Хозяйка Заколдованного Леса

Чем дальше, тем больше Велимир хмурился, с опаской посматривая на игравшую на дудке кошку. Изба заходила ходуном в такт мелодии. Пустились в пляс поварешки, застучали деревянные ложки, начали подпрыгивать треногие табуреты.

Зверь неистовый лесной

Зло коварное убьешь.

Некоторое время играла дудка, а ложки отбивали ритм. Василиса же пустилась в пляс. Ее вышитая алая юбка развевалась, приоткрывая обнаженные ступни и щиколотки. Велимир почувствовал, что сходит с ума, и тут ведьма запела вновь:

Зло таится под землей.

Есть ли солнце там, внутри?..

Василиса замолчала, кошка недовольно мяукнула, дудка со стуком упала на пол. В избе снова была тишина и порядок — ложки и другие столовые приборы попрятались по полкам и в печь, стулья стали в ряд. Велимир тряхнул головой и огляделся: уж не привиделось ли ему все случившееся во сне? И тут один из табуретов, особенно раззадорившихся и увлекшихся танцем, покачнулся и едва не упал на кошку, с остервенением вылизывавшуюся на полу. Та едва успела отскочить и забралась под лавку, глазищами желтыми оттуда с опаской зыркая.

Василиса, как ни в чем не бывало, подняла упавший табурет, уже не оглядываясь на гостя, и тот понял, что нужные слова сказаны, и пора уходить.

Размышляя о том, почему согласился на условия ведьмы, а не зарубил ее попросту на месте, Велимир шагнул за порог.

Едва чужак ушел, Марья выбралась из-под лавки и потерлась о хозяйкины ноги, заискивающе мурлыкая. Потом запрыгнула на треногий табурет и принялась самозабвенно вылизывать пушистый хвост.

Василиса вздохнула и оперлась на метлу, глядя вслед гостю. Сколько их таких приходило. Один за другим смельчаки бесстрашно входили под сень Заколдованного леса, клеймили Василису ведьмой, да расправой грозили. Но никто не посмел поднять на нее руку. Никто не устоял перед ее красотой — все отправлялись на поиски колдуна.

И никто доселе назад не воротился.

__________________________________________________________________________________

*Ратай — пахарь, крестьянин

**Гай — дубрава, роща.

* * *

Емшан -полынь

__________________________________________________________________________________

Мне лунный свет страшней огня,

Не место средь людей...

Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается.

Искал Велимир загадочную рощу, где колчан с волшебными стрелами неведомый зверь охраняет, три дня и три ночи. И когда на третий день он пришел к речушке, у которой ночевал предыдущие две ночи, понял, что тропа людская его кругами водит.

И едва сошел он с тропы, как почти сразу предстал перед ним тот самый гай, будто из земли тотчас выросший. Прямо посреди гая рос огромный дуб. Впрочем, рос он давно, а нынче высох и превратился в корягу, такую отвратительную, что солнечный свет, казалось Велимиру, меркнет, едва касается мертвых черных ветвей его. Над дубом тем кружило воронье.

"Нездоровое место, — подумалось воину, — проклятое..."

Под ногой Велимира что-то хрустнуло, да так, что он вздрогнул. Воину не нужно было смотреть под ноги, чтобы узнать, на что он наступил. Это были кости. Человеческие. Не торопясь Велимир приблизился к дубу и обмер: нижним ветвям за руки был привязан мужчина в окровавленной кольчуге. Велимир обнажил меч и насторожился, ведь где-то поблизости мог таиться лютый зверь, что стерег колчан с зачарованными стрелами. На плече у мужчины сидела ворона и с громким, режущим слух карканьем в щеку его клевала.

Велимир уже было подумал, что незнакомец мертв, но тот вдруг застонал и с видимым усилием открыл глаза, раздирая образовавшую плотную корку запекшуюся кровь. Мотнув головой, прохрипел:

— Пшла прочь, брыдлая *! Жив я еще...

Драконоборец, ничтоже сумняшеся, поспешил на помощь несчастному, обрубил веревки, на которых тот был подвешен, и высвободил его из пут. Мужчина оглядел спасителя мутным взглядом и так выпучил глаза, что Велимиру казалось, они выпадут из глазниц.

— Уйди! — страшно закричал только что спасенный и схватился за пустые ножны. — Уйди, гарип**, не ведаешь, куда попал! Уйди пока цел!

— О чем ты говоришь? — изумился Велимир. — Я с миром пришел... Шкуру твою спасти хочу от зверя...

— Зверя? -прохрипел и закашлялся чей-то пленник.

Велимир осторожно опустил мужчину на землю, извлек из-за пояса меха и напоил его.

-Ведьма послала меня сразиться с лютым зверем и забрать волшебную стрелу... — сказал он.

— Ведьма из Заколдованного леса? Василиса? — зачем-то уточнил незнакомец и легко поднялся на ноги, будто и не висел вовсе на дереве привязанный.

— Она мне имени своего не называла, — пожал плечами Драконоборец.— Но да много ли ведьм живет в этом лесу? Может, и Василиса. А что?

— Не ты первый, добрый молодец. Не ты и последний, — беззубо улыбнулся мужчина.

