Зеленое солнце

— Встал и сходил!

— На посту с оружием? Не имеешь права, — я нагло улыбнулся. Ох и аукнется мне такое поведение! И еще не раз...

Юрка не понимающе уставился на меня, выпучив глаза. В "двенадцатиэтажке" он работал совсем недавно, но уже прочно усвоил, что перечить старшим — себе дороже.

— Че, крутой?

Ворчун довольно лыбился, поглядывая то на меня, то на Сегу. Видимо, предвкушал разборки. Подраться он был не дурак.

— Нет, — я проверил магазин, — работа такая.

Почему-то в тот миг мне казалось, что может произойти все что угодно, но только не это.

Серега вдруг встал, пошатываясь, протянул мне руку и сказал:

— Уважаю. Мне, вот, в свое время смелости не хватило... Да ты не обижайся, Юрка сейчас к генератору на вахту сбегает и выпить нам принесет. Правда?

Юрка поспешно закивал своей заросшей головой (с вечно сальными волосами) и исчез за дверью.

А Сега все продолжал:

— Эх, было время, у нас тут столько барахла валялось! Бензина — завались, так мы на каждой квартире по генератору ставили...

Зачем он мне все это рассказывал? Я и так все прекрасно знал и помнил. Но когда он в очередной раз пригласил меня на вечеринку (конечно, вместе с моей девушкой), я все сразу понял. Отдавать им так просто Дашку я не собирался, как не собирался и отдавать вообще, но немного потянул с ответом. Приятно знать, что ты — хозяин положения.

— На бои не ходил? — выпалил вернувшийся с пивом Юрка.

Принес он почему-то только четыре бутылки. Видимо решил, что мне на дежурстве пить не стоит. Ну и правильно. Зато я с удовольствием наблюдал, как Ворчун опустошает одну за другой две "полторашки", выбрасывая пустые бутылки в окно.

Даша по-прежнему мялась у стены, не решаясь сесть на диван или на пол, где лежали матрасы. Она так и простояла бы весь день, не позови я ее и не усади к себе на колени. И чего она сегодня так нерешительна? Стеснительной я ее никогда не считал.

Причину я узнал только через пару часов, когда веселые и подвыпившие парни отправились в обнимку домой, а мы с Дашей остались наедине. Оказалось, она решила лично поздравить меня с повышением.

Особенно мне понравился праздничный обед и маленький подарок — длинный нож с резной золоченой ручкой — явно охотничий.

— А где это ты умудрилась достать и спрятать все эти продукты? Здание ведь охраняется! — я нежно поцеловал Дашу в щеку, еще жирными от курицы губами, девушка покраснела.

— Ну... у меня свои секреты. Кстати, ты ведь так и не ответил на вопрос!

— Какой? — я еще разыгрывал саму наивность, уже подозревая, о чем меня спросят.

— На вопрос Юры о боях.

— Нет, я в них не участвовал. По крайней мере, официально...

— Противный! Боишься? — она засмеялась и навалилась на меня с очередным поцелуем.

Нет, чувствую, не понять мне эту девушку. Две недели назад она мне влепила пощечину только за то, что я проходил мимо разборки двух оборотней... вот и пойми.

Холодные майские вечера нужно проводить дома у печки, чтобы в маленькой "бомжуйке" весело потрескивали дрова, а на потолке светилась электрическая лампа — призрак старого времени (или наличия дорого доставшегося бензина для генератора). Хорошо сидеть у потрескивающего живого огня и перечитывать любимую книгу, или взять новую и незнакомую, благо, не все библиотеки и книжные магазины города были разрушены, или выгорели. Но в комнатке, на работе у Алексея, умных книжек не водилось, а огонь пока разводить было негде — все старое убранство комнаты было уничтожено при взрыве, а ничего нового еще не притащили — этаж не тот, да и лень всем.

О бывшем сменщике, Сереге, напоминала только надпись на серой стене: "У нас есть все. И все, что у нас есть — это гребаная жизнь. И вещи, что о ней прошедшей напоминают".

Да, Серый был хорошим парнем (не то, что его тезка Сега), хоть и немного странным. В "той жизни" он был старостой в институте и участвовал в КВН. А в этой — собирал легенды "Мертвых Городов", писал летопись и один очень странный роман. После взрыва от всего этого осталась только одна обгоревшая тетрадь.

"А ведь и одна эта тетрадка мне жизнь спасла".

Там, за рекой, за разрушенным заводом. Не знай я одну красивую легенду наших врагов, был бы сейчас кормом... тех тварей, что звались почему-то Охотниками, но были, скорее, одичавшими людьми — оборотнями, опустившимися на самое дно. И где-то там же бродили остатки киборгов (изгнанных нами из города), ищущих съедобную плоть...

На диване завозилась спящая Даша. Ей можно дать и поспать, несмотря и на то, что времени только восемь часов. Она устала. На ночных дежурствах по кухне всегда устаешь...

Алексей даже и не заметил, что постоянно ощупывает простреленную так недавно, но уже давно зажившую ногу. Это было то самое, въевшееся глубоко в подсознание, в мозг, доказательство, что он уже не человек. Он был им когда-то. Когда-то до того, как стал обреченной пародией на военную машину. Такой же странной, такой же страшной, как и мир с зеленым солнцем.

Старая мятая тетрадка, словно повинуясь чьему-то мысленному приказу, открылась под порывом ветра. Ее листы шуршали и метались, пока не остановились на какой-то главе.

— "Апокалипсис сегодня", — прочитал Алексей.

— Да, — тихо во сне ответила Даша. И ему пришлось бороться с желанием подойти, крепко обнять ее, уснуть рядом. Но, у Алексея была работа. Да и глава рукописной книги — не худшее времяпрепровождение на посту.

Знакомые строки, но новый смысл. Раньше Алексей не обращал на этот текст особого внимания, но сейчас...

...Сейчас бы он точно не хотел забыть всю свою жизнь, как главный герой. И не хотел бы потом сидеть с сумасшедшим видом, писать несуществующему другу сумасшедшее письмо, надеясь все вспомнить...

Сейчас он только пытался вспомнить знакомые строки...

Авторы и книги (Серега)

"— Пришла весна, пора любви. Кого поймал, того...

Он дико засмеялся, скомкал листок и бросил в огонь. Зря. Бумага — ценная вещь, особенно комканая. С ней в туалет удобнее ходить. (Не то, что с деньгами!) Он опять усмехнулся, вытащил из кармана старый кошелек, достал пару зеленых банкнот и бережно положил в огонь: "На счастье!"

Огонь жадно охватил деньги пламенем, пуская в темноту потолка струйки цветного дыма, но уже вскоре продолжил нормально гореть в своей бочке.

"Она уже на звездное небо от ржавчины похожа. Как бы не развалилась", — подумал я.

— Дядя Ваня, вы есть будете? Тут тушенка на решетке закипела...

— Нет, сынок, спасибо, — слепой повернулся на своем матрасе в углу, кутаясь в старое шерстяное одеяло. Теперь я видел только его широкую спину, освещенную костром.

— Точно не будете?

Даже странно.

— Ну, я оставлю... потом поедите.

— Благодарю, только лучше ты детям оставь.

Я скривился.

Не знаю, как старик мог почувствовать мое выражение лица, только он продолжил, сменив тон:

— Или Кэрри придет, тоже есть захочет.

— Без разницы... еда так и так мелким достанется. Она опять кого-нибудь притащит.

— Вот видишь... да и мир не без добрых людей.

Я только хмыкнул. Как-то не верилось мне, что она — человек. Впрочем, с таким же успехом и другие не верили мне.

Ел молча и быстро, как обычно, поеживаясь от гуляющего сквозняка. С прошлой недели, когда я с ярусов Верхней земли свалился, переломав все лесенки, проход так и не заварили. А вон там, под шахтой, так и остались следы ног на потрескавшемся бетоне.

— Ваня, ты когда с электричеством сможешь разобраться? А то на всем первом уровне тьма непролазная!

— А вот как т-только новый рубильник найдете.

— Дык, мы и старый найдем, танк же вихрем всего на пару сотен метров бросило... О! Я золотую монетку выиграл! Представь, прямо в банке лежит.

Я полез доставать ее пальцами, но только порезался. Внутрь рука не проходила.

И я тихонько ругался:

"Чё, открывалки нет?! Обязательно надо было ножом банку ковырять?!! И все эта тупая привычка Злого. Его работа. Придурок. Видите ли, он против мародерства!!! Магазины грабить не разрешает. А жрать-то мы что должны?"

Сплюнул в пыль, обтер руки о джинсы и достал пачку из нагрудного кармана. Закурил. Ну и лажа! "Лунный табак" у них, видите ли! Та же "Прима" из музея, только цена была в двести раз выше. Подбросил еще связку банкнот в огонь, туда же отправил бы и сигареты, но вспомнил про Темного и его слова о "мародерстве". Вместо этого опять взял бумагу и карандаш (подумывал писать ручкой, но раздобыл только засохшие стержни). Писать хотелось, только в тусклом свете этого подземелья, видимо, в голову ничего не лезло.

"Дорогой друг!"

Подумал немного и зачеркнул строку. Это излишне. Нас так мало, что в любом случае приходится дружить...

"Доброжелатель!"

Это уже лучше. Поднял старое дно от бочки и пристроил его на колене вместо столика (сам же столик сейчас мирно потрескивал в огне).

"Твое письмо еще не смотрел, но отвечаю заранее. Потом, может, дополню, когда будет время. Жаль, денег на Интернет нет..."

Я снова засмеялся. Денег то навалом, да самого Интернета уже много лет как нет. Да и был бы, кому нужны эти мои бумажки!?

"С Кэрри все в полном порядке. Как обычно, людей спасает, Рыжа бестия. Мужика бы ей, чтобы прижал к ногтю. Так и пропадет когда-нибудь, шастая по городу. Не безопасные времена наступили. Хотя, лучше бы уж нас сразу всех, как тараканов, ядерным оружием траванули. Спокойней бы было".

Про кого это я там? А, да, про Рыжую...

"Говорят, у Кэрри был когда-то мужчина. Так я от пьяных девчонок как-то слышал. Но с тех пор она к себе никого не подпускает. Любила, вроде, а он потом оборотнем оказался... Темная история. Еще слышал, что проклятье на нем висело: Либо он помрет, либо мы все. Дак, она его и шлепнула... говорят..."

Где-то наверху опять бабахнуло. Что-то взрывается постоянно, но в этот раз затряслась земля и мерзко зашелестела арматура.

"...и кажется мне, что я скорее сдохну в этой дыре, чем разберусь со своим прошлым и настоящим..."

Опять заскрежетало, и через верх в зал ворвался Охотник — паукообразный робот с красным светящимся глазом и "жабрами" охлаждения. До боли знакомая картина. Такие погрузчики когда-то работали на меня на... Где??? Не помню... А теперь это — охотники.

Пробрался робот именно там, где я недавно падал, ломая лесенки, — через проход на верхние этажи. Вслед за Охотником, прямо на его спину свалилось нечто желтое, огромных размеров. В разные стороны полетели куски железа. Паук завертелся и упал в механической агонии. Я успел достать оружие, но странное существо, похожее на кошку, скрылось.

"Что за?.."

Проснулся Дядя Ваня. И мне пришлось его успокаивать.

"Несмотря на смутные обрывки воспоминаний о прошлом, прихожу к выводу, что я меняюсь. Меняется мой взгляд на мир. Как? Я не знаю... Меня больше поразил тот факт, что меняется и сам Мир, оставаясь неизменно серым круговоротом дней. Мир меняется... Это даже немного странно. Вот недавно, сидел на одном из уроков по выживанию, который проводила Кэрри. Скучал, в разговоры не лез и не вмешивался, да и общих тем с ребятами найти не мог. (Они все о своем... о прошлом. А его у меня нет!) Потом захотелось расслабиться и забыться. А пива, как назло, не оказалось. И представил, как иду летом с девушкой по пляжу. Потом мы присели на пушистую зеленую траву и долго смотрели на море".

