— Нет, мы этого не делаем, — согласилась она. — Мы подошли слишком близко к краю в тридцать четвертом. Вот почему это так важно. У нас есть пара сотен человек, разбросанных по трем исследовательским постам на Марсе и Луне, и несколько тысяч в орбитальных местах обитания. Этого недостаточно. Нам нужно разместить гораздо больше людей в гораздо большем количестве мест на случай, если сумасшедшие снова захватят власть. В следующий раз нам может так не повезти.
Джон кивнул, затем повернулся к людям по другую сторону от него, которые были заняты своим собственным тихим разговором.
— В любое время, когда вы захотите, полковник, — сказал он человеку из RCSF, который представлял людей, которые на самом деле летали на своем экспериментальном корабле в пятистах километрах над их головами. — Здесь мы готовы.
— Спасибо, доктор, — ответил полковник Пак, который, несмотря на свое имя, был корейцем всего на одну восьмую и даже не выглядел таковым. — Я чувствую, что этот момент несравним даже с первым шагом Армстронга на Луну. Это первый шаг в Галактику.
Он выглядел напряженным, но уверенным в себе. Повернувшись к небольшой группе людей в форме RCSF, которые следили за своими собственными дисплеями, он убедился, что все они согласны, затем открыл канал связи с испытательным кораблем.
— . — Управление ТБТ вызывает Патфайндер . Управление TBT в навигатор. Лейтенант Уильямс, у вас есть разрешение на запуск двигателя, — сказал он в эфир, его нейролинк передал слова на дальний космический корабль — Лейтенант Уильямс, вы можете приступить к запуску двигателя.
Алексис широко улыбнулась, чувствуя, что стоит на пороге новой эры. Или, возможно, ужасного разочарования, но она была оптимисткой и проигнорировала такую возможность. Это сработает. И ее имя будет в истории, рядом с Гагариным и Армстронгом.
— Спасибо, сэр, — ответила она. — Запуск двигателя TBT через десять секунд... Девять ... восемь...
Она начала обратный отсчет, хотя компьютер вел гораздо более точный отсчет и был тем, кто действительно управлял кораблем. Пилот был тут, в основном в качестве наблюдателя, главным образом потому, что даже сейчас, после более чем столетия компьютерных автопилотов, определенные круги все еще хотели, чтобы человек оставался в курсе событий. Она была одной из них, в основном потому, что ей просто нравилось летать, особенно на экспериментальных кораблях.
Это были адские секунды.
— Три... Два... Запуск!
Ее нейролинк передавал ей все показания со всего небольшого космического корабля, данные были настолько тесно интегрированы в ее сенсориум, что как будто она была кораблем. Она почувствовала, как двигатель преодолел порог и сгенерировал огромный поток WIMP, и почувствовала, что он инвертирует результирующий эффект TBT, чтобы поместить корабль внутри поля, а не снаружи. Даже когда волна чисто ментального ледяного холода прошла через ее физическое тело, ее расширенные чувства дернулись, когда вся вселенная, видимая через множество датчиков ... сместилась.
И она была где-то в другом месте!
— Черт возьми, это сработало! — она закричала от ликования, глядя на красную планету перед ней, которая, конечно же, не была Землей.
Затем она нахмурилась.
— Что, черт возьми... — выдавила она, уставившись на укол странно переливающегося бело-голубого света, который появился на поверхности Марса почти прямо под ней, менее чем через секунду после ее прибытия. Он рос с бешеной скоростью, покрывая расстояние, которое должно было измеряться десятками, если не сотнями, километров за секунды.
# Обнаружены массивные гравитационные волны из неизвестного источника, # — корабль предупредил ее тревожным тоном. Когда это произошло, корпус сильно вздрогнул. # Инерционное демпфирование при максимальной мощности. Реактор на максимальной мощности. Гравитационные волны, увеличиваются по амплитуде, рекомендация ускоряться на полной мощности, чтобы оставить опасную зону. #
Голубой клубящийся огненный шар теперь поднимался в разреженную атмосферу Марса, по краям его вспыхивали молнии, и это зрелище было одновременно одним из самых впечатляющих, которые она когда-либо видела, и самым ужасающим. Даже не принимая сознательного решения сделать это, она увеличила свой AG-привод до максимума и зажгла термоядерную горелку. Корабль разогнался более чем на сто G в сторону от планеты. Только локальная система отсчета, генерируемая инерциальным гасящим полем, удерживала её от превращения в кашицу.
— Что, черт возьми, произошло? — шокировано прошептала она себе под нос, спасая свою жизнь. И она отчаянно надеялась, что, что бы это ни было, черт возьми, было далеко, далеко от маленького марсианского аванпоста внизу, потому что было совершенно очевидно, что, что бы это ни было, никто в зоне взрыва не смог бы выжить.
Или, возможно, в том же полушарии...
