| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— А как вы освещаете свои пещеры?
Мне показалось, что Мудрейшая ехидно прищурилась.
— Никак, — последовал ее ответ.
— Но ведь здесь все прекрасно видно? Не может быть такого, чтобы сюда достигал солнечный свет, или же сияние источника. Про эту пещеру я еще молчу, так как здесь есть вода, и если колодец достаточно освещен...
— Алекс, драконам не нужен свет. Они прекрасно видят даже в полной темноте.
— Но я ведь не дракон, — парировал я.
Мудрейшая вздохнула и сказала:
— Посмотри в воду.
Не понимая, что она от меня хочет, я развернулся, подошел к воде и вгляделся в большую лужу, поверхность которой слегка подрагивала. Ну и нет тут никакого колодца, вода струйкой вытекает из недр горы, а потом стекает вниз по желобку, падает в лужу а из нее утекает в почти незаметную трещину в полу. Откуда тут берется свет — непонятно.
— Подойди ближе, — посоветовала драконица.
Подчиняясь, я прошел еще несколько шагов и остановился у самой лужи, потом пожал плечами, наклонился и мельком посмотрел на свое отражение...
— Мля-я-я... — выдохнул я, глядя на импровизированное зеркало.
В голове раздался радостный смех драконицы.
"А сразу сказать не могла?" — подумал я недовольно и наклонился ближе, рассматривая свои выпученные от удивления ярко желтые глаза с вертикальными зрачками.
Сюрприз, однако. И не скажу, что приятный. Нет, с одной стороны, видеть в полной темноте — это круто, полезно и вообще, о такой способности я мечтал с детства, но вот с другой... Как же я с такими глазами на люди-то покажусь? Ладно, обычные спокойно удовлетворятся маскировкой, но ведь маги вмиг просекут фальшивую личину. Глаза — это вам не уши. Они постоянно находятся в движении, они живут своей жизнью. И никакая маскировка не сможет на все сто отобразить глаза человека, а одного подозрения в моем случае хватит для полного провала.
Зачерпнув воду в ладони, я напился, думая о том, что мои глаза наверняка еще и светятся, как и у всех драконов. Ведь в полной темноте никаких отражений на воде быть не может, а я себя увидел. Значит, мои зрачки испускают какое-то легкое свечение, и возможно, именно оно позволяет ориентироваться крылатым в кромешной тьме. А кроме того, я ведь в пещере увидел глаза Лара, хотя там было очень темно и у меня еще не имелось такой полезной способности... Но это все — несущественные мелочи. Главное — моя цель накрылась медным тазом, а это весьма обидно.
Развернувшись к драконице, я отошел от родника и констатировал:
— В общем, мага из меня не получилось. Буду переквалифицироваться в дракона. Вот родственники обрадуются! О, кстати о них. Как у драконов с родственными связями, которые образовались после кровного братания?
— Почти как и у всех рас, — ответила Мудрейшая. — Только за исключением того, что им не запрещается спариваться.
— То есть? — не понял я.
— Во всех развитых человеческих королевствах, насколько нам известно, существует запрет на связь между родственниками, причем даже кровными. У нас, драконов, такого запрета нет, и это во многом связано с источником. Именно поэтому даже родным брату и сестре можно спариваться и производить на свет потомство. А почему это тебя так волнует? У тебя что, много родственников, которые могут забрать тебя из нашей стаи?
— Да так, совсем чуть-чуть, — улыбнулся я. — Два вождя, три короля, три принца и две принцессы. И это только самые ближайшие, потому что дальнюю родню я даже сосчитать не берусь.
Мудрейшая после моих слов очень удивилась, а потом ошеломленно спросила:
— Но как?
Секрета не было никакого, поэтому я ответил:
— Лар не первый мой кровный брат.
Драконица понимающе кивнула, и опять поинтересовалась:
— Алекс, скоро начнется совет, ты бы хотел еще что-нибудь узнать?
— Ну, про совет вряд ли, ведь мне там отводится роль статиста. Если я правильно понял, моей задачей будет не высовываться и думать поменьше? — дождавшись еще одного кивка, я продолжил: — Тогда мне очень хотелось бы знать, что делал Лар так далеко от стаи? Или это секрет?
— Совсем нет. Рикко улетел подальше от гнезда на время линьки. Так делают все драконы, потому что в этот период они становятся чрезвычайно раздражительными и опасными для окружающих.
Теперь я понял, почему у Лара такая блестящая чешуя. Действительно, если вспомнить всех встреченных мной драконов, то контраст очень заметен — у других она сероватая и не отражает солнечные лучи. Надо будет спросить его, где он бросил старую чешую, так как такое сокровище еще может мне пригодиться. Мудрейшая тем временем приподнялась на своем ложе и подошла ко мне совсем близко. Наклонив голову, она заглянула мне в глаза, и внезапно я четко ощутил ее эмоции — гордость, радость и надежду.
— Алекс, я не предполагала, что ты так спокойно отнесешься к тому, что стал полудраконом. Я думала, что мне придется сильно постараться, чтобы сохранить твой разум от потрясения... Видимо, я не настолько хорошо знаю людей, как мне казалось.
В ответ я машинально погладил драконицу по чешуйчатой морде и улыбнулся:
— Ну, любой другой человек на моем месте уже давно бился бы в истерике... да и вообще не стал бы помогать Лару. Я же к такому привычен. Более того, мне не раз приходилось меняться, так что практика имеется. А по поводу разума... Мои родственники уже давно втихомолку считают меня психом, но я не обижаюсь, признавая справедливость данного утверждения.
— Нет, Алекс, ты не сумасшедший, — возразила Мудрейшая. — Похоже на то, что ты и раньше был больше драконом, чем человеком, а наша кровь просто усилила эти качества. Кстати, а что у вас случилось с Рикко? Он ничего мне не рассказывал, кроме того, что ты спас ему жизнь, вылечив от смертельного ранения.
— Прошу прощения, но я не хочу об этом говорить. Спрашивайте у него.
— Хорошо, — кивнула драконица. — Тогда ты можешь идти и общаться с братом в свое удовольствие. До совета осталось не так много времени, а я должна еще кое-кого повидать.
Я уже и сам понял, что слишком долго надоедаю главе стаи, поэтому только поклонился и направился к выходу.
— Алекс, — догнал меня голос Мудрейшей уже в тоннеле. — Я не буду против, если ты захочешь обращаться ко мне на "ты", ведь мы же родственники.
— Хорошо... бабушка, — отозвался я с улыбкой.
— И на всякий случай запомни, что прикасаться к чешуе на голове дракона разрешается только близким или партнеру при спаривании.
"Не фиг руки распускать!" — перевел я совет в понятные образы и услышал смех Мудрейшей.
Выйдя в пещеру, где завтракали защитники, я увидел только Лара, который тут же спросил:
— Как прошла беседа с Мудрейшей?
— Отлично, — ответил я. — Узнал много нового. Сколько у нас времени до совета?
— Совсем чуть-чуть, а что ты хочешь сделать?
— Да так, пообщаться с тобой на разные темы.
— Тогда пошли в зал торжеств, там будет намного удобнее.
Мы вышли из большой пещеры и свернули в какой-то узкий ход, где Лару постоянно приходилось нагибать голову и прижимать плотнее крылья к спине. Спустя несколько минут такого блуждания ход расширился, а потом и вовсе вывел нас в большой грот, где огромным кольцом лежали большие камни, а в центре располагалась гранитная плита. Грот открывал потрясающий вид на океан и бескрайнее небо. Посмотрев на него, я внезапно понял, что мои глаза совершенно не слепит яркий свет солнца, что обязательно должно было произойти после долгого блуждания по темным пещерам. Видимо, органы зрения драконов намного совершеннее человеческих и могут моментально подстраиваться под смену освещения. В общем, еще один плюсик в копилку моих изменений.
