Мальчик из будущего. (Черновик).

— Он без сознания был...

Пока инструктор и врач общались, я припомнил, что действительно, когда меня несли, была тянущая боль в боку. Но на это место меня не трогали, так что я как-то не обратил внимания. А врач именно на больное место нажал.

'Так-так-так, похоже, перенёсся я вместе с переломом, которым меня наградил тот бык с поломанными по-боксёрски ушами. Значит и синяки должны выплыть как на теле, так и на лице. На лице точно есть, вон как врач его осматривал, да и бок в некоторых местах долго ощупывал и простукивал. Хм, интересная информация для размышления', — мысленно прикидывал я, но проанализировать новую информацию не успел, врач договорился о помощи на случай переноса. Меня забирали.

— Сам сможешь идти? — спросил врач.

— Пока не попробую, не скажу.

— Сейчас я тебе наложу тугую повязку на грудь, чтобы зафиксировать поврежденное ребро, потом и попробуем.

Пришлось, морщась принять сидячее положение, приподняв руки дожидаться, когда мне туго прибинтуют грудь. Это действо нисколько не мешало мне с интересом осмотреться, разглядывая парк, где мы находились. Было видно аккуратно подстриженные кусты. Везде чисто и прибрано, на каждом углу урны. Высокие плакаты на тему спорта. Все времён Советского Союза. Но какие-то наивные что ли. Даже не определюсь сказать какой сейчас год. По ним не определишь. Рядом плескалась вода озера, именно озера, а не бассейна. С одной стороны было огорожено, был пирс и вышка. С другой песчаный берег. Я лежал на скамейке той территории, где готовились к прыжкам или плаванью спортсмены. Дальше высокие трибуны для зрителей. Сейчас пустые. Кроме семи парнишек в плавках и инструктора было двенадцать девчат в закрытых однотипных купальниках и смешных шапочках, что группкой стояли неподалёку. По тропинкам прогуливались отдыхающие, но к нам они не сворачивали.

Инструктор, пока меня перевязывали, и я осматривался, с вопросами не отставал, пришлось отвечать. На первый вопрос, где моя одежда? Я ответил, что на верхней площадке вышки. Двое мальчишек наперегонки сломя голову побежали к ней. Быстров вернувшись, отрицательно покачали головой, одежды естественно найдено не было. Когда с перевязкой было закончено, один из мальчишек принёс мне шорты, похоже, свои собственные.

— Бери, у меня в сумке другие есть, запасные, — требовательно сунул их он, когда я попытался отнекиваться.

Врач помог мне их одеть, а то мне неудобно было. Сами шорты были слегка тесноваты, все же их хозяин был младше меня на пару лет, но налезли, а это главное. Они были немного стрёмные, тёмно-синие с одним карманом впереди. Страшноватые. Но дарённому коню, как говорится, в зубы не смотрят.

Попытавшись встать, я тут же плюхнулся обратно, застонав от боли в боку. Врач подхватить меня не успел, я неожиданно для него попытался встать.

— Ну как же ты так голубчик? — возмущался тот. — Голова кружится?

— Да, сразу в бок повело. Видимо сотрясение.

Всё же нести меня не пришлось, переждав головокружение, я с помощью врача встал, и мы с ним немного прошли, до следующей скамейки.

— Ну что ж, думаю, дойдём до машины, — резюмировал тот и, подхватив свой саквояж, стал ожидать, пока я попрощаюсь с ребятами и девчатами.

Скотиной такой я не был, что добро забывает, всё же спасли меня. Так что сердечно попрощался со всеми, кто был из молодёжной школьной группы по прыжкам в воду. Всё же я не выдержал и поинтересовался, почему на плакате про студентов, а они школьники. Выяснилось, студенты тренируются вечерами, от обеда, а сейчас одиннадцать дня, время школьных команд. Развеяли моё недоумение.

Всё же нас без сопровождения не отпустили. Инструктор строго настрого велел детям не лезть в воду, подхватил меня на руки и понёс к выходу из парка, а врач заспешил следом. Пока меня несли я с интересом осматривал фасоны прогуливающихся отдыхающих, дивясь одеждой. В чём дети бегали, плакаты изучал. Вытянув голову, попытался рассмотреть стенд с газетами, но меня пронесли далеко от него. Вот проезжая часть, шум которой всё приближался пока мы на неё не вышли, у белой машины с красными крестами, дало мне больше информации. Все машины были старинного вида, круглые, с выступающими крыльями, фары не внутри корпуса, а снаружи на неких ножках. Ну у всех, но и такие были. Машины как в фильмах про гангстеров тридцатых годов. Шучу конечно, но старинных для меня 'Волг' и 'Побед' хватало. Грузовиков много. Из современных пролетела 'Газ-24' новенькая, как будто только с завода. Видимо служебная, чёрная. Информацию по советским и российским машинам я изучал и знал когда стали выпускать эти 'Волги'. Ориентировочно сейчас тысяча девятьсот семидесятый год, плюс-минус пару лет. Точнее позже узнаю. Уже легче. Это не съёмки фильма про советский период, и уж тем более не розыгрыш, да и кто меня будет разыгрывать? Нет, это реальность.

Водитель при нашем приближении выскочил и открыл дверь, боковую. Машина была универсал, тоже кажется 'Волга', сзади широкая дверца открывались, но меня решили посадить на заднее сиденье. Кстати, его внутри не оказалось, были бортовые, по бокам. Ничего устроился и поблагодарил неизвестного для меня инструктора. Даже познакомиться не успели. В принципе вряд ли бы когда больше встретимся, так что прощай незнакомец и спасибо тебе.

Врач сел тоже сзади, но напротив, с другого борта. Водитель вернулся на своё место и, запустив двигатель, спросил:

— Куда? В Детскую?

— Нет, давай к нам в Склиф, тут ближе, — ответил врач.

Водитель только кивнул и, посмотрев в боковое зеркало заднего вида, повёз нас в неизвестном направлении. В одну из больниц Москвы. Склиф, я так подозреваю — это Склифосовского. Я жадно разглядывал город. Что ж, если вспомнить современную мне столицу, небо и земля, не сразу и улицы то распознаешь, до того изменения коснулись всего. До больницы доехали быстро, уже через десять минут въехали на территорию и подъехали к дверям приёмного отделения скорой.

Выйти мне тоже помогли и завели внутрь, где меня принял дежурный врач. Или фельдшер, я не понял. Пока врач что меня привез, заполнял карточку, меня быстро опросили, записав данные, только откуда я сказать не смог, поставили прочерк, из Сибири и всё, пусть ищут, повели в палату хирургического отделения. Вела пожилая санитарка. Она же всё объясняла, охая надо мной, и показывала. Разместила, помогла расстелить выданное бельё, лёг я уже сам, стараясь лежать на спине, чтобы не тревожить ребро.

Всего в палате было шесть кроватей, на двух лежали двое больных мужского пола, я с ними поздоровался, когда вошёл, представившись. Один представился дядей Лёшей, второй Саньком, на вид ему было лет семнадцать, со сломанной ногой лежал, сложный перелом. Ещё две кровати тоже были заняты, мятое постельное бельё лежало, а вот шестая кровать, путая, только панцирная сетка и свёрнутый матрас. Как только баба Зина, как звали санитарку, вышла, я тут же пошевелился и, скрипнув пружинами кровати с трудом встал:

— Ты чего Максим ходишь, баба Зина прямо же сказала, чтобы лежал не вставая. В туалет захотел?

— Газету, — кивнул я на газету, что лежала на тумбочке одного из отсутствующих соседей. — Сегодняшняя?

— Нет, три дня ей уже.

Подойдя, я перевернул газету и всмотрелся в дату. 6 июня 1969 года. Теперь я знаю, какое сегодня число, девятое, понедельник. Меня что-то в пот бросило, поэтому мелкими шагами передвигаясь, пошатываясь, я вернулся к кровати, оба моих соседей были не ходящими, у дяди Лёши перлом таза, я снова лёг и с облегчением вытянул ноги. Босиком шлёпал, да и состояние так себе, отлежусь, надеюсь, пройдёт. Я даже проанализировать свежую информацию не успел, вырубило сразу, как свет в комнате выключили.