— Все в этом лесу что ли загадками говорят? — рассердился Велимор.

Незнакомец протянул ему ладонь для рукопожатия:

— Знакомы будем. Лютый Зверь.

Велимир схватился за меч, но Зверь оказался быстрее. Не успел Драконоборец и глазом моргнуть, как еще мгновение назад почти умиравший пленник выбил оружие из его руки. Меч звякнул, описал в воздухе дугу и, будто так это и было задумано, воткнулся в землю недалеко от скрюченного сухого дерева.

Велимир кинулся к оружию, Зверю наперерез, но тот остановил его голой рукой и оттолкнул назад.

— Погоди, не горячись, добрый молодец, сразиться насмерть мы еще успеем. Ты лучше послушай...

— Ты что ли тоже песни мне петь будешь, да на дуде играть? — прорычал воин.

— Хорошая задумка, — хмыкнул Зверь, — но рифма у меня хромает, я уж как-нибудь без стихов, да песен, ты уж не обессудь.

— Так что сказать мне хочешь? Поторопись, у нас впереди битва. Ты-то помрешь, а мне еще за стрелой лезть, да колдуна убивать.

Лютый Зверь хохотнул, но поспешил перейти к делу:

— Редкий засланный ведьмой храбрец добирался до колдуна. Кому охота сражаться с Лютым Зверем? К чему лукавить, от некоторых едва живым уползал, было дело, хороши были вояки. А так все юнцы неоперившиеся, не знавшие, каким концом меч держать. Те же, кто поумнее, да похитрее был, договориться пытались. Соглашался, что уж греха таить. А кто откажется от парной телятины, на костре зажаренной, да с ледяным элем?.. Уходили на рассвете со стрелой, а только все одно из подземелий не возвращались. Леший знает, что там колдун с ними делает — жрет что ли...

— Зачем ты мне это рассказываешь?

— А затем, что в этот раз стрелу тебе сам дам, ежели с собой возьмешь.

— Да ты шуткуешь со мной что ли? — Велимир выдернул из земли меч. — Одурачить хочешь, да со спины удар нанести? Знаю я вас, нечисть, ничего доброго от вас ждать нельзя, тем паче от зверья всякого...

— Да я не ради себя стараюсь. Ради Василисы... — понурился Зверь.

Велимир недоверчиво глянул на него из-под кустистых бровей.

— С чего бы вдруг тебе о ведьме лесной беспокоиться?

— А с того, что баба она хорошая, а все одно страдает, ибо колдун, к коему тебя послала, проклятие на нее наложил.

— Не верю я в проклятия, — отмахнулся Велимир.

— Да ты дослушай! — нетерпеливо воскликнул Зверь. — Колдун тот столетия как помер, а все колдовство его мерзопакостное в теле истлевшем жизнь поддерживает. Василиска же была первой красавицей в округе, обычная девка, хороша и телом и лицом, хозяйка прекрасная, дочь примерная. Захотел колдун Ваську-то в жены взять, да только какая нормальная баба за мертвеца замуж пойдет? Вот и она отказалась, и тогда отдал колдун ей часть своей силушки колдовской, чтобы люди ее боялись, да сторонились. Хотел он, чтобы какой-нибудь добрый молодец порешил ее. Тогда бы она после смерти такой же неупокоенной стала, и никуда бы уже от него не делась.

— Пфф, сказки все это! — раздраженно отмахнулся Велимир.

Прекрасен девы юной лик,

И слезы по лицу...

— Василиска — не дура, ведомо ей, что хороша собой, и может уговорить мужчину по-своему сделать.— продолжал Зверь. — А коли красотой не возьмет, так на совесть надавит, мол, негоже на бабу руку поднимать.

— Так чего ж она сама колдуна не одолела? Чего ж за спинами невинных пряталась? Она ж подруга твоя, не пожалел бы, поди, для нее стрелы волшебной, — усмехнулся зло Велимир.

— Все — то оно так, но ежели колдун ее убьет, не избавится она от проклятия. Будет вечно ходить тенью за мертвецом. Незавидная участь. Проклятие можно только чужими руками снять.

— Неправильное проклятие какое-то. Нечестное.

Лютый Зверь пожал плечами.

— А кто к дереву привязал тебя, Зверь Лютый? — поинтересовался воин.

— Да был тут один парниша деревенский. С виду простак — простаком, стрелу за корзину земляники выторговал. А как отвернулся, так он хвать меня по голове палкой, очнулся уже на дереве, за ноги, за руки привязанный. Вот тебе и людская благодарность... — вздохнул Зверь.

— Это Микула что ль? — изумился Велимир.

— Имени своего мне не назвал, прощелыга. Белобрысый, лицо в пушку светлом, глазки маленькие бесцветные и глупые, что у твоей коровы.

— Точно Микула! Да это ж дурачок наш местный. Вон оно как бывает, дурак дураком, а Лютого Зверя провел, как щенка, — развеселился Велимир.

— Нашел чем гордиться! — усмехнулся Зверь.— Так что, берешь меня с собой?