В гроте никого не наблюдалось. Подойдя к одному из булыжников, Лар залез на него и уселся поудобнее, свесив хвост. Я забрался на соседний и тоже сел на холодный камень, подтянув к себе ноги, машинально копируя позу брата.
— И о чем ты хотел поговорить? — спросил Лар.
— О драконах. Скажи, например, сколько вас в стае?
— Пятьдесят шесть, — грустно ответил дракон и, не дожидаясь вопроса, пояснил: — Наша стая считается одной из самых малочисленных. В последние три сотни лет детенышей рождается все меньше, а большое количество старших драконов погибло в схватках с шершанами. Многие объясняют это тем, что наш источник за тысячелетия потерял всю свою силу и стал не таким большим, как раньше. Но только Мудрейшая помнит, каким он огромным был полтысячелетия назад.
— Сколько?! — потрясенно воскликнул я, вспоминая драконицу, и признал: — А так по виду и не скажешь!
— Мы можем жить гораздо дольше людей, — пояснил Лар. — Так что не удивляйся. Правда, немногим удается дожить до столь преклонного возраста.
— А тебе тогда сколько стукнуло?
— Семьдесят три цикла, — огорошил меня брат.
— Да ты же мне в дедушки годишься!
— Нет, Алекс, у драконов совсем иное понятие времени. Хоть мы и можем жить тысячелетия, но процесс взросления протекает гораздо медленнее. И если мыслить человеческими категориями, то мой возраст соответствует примерно двадцати вашим годам.
— Спасибо, утешил, — отозвался я. — А кто такие шершаны?
В ответ брат посмотрел мне в глаза и поделился мыслеобразом большого осьминога, который нападал на драконьи гнезда, взбираясь по скалам. Размеров он был поистине гигантских и очень напоминал кракена из виденного мной фильма про пиратов. Вместе с образом мне передался ужас Лара перед этими тварями, которые погубили смертельными объятиями не один десяток драконов.
— Ну и мерзость, — сказал я и вспомнил о том вопросе, который хотел срочно прояснить. — Лар, а ты свою старую чешую куда дел?
— Сжег.
— Зачем? Чтобы никому не досталась?
Дракон слегка смутился.
— Нет, просто от злости... Алекс, тебе не понять, что значит, когда у тебя две десятицы дико чешется все тело. Ощущения настолько мучительны, что спустя некоторое время после начала линьки ты начинаешь терять рассудок. Именно поэтому, испытав облегчение, я просто сжег все вокруг.
— Надеюсь, это было не в человеческой деревне? — уточнил я.
— Нет, что ты. Туда я прилетал только подкрепиться, а линял у одной неприметной скалы, о которую так хорошо было чесаться... — Лар даже мечтательно закатил глаза, вспомнив об этом. — Ну а после этого я вернулся в свое логово, чтобы слегка перекусить, но внезапно почувствовал сильную жажду, поэтому отправился к речке, где долго плескался. Когда же я вернулся, и хотел было доесть свой завтрак, то увидел тебя. Кстати, Алекс, тебе еще повезло, что у меня было хорошее настроение после линьки! Иначе я просто убил бы непрошенного гостя.
— И еще раз спасибо! Кстати, тебе тоже очень повезло, что я полночи провел в седле, иначе вместо меня ты бы увидел летящую в голову деревянную чурку. И это зрелище наверняка оказалось бы последним в твоей жизни.
Дракон нахмурился, а я в ответ невинно улыбнулся. Да, я знаю, что он мог бы прочесть мои мысли еще на подходе к норе, но ведь опыт лесного стража мне бы очень помог. У эльфов, сидящих в засаде, есть такое правило — сливаться с местностью, а без полного отрешения от себя это невозможно. Так что еще неизвестно, кому из нас повезло больше.
Внезапно я поймал себя на мысли, что совсем не чувствую дискомфорта, сидя на камне. А ведь по идее у меня уже давно должны были начать затекать ноги, да и копчик точно должен был занеметь. Но я сидел, болтал и чувствовал себя прекрасно. Видимо, драконья кровь своей густотой препятствовала этому, и я теперь вполне могу целую ночь спать на камнях, особо не тревожась о неприятных ощущениях, которые появятся наутро.
Хлопки крыльев и шорох камней на площадке отвлекли меня от мыслей. Это прибыли те драконы-защитники, которых я встретил в пещере. Пройдя в грот, они кивками поприветствовали нас и забрались на камни в противоположной стороне кольца, переглядываясь друг с другом. Глядя на их мимику, я сообразил, что они разговаривают. Но тогда почему я их не слышу?
— Потому что драконы умеют скрывать свои мысли, — пояснил Лар. — И когда они общаются друг с другом, то передают их только своему собеседнику, а не всем окружающим, как ты.
— А ты можешь меня этому научить? — попросил я. — Пока мы не отправились на совет. Потому что я вполне могу подумать что-нибудь такое, после чего меня не только в стаю не примут, но еще и отпинают хорошенько, прежде чем выкинуть в океан.
— За такой короткий срок это не получится, ведь совет начнется совсем скоро. Видишь, стая уже начала собираться.
Обернувшись, я увидел, что на площадку перед гротом один за другим опускаются драконы и драконицы. Значит, совет будет проводиться здесь? Хорошо, никуда идти не нужно... или лететь. Но я вполне могу за оставшееся время научиться закрываться. Ведь у драконов есть такой прекрасный способ общения — мыслеобразы.
— Лар, ты просто передай мне свое умение, как обычный мыслеобраз, — попросил я брата. — Это ведь совсем просто.
— Нет, это невозможно, — ответил дракон. — Иначе мы бы не тратили десятилетия на обучение птенцов, а сразу передавали бы им все свои навыки.
— Ты ошибаешься, это возможно, но вы почему-то этим не пользуетесь, — возразил я и разочарованно вздохнул. — Но тогда хотя бы передай мне образ того, что ты понимаешь под мысленным общением и как сам закрываешь свои мысли.
Дракон взглянул мне в глаза, и я получил еще один кусочек его памяти. Оказывается, для того, чтобы не транслировать свои мысли всем окружающим, нужно просто закапсулировать свой разум, а мысли передавать напрямую своему собеседнику, протягивая кратковременную связь, вроде канала, между своим и его сознанием. Проверяя, правильно ли понял, я мысленно окружил свою голову непрозрачным коконом и подумал, не глядя на Лара:
"Похоже, он уже начинает жалеть, что получил такого братца".
— И вовсе нет, — ответил Лар. — Тебе показалось.
Мне осталось только констатировать, что с защитой мыслей у меня ничего не получилось. Нужно будет потом узнать о ней гораздо подробнее, причем сосредоточиться именно на ощущениях, которые сопутствуют установлению этой своеобразной блокировки. И тут у меня даже дух перехватило, а мысли о защите разума как ветром сдуло, потому что передо мной продефилировала молодая драконица с чешуей нежно-изумрудного цвета.
"Вот это красавица!" — подумал я, провожая ее взглядом.
Драконица повернула ко мне морду и пренебрежительно фыркнула в ответ, а потом забралась на один из соседних камней и принялась старательно делать вид, что меня не замечает.
— Маррико, — сказал Лар. — Первая красавица в нашей стае. Многие драконы делают все возможное, чтобы она только обратила на них внимание. Вот только ей очень нравится водить их всех за хвост, не выказывая никому благосклонности.
Далее Лар сказал очень длинную фразу, которая воспринялась моим сознанием как неясный набор звуков, трансформировавшихся затем в одно слово — стерва.
— А лет ей сколько? — спросил я, внимательно разглядывая драконицу.
— Чуть за сотню, — ответил Лар.
"Мда, в самом соку, — подумал я, восхищаясь прекрасным созданием. — Вот это фигурка! А какие ножки, изящно согнутые в коленях, а какая талия, а шейка, а этот очаровательный хвостик, что так кокетливо обвился вокруг. Богиня! Никогда не видел более совершенного создания. Так и хочется... Эй, да ведь она же меня слышит!"
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
