Посторонним вход воспрещён. Часть первая.

Так и появился на свет Степан Стопкин — вольный журналист, раскапывающий и предающий огласке разнообразные скандальные дела.

* * *

Июль 2015 года, Москва, Ясенево.

Квартира Алисы Фроловой

Ночь, потраченная с пользой.

Именно его блог и творит сейчас Алиса. За три "дела" образ Степана Стопкина вполне успел обрисоваться — причём достаточно отчётливо. А Хвост, дурак, всё подкалывает — ржет, что Алиса творит мужчину своей мечты...

Может быть.

Но сначала — она создавала полную противоположность себе. Она ездит на папиной старенькой "Королле", у Степы — патриотичная "Лада-Калина", купленная в кредит. Она — потомственная москвичка, Степа — "понаехавший" из глубинки, как он сам про себя и пишет. Алиса хватается за любую работу — а Степу интересуют только серьезные расследования. Он — парень упрямый, рисковый, в чём-то даже авантюрист — в отличие от покладистой и осторожной Алисы.

Нет, это не мужчина ее мечты. Это она сама, какой ей хотелось бы быть. Правда, серебристая "Королла" ее вполне устраивает.

В любом случае, литературные вкусы у них со Стопкиным одни и те же. Только Алиса про свои помалкивает, ибо они не вписываются в образ куклы Барби с фотокамерой, а вот Степа вовсе не скрывает, что любит Чехова и Толстого.

В школе она искренне ненавидела всю эту русскую классику — потому что литературу им преподавала Аннушка. С её подачи вся русская литература представлялась девушке, как нудное описание грязи, мучений и выворачивания душ наизнанку. Прежний мир, "до революции" рисовался серым и безрадостным, полным нищеты, тупости и лени.

А потом она, чтобы убить время в поезде дальнего следования, купила книжицу в мягкой обложке — "Статского советника" Акунина. Имя автора было тогда на слуху — вот Алиса и сочла полезным ознакомиться. Книгу она проглотила быстро — и испытала немалое удивление. Оказывается, позапрошлый век, в котором действовали герои, вовсе не был бесцветен.

Позже, в гостях у родителей, ожидая возвращения отца, она ради любопытства выдернула с полки томик Чехова. Просто так, полистать, от нечего делать. И — попалась. Дальше были Достоевский, Толстой, Салтыков-Щедрин...

Господи, ну почему эту проклятую Аннушку не придушили в колыбели? Как же умело эта растрепа отбила у Алисы интерес к прекраснейшей русской литературе! И особенно — к этому удивительному периоду истории!

А еще девушке — безумно понравились моды конца девятнадцатого века. Она даже принялась приобретать кое-какие шмотки в подходящем стиле — благо ей идут длинные юбки, соломенные шляпки и кофточки с фонариками. Петрович как-то обозвал ее "тургеневской барышней" — это когда она перестала вязать волосы в конский хвост и заплела их в недлинную мягкую косу с черным газовым бантом.

Порой Алиса воображала себя в огромной зале с зеркальным паркетом, танцующей мазурку в длинном платье с кружевным шлейфом. Одна беда — правда, мазурку танцевать она не умела. Да и кто сейчас танцует все эти мазурки, кадрили, гавоты? Вальс, разве — на традиционной какой-нибудь свадьбе, да и то редко и неумело...

Сегодня правят бал хип-хоп, хайп, хаус — драйв, раскованность и ритм.

Интересно, как Степа Стопкин относится к субкультуре хип-хоп? Наверное, никак. То есть — также, как и она сама. Не интересует -но и не раздражает.

* * *

Июль 2015 года, Москва, Ясенево.

Квартира Олега Сукновалова

День. За столом люди откровеннее.

Выгнувшись по-кошачьи, Алиса сладко потянулась. Не пойдет она сегодня в фитнес-клуб — просто пойдет и погуляет, ни о чем не задумываясь.

"Вот и лето наступило, — думала она, пересекая широкий, по июльскому пыльный двор. — а я и заметить толком не успела..."