=-=-=-=-=-=-=-=-=-=
— Нам повезло, взрыв был почти диаметрально противоположен исследовательской станции, поэтому никто не погиб, — сказал полковник Пак, садясь в конференц-зале. Это были очень тревожные два дня с момента их первого успешного испытания привода TBT. Предполагая, что успех был правильным словом для взрыва, что смог пробить дыру в Марсе. — Вы могли бы припарковать астероид приличного размера, не касаясь его сторон в этой проклятой дыре!
Они были достаточно обеспокоены тем, было ли это напрямую связано с тестом, что никто не был готов позволить Патфайндеру вернуться тем же путем. Пилоту пришлось добираться домой, используя обычные системы, что заняло больше недели, и было возможно только благодаря AG-драйву в первую очередь. Если бы они делали это двадцать лет назад, это заняло бы как минимум месяцы. К счастью, корабль был оборудован для такого рода вещей, поскольку они планировали возможный дальний промах , так что это было скорее утомительно, чем опасно для жизни пилота.
— Если это был не привод TBT, то это было чертовски странное совпадение, — сказал капитан Джексон, один из военных технических специалистов, также присутствовавших. — Насколько мы можем судить, взрыв произошел в тот самый момент, когда свет от корабля достиг этой точки на поверхности. Он начался где-то под землей, что дало ему небольшую задержку, пока он не стал видимым, но станция Фобос держала все полушарие под наблюдением камер, чтобы зафиксировать прибытие корабля. Они соотнесли видимые признаки взрыва с прибытием корабля, данные навигатора и сейсмические данные с земли, и все они совпадают с точностью до миллисекунды.
— Что это было на самом деле? — спросила Аманда, глядя на запись, которая воспроизводилась в голограмме над столом. Одна сторона была видна с камер их экспериментального корабля, а другая — со станции Фобос. Удивительно красивый синий огненный шар не соответствовал ничему, что она когда-либо видела раньше. Также не было записей об огромном всплеске гравитационных помех, которые были измерены каждым гравитационным детектором в Солнечной системе. Даже некоторые чувствительные сейсмометры на Луне заметили это, когда волны проходили через её тело и заставляли его очень мягко звенеть, как гигантский колокол.
— У нас нет абсолютно никакого представления, доктор Джеффрис, — сказал он, покачав головой. — Не было ни выброса радиации, ни выброса нейтронов, ни одного из признаков взрыва деления или синтеза. Огромное количество теплового излучения, которое превратило тысячи кубических километров камня в плазму, адский электрический разряд, который вывел из строя половину приборов на исследовательской станции на другой стороне планеты, и гравитационный всплеск, но ни одно из них не соответствует ничему, о чем я когда-либо слышал даже в теории. Это что-то даже более эзотерическое, чем антивещество. Мы просто не знаем.
— Каков был выход? — спросил полковник Парк.
— Судя по размеру кратера минимальное выделение энергии в районе двухсот тератонн, сэр.
Все уставились на него.
— Примерно на уровне того, что десятикилометровый железный астероид врезался в планету, — добавил он. — Кратер имеет более сорока километров в поперечнике и почти десять километров в глубину. Основываясь на измерениях визуальной записи, огненный шар был более двухсот километров в диаметре при максимальном размере.
— Господи Иисусе! — с благоговением произнес Филип. — Что, во имя всего святого, это сделало?
— Понятия не имею, но я определенно не хочу, чтобы это происходило здесь, — мрачно ответил полковник Пак, вызвав кивок у всех присутствующих. — Это убило бы половину людей на планете.
Он посмотрел на них всех.
— Нам нужно выяснить, что это сделало, почему и как. И самое главное, как убедиться, что это не повторится.
— Может быть, это был астероид, который случайно упал в тот же самый момент?
Джен задумалась.
— Нет, это не имеет смысла, результаты совершенно другие.
— Нам нужно будет осмотреть корабль, когда он вернется, чтобы убедиться, что двигатель не вышел из строя, но я не могу придумать ничего даже в теории, что могло бы вызвать это, — прокомментировал Джон, указывая на зацикленную голограмму. Он оглядел свою команду, все они качали головами. — Принцип действия должен исключить взаимодействие двигателя с чем-либо, кроме самого корабля, который находится внутри поля. Теоретически она могла бы нацелиться на центр Марса и все равно оказаться в космосе.
— Простите меня, если я скажу, что предпочел бы не проверять это, доктор, — ответил полковник Пак. Он тоже взглянул на голограмму, затем снова на Джона. — Особенно учитывая то, что произошло на самом деле.
Джону пришлось согласиться.
— Даже в этом случае я не вижу, чтобы приводное поле сделало это, — настаивал он. — Когда отскок завершен, мы получаем обратно почти всю энергию, которую вложили в него, и остается лишь небольшой слабый поток, которого недостаточно даже для регистрации на приборах, — он пожал плечами. — Мы упускаем что-то важное.
— Действительно. И нам нужно разобраться, что это такое. Ваш привод работает, но если это результат его использования, то он имеет очень ограниченное применение, — полковник слегка улыбнулся. — У нас недостаточно планет, чтобы мы могли позволить себе проделывать в них огромные дыры каждый раз, когда мы хотим куда-то отправиться.