Разбудили меня к вечеру, ужин был. Мне принесли ужин в палату, как и другим соседям. Двое отсутствующих уже появились, сразу познакомился с ними. Один токарь получивший удар током, отчего у него отнялась одна рука. Лечили. Второй живчик, как выяснилось таксист. После автоаварии лечил сломанные рёбра. Он себе хорошо так грудную клетку повредил о рулевое колесо.

После ужина за мной пришла медсестра и отвела в рентген кабинет, где мне сделали снимок, после чего я вернулся обратно и лёг на кровать. Это недолгое путешествие забрало у меня все силы, едва дошёл. Зря от сопровождения отказался. Хоть ненароком пощупал бы медсестру. Она ничего, фигуристая.

Уснуть не успел, слушал радио, интересно было, когда пришла баба Зина. Она принесла больничную пижаму по моему размеру. Кстати да, все в пижамах ходят, а я в одних шортах. С учётом синяков покрывающих тело, вид фееричный. А тут выдали, наконец, забрав шорты. Дальше я продолжал лежать ещё около часа, пока меня не вызывали в процедурную. Как выяснилось, сегодня дежурил как раз мой врач и когда принесли снимок, он решил мной заняться. У меня действительно был перелом одного ребра и трещина в соседнем, ребро немного сместилось нужно вправлять и накладывать новую повязку. Дождаться окончания процедуры у меня не получилось, вставляли ребро по живому. Вырубило.

Очнулся ночью на своей кровати, с новой фиксирующей повязкой, из-за острого желания сходить в туалет. Мочевой пузырь готов был вот-вот лопнуть. Стараясь не разбудить соседей, я встал, света из окна хватало, чтобы рассмотреть куда ступаю. Только половицы скрипели, да дверь когда я её открыл. Медсестра сонно подняла голову, когда я вышел в коридор и направился в туалет.

— Как ты? — негромко спросила она.

— В туалет хочу. Грудь ноет, но терпимо.

— Хорошо, иди, а то не успеешь.

Шагать я и так не прекращал, так что быстро оказался в туалете. Свет горел, поэтому зайдя, сразу устремился к унитазу и, сделав свои дела, испытывая немалое облегчение, я прошёл к раковине, разглядывая себя в зеркало. М-да, видок ещё тот. В одних синих полосатых больничных штанах, которые приходилось придерживать, чтобы они не спали, рубаха видимо в процедурной осталась, или у кровати висела, в потёмках я её не рассмотрел. На груди торс опоясывала тугая белоснежная повязка. По всему телу синяки, из-под повязки показывалась огромная гематома. На челюсти левее лелеет синяк, на скуле ещё один. Трещина на губе. Под глазами ничего не было, а так я это я. Та же рыжая шевелюра, наглые зелёные глаза, и обаятельная улыбка. Норма всё.

Потрогав синяки, определяя насколько они болят, я умылся и попил воды из-под крана. Наклоняться больно было, пришлось всё проделывать, сложив ладони пилоткой, наполняя их водой. Нормально, и напился и умылся. Закрыв кран, подволакивая ноги, сил поднимать выше не было, я вышел в коридор. Оказалось, медсестра разбудила врача. Он в ординаторской спал и тот меня ждал. Пришлось снова идти в пыточную-процедурную. В этот раз осмотр врача удовлетворил и он меня отпустил. Кстати, в помещении рубахи я не нашёл, значит в палате. Добравшись до кровати, лёг и, завернувшись в колкое шерстяное одеяло, почти сразу уснул.

Проснулся, когда громко взревело радио, где играла музыка, симфоническая, кажется Шопена. Открыв глаза, я определил, что сна ни в одном глазу, выспался, наконец, а то вчера как сонная муха ходил. Осторожно, стараясь не потревожить ребра, потянулся, скрипнув кроватью, и спросил у бодрствующих соседей:

— Сколько времени?

