Именем Тьхери. Будни тёмного мага

— Лэрзен, прекрати свои пошлые шуточки! — теперь я была пунцовой. — Ты прекрасно знаешь, что я...

— Да знаю я, Одана, просто подразнить захотелось. Ты так очаровательно краснеешь. Водички выпей, успокойся, супружескую постель я никому не отдам. Даже тебе, Анже, при всех твоих весомых достоинствах. Свари кофе для меня и жены, ей послабже, и принеси почту.

Когда горничная вышла, муж с ухмылкой вновь шепнул на ушко, видимо, посчитав, что мой цвет лица недостаточно ярок:

— А втроём не хочешь?

— Нет, Лэрзен Азарх!!! — крикнула я во всю мощь лёгких и, не выдержав, встала из-за стола.

— Тихо, тихо, несчастье моё, я пошутил. Нет, я бы попробовал... Хорошо, без тебя.

Мерзавец смеялся, явно провоцируя меня. И успешно: я назвала его извращенцем и вышла на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха.

Лэрзену нравилось дразнить меня, поддевать на "пикантные" темы. Ну как ему объяснить, что мой отец был строгих правил? Да, мать жрица богини Олонис, но и она только одного в жизни любила. Безусловно, я благодарна ей за советы, за то, что во всех подробностях рассказала о том, что могут мужчина и женщина, но я считала это сакральным. А отец приучил к скромности. Да и сама я от природы скованная... Словом, это моё больное место, а этот мерзавец так и норовит задеть за живое.

Можно подумать, что порядочность — не добродетель.

— Добродетели, Одана, но если соблюдать меру. А в тебе этого на всех наших детей хватит.

Я и не слышала, как он подошёл, накинул мне на плечи пальто — на улице сыро.

И, как обычно, читает мысли. Но я не злюсь, я привыкла.

— Взрослая девочка, а так бурно реагируешь на пустяки. Неужели ты действительно решила, что я серьёзно?

Его руки легли на живот, поглаживая. Меня, не ребёнка — движения круговые, словно следы от брошенного камня на воде. Лэрзен прекрасно знает, как это на меня действует.

— Лэрзен, скажи, а ты пробовал?

— Что пробовал? С двумя девочками? — его губы щекочут шею. — Нет, мне как-то всегда одной хватало, зачем лишние деньги тратить? Я и без второй неплохо возбуждаюсь. А смотреть... Мне больше делать нравится. А что, идея понравилась?

— Нет, просто интересно.

Я уже не сердилась и, обернувшись, поцеловала его.

— Любопытная моя, пошли кофе пить. А потом ты мне массаж сделаешь и докажешь, что я не просто так изображал в городе пятнадцатилетнего мальчишку, у которого нет денег на девочку.

Я улыбнулась. Приятно всё же, что муж обошёл стороной публичный дом, честно думал о жене. Только вот мой живот не располагал к бурным наградам, а мне и одного раза хватило.

За кофе Лэрзен просматривал почту, кидая мне письма, которые нужно передать Стьефу: муж мелочами не занимается. Отнёс их сам, сказал, что на полчаса задержится в кабинете. Я кивнула и, дождавшись его ухода, обговорила с Мартой список дел назавтра. Помогла убрать со стола и поднялась в спальню, предварительно проверив мальчиков — оба спали, даже Элькасир.

Анже принесла тёплой воды, и я завершила день традиционным вечерним туалетом. Расчесала волосы, заплела в косу, надела ночную рубашку и легла.

Потом пришёл муж, получил обещанный массаж, плавно перешедший в исполнение супружеского долга. Инициатором был он, а отдуваться пришлось мне. Но не оттолкнёшь же его, вот и довольствовалась монологом: "Лэрзен, я не хочу. Да, я знаю, как это, можешь не объяснять. Делай уже, а то я спать хочу. Мерзавец, ты хочешь, чтобы я всё сама?! Да, удобно. Да... Да... Да! Ну, доволен? Всё, теперь отстань от меня, я устала".

Довольный Лэрзен, не преминувший прокомментировать мою степень владения предметом, растянулся на спине и заснул, а я, ещё долго пытаясь найти удобную позу — увы, с каждым днём всё сложнее. Лежала и вспоминала, как оказалась неотъемлемой частью дома Азархов.

Заказчики, которых я как хозяйка встречала в холле, узнав, что я не ведьма, бросали на меня сочувствующие взгляды. Видимо, думали, что Лэрзен силой затащил к себе, запугал или что-то в этом роде. Пару раз со мной даже заводили душеспасительные разговоры о необходимости бегства от исчадья зла — моего мужа, предлагали помощь. Особенно во время беременности — видимо, мой живот вызывал особую волну жалости.

Но Лэрзен быстро это пресёк, заявив одному из таких доброжелателей:

— Если жена начнёт нервничать, хотя бы немного, я убью вас. И, заметьте, совершенно бесплатно.

После этого поток желающих спасти меня иссяк.

Лэрзен

В Лайонг меня привело предчувствие. Не, ну и деньги, конечно. Я не собирался никому дарить свои кровные.

Как обычно через ворота даже не сунулся, воспользовался аркой портала. Но на этот раз решил, что пора с этим кончать и таки прикончить начальника городской стражи. Мысль показалась настолько соблазнительной, что в первом же безлюдном уголке я послал ему проклятие, постаравшись вложить в него все свои "тёплые" чувства.

На душе сразу повеселело. А от мысли, что досточтимому врагу осталось жить считанные недели, так вообще хорошо стало. Пусть, пусть вычислят, я всё равно не откажу себе в удовольствии видеть его перекошенную смертью рожу.

Доберусь вечерком до леса, Тёмную печать поставлю, чтобы уж наверняка.

Конечно, жаль, что я тогда его не распотрошил — покойный Наместник помешал. Кстати, неплохо бы узнать, кто новый.

И на месте властей я бы себя хоть как-то отблагодарил. А то облагодетельствовали только родственников светлого, Деймана, а я так, падаль... Сейчас опять стража шкуру дырявить начнёт — надоели хуже приворотного зелья! Вот дождутся, устрою тут пиршество вампирам — нервы ведь не железные, могу и сорваться.

Деньги получил без проблем — мне всегда охотно платят, мечтая поскорее отвязаться. Стража тоже оказалась на редкость миролюбивой, даже подозрительно. А как же массовые зачистки тёмных? Или после лечения жриц я стал таким добропорядочным на вид? Не замечал. Хотя на лице не написано, кто я есть, а рукав рубашки закатывать не собираюсь.

Промочив горло и пообедав в одном из трактирчиков, слонялся по городу, пытаясь понять, какого демона меня сюда что-то тащило. И так настойчиво намекало, что не отпустит, пока своего не добьётся. Внутреннее чутьё, гоблину его в задницу! Достало до печенок, а ясности никакой. Не опасность, точно знаю, что не опасность, а нечто иное...

Вспомнил об Одане, решил проведать страдалицу. Не уверен, что обрадуется, но, вроде, мирно расстались.

В гости набиваться не стану: вторые неприятности за год для девушки — перебор.

И на пороге-то этого домика, помнившего содержимое моего желудка, предчувствие наконец-то соизволило разродиться чем-то конкретным. Вернее, разродиться должно было не оно, а Одана. Не сейчас, конечно, но тёплые деньки ребёночек ещё застанет. Мой ребёнок, рога Тьхери!

Тут уж ничего доказывать не нужно, отпираться в отцовстве бесполезно, когда видишь его ауру и чувствуешь, как это нечто к тебе мысленно тянется.

Не сказал бы, что это меня обрадовало. Скажу прямо: совсем не обрадовало. Я не собирался становиться отцом сопливого нечто, но раньше надо было думать. И головой, а не другим местом. Хотя другими местами было приятнее.

Таща это беременное чудо на кухню, отодрав от ведра (чему только матери дочек учат, додумалась лестницу мыть!), смирился с мыслью, что это выбор Тьхери.

И ребёнок-маг. С сильной тёмной аурой. Он и звал — набрался сил в утробе и принялся за поиски блудного папочки.

А Одана-то смелая девочка, раз родить решила. Её же за такое власти на клочки разорвут. Понимает она это или нет?! Твердит, что сроднилась с ребёнком — материнский инстинкт во всей красе.

Усадив девчонку на колени, положил руку ей на живот — в конце концов, моё произведение искусства, бесплатное дополнение к ритуалу возврата воспоминаний.

Внутри родное, моя кровь... И что теперь делать?

Ребёнок решил за нас, безапелляционно заявив, что требует наличия обоих родителей.

Да не смоюсь я, не брошу вас.

И придётся жениться, утешаясь мыслью, что достойно продолжил свой род. Только жить с Оданой будет, ой, как сложно! Послало же проведение на мою голову!

Всё-таки порядочность наказуема, но против своего кодекса чести не пойду. Ребёнок родится в браке.

Поставил Одану перед фактом, проигнорировав её возражения (кто бы сомневался, добровольно, за меня — замуж?), всучил деньги и уехал. Нужно дела кое-какие решить, дом подготовить — не в холостяцкую же берлогу её тащить?

На душе было паршиво — несмотря на весь энтузиазм в голосе, которым я сообщил Одане о скором браке. И, естественно, ноги сами привели меня туда, где есть дратт. Потому как дратт — самое то для человека, которому собака-судьба подсунула супругу и ребёнка.

Не то, чтобы Одана вызывала рвотный рефлекс — стойкую неприязнь во мне, как всяком нормальном мужчине, рождало слово "брак". Я не был готов, меня вполне устраивал мой образ жизни — и тут... Драконье брюхо, предохранялась бы, мать же учила! А мне теперь отвечать. Все девочки как девочки — покувыркались и разбежались, а эта... Тьхери, за что? Я мало тебя баловал жертвами? Так я исправлюсь.

Хадаршет, влип по уши. А не жениться не могу. В итоге сижу, пью, поминаю всеми "тёплыми" словами себя и свою безмозглую невесту. Вот зачем, зачем ей мой ребёнок? Не могла родить от кого-то другого? Нет, допустим, мне хоть какая-то выгода: зародыш с силой, мага воспитаю, а ей-то?

Не так, совсем не так я представлял конец своей холостой жизни. Во-первых, не сейчас, а когда... Да, троллья печёнка, меня всё устраивало, никакой внутренний голос не свербел. Это ведь у женщин — обязательно должна быть семья, грежу только о семье, без семьи я неполноценная. А у меня, наоборот, — всё, что угодно, кроме семьи. Не то чтобы, я ярый противник брака, просто свободой дорожу.

Радует, что Одана из тех, что мне указывать не станет. Может, и получится что. А не получится — так верну, где взял. Ребёнка себе оставлю, Анже на воспитание отдам, а бывшей жене, так и быть, оплачу потраченные со мной нервы.

Дратт изменил течение мыслей, заставив взглянуть на ситуацию с другой стороны. Да, женюсь по принуждению, но не на самом худшем варианте. Одана — латентный маг, с кучей нейтральной энергии, то есть у ребёнка будет сильно развитый тёмный дар. Кто сказал, что какая-нибудь ведьма родила бы мне такого же? Сомневаюсь, недаром же Асдеркон так хотел её получить. Не для деторождения, разумеется, а для опустошения магических резервов.

Друг друга мы знаем — что я тёмный, Одана в курсе, сюрпризом не станет. Притерпелась уже, пообвыкла, да и я к ней тоже. Умненькая, уже не маленькая девочка, опыт кое-какой есть. И нравится. Чем — Тьхери разберёт!

Ну да, самую главную причину даже самому себе озвучить не хочешь. Как же, стал бы ты так хлопотать, если бы какая-то другая девчонка от тебя залетела. Пусть и с даром. Забрал бы ребёнка — и дело с концом, хотя отец и учил, что за поступки нужно отвечать. А ты женишься. И все мысли: "Не понравится — брошу" — для отвода глаз. Знаешь же, пёс шелудивый, что никуда не денешься, присосалась к тебе библиотекарша, как пиявка.

Вот только с одним аспектом брака, похоже, будут проблемы. Нет, решаемые, потому как дело не безнадёжно, только пока доведёшь её до дела... Смешно, право, с такой матерью — и так себя вести! Надо будет приучать, а то свихнусь, сама виновата будет, если в город к девочкам ездить стану. Так что, дорогая, придётся доказывать, что мне гораздо приятнее дома, чем в чужих руках.

Затуманенный драттом разум примирился с изменением статуса. Всё равно, семья, дети — это когда-то надо, хотя бы для того, чтобы род не вымер, а светлые не злорадствовали, беспрепятственно размножаясь. Не мальчик, переживёшь некоторые неудобства, зато приведёшь ещё одного или одну под знамёна Тьхери.

Единственное, что плохо в наличие семьи — уязвимость. По ней бьют в первую очередь. Но как-нибудь сумею защитить. Надеюсь. Отец не смог...

Через две недели, как и обещал, вернулся в Лайонг.

Артен пообещал моей невесте отрез соанского шёлка на платье, пришлет с первым же караваном. Так что с этим уладили, оставалась самая малость — договориться со жрецами Светоносного. Нет, конечно, я мог провести обряд по нашим законам, потом просто подсунув чиновнику монетку за запись в Книге наместничества, но Одана не тёмная, небось, с детства о другой свадьбе мечтала. Не стану её мечты портить, хотя будет тяжело. Но полчаса ради супруги и ребёнка вытерплю, заодно, на перекошенные рожи жрецов полюбуюсь. И им развлечение — не каждый день тёмный маг припирается, смиренно стоит, слушает.

Соврать, что ли, что я веру решил сменить? А то ведь властям заложат, и рожать Одана будет в гордом одиночестве. Если доживёт. А так любовь у меня, заставила отречься грязной сущности, перейти в лоно пресветлого бога, позабыв рогатую... Прости, Тьхери, с языка сорвалось.

Так и поступим.

Проведал Одану, убедился, что деньги пошли на благое дело в виде улучшения здоровья и быта. Она ещё раз спросила, не пошутил ли я, я ещё раз ответил, что и не думал, и на всякий случай забрал у неё документы.

Что-то не похожа она на радостную невесту, боится. Пришлось заверить, что особых неудобств не причиню, зато зарабатываю много — какая ни какая, а польза.

— Так что не придётся тебе пыль глотать.

— Значит, мы уедем из Лайонга?

Не хочет. Думает о доме, какой-то подруге, знакомых, что ей у меня будет тоскливо и одиноко. И рожать там боится.

— Одана, ты сама понимаешь, что тебе здесь нельзя. О ребёнке подумай, — напираю на материнские чувства.

Она покорно кивает, но просит не продавать дом. А в голове объяснение — чтобы было, куда вернуться.

— Одана, не всё так плохо будет, бежать не потребуется. Я, хоть людей потрошу и трупами общаюсь, обещаю хорошо обращаться со своей женой и не бить её чаще одного раза в день.

Рассмеялась, потеплела, захлопотала вокруг меня, вспомнив, что голодный и с дороги. Вот она, прелесть наличия...хм, пока ещё не жены, но невесты — экономия денег и польза для желудка. Готовит, кстати, хорошо, не то, что в трактире. Но я непривередливый, ем почти всё.

Поев, усадил её себе на колени, расспросил, чем без меня занималась (просто, чтобы не молчать).

Животик чуть-чуть подрос, такой мягкий, округлый... Всё, приехали, папочка и муж во всей красе! А кто две недели назад орал о свободе, о том, что не нагулялся? Судя по мыслям, Лэрзен Азарх, кольцо вам на палец давно надели.

Задрал подол платья, чтобы посмотреть на вместилище своего наследника — мальчик там, теперь чувствуется. Ей не скажу — пусть гадает, а мне необидно: жениться ради мальчонки не зазорно.

Одана не сопротивлялась, даже заулыбалась — ей приятно такое внимание. И не стесняется. Хотя, чего стесняться? Ну да, зная Одану, она нашла бы повод.

Живот у неё совсем не такой, какой по моим представлениям должен быть. Линия плавная, будто изгиб арбалета, идёт как продолжение одной дуги верхней половины тела. И вовсе на шар не похоже.

Зная, как им обоим нравится ласка, долго, обстоятельно гладил живот, потом спустил с колен и огорошил новостью, что до свадьбы поживу здесь.