Драконоборец махнул рукой:

— Леший с тобой, пошли, только под ногами не шныряй, когда бойня начнется. Оружие-то у тебя есть приличное?

— К чему оно мне. Я же Зверь. Клыки и когти — вот мое оружие.

Велимир поглядел на худого изможденного мужика скептически:

— Да от тебя вон кожа, да кости остались, пока ты ворон на дереве пугал.

— Ваш местный дурачок тоже на богатыря не походил, — пожал плечами Зверь.

— И то верно, — не мог не согласиться Велимир.

На том и порешили. Отправились вместе колдуна искать. Солнце стояло еще высоко, а Велимиру уже казалось, будто блуждают они по лесу вечность целую.

— А ты дорогу— то знаешь, Зверь? — спросил он.

— Дедята меня звать. Зверь я только наполовину. Людьми был рожден, и имя от людей получил.

— От оно как. Почему же Лютым Зверем стал?

— Так надобно же кому-то смертушку колдовскую стеречь.

— Так колдун, выходит, и тебя проклял?

— Нет, тут история другая... Расскажу, ежели желаешь.

— Валяй, одной больше, одной меньше...

Дедята вздохнул тяжко:

— Я тогда был еще ребенком, неразумным мальчишкой. Любил от батюшки с матушкой в лес убегать. Шкодливый был. Ну и добегался однажды...

— Дай угадаю. Волк тебя покусал? — усмехнулся Велимир.

— Волкодлак, — мотнул головой Дедята. — Человек-волк. Матушка тогда сразу все поняла почему-то. На то она и мать. Братьев — сестер младших в охапку схватила и ушла из дома. Я с батькой остался, не хотел он меня бросать, жалел. Ушли в лес жить, подальше от глаз, да языков людских. Ежели узнал бы кто — охотиться стал. Сначала тяжко было, мочи нет. Если луна полная, не удержать меня было в стенах, лес звал во весь голос. Убегал, возвращался в крови весь, а чья она была, кровь эта — сказать не мог, не помнил. Батька связывал меня, чтобы не сбегал, так я веревки рвал. А потом помер он, батька мой, и я совсем никому не нужен стал.

— А почему же колдун тебя сторожем выбрал? — Велимир сорвал на ходу соломинку и сунул ее в рот. — Особенный ты какой что ли? Слыхал я, что на севере волкодлаки в стаи сбиваются, живут рядом с людьми, города в страхе держат.

Дедята помолчал, посмотрел на Велимира удрученно и ответил:

— Так веришь ли, нет ли, а колдун тот меня и покусал.

Велимир оторопел:

-Шутишь?

— Если бы...

— Что же за тварь такая этот колдун, с коим нам дело иметь приходится? И колдун он, и волкочеловек, да и мертвый к тому же...

— Сила — она как бочка с хорошим сидром. Сделал глоток, потом выпил кружечку, а потом глядишь — и напился вусмерть. Вот и он не смог остановиться, все больше и больше хотелось — силы, могущества. Потом и вовсе — бессмертия. Не всякий знает меру.

— Верно говоришь, — рассудил Драконоборец.— Значит, убьем колдуна — и проклятию конец?

Дедята кивнул, глядя на него с надеждой:

— Не убьем. Ты убьешь.

Проклятьем связаны навек,

Способен нас спасти...

— А ведь сегодня луна полная, — заметил с тревогой Велимир, поглядывая на появившееся на стремительно темневшем небе светило.

Временные союзники рассудили, что негоже в темноте по лесам таскаться и разбили лагерь, едва солнце закатилось.

— Не пугайся, тебя не трону, — подмигнул Дедята.— Но едва я обращусь, разведи костер и поддерживай его до рассвета. Ворочусь с первыми солнечными лучами.

— И зачем я только с вами связался,— буркнул Велимир. — Убил бы ведьму, и все дела. Затем ведь и шел. Нет, надо было послушать окаянную...

Лютый Зверь посмотрел на него внимательно и задумчиво сказал:

— Значит, на этот раз все должно получиться...

С этими словами он повернулся и зашагал прочь, скрывшись в лесной чащобе.

На черном покрывале неба появилась ослепительно яркая луна. Где-то вдалеке пронзительно завыл волк, так что у Велимира мурашки побежали по спине. Не страшно было, нет, но жутко. Какая-то всепоглощающая скорбь и безнадежность слышалась в этом вое, и сделалось вдруг воину так печально, что самому впору было завыть.

Заслушавшись, Велимир не заметил, как забылся сном.

_____________________________________________________________________________

*Брыдлый — гадкий, вонючий.

**Гарип — странник, чужеземец.

_____________________________________________________________________________

Проснулся воин оттого, что его обволакивал, будто кокон, липкий предрассветный холод. Костер давно погас, от него остались лишь зола, да угли дымящиеся. Браня вполголоса собственную неосторожность — мало ли, места-то дикие — воин набрал сухих веток, кремнем да огнивом вновь развел огонь и стал Дедяту ждать. Однако тот не появился ни к восходу, как сказывал, ни к полудню. Велимира сие обстоятельство не дюже огорчило. Взял он стрелу волшебную, что дал ему волкодлак, и отправился на поиски колдуна один.