Отправление задерживается (фанфик по Гарри Поттеру)

— Но я же намекала тебе?

— На кону стояло твоё счастье, и я не мог принимать во внимание неопределённые намёки. Только надёжные и повторяемые признаки твоей любви ко мне могли бы помочь осознать правду. Я не собирался второй раз играть роль третьего, как в случае с Чо, когда хотел отобрать её у Седрика. В конце концов желание исполнилось. И? Седрика нет. А с Чо... В результате — ни единой капли счастья и радости ни у меня, ни у неё. Мне не хотелось терять Рона и тебя похожим образом. Хотя уже на шестом курсе должен был понять, что всё равно потеряю, пусть и по другой причине. Это для девушек любовь важнее дружбы или просто хороших отношений, а для нормальных молодых парней гораздо проще уйти с дороги друга... При товарищеских отношениях можно не откровенничать о себе, о прошлом, о других приятелях, о родственниках и прочих обстоятельствах жизни. Если же чувства глубже, и ты намеревалась сделать меня частью своей большой жизни, то пусть неосознанно, но должна была рассказывать, вовлекая меня в круг самых близких. Я про Дурслей в итоге отдельными фразами наговорил больше, чем ты про своих предков. От тебя о них мне были известны только профессия и вымышленные тобой имена. Вот и получилось, что единственная доступная нам всем для обсуждения семья оказалась Ронова, который ничего не скрывал. Это поведение влюблённой девушки? Я видел чисто дружеское — или сестринское — участие в судьбе сироты. В перерывах между Локхартом, Крамом и Роном я, только будучи пристрастным, заметил бы какие-то намёки, без всякого развития. Первый курс можно считать восхищённой благодарностью за спасение и дружбу. На третьем ты вся в изнурительной учёбе и кошкокрысных перебранках с Роном. После возрождения Волди и до драки в отделе тайн, я был не в себе, да ещё жаждущая забыться Чо на мне повисла. Естественно, нельзя забыть твой поцелуй в щёчку в момент, когда его сложно было интерпретировать его иначе, чем дружеское ободрение. Ты не превратила его в традицию — а могла, кстати. А потом — Рон-Рон-Рон и ещё много раз Рон.

— Ты просто не заметил и не понял.

— Хорошо, я расскажу, что заметил. Даже больше: представь, будто бы я влюбился в тебя. Наилучший момент признаться — после пятого курса. Я совершенно свободен, и у тебя ничего заметного мне не было уже год. Когда ты упала от заклинания Долохова, я чуть не умер там же, рядом. Ну, а потом, вспомнив не только смерть Сириуса, но и чувства к тебе тогда, я мог бы решить, что люблю. Мог ведь?

— Да, пожалуй.

— Представь, появляюсь я, весь такой влюблённый, в Норе всего через две недели после начала каникул, а ты уже там, и видно, что давно. Значит, отказалась от общения с родителями ради — может быть — любви ко мне, решила встретиться побыстрее? Но в первом же разговоре выясняется, что ты очень расстроена и ревнуешь к Флер.

— Но ведь на неё так непотребно пялились.

— Исключительно и только Рон. Сразу звоночек — надо погодить, присмотреться.

— И как?

— Сразу вспоминается, что и на Гримо год назад ты приехала отнюдь не ради меня, фактически добровольно присоединившись к команде моих тюремщиков. Ради чего? А может быть всё-таки из-за кого-то?

— Нет, я... Это ради безопасности, из-за Волдеморта.

— Не смешно, штаб единственной активно сопротивляющейся Риддлу организации, все участники которой известны врагу по именам — самое безопасное место? Один предатель или просто человек под империо мог заблокировать дом, вызвать дьявольский огонь — и все покойники.

— Фиделиус.

— После третьего курса нам только и делали, что приводили примеры и способы обойти его. В конце концов вспомни свою панику, что Яксли теперь знает про Гримо, аппарировав с нами на крыльцо дома. Как? Ты ему шепнула адрес?

— Нет, конечно.

— А каким образом тогда он смог бы узнать и запомнить его, выйдя оттуда? Или открыть кому-то тайну изнутри?

— Ну, да. Жаль не поняла вовремя, что оправдала Петигрю. Если можно забраться под фиделиус или раскрыть его секрет иначе, чем по доброй воле хранителя, то глупо обвинять Хвоста — он мог стать жертвой обстоятельств, как я, обмана, заклятия подвластия, фальшивой памяти или просто смены собственника находящегося под защитой дома. А фиделиус ничем не лучше наших чар на палатке. Надо хранить в тайне сам факт наличия защиты и заранее узнать, как её можно преодолеть. А лучше самому поискать способы превозмочь её.

— А все делали как раз наоборот. Придур... Получается, мы поступили в стиле Министерства, которое хватает ближайшего к месту преступления и объявляет его виновником. Хотя, при возможностях магии скрыть следы, этот метод не хуже любого дотошного следствия, только короче и экономней... Извини, отвлёкся. Кстати, ради чьей безопасности ты оказалась на Гримо? Своей? В силу нашего тогдашнего незнания — да. А твоих родителей?.. Сидя на Гримо ты была обязана подчиняться тамошним порядкам и наверняка сразу же узнала, что меня туда вообще не планировали привозить. Можно уходить и навестить меня маггловским способом, как и в любое лето. Или пригласить меня к себе в гости, просто на обед в конце концов. Благо то, что Дурсли не любят волшебников, я особо не скрывал и поэтому не мог пригласить тебя к себе. А можно просто позвонить. Даже Рон — представляешь — однажды позвонил мне. А ты — ни разу.

— Но за мной могли проследить и выйти на твой дом!

— Первые три лета — даже не смешно. Кроме того — ну и что? Отсиделись бы внутри, под защитой — она же мешала Волдеморту атаковать перед "семью Поттерами", хотя адрес уже был известен. Чтобы узнать где мой дом, могли проследить и за совами, и за охраной из Ордена, и узнать местоположение от кого-нибудь под магическим принуждением. За тобой бы не следили, а сразу бы убили.

— Это понятно взрослому, а тогда...

— Ума у тебя тогда хватало на вполне приличные интриги. Но продолжу про лето перед шестым курсом. Вдруг выяснилось, что ты преодолела страх перед полётами и очень даже неплохо заиграла в квиддич. Ради кого? Мне такое самопожертвование от тебя не нужно. А вот для Рона, как фаната квиддича, умение девушки летать и бросать квоффл ещё какой плюс!

— Что-то ещё заметил?

— Пропала твоя активность, складывалось впечатление, что ты старалась понравиться всем Уизли, особенно Молли, не давать повода для малейшего конфликта. И встала на сторону Молли и Джинни в создании неприятной атмосферы для Флер. После знакомства с Крамом ты перестала забрасывать свою внешность, если, конечно, не увлекалась учёбой, а тут, при отсутствии домашних заданий, целую неделю ходила с синяком и даже не попыталась связаться с близнецами ради исцеления. Бланш не красит девушку, а попадайся ты с ним почаще на глаза Рону, быстро бы стала мишенью тупых или — ещё хуже — обидных шуточек от него. Тогда бы никто не понял попытку завоевать оскорбляющего тебя парня. Не поэтому ли ты пряталась от него со мной, одновременно перестав разговаривать просто так, ни о чём и обо всём подряд?

Гермиона отвела взгляд.

— Мне очень не хватало наших посиделок в гостиной после отбоя. Стыдно и смешно, но от тебя я узнал о мире больше, чем за все годы у Дурслей, без книг, без телевизора, в чулане под лестницей...

— Извини, скинула ответственность за тебя на Дамблдора... Но я помню, как огорчилась, что ты не стал старостой.

— Твоё секундное замешательство означало именно огорчение, а не простое удивление? Выразить недовольство можно было и как-то посущественней, кроме как радостью за возможность мне пользоваться ванной старост.

— Язвить стал?

— Мы оба не без греха... А тогда ты могла высказать огорчение внятно. Или наедине, в конце концов. Это было бы неплохим поводом показать мне свои чувства. Разве я не прав?