Я не стал писать, что при этом почувствовал, а просто продолжил:

"Остаток дня провел великолепно. Откуда-то появилось хорошее настроение. И за весь день не произошло ни одной ссоры. Нашелся тот долгожданный общий язык. Только, к ночи я чувствовал себя счастливым, но выжатым лимоном. А, ложась спать, Рыжая одобрительно подмигнула мне.

В общем, я так и не совсем и понял, что изменилось: "Ложка согнулась под меня" или мир "Как ложка" согнулся".

Вернулась Кэрри с детьми и подругами. Конечно, дети были не ее родными, но это не портило картины. Я даже улыбнулся. Еще бы, она очень походила на многодетную маму с целым выводком грязнуль.

— Где на этот раз нашла? — это опять подал голос наш слепой.

— В трамвайном парке. Они там еще с прошлой недели. Но тогда всех забрать не удалось — смерчи разгулялись.

— Ну, прям, мать-героиня! — высказал я мысль вслух. — А родители кто?

— Героин... — она помрачнела, но слабо улыбнулась.

— Серьезно?

— Не знаю, все без взрослых были. До этого дня в Гипермаге кормились.

— Их куда, тоже в лагерь?

— На стоянку, — поправила она.

Боясь, что заставят сюсюкаться с малолетними, я продолжил писать:

"Меняется вся эта ерунда, стоит только подумать. Но становится только гаже. Пусто на душе. Прихожу к выводу, что я один. Да и ладно, что девушки нет, это пережить можно. (Может, есть, да я не помню). Больше расстраивает отсутствие общих интересов с большинством меня окружающих людей. Они какие-то... ограниченные. Рыжая опять не в счет, но ее поступки меня убивают своей добротой. Это излишне".

Послышался шум. Весь выводок Кэрри привела с реки. Уже отмытых, но холодных и голодных. Пришлось уступить место — сел на свою койку.

— Эй, Злой, харэ шляться по городу! Запряги Стерву, пусть растяжку поставит на шахту, а то у нас скоро тут от металлолома не протолкнуться будет.

Злой пообещал выбить мне остатки зубов (явно не понял шутки), но загнал-таки Стерву на лесенку. Нечего ей отсиживаться! Дядя Ваня, тем временем, разобрал останки Охотника на куски. Меня всегда удивляло, КАК он может работать с электричеством, не имея зрения?!

"Что-то слишком часто сижу один. Поддерживаю связи со многими, но они все меня не интересуют. Может, это и люди, но у большинства фантазии как у дерь..."

Я зачеркал последнее слово.

"...фантазии как у... тех же охотников. Но еще все над своей какой-то мифической выгодой трясутся. Бывает, есть не могут, а жрать пытаются. Пусть даже и стошнит потом. Есть даже такие, кто деньги собирают. Интересно, зачем? Может, им это занятие удовольствие приносит? Но мучаются ведь. Бывает, ночью замерзают почти насмерть, а печку затопить этими бумажками жалко".

Нечто сильное рвануло совсем близко. Да так, что я зажал уши. Через пару секунд на бетон посыпались железки. Видимо, сработала одна из сенсорных растяжек. Стерва заверещала и убежала куда-то прятаться, а Злой достал автомат. И не он один. Но все, что мы успели сделать — отвести чуть дальше детей.

Взрыв. Один, другой, третий. Дядя Ваня затаился где-то у себя в мастерской.

— Вот они! Огонь!!! — Злой картинно махнул рукой, и голос его потонул в грохоте.

Оружие приятно дрогнуло под пальцами, разнося железных пауков в клочья. Не представляю, откуда их бралось столько?!! Валили просто десятками, выбираясь из всевозможных щелей и проходов. То, что нас оказалось трое, положение не спасало. Охотники с легкостью нападали отовсюду, со стуком валясь с потолка.

— Да где этих ублюдков делают в таких количествах? — я вставил новый магазин и переключился на автоматический огонь. Бесполезно. Подкрепление к ним все прибывало и прибывало.