— Интересно, было ли это оружие? — капитан Джексон спросил почти рассеянно, показывая признаки того, что очень усердно использует нейролинк. — Это, безусловно, нанесло достаточно ущерба, чтобы его можно было использовать как таковое.
— Оружие от кого? — спросила Джен. — У нас, конечно, нет ничего, что могло бы это сделать. Как и CAS, или Европейский альянс, или кто-либо еще. И он все равно слишком велик, чтобы использовать его на Земле, разве что как устройство судного дня из плохого романа. Как сказал полковник, это убило бы половину планеты одним выстрелом. Вы даже не смогли бы безопасно протестировать его.
Он пожал плечами.
— Просто мысль. Может быть, это были инопланетяне? — по его лицу было видно, что он шутит, хотя на самом деле он не улыбался.
— Я сомневаюсь, что инопланетяне решили бомбить Марс как раз в то время, когда мы тестировали сверхсветовой двигатель, капитан, — прокомментировал его старший офицер с кривой улыбкой. — Это, похоже, растягивает доверчивость далеко за пределы критической точки. Но нам нужно поработать над этим, прежде чем мы рискнем провести еще один тест. Я очень надеюсь, что причиной был не драйв, так как я хотел бы, чтобы он развивался дальше.
— Мы все хотели бы, — сказал Джон. Он оглядел свою группу, затем снова посмотрел на военного. — Нам лучше еще раз повторить расчеты и проверить все результаты.
— У вас будут все необходимые ресурсы, доктор. Держите меня в курсе ваших успехов.
Полковник Пак встал, кивнул им, затем ушел, капитан Джексон последовал за ним, быстро махнув остальным.
— Боже! — Филип откинулся назад и вздохнул, глядя на голограмму. — Так близко к успеху, а потом происходит это адское дерьмо.
— Мы разберемся с этим, Фил, — заверил его Джон. — Двигатель работает. Мы это доказали. Все, что нам нужно сделать, это решить, как избавиться от сопутствующего ущерба.
Они все посмотрели на него, затем на голограмму, прежде чем все приступили к работе.
Октябрь 2077 года, Торонтский
институт передовой физики,
кафедра технологии сверхсветовых приводов
— Вот кто это сделал, — наконец сказал Джон. Он устало указал на герметичный сосуд, в котором в АГ-поле плавало крошечное светящееся пятнышко... чего-то. — По последним расчетам, под поверхностью, на глубине около пятисот метров, должно было быть несколько сотен килограммов этого адского вещества.
— В чем дело? — с большим интересом спросил полковник Пак, заглядывая в контейнер через прозрачную стенку. Вокруг них усердно работали дюжина ученых. ИИ Дмитрий помогал координировать их действия, а также контролировал текущие эксперименты. С первых дней отдел сильно разросся и теперь занимает собственное большое здание в дюжине километров от того места, где они впервые обнаружили первые признаки того, что превратилось в теорию ТБТ.
— У нас пока нет полного понимания этого, и еще меньше представления о том, откуда оно взялось, но это ранее неизвестный тип темной материи, которая была связана в форму, которая взаимодействует с обычной материей, — объяснил Джон, переводя взгляд с Пака на других военных, которые пришли с ним. Увидев некоторые смущенные выражения, он расширил свой комментарий. — Темная материя и темная энергия не взаимодействуют с обычной материей и энергией, кроме как через гравитацию. Они составляют огромную часть массы во Вселенной, но мы могли только теоретически предположить их существование до 2032 года, хотя в течение десятилетий считалось, что это наиболее вероятное объяснение ряда явлений, обнаруженных астрономами.
Он сделал паузу, пока все обдумывали это, затем продолжил, когда полковник сделал небольшой жест.
— Прорыв, который привел к разработке двигателя TBT, был случайным открытием, которое мы сделали во время исследования темной материи при посредничестве WIMP, или слабо взаимодействующих массивных частиц, существование которых подозревалось в течение длительного времени. Доказательство суперсимметрии и развитие теории Великого Объединения, наконец, привели к возможности их обнаружения, а также к методам их создания и управления ими. Это, в свою очередь, привело к появлению AG-привода, поля компенсации инерции и ряда других ключевых технологий, которые основаны на изменении или создании гравитации. Даже наши современные термоядерные реакторы были бы невозможны без этого прорыва.
Джон заметил, как Аманда подошла и встала позади них, слушая его объяснения с легкой улыбкой, но продолжил свою импровизированную лекцию.
— Этот материал был обнаружен разбросанным в крошечных, почти микроскопических количествах по половине поверхности Марса после взрыва. Он не поддавался обычному химическому анализу и всем другим стандартным методам, давая совершенно нелепые результаты, такие как невозможные физические свойства и так далее. Но в конце концов мы выяснили, что это нечто аналогичное клатрату, только состоящее из темной материи, связанной в матрицу с обычной материей до такой степени, что она будет взаимодействовать с остальной вселенной.
