Лэйми недовольно встряхнул волосами. Он хотел выйти на террасу, но попал в какую-то пустую каморку с таким же, как в спальне, большим окном — только забитым снаружи подгнившими коричневатыми досками. Чертыхнувшись, он вернулся в коридор. Дверь справа, насколько он помнил, вела на лестницу, а левая...
Толкнув её, он вышел на террасу, чувствуя, как мягко прогибаются под босыми ногами влажные, холодные доски, и замер у деревянных перил.
Прямо под ним был неширокий двор, дальше, за высоченным дощатым забором, тянулась чудовищно грязная дорога. По ней, судя по колеям, ездили машины с очень большими колесами. Справа стоял второй дом, похожий на этот, — задняя его часть тоже терялась в массе разросшихся деревьев. Крыша его уже просохла, но стены были ещё влажными, — ночью, очевидно, шел дождь, но всё равно, сочетание потемневших от времени дощатых стен и светлой шиферной крыши казалось Лэйми странным. Дальше, над изогнувшимся безупречной дугой крутым склоном долины, сквозь толщу плывущих рваных туч пробивалось желтовато-белое солнце. Там и сям из темной хвойной зелени выступали рыжеватые скалы, а вдалеке, уже где-то под тучами, серел длинный массив горного хребта. Судя по солнцу, время уже подходило к полудню.
Почти нагое тело обдал ветер и Лэйми невольно поёжился — воздух был сырой и очень холодный. Весь покрытый ознобом, он спустился на первый этаж, и, толкнув ветхую дверь, вышел на дощатое крыльцо. Перед ним разлилась огромная лужа. Обойти её он не мог, вернуться назад тоже, — удобства всё же размещались во дворе. Задержав дыхание, Лэйми шагнул, — и тут же вскрикнул, когда нога ушла в ледяную воду до середины икры. Он тихонько взвыл... потом рассмеялся и шагнул ещё раз. Может, он сошел с ума, — но этот мир начинал ему нравиться.
4.
До города их взялся подвезти младший сын владельца единственной в Заре гостиницы — рослый, широкоплечий парень с длинными светлыми волосами, связанными в хвост. Он управлял маленьким шестиколесным вездеходом, похожим на громадную яркую игрушку, с удобнейшими, обитыми кожей креслами и складным верхом, сейчас откинутым. Вездеход громко гудел и подпрыгивал на камнях, но ехать всё равно было лучше, чем идти пешком. Зато сам факт поездки Лэйми не нравился. Он с удовольствием остался бы здесь, — все жители Зары помогали им с радостью и притом ничего не просили взамен, — но Охэйо хотел как можно быстрее добраться до ближайшего города. Ходить он, правда, до сих пор мог с трудом и лишь шипя от боли, так что ему дали крепкие удобные башмаки, и даже предложили подвезти. Водитель, правда, то и дело с любопытством косился на них, но это не мешало им говорить, не стесняясь его, — их родной хониарский язык за двести лет изоляции стал совершенно непохож на ойрин. Никто здесь не мог его знать.
Едва они отъехали от Зары, Охэйо вытащил из сумки свой неразлучный ноутбук и включил его. На одной из голографических пластин его архива (который он предусмотрительно взял с собой) хранились карты Вторичного Мира в количестве одиннадцати тысяч штук.
— За достоверность ручаться не могу, — предупредил он, когда на экране появилось многоцветное изображение. — Насколько я смог выяснить, мы вот здесь, — он ткнул в западный склон невысокого горного хребта. — Если так, то всего миль через тридцать эта река впадает в другую, большую. Она называется Мораг. На ней есть город с тем же названием. Он небольшой, но если спуститься по реке, можно попасть в Паулому, — она стоит на берегу огромного озера Орчи. Дальше... если составители карты не напутали... — Охэйо вдруг поставил на ней самый маленький масштаб, какой был. — Вот он, Свободный, он же Одинокий Город, самый большой, какой только есть во Вторичном Мире. Тридцать пять миль на двадцать. Семнадцать миллионов жителей. Проблема только в том, что до него чертовски далеко...