— Прав, конечно, но я не решилась... А в Хогвартсе? Неужто и там ничего по отношению к себе не заметил?

— Заметил. Ты впервые по собственной инициативе поссорилась со мной. Как бы говоря Рону: "видишь, я не отношусь к Гарри по-особому". Разумной причины ревности к учебнику, особенно после проверки на тёмную магию, просто нет. Вместо того, чтобы возглавить безобразия и нарушения, как раньше, ты оставила всё как есть ради возможности постоянно шпынять меня.

— Много позже осознала, что пользоваться любым учебником "нечестно".

— Затем был эпизод с квиддичным отбором. Ты спела небольшой панегирик моей привлекательности для девушек Хогвартса. И тут же показала, что это распространяется на всех, кроме тебя.

— Да неужто?

— Ты впервые пришла на отбор, где определялась только судьба Рона, за меня решила, что он должен играть вместо МакЛаггена, затем громко и восхищённо поддакивала самовосхвалению Рона, совсем как Лаванда. Единственное отличие — засоса на месте не последовало. А впоследствии за три месяца до срока пригласила его на вечеринку. И ревновала — к Розмерте, к Лаванде.

— Но ведь Рон напрашивался на приглашение.

— Не совсем: он долго не верил в твои "поползновения", пока, наконец, не осознал, что твой крестовый поход — не плод его воображения. Впрочем, может быть, ему кто-то подсказал. Подойти спросить "я тебе нравлюсь как парень?" для него немыслимо. А тут такой хороший повод спровоцировать ваше сближение. Пригласишь — отлично, нет — тоже ясно, ложная тревога. Вспомни, он регулярно проворачивал неплохие психологические этюды в свою пользу.

— Я его как друга пригласила.

— Об этом следовало говорить сразу, чтобы у парня не возникало иллюзий. Ни Рону, ни МакЛаггену ты этого точно не сказала. Да и кто в том возрасте предлагает такое? Естественно, принятие приглашения подразумевает соответствующий интерес и предполагает испытательный срок до самого свидания — отказ крутить шуры-муры с другими. Полное право обижаться у тебя было, хотя редко кто умудряется назначить свидание через такое долгое время. Но если забыть дальнейшее развитие ваших с Роном отношений и поверить тебе, то какая разница с кем он сосётся, при условии, что у тебя с ним было запланировано не настоящее свидание? Вспомни, разве ты ссорилась со мной из-за Чо или Джинни? В конце концов, почему тогда не пригласила меня как друга, зная, что мне не с кем идти? В целом, у меня сложилось впечатление: после Отдела Тайн ты почувствовала мою готовность влюбиться и приняла меры, чтобы глядя на картину потерявшей голову от любви к Рону Уизли Гермионы Грейнджер, я чётко понял — хороша Маша, в смысле Гермиона, да не наша. Неужели я стал бы навязываться в описанной мной ситуации,даже если бы действительно тебя любил? Даже если любил, то сам бы себя убедил, что ничего не было, кроме сна. Который лучше забыть, отойти в сторону и пожелать тебе счастья.

— Сама дура, если коротко... Вот как, оказывается, всё выглядело для тебя... Но... Неужели тебе нужно было разрешение для любви?

— Для любви — нет, а для того, чтобы выразить её — да. И не только твоё. Особенно, когда после твоего приглашения Рон стал считать тебя своей.

— Что, опять заведёшь шарманку "у друга девушку не отбивают"?

— В кодексе нормальных пацанов правила ещё жёстче. Западло крутить с ней, даже если она бросила твоего друга. Разве что она сама выберет тебя. Или он даст согласие.

— Страсти-то какие... Значит, без моей инициативы тебе совесть не позволила бы сделать хоть что-то?

— Угу.

— Хотя погоди, а как же Джинни и Дин?

— Отбросим, что мы с Дином были только приятелями — всё равно, сначала они расстались. Кроме того, она не скрывала желания заполучить меня.

— А разве с ней ты не нарушил раздел кодекса насчёт сестёр друзей?

— Их нельзя трогать с желанием просто перепихнуться. да и Рон не возражал.

— Но я знаю немало подобных случаев.

— Тогда это были не друзья, или их дружбе на этом конец. Не мог я позволить себе такую роскошь... Знаю, что по мнению многих Рон мне не совсем друг. Но я сам имел право на такое мнение только до момента , когда воспользовался дружбой и вовлёк вас в смертельно опасное приключение. Всё. Нет у меня никаких оснований просить, требовать, забирать что угодно у него или даже думать о таком. Только его добровольный отказ. Да пусть он с Джинни инцестом страдает по обоюдному согласию — слова бы не сказал... Не кривись, сам знаю, что Рон не фонтан и что лучше быть богатым и здоровым, но увы, друга качеством повыше среди парней не нашлось.

— Неужели после Хогвартса не встретилось?

— Нормально меня воспринимал редко кто. Большинство "адекватных" оказались заметно старше...

— Есть ещё причины?

— А как же. Я понимал Рона. Он, как большинство наблюдавших за нами, пребывал в убеждении, что мы с тобой в итоге будем вместе. Не проявлял инициативы, хоть мы и не были с тобой официальной парой. Но как только получил приглашение на вечеринку, тут же посчитал тебя своей.

— Продолжая пускать слюни на других?

— Красота — наркотик для мужчин, а ты его подобным зрелищем вряд ли баловала.

— Чем объяснишь Лаванду?

— Вспышка ревности к Краму после слов Джинни о том, что ты тискалась с Виктором, и только один наивный Рончик нецелованный страдает. Он влез с претензиями во время устроенной ей провокации для меня.

— Какая провокация?

— После первой тренировки с Дином, помнишь, когда он заменил попавшую под проклятие ожерелья Кэти. Тогда Джинни ушла раньше и, прекрасно зная наш обычный путь после тренировки, устроила страстные обнимашки с Дином в скрытом гобеленом проходе. Тут-то я воспылал к ней похотью.

— Понятно, эффект живого порно. Ты подумал: "Если она может такое, то я тоже хочу". Тогда мне такое в голову не пришло бы, а жаль. Надо было мне с Виктором устроить для тебя шоу.

— Тогда он бы не просто приглашал тебя к себе, а устроил бы осаду. И со мной бы отношения выяснял не словесно, а сразу на кулачках. Или магией.

— Мы отвлеклись. Есть ещё что-нибудь в оправдание Рона?

— У него впервые появилось что-то своё, не полученное от кого-то, а заработанное им самим. Наконец он ощутил себя не добавкой или прилипалой, а имеющим самостоятельную ценность человеком. И естественно, раз ваши взаимоотношения с самого начала — копия семейной жизни родителей, то он увидел в этом толстый намёк судьбы и вцепился в тебя как клещ. Ещё постоянная ревность к моим "успехам" наконец отступила. То, что предназначалось мне, вдруг оказалось его и только его. С этого момента любое моё движение к тебе могло стать концом дружбы с ним.

— Интересно ты нас и Артура с Молли сравнил, никогда раньше не думала так.

— Некоторое время я даже считал, что вы с Роном очень похожи на моих родителей. Не как мы с Джинни — внешне, а по сути. Лучшая ученица и шутник-раздолбай.

— Нет, Рону до твоего отца как пешком до солнца не только в плане ума и таланта к магии. У Джеймса многое в поведении было напускным при добром сердце. В конце концов он с риском для жизни спас Снейпа. Спасал бы Рон кого, например Гойла, если бы не твой пример, приказ или просто присутствие?

— "ИмпоссИбль", как любит выражаться Флер. Кстати, откуда такие знания про моего отца?

— Расспрашивала. МакГоннагал, Хагрида, других.

— Молодец, но мы о тебе и Роне. Он же постоянно, пусть и по-дурному, выковыривал тебя из оболочки заучки, заставлял проявлять эмоции. То, что ты не превратилась в копию Амбридж, как вполне могла стать со мной, и его заслуга тоже. Согласись, что старая, "футлярная" Гермиона сама ни за что не порвала бы с прошлым так решительно.