Алиса совсем было собралась обогнуть угол пятиэтажки и выйти на улицу, в сторону чахлого сквера, когда её окликнули. Это был Олежик — старый приятель. Они всегда жили в этом дворе и дружили чуть ли не с детского сада. Сейчас он маялся возле своего подъезда, нагруженный двумя огромнейшими пакетами из "Пятерочки" — пытался вытащить из заднего кармана джинсов магнитный ключ от домофона. Увидав Алису, он бросил эту безнадёжную борьбу и бережно пристроил пакеты на асфальт.

— Привет! Сто лет тебя не видно!

— Привет, да я вся в бегах в работе. А у тебя что, закупки на неделю?

— Не, это для алхимических экспериментов. Рискнешь здоровьем? Пойдем ко мне, все наши уже там...

Вот это — именно то, что нужно после бестолкового дня и ссоры с Глебом — "алхимия" Олежика и Макса!

— Ой, классно как! А что намечено на сегодня?

— Да так, ерунда — эксперименты с новой фритюрницей и свежим кроликом.

— Кролик во фритюре? Ой, как здорово! — Алиса чуть не захлопала в ладоши.

— Не, фритюрница отдельно, а кролик отдельно. Мы его уже замариновали и сейчас как раз собираемся в духовку... Черт! — молодой человек хлопнул себя по лбу. — Сыр-то я забыл!

— Так я схожу, куплю! А то на халяву и неудобно.

— Давай! — обрадовался Олежек. — Только поскорее ко мне, а то кролика уже закладывать пора....

— А сыр какой?

— Самый дешевый типа голландского или пошехонского. Да неважно, любой твёрдый сорт.

Оба парня — и Олежек и Макс, — известны среди всех своих приятелей и подруг страстные кулинары-самоучки. Периодически они собирают народ на "алхимические эксперименты" — когда в большой компании и осваивают приготовление очередного, как правило, мясного блюда. В прежние времена Алиса тоже частенько сиживала на олежиковой кухне — в ожидании свеженькой вкуснятины. Это же так здорово — мальчики готовят, а девочки сидят рядом, ждут и непринуждённо болтают. Где еще такое увидишь? Но, когда учеба в МГУКИ осталась позади, традиция кулинарных посиделок как-то сами собой прервалась.

Макс колдовал с фритюрницей, обжаривая в ней какую-то невообразимую смесь— луковые кольца, мясную соломку, картофельные кружочки, сырные шарики с ветчиной. Пока Алиса, Иришка и Юлик все это подъедали, ребята измывались над кроликом. Сегодня им ассистировали Валерка и незнакомый Алисе молчаливый парень по имени Лев. Известный, как отрекомендовал его Олежек, мастерством приготовления волшебного соуса соус для фритюрных зажарок.

— Пропадай, моя фигура! — вздохнула Иришка, обмакивая в соус картошку.

А Алиса наслаждалась забытым чувством беззаботности — и безопасности. Никто от тебя ничего не ждет, никто не накапает начальству, никому от тебя ничего не надо...

— Олег, вы свой мед уже закончили?

— Ага, — оторвался от кролика хозяин квартиры, — Макс в Склифе ординатуру отбывает, я — в Сербского.

— "Сербского" — это что? — не поняла Алиса.

— Социальная и судебная психиатрия. — охотно пояснил парень.

— А, ты все-таки решил остановиться на психиатрии?

— Ну да. Без работы не останусь — психов в наше безумное время становится все больше и больше, и деньги у них, как правило, имеются.

— А раздвоение личности там лечат? — невинно поинтересовался Валерка.

— Лечат, а что?

— Ты им про Грязного Гарри рассказывал?

— А я с ним не знаком, — под общий смех невозмутимо отозвался Олежик. — Его только вы знаете — а я к тому времени, как он появляется, как правило, уже ничего не помню. А раз не помню — значит, этого и нет вовсе.

Олежик — милейший человек, пока не напьется. А вот когда переберет — то становится агрессивным и вредным. Непременно докапывается до всех окружающих, чуть что — сразу лезет в драку. Тогда-то в компании и говорят, что в нём проснулся Грязный Гарри.

Парни принялись травить медицинские байки — сплошь и рядом весьма скабрёзные. Лев тоже оживился — и поведал девушкам леденящих душу историй из жизни анестезиологов.

Те охотно ахали — и то смеялись, то требовали немедленно прекратить эти "ужасные разговоры".

— К нам на днях мужика привезли, — запихивая противень с кроликом в раскаленную духовку, сказал Олежик, — бандит, проходит по делу то ли с наркотой, то ли с оружием, то ли и с тем и с другим. И несет такую восхитительную ахинею...

— Косит под дурака? — понимающе отозвалась Алиса.

— Не знаю, экспертизы пока не было. Но фантастики этот малый точно перечитал.

— Его что, инопланетяне похищали? — догадалась Ирочка.

— Не, у него где-то здесь, в Москве установлена машина времени. Они и переносит его в прошлое. В царскую Россию.

— И?..

— Наркоту он там покупает, в аптеке. Кокаин или морфий. Вот так, запросто, без рецепта.

Посмеялись.

— Так что же его к вам? — Спросил Макс, — Понятно же, что врет.

— Понимаешь, уж очень он убежденно врет. Или... убедительно, уж не знаю. Я как раз присутствовал, когда его по тестам гоняли. Он вроде как вменяемый; но в то, что говорит, похоже, сам верит совершенно искренне. Короче, менты не знают, что с ним делать. Пока отправили к нам на освидетельствование — а там видно будет. И самое занятное — он, похоже, и сам сознаёт, что ему чёрта с два кто поверит — и бесится, что его в дурку закрыли.

— А часто у вас вот так, под психов косят?— поинтересовалась Алиса.

— Не-а. Сейчас у нас на смертную казнь вроде как мораторий. Так что всякий понимает — лучше уж обычный срок отсидеть, чем гнить всю жизнь в закрытой психушке. К тому же симулировать психическое расстройство не так-то просто. Есть мелочи, нюансы, нестыковочки разные, которые не что опытный врач — любой практикант просечет на раз-два-три. Такие штучки только в "Золотом телёнке" прокатывали, а в наше время — вы бы знали, сколько одних дисеров на тему симуляции психических расстройств написано!

— Да и в "Золотом телёнке не прокатило. — заметила Алиса, которая как раз недавно прочитала бессмертное творение Ильфа и Петрова. -"Не помогли ни книга Блейлера и сумеречное состояние души, осложненное маниакально-депрессивным психозом. Профессор Титанушкин не уважал симулянтов".

На неё уважительно покосились — не всякий в наше время способен вот так, с ходу, цитировать классиков.

— Слушай, — продолжала меж тем девушка, — а можно мне с этим вашим уникумом поговорить, может, интервью у него взять? Проведешь? Покажешь его? А то с темами — полный трындец.

Олежик покачал головой:

— Нереально. Это же режимный объект! У нас такие Чикатилы лежат, что мороз по коже. Там ведь и серьезных преступнков для освидетельствования привозят, и даже по линии ФСБ — так что и они присматривают. Не, пустой номер...

— А может, как-нибудь потихоньку?

— Как? Алис, там высокие стены, колючка, решетки, камеры повсюду. Все, как в тюрьме.

— Подожди, — удивилась Юлик, — у меня знакомая говорила, что ее брат в Серпах от алкоголизма лечится. Добровольно. Как его-то пускают?

— Ну, у нас есть отделение для тех, кто сам приходит — или кого привозят из психиатрических интернатов. Наркология там, все дела... Кстати, даже музей имеется — посвящённый жертвам карательной психиатрии советских времен. Но бандит, о котором я рассказываю, содержится в особо закрытой, тюремной части. Там сплошные строгости — даже ложки после каждого обеда пересчитывают. Наверное, даже строже, чем в тюрьмах — в Серпах ведь не только бандюки на экспертизе, там и вполне реальные психи — маньяки с маньячками. Представьте, что будет, если такой сбежит? Чикатила пионером покажется!

— А ты где работаешь?? — спросила Иришка.

— А я везде! — усмехнулся Олежик, — Я — в каждой бочке затычка. Вчера вот с очередной беспамятной возился — случай биографической амнезии. Тетка второй месяц у нас парится — так вообще ничего не помнит. Ее подобрали на одной подмосковной станции. Вот я и учу ее разговаривать — она, видите ли, забыла, как это делается.

— И как, научил?

— Прогресс налицо, — парень налил себе пива и подхватил с салфетки сырный шарик — не дожидаясь, пока с него обтечет шкворчащее масло. Конечно, немедленно обжегся — и принялся ронять и ловить шарик, ойкая и плеская во все стороны пивом. Ирочка пыталась отобрать горячее лакомство и дать Олежику вручить остывший шарик, но тот свирепо засунул обидчика в рот, запил пивом и объявил, что победил супостата — убил и съел.

Кролик не слишком удался — получился с горчинкой. Но под пиво его все равно дружно слопали. Мальчики принялись обстоятельно рассуждать, что они сделали не так и как надо будет "алхимичить" с кроликом в следующий раз. А у Алисы все не шел из головы бандит, шаставший за наркотой в прошлое.

Когда с пивом и остатками лакомств переместились из кухни в комнату, она снова принялась убалтывать Олежика — чтобы тот свёл её с интересным субъектом.

— А у вас там практиканты бывают?

— Бывают. И сейчас есть. Но там же все строго — по пропускам. Оформляют по списку, который присылают с места учебы... хотя...

— Что — хотя?

Олежик встал и принялся рыться в завалах на подоконнике -из дисков, электронных девайсов и разномастных коробок. Нашел что-то — и задумчиво на него уставился. Потом поднял глаза на собеседницу:

— Ты же блондинкой заделалась... — и перевел взгляд на белый пластиковый прямоугольник. — Тут вот какое дело — сейчас у нас проходит практику группа из моего универа. И одна девчонка только один раз явилась на практику, а потом уехала к себе домой, в Алексин — вроде, у нее там кто-то умер. А пропуск мне отдала — чтобы я сдал. А я забыл...

Алиса немедленно вскочила заглянула в пропуск.

— Не похожа, — покачал головой Олежик.

— Сделаю так, что буду похожа, — упрямо мотнула головой девушка, — дай получше рассмотрю... да отдам, если не согласишься — просто посмотрю и всё!

Парень неохотно выпустил заламинированный кусочек картона.

К счастью, практикантка из неведомого города Алексина не отличалась полнотой. И глаза вполне можно сделать карими — с помощью контактных линз. Уложить такую же прическу — не проблема. Вот только носик...

Девушки немедленно принялись обсуждать, как сделать Алису, похожей на Елену Евгеньевну Коробову — девицу с фотографии.

А виновник неразберихи сидел, исполненный глубоких сомнений.

— Я же не собираюсь ему побег устраивать, — убеждала парня Алиса, — мне бы с ним только поговорить — и все!

— Да пойми ты, он же под следствием! Ему даже с родней свидания запрещены, если с кем и встречается — то лишь с адвокатом. А ты — журналистка. Если тебя поймают, мне точно пипец. Да и тебе кисло придётся.

— А ты-то тут причем? — удивилась девушка, — мало ли где я этот пропуск могла найти?

— Его же мне дали, чтобы сдать — а мы с тобой знакомы, это сразу всплывёт!

— Не поймают, Олежик, миленький! Ну пожалуйста!

И чем сильнее отнекивался её старый друг — тем больше Алисе хотелось проникнуть за стены неприступных "Серпов". А когда ей чего-то очень хочется...

— Давай так, — сказал наконец парень, — я завтра уточню, до какого числа практика у этой группы. Вроде бы, должна скоро заканчиваться. Вот ты в последний день и появишься!

— А вот, гляди, на пропуске дата окончания действия — Алиса подсунула приятелю прямоугольничек. — Как раз завтра!

— Да? Вот черт! Ты ведь вообще на нее не похожа, не успеешь замаскироваться...

— А мне и не надо быть на нее похожей. Мне надо быть похожей на фотографию.