— Сколько?
Аннит ожесточенно почесал ухо.
— По карте — десять тысяч двести миль. Это по прямой. Но тут и горы, и моря... своим ходом мы будем идти туда лет пять, а с транспортом тут плохо. Самолетов нет, железные дороги только кое-где. Моря везде разбросаны, разрезаны. Зато Строители кое-что предусмотрели... ты помнишь о Летящих?
Лэйми кивнул. Он сам сочинил историю о юноше, который по своей воле мог свободно парить в воздухе. На Джангре такое было невозможно, но здесь, где физическая реальность была улучшена и изменена для увеличения возможностей... почему бы и нет?
— Проблема в том, что Дар Полета открывается только в мгновения величайшей опасности и только у избранных для неких великих свершений — по крайней мере, так у нас писали. Ну, мы-то с тобой наверняка избраны, — раз уж справились с Мроо, — только стать Летящим просто по желанию, кажется, нельзя.
Лэйми усмехнулся.
— Нам это и не к чему, ведь в Пауломе находится Башня Молчания. С её помощью мы сможем попасть куда угодно, — он победно взглянул на Охэйо. — Помнишь, как ты трепал меня за то, что я забиваю себе голову такими бесполезными вещами? И хорошо, что я с тобой тогда не согласился, правда? Во всяком случае, там мы узнаем больше.
5.
Вездеход ехал со скоростью миль десяти в час, так что в город они должны были прибыть только к вечеру. Но на другой транспорт надежды было ещё меньше. Дорога — точнее, просто колея, — вилась по дну всё той же долины. Судя по карте, лишь последние её мили пролегали в долине реки Мораг. Путь, с небольшим уклоном, но постоянно, шел вниз. Возможно, это лишь казалось после сытного обеда, но становилось теплее. Снег под кронами, во всяком случае, попадался всё реже.
— Знаешь, — неожиданно сказал Охэйо, — у Мроо я видел... возможно, мне кажется, но, по-моему, этот Исходный Мир существует уже более ста миллионов лет. И всё это время он был населен. Людьми. Ну, может быть, и не только, но технический уровень здесь примерно такой, как у нас лет за двести до Зеркала. Если вспомнить, что колонисты Джангра всего за пару тысяч лет прошли путь от арбалетов и мечей до непроницаемых энергетических экранов, то чертовски странно, что здесь нет такого. Наверное, это нужно этим... Строителям. Если так, цивилизации тут должны расти вширь или вглубь, а не ввысь. Впрочем, если ИХ цивилизация достигла немыслимых высот, то и такое может быть ИМ интересно...
— Выходит, люди здесь — что-то вроде подопытных животных? — спросил Лэйми.
— А люди — тоже животные, только говорящие. Некоторые — так и вовсе скоты. Если учесть это обстоятельство, то технический застой кажется мне мерой вполне разумной. Если у тебя есть рыбы — ты же не хочешь, чтобы они понаделали дырок в своем аквариуме?..
— Но разве ОНИ не могли сделать всех... ну... хорошими?
— Я думаю, могли. Но ведь человек, который даже помыслить не может о чем-то плохом, — уже и не человек вовсе, а так. Да и потом, это было бы... ужасно скучно.
— Но всё равно, это... жестоко.
— Если есть... есть ИНОЙ мир, — а ты убедил меня, что он существует, — то жестокости этого не имеют значения. Никакого.
— А...
— Как ты думаешь, зачем я хочу найти создателей этого места? Чтобы задать им все те вопросы, которые задаешь мне ты.
Они замолчали. Холмы вокруг явно становились ниже, но никаких следов цивилизации они ещё не видели, — если не считать этой вот наезженной колеи. Наконец, склоны долины расступились — и они увидели реку и город Мораг.
6.
Эта долина была действительно обширной, шириной, быть может, в милю или две. Её пологие склоны поросли лесом, плоское дно всё было возделано. По обе стороны разбитого и грязного проселка тянулись низкие заборы из сетки, ограждавшей огороды и поля. Среди них стояли кучки маленьких светлых домов с плоскими крышами. Людей было на удивление мало. Лэйми не знал, как ведется счет времени здесь, где не было смены времен года, но предположил, что сейчас, вечером, все ушли в город.
Впереди блестела сталью лента реки. Мораг оказалась действительно большой рекой — метров в двести или триста шириной. Город протянулся вдоль её берега почти на милю — относительно узкая масса плотной малоэтажной застройки. В центре, впрочем, вздымался компактный остров высоких белых зданий. Их плоские крыши обрамляла причудливая вязь разноцветных неоновых трубок.
Вокруг города не было никаких укреплений, на въезде не обнаружилось какого-либо поста, из чего Охэйо заключил, что завоевателей или сколько-нибудь многочисленных бандитов в здешних краях не водилось.
Пустынную городскую окраину они миновали не задерживаясь. Дома здесь оказались довольно-таки странными — четырехэтажные, под светлыми шиферными крышами, но деревянные; во всяком случае, их зеленая обшивка была дощатой. Лэйми подумал, как глупо строить такие громадины — вдруг случится пожар... Но других домов тут он не видел. Некоторые огромные "деревяшки", ярко-синие с белыми рамами, казались совершенно новыми. Они стояли уже за рекой, на фоне леса.
Центр города был освещен бело-розовыми фонарями и заполнен очень приличной на вид, пёстро одетой публикой. Первые этажи зданий занимали бесчисленные магазины, в которых торговали всякой всячиной, и Охэйо постоянно крутил головой.
Здесь парень остановил вездеход и дал понять, что они, собственно, приехали. Друзьям пришлось выйти, и их возница двинулся назад, явно без особой радости. Охэйо проводил его взглядом и покачал головой.
— Знаешь, нам не стоит задерживаться здесь, — сказал он, когда вездеход скрылся из виду. — Не знаю, приняли они нас за принцев в изгнании или за глупых туристов, однако мы явно им понравились. Но здесь власти могут оказаться... навязчивей. Так что нам, полагаю, стоит пойти сразу в порт и сесть на любой идущий к Пауломе корабль. Дорога займет дней пять или семь, но Паулома — большой город, привычный к необычным чужакам.
Лэйми кивнул. Ему очень хотелось посмотреть на Мораг, но он понимал, что любопытство могло дорого им обойтись.
7.
Немного размявшись после долгой поездки, они побрели по улице, удивленно осматриваясь. Трудно было поверить, что это место немыслимо далеко от их родины, — здесь всё оказалось таким же, как и дома, только старым.
Охэйо всё ещё сильно прихрамывал, но это не мешало ему высматривать ювелирные лавки — для поездки в Паулому им нужно было разжиться деньгами. На этот случай Аннит забрал в Хониаре всё, что осталось от вывезенной туда сокровищницы императорской семьи — пачку золотых пластин, украшенных тончайшими узорами и коробку с драгоценными камнями.
Наконец, он затащил друга в самую богатую с виду лавку и это был рискованный момент — хозяин не преминул спросить, откуда у двух юношей столько ценных вещей. Аннит пробормотал что-то о стесненных обстоятельствах, вынуждающих его распродавать семейное добро (вообще-то, как четвертый, младший сын Инниры IX, покойной ныне правительницы Империи Хилайа, он мог бы назвать его и своим), но этого оказалось достаточно — дорогая даже по здешним меркам одежда и хорошие манеры друзей заменили им отсутствие документов.
Золотая пластина из Ламайа была истинным произведением искусства, и Охэйо получил за неё около восьми тысяч лер-марок — вероятно, всё, что было сейчас у хозяина. Стоила она, наверняка, ещё больше — раза так в два или три, но это оказалось и к лучшему, — жажда легкой наживы перевесила жажду законопослушности. Охэйо лишь вздохнул. Ну да не побираться же им...
Разбогатев и обеднев одновременно, он повел Лэйми за покупками, но деньги он тратил весьма экономно — они ограничились запасной одежонкой (из той, которую не принято держать на виду), сандалиями с мягкими ремнями (он привык в Хониаре к такой обуви) и наплечной сумкой, в которой поместилось всё это добро. Сумку он вручил Лэйми. Помимо новых вещей в неё "ушли" и их кожаные куртки — слишком жаркие для столь теплой погоды.
В здешней одежде — синей, с белой окантовкой тунике, короткой и с рукавами до локтей, Лэйми чувствовал себя довольно-таки глупо, но зато не выделялся из толпы. Всё вместе обошлось им в двести марок. Никаких документов у них не спрашивали. К тому же, здесь они не скрывали знание ойрин, и смогли объясняться с продавцами без большого труда.
Всё это заняло менее часа. Когда они, наконец, пришли в порт, то обнаружили, что им очень повезло — там как раз готовился к отплытию теплоход, задержавшийся в Мораге по пути из другого большого города в верховьях реки — Кампы — к Пауломе. Он ходил раз в три недели и обычно стоял здесь всего сутки, так что они не застали бы его, если бы не поломка дизеля. Лэйми вдруг перестало нравиться такое везение. Их словно несло по этому миру и он начал сомневаться, что они вообще когда-либо остановятся.
8.
Порт Морага оказался приличных размеров затоном с множеством барж, дизельных буксиров и несколькими теплоходами. Нужный им они заметили издали — настоящую громадину длиной не менее ста и шириной в дюжину метров. Почти всю её палубу занимало темно-зеленое дощатое строение, похожее на гостиницу. На его плоской крыше, под навесом, размещалась веранда с чем-то вроде ресторана. Ближе к носу возвышалась деревянная рубка.
Сам порт был похож на гигантский базар — в нем собралось, как показалось Лэйми, всё население города. Сотни открытых лавок, толчея, грязь, множество разных, странно одетых людей — всё это показалось ему разновидностью сумасшедшего дома; у себя, в Хониаре, он привык к спокойной обстановке. Порт освещали мощные ксеноновые лампы на высоченных мачтах. Они сияли в сумеречном небе, словно целый рой маленьких солнц, и в их свете всё вокруг казалось ему чуть-чуть ненастоящим.
При покупке билетов у них, наконец, спросили документы, но Охэйо решил эту проблему очень просто, а именно, с помощью взятки, и даже не очень большой — порядки здесь не отличались строгостью. Свободны были, правда, лишь самые дорогие каюты, и он заплатил за одну пятьсот марок — не считая отданных "на лапу". Каюта, впрочем, стоила этих денег — просторная, с мягкими диванами, столом и шкафами из полированного дерева. Добротная дверь надежно запиралась изнутри. Стены, потолок и пол были из тщательно пригнанных и покрашенных досок. Над диванами сияли две не очень ярких лампы с плафонами из матового узорчатого стекла.
К каюте примыкала небольшая ванная — тоже с деревянными стенами, но все удобства в ней оказались из мрамора. Из медных кранов шла вполне теплая вода. Убедившись в этом, Аннит немедля налил ванну едва ли не до краев и забрался в неё, решив, наконец, как следует отмыться. Короче, ему здесь понравилось.
На взгляд Лэйми главным достоинством каюты было большое двустворчатое окно — на высоте метров трех над водой, и, пристроив возле него стул, он мог с удобством смотреть на неторопливо проплывающий пейзаж. Лэйми даже не заметил, как теплоход тронулся. Ему было тут на удивление уютно, словно он вернулся домой.
9.
Семь дней спустя он сидел в легком кресле у стола, уставленного пустыми тарелками. Стол стоял на верхней палубе венчавшей теплоход надстройки высотой метров в семь. Сам теплоход сейчас неспешно плыл по прямой здесь реке с невысокими заросшими берегами. Справа тянулись обычные здесь четырехэтажные дома, обшитые темно-зелеными досками. Слева, за широким травянистым мысом, уже блестела синеватая гладь озера. На его северном берегу призрачной полосой темнел лес, но западного берега он не видел: это был уже залив огромного озера-моря Орчи, — и, значит, их путешествие подходило к концу.