— Спи, шесть утра, сейчас новости будут по 'Маяку'.

Сашка дрых без задних ног, только локоть торчал из непонятно как вывернутого одеяла, но я спать не хотел, о чём и сообщил соседям, мол, выспался. Спросив газету я лёг на место и стал с интересом её читать, стараясь побыстрее влиться в местную жизнь. Вон, соседи помогут, научат, подскажу. Главное поменьше косячить в незнаниях и речи, чтобы внимания не привлекать. Прочитав газету, я заскучал, больше литературы не было, а что было, я читал, это про художественные книги. Вот у Сашки на тумбочке лежала пачка учебников, он на мехмате в МГУ учился. На первом курсе и чтобы не отстать продолжал учиться, приятели ему приносили задания и забирали готовое.

Тот спал, спрашивать я не стал, взял верхний учебник, в который была в виде закладки вложена тетрадь, и стал изучать, что нарешал Сашок. Высшей математикой тут и не пахло, такие программы в старших школьных классах проходят. В моё время. Я их прошёл и темой владел. Изучив решение задачи, что вчера решал Санёк, я нашёл три ошибки, карандашом дяди Лёши внёс на полях правки, указав на ошибки. Из трех готовых решений в двух были ошибки, одно правильно. Вернув тетрадь на место, я с интересом пролистал учебник, ох и древность, решения задач на уровне каменного века. С учётом того что я по собственной инициативе для саморазвития самостоятельно учил весь учебный объём университета, то для меня эти задания были что тьфу. Я уже на последних курсах задачки решал, даже мысленно писал лабораторные и курсовые, поэтому знакомая тема. Я вернул учебник на место, забрал всю остальную стопку и за полтора часа, до самого наступления завтрака успел изучить все учебники. Что ж я теперь знал всю учебную программу факультета мехмата за первый курс. Вообще ничего сложного. Вот взрывчатку сделать в химлаборатории было сложно, чтобы не поймали, а тут так, больше на логику решения.

Я как раз вернул учебники, сложив их так, как они были сложены до меня, и разбудил Сашку, принесли завтрак, а сам направился в помещение столовой. Утром, когда проснулся и бегал в туалет по маленькой, то предупредил медсестру что в состоянии дойти до столовой. Так что мне теперь обеды не будут носить. Не хотел санитарку напрягать, ей и так двух лбов кормить в одной только нашей палате.

Таксист и токарь пошли со мной, мы сидели за одним столиком. Таксист ел осторожно, а токарь одной рукой, вторая как бездействовала, так бездействовала. Он её не чувствовал. Когда я пил сладковатый чай, то поглядывая на соседа, решил рассказать ему одну историю. Кстати, реальный случай.

— Дядь Толь, я сам из Сибири, у нас там тоже много всего случается. Был такой случай, мне мама рассказывала. Одного лесника ударило током. Серьёзно ударило, даже след остался и у него отнялись ноги. Ничего сделать не могли, даже не чувствовал. Всё испробовали. Он вернулся домой, пытался жить. За ним жена ухаживала. Так его сын решил воспользоваться последней надеждой. Рядом в поселении шаман жил, он к нему и обратился. Тот согласился посмотреть. Пощупал, опросил и сказал: 'Клин клином вышибают. Лечить нужно тем же'. Сын пробросил провод и, не колеблясь с согласия отца, ткнул оголённые подключённые к бытовой сети провода к спине лесника. Ничего не случилось, того подёргало, на спине новый след-ожёг остался, но ног он не чувствовал. Они прогнали шамана, хотя тот и говорил, что нужно подождать. А потом на второй день лесник вдруг почувствовал, что что-то колет в ноге, он стал их чувствовать. На третий день смог встать на ноги, а через неделю набрав подарков, поехал к тому шаману и просил у него извинений. Вот такая история. У меня мама медсестрой была, она именно в той больнице и работала, где лесника пытались лечить. История почти из первых рук.

— Как интересно, — услышал я за спиной. — А где именно это произошло?