона и, повернувшись к мопеду, поманила Гарри за собой.
Гарри осмотрел средство передвижения Гермионы. Опыт позволял сравнить мопед с мотоциклом Сириуса, и только, но тот был раза в два больше! Мысли о крёстном тут же воскресили непритупившееся ощущение потери, и оно подкралось к сердцу леденящей волной. Стараясь скрыть свои чувства, Гарри сосредоточился на голубом цвете мопеда и в который раз отметил, что это её любимый цвет.
— Когда ты успела его заполучить? — он кивнул на мопед. — Ты вроде ни разу о нём не упоминала.
Его вопрос застал Гермиону в момент, когда она рылась в незамеченной ранее сумке, притороченной к сиденью.
— Не планировала, но вдруг поняла, что мне уже шестнадцать, и я вполне могу получить права. Родители приготовили сюрприз для меня, купив мопед, пока я сдавала экзамены. Вернулась домой, а они показывают его мне — прямо у ворот гаража стоял.
— Ух, ты! Классно!
— Да, здорово. Но они рисковали! Вдруг бы я провалила тест?
Гарри взглянул на нее, изогнув бровь.
— Напомни-ка мне, о ком тут речь? Чтобы Гермиона Грейнджер да не сдала тест? Скорее Упивающиеся смертью во главе с Вольдемортом заявят о внезапно вспыхнувшей любви к магглам. Да у меня куда больше шансов назвать сына в честь Снейпа, чем у тебя — завалить экзамен.
Идея подобного провала казалась пугающей. И неважно, какой там был экзамен (за исключением предсказаний и полётов, конечно), Гермионе всегда удавалось заработать высшую или около того отметку. Это было столь же естественно для неё, как смена дня и ночи, или небо голубого цвета. Невозможно было поставить рядом Гермиону и провал экзамена. Сама идея подлежала осмеянию в силу своей нелепости.
— Не будь засранцем, Гарри, — сказала Гермиона, едва покосившись в его сторону. Она наконец нашла то, что искала и, вытащив из своей, наверняка заколдованной сумки защитный шлем (а как иначе он смог бы поместиться в таком маленьком объеме), протянула его Гарри. — Давай, надевай.
Не желая ей возражать, он надел шлем и оглядел мопед. Где, интересно, его место? Коляски, в отличие от мотоцикла, не наблюдалось.
— А куда мне садиться? — с любопытством спросил он.
— Разве не очевидно? Позади меня! Сейчас подвинусь. А где ты ещё мог бы сесть?
Гермиона подвинулась вперёд, освободив место для него. Похлопав по сиденью, девушка улыбнулась, ожидая его реакции. Однако Гарри внезапно столкнулся с дилеммой. Не то чтобы здесь виделась какая-то особая проблема — он вполне верил благоразумию Гермионы и её осторожности при вождении. В конце концов, именно она первой указывала на опасные места всех их авантюр. По-настоящему беспокоило то, что... не дело это — сидеть на мопеде позади девчонки. Он давно привык не обращать внимания на мнение окружающих по мелочам, но чувствовал, что здесь на карту поставлено его мужское самолюбие.
— Ну что же ты, Гарри, садиться не собираешься? — осведомилась Гермиона с невинным видом, терпеливо ожидая его действий.
Перед его внутренним взором вспыхнула картина. Гермиона — его рыцарь в сверкающих доспехах — прибыла на своём благородном скакуне-мопеде, дабы спасти его из темницы печали и одиночества, которой для него являлся дом номер четыре на Тисовой. Походило на спасение заключённой в башню принцессы, но роль принцессы досталась не кому-нибудь, а ему, Гарри, и он, похоже, ждал чего-то подобного. Хорошо ещё, его воображению хватило благоразумия не представлять себя одетым в платье, но легче от этого не стало.
Но особого выбора, однако, не наблюдалось. Пусть Гарри Поттер и был рождён для полетов, но что-то заставляло сомневаться в том, что его талант применим к мототранспорту. А попросить подругу уступить ему место за рулём явилось бы ничем иным, как грубостью. Не подлежало сомнению и то, что за этим последует: лекция на тему роста независимости женщин в современном мире, суровая критика его глупой попытки ниспровергнуть справедливость, и не только не скрываясь, а, ни много, ни мало, используя саму Гермиону как соучастницу. Так что с нерешительностью следовало покончить, хоть бы и призвав себе в помощь толику гриффиндорства.
Соблюдая осторожность, Гарри сел позади подруги, вцепился в сиденье и стал ждать, пока заведётся мотор. Гермиона оглянулась, и, отметив, как он сидит, указала строгим голосом:
— Так сидеть небезопасно, Гарри. Придвинься как можно ближе и обними меня за талию обеими руками.
Упорства в Гарри хватало, но не настолько, чтобы спорить с Гермионой. Придвинувшись к девушке, он сделал так, как велели: обхватил её талию обеими руками. Это оказалось гораздо приятнее, чем представлялось до того, так что все прочие мысли внезапно улетучились далеко-далеко. Идея подруги вдруг перестала казаться абсурдной, и более того, у Гарри родилось неясное подозрение, что временами он и сам подумывал о чём-то подобном. И, похоже, это не сейчас началось, а где-то в конце четвертого курса. Если бы он мог делать ставки, то так бы и предположил. Тогда он то и дело впадал в отчаяние от навязанного ему участия в смертельно опасном турнире, и Гермиона, замечая это, ободряла его, в том числе и своими объятиями. И всегда он отвечал ей тем же, искренне радуясь чудесным ощущениям.
Перестав печалиться о своей мужской гордости, задвинутой на время куда подальше, Гарри расслабился, и это подвигло Гермиону завести, наконец, мотор и тронуться с места. Немного погодя парочка гнала на всех парах по улицам Литл Уингинга! Гарри совершенно не ожидал от Гермионы такой быстрой езды. И можно ли было подозревать такое количество мощи в обычном мопеде? Нет, они точно превысили скорость.
— Гермиона, — заорал он что было сил. — Мы не слишком быстро едем?
Она рассмеялась в ответ, и лишь когда её смех унёс ветер, последовали слова.
— Мы же на мопеде, Гарри! И даже не приблизились к полной скорости! Спокойствие! И не стискивай меня так сильно!
— Мы что, медленно едем? Да ты... — он бросил взгляд на спидометр, — ...превысила скорость на десятку! Чёрт побери, Гермиона! Ты хочешь прибить нас обоих?
— Следи за языком, Гарри!
Он закатил глаза. Ну конечно, Гермиону больше заботят его выражения, чем вопиющее нарушение закона. И тут его мозг попал в засаду. Фиг бы он вопил о превышении скорости, сидя за рулём сам. Но Гермиона Грейнджер, нарушающая закон и порядок? Ну да, он не раз видел её за подобным занятием и в ситуациях куда более опасных для жизни. Но чтобы Гермиона — сама, добровольно! — втягивала их обоих в опасную для жизни переделку из-за пустяка? Немыслимо!
— Гермиона! Мы едем слишком быстро! А если нас полиция прихватит? — возмутился он. — Я бы не хотел, чтобы у тебя были неприятности!
— Но мы уже приехали, — ответила Гермиона чуть погодя, с хитрой улыбкой на лице, остановив мопед и сняв шлем.
— Ой.
Осмотревшись, Гарри вынужден был согласиться с ней. Они припарковались у края тротуара, окружающего городской парк. Осведомленность Гермионы о наличии сквера показалась несколько странной, но потом он вспомнил, что иного пути на Тисовую попросту не существовало. Сумерки сгущались, и народу в парке оставалось немного. Детей уже всех увели, и только пара любителей бега трусцой да несколько судачащих на лавочках пожилых домохозяек не спешили расходиться по домам. Но детская игровая площадка была пуста, и это делало её идеальным местом для уединения.
— Пошли вон туда, — он показал на качели. — Сейчас там никто не будет нам мешать.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
