Сиэль хотел сказать напоследок что-нибудь убийственное и уйти, но ему опять не повезло. Как назло перед ним материализовался виконт Друитт с идиотской улыбкой на лице. Удирать было поздно, он уже наметил себе жертв.

— Граф Фантомхайв! Граф Тренси! Как приятно видеть вас обоих!

Сиэль не успел ничего ему ответить, так как был поражён мгновенным перевоплощением Алоиса. Тот очень мило улыбался мужчине и смотрел на него, как на любимого родственника. Даже поза мальчишки теперь выглядела совсем невинной.

— Здравствуйте, виконт! Большое вам спасибо за приглашение, здесь так весело, — Сиэль и не догадывался, что Алоис может говорить таким сладким голосом. Паяц, самый натуральный паяц.

Виконт Друитт всплеснул руками и закатил глаза.

— Ах, нет ничего лучше, чем дарить детям радость! Эти маленькие, ничем не запятнанные, ангелочки такие прелестные, как их можно не любить? Они достойны всего самого лучшего. Верно, граф? — вопрос был адресован Сиэлю.

— Вы правы, — выдавил из себя мальчик, не сводя глаз с ангелочка по имени Алоис. Тому в завершение светлого образа не хватало только нимба и пушистых крылышек.

— Вижу, вы очень близки с графом Тренси, — выдумал очередную глупость виконт. — Это так трогательно: двое сироток, у которых в этом большом страшном мире нет больше никого, кроме друг друга...

— Мы с Сиэлем как братья, — Алоис подхватил под руку ретирующегося Сиэля.

Раздался протяжный вопль привидения, предвещающего смерть, — виконт Друитт не смог сдержать эмоций.

— О-о-о!.. — горестно выл он, прижимая к себе двух мальчиков. — О-о-о!.. Мои маленькие друзья, Господь не случайно свёл вас вместе! Отныне вы названные братья, и ваша святая дружба будет верным проводником на вашем жизненном пути.

Сильным рывком Сиэль отстранился от этого глупого человека. Сделай он это секундой позже, и тот бы нащупал, спрятанный под одеждой, пистолет. Алоис напротив, обнял виконта и прижался щекой к его груди.

— Вы очень добры, сэр. А ещё от вас так приятно пахнет.

— Это новинка французов, мой мальчик, называется "Нежная лилия".

— У вас отличный вкус... Э... Знаете, виконт, я всегда немного смущаюсь, когда меня трогают за...

Виконт Друитт тут же отпустил его. Чтобы хоть как-то исправить свою оплошность, он сделал вид, будто на кое-что отвлёкся.

— Смотрите, — он показал рукой в белой перчатке на мартышку в красной шапочке, которая сидела рядом на траве и теперь преданно смотрела виконту в глаза. — Смотрите, какая... лапочка, — виконту стоило огромных усилий изображать радость при виде этого животного.

Сиэль подумал, что его сейчас стошнит, ибо вытерпеть в своём обществе третью обезьяну он точно не мог. Не говоря ни слова, он развернулся, чтобы уйти, но "лапочка" издала противный визг и кинулась ему под ноги.

— Ах, чтоб тебя! — граф Фантомхайв замахнулся на неё тростью, но обезьяна оказалась проворней. В мгновение ока она запрыгнула на мальчика и крепко вцепилась корявыми пальчиками в его одежду. — Отстань от меня, гнида! — забыв о брезгливости, он стал бороться за свою свободу.

Алоис рассмеялся неожиданно мелодичным смехом.

— Не кипятись. Она просто хочет поиграть. Да, хочешь? — с этими словами он подошёл к Сиэлю и протянул руки обезьянке. Та с готовностью бросилась в его объятья.

— Чудесно! Дети и природа!.. — снова завёлся виконт.

Мартышка с рук Алоиса быстро перекочевала ему на плечи, её длинный загнутый хвост щекотал ему нос.

— Ты такая смешная. Слезай-ка, я... Где мой перстень?!

Алоис с раскрытым от удивления ртом смотрел на свои руки, как будто они превратились во что-то ужасное.

Глядя на него, Сиэль не смог удержаться от ехидной улыбки:

— Ну-ну. Даже у Брема не сказано, что обезьяны воруют у своих.

Лицо юного графа Тренси начало медленно краснеть. Из-за присутствия виконта Друитта, он не мог в ответ обозвать Сиэля приматом и с трудом сдерживал свой гнев. Неожиданно он снова изобразил испуг.

— Ах, Сиэль! У тебя тоже!

Тот не хотел поддаваться на провокацию, но всё же взглянул на свои руки и тоже раскрыл рот: перстень с фамильной печаткой был на месте, а вот кольцо с левой руки исчезло. Возможно, если бы не трость, которую он всё это время держал в правой руке, обезьяна бы значительно обогатилась, но Сиэля это ни капли не успокаивало.

— Проклятая тварь! — он бросился к обезьяне.

Алоис не удержал её, и она, спрыгнув на землю, побежала прочь.

— Она убегает! — в панике закричал мальчик. — Клод! Клод! Где же ты, Клод!

— Себастьян!!!

Оба графа, выкрикивая имена своих дьявольских дворецких, гнались за воришкой. Никто не спешил им на помощь, люди вместо того, чтобы ловить обезьяну, пропускали её вперёд, словно она была очень важной особой.

Какое унижение быть публично обворованным макакой! А пытаться отобрать у неё свою вещь ещё унизительней! И где же эти чёртовы дворецкие?!

Алоис бежал впереди Сиэля, то и дело на кого-нибудь натыкаясь. Иногда он вовсе бесцеремонно расталкивал людей, чем вызывал с их стороны неподдельное негодование, и, в конце концов, был пойман рослым лакеем. Не успел Сиэль ничего толком понять, как вдруг ощутил чью-то хватку: его руки грубо прижали к бокам.

— Чёрт знает что происходит! — взревел он и попытался вырваться.

— Вам вымыть рот с мылом, сэр? — раздался над его ухом сердитый бас. — Немедленно успокойтесь и прекратите безобразничать!

— Вы не понимаете! Обезьяна!..

— Не надо мучить бедное животное!

— Да отпустите же! — взвизгнул Алоис и дёрнулся так, как будто хотел укусить лакея, но всё же передумал.

Окружающие возмущённо галдели, порицая обоих графов за недостойное поведение, а многие женщины воспользовались моментом, чтобы напомнить детям о том, как важно быть воспитанными и культурными. Ситуация становилась всё более абсурдной, и Сиэль был готов от стыда провалиться сквозь землю.

— Ах, господин. Я всего лишь на минутку покинул вас, а вы успели нашкодить, как маленький щенок.

Сиэля в этот же момент отпустили. Однако от этого ему совсем не стало легче, он с ненавистью смотрел на внезапно подкравшегося Себастьяна.

"Сволочь... Ты сволочь!" — пронеслось в голове мальчика. Его просто переполняла злость на своего дворецкого. Как он посмел не явиться на зов? Да как он может издеваться над своим хозяином?

— Себастьян, поймай обезьяну!!!

Но демон и дальше продолжал корчить из себя блажённого придурка.

— Господин, смею напомнить, что у вас дома уже три штуки имеются. Зачем вам ещё одна? Не сочтите за дерзость, но они и так доставляют мне хлопот.

— Эта обезьяна украла у нас кольца, — вдруг жалобно выдал граф Тренси и опустил глаза. — Папа отдал мне перед смертью свой перстень, и я поклялся, что сохраню его... — по щеке мальчика побежала слеза.

Это зрелище не вызывало у Сиэля ничего, кроме омерзения, но остальных оно почему-то растрогало. Успех нового номера Алоиса Тренси был почти такой же, как и тогда, когда он покушался на лавры Пёстрого дудочника: женщины заахали, дети замолчали, а лакей, сконфузившись, убрал от него руки. По-настоящему граф Фантомхайв пришёл в бешенство, когда на горизонте объявился Клод с верещащим свёртком.

— Лентяй, — шикнул он на своего дворецкого.

Алоис же весь светился от счастья, его даже нисколько не волновало, что треклятая мартышка была завёрнута в его плащ.

— Клод, ты умница! Ты у меня такой быстрый и ловкий! Я тебя обожаю, Клод!

Тот никак не отреагировал на похвалу, как и Себастьян на ругань. С всё тем же хладнокровием демон вытащил на всеобщее обозрение насмерть перепуганную обезьяну. Она сдавленно пищала, её глазки едва ли не выскакивали из орбит, а шерсть стояла дыбом.

— Позвольте, а где же кольца? — спросил камердинер с пышными усами.

— Немного терпения, уважаемые леди и джентльмены, — Себастьян встал перед Клодом и ласковым тоном обратился к мартышке. — Ты любишь красивые вещи, так ведь, дружок? Смотри, что я тебе сейчас покажу.

Изящным жестом демон-дворецкий отцепил от своего жилета часы и, раскрыв их, поднял на уровне глаз животного. Серебро и циферблат во всей красе засияли на солнце. Обезьяна тут же притихла, на её морщинистой мордочке отобразилась глубокая задумчивость. Но заманчивый блеск часов сделал своё дело — мартышка вытащила изо рта оба кольца, пару золотых запонок и бросила всё это добро в траву. Публика не удержалась от аплодисментов.

Алоис закусил губу и ради приличия пару раз хлопнул в ладоши. Его словно рассердило то, что Клод первый не додумался до такого. Да и Сиэль не выглядел очень довольным, он ведь надеялся, что из обезьяны украденное извлекут менее гуманным способом.

— Есть новости? — раздражённо рявкнул граф на Себастьяна, когда зеваки стали расходиться, а Алоис потащил Клода к пирожным.

— Какой-то беззубый кавалер пытался ухаживать за леди Элизабет. Если хотите, господин, я узнаю его имя.

— Ну его к чёрту! Ты мне расскажи про Та!..

Строго сдвинув брови, Себастьян наклонился к Сиэлю.

— Не понимаю, мне вас что, надо отшлёпать и поставить в угол, чтобы вы перестали кричать? — голос демона неожиданно превратился в шёпот. — Он здесь, и я за ним слежу. Если вам интересно, это именно он поймал вас, когда вы пытались догнать вора.

От очередного шока у Сиэля подкосились ноги, и если бы его не придержал Себастьян, он бы шлёпнулся на землю.

— Что? Как ты допустил...

— Поберегите нервы, господин, вы же знаете, что у меня всегда всё под контролем.

Оказывается, нет ничего проще, чем быть одиноким в толпе людей. Граф чувствовал себя Гулливером, которого судьба безжалостно направляет то к лилипутам, то к великанам, которые упорно не хотят принимать его за себе подобного. Однако это обстоятельство ничуть не расстраивало Сиэля, он предпочитал бродить по территории поместья, как неприкаянная душа. Себастьян справится с порученным ему заданием, поэтому на этот счёт не стоило волноваться.

— Ах, граф! Как я рада вас видеть, — к Сиэлю на всех парах спешила пожилая дама в безукоризненно причёсанном парике. Тяжёлые бриллиантовые серьги так оттягивали её уши, что она походила на истукана с острова Пасхи.

Сожалея о вновь нарушенном спокойствии, граф остановился.

— Добрый день, миссис Колдвуд, — сухо обратился Сиэль к старушке. Сам он был не рад её видеть, а её здоровье его совершенно не волновало, поэтому приветствие получилось таким коротким.

Миссис Колдвуд, вдова владельца фабрики по производству сукна, поправила пенсне в золотой оправе и продолжила своё воркование.

— Боже мой, граф, вы так выросли, так возмужали. Любо-дорого на вас глядеть...

Сиэль не любил спорить со старыми, выжившими из ума людьми, поэтому благоразумно промолчал. Хотя миссис Колдвуд следовало бы напомнить, что с момента их последней встречи, граф Фантомхайв совсем не изменился: трудно заметно подрасти за три дня.

Прежде чем Сиэль смог придумать достойный предлог, чтобы избавиться от общества скучной старухи, она воскликнула:

— Господь услышал мои молитвы! Сегодня вы наконец-то познакомитесь с моей внучкой. Агата! Агата-а-а! Девочка моя, подойди сюда!

От небольшой стайки разновозрастных девочек отделилась прелестная особа в палевом платье и робкими шажками направилась к бабушке. Сиэль успел в уме несколько раз послать обеих к чёрту, но продолжал стоять с каменным лицом. В высшем обществе всем было известно, что граф Фантомхайв помолвлен с дочерью маркиза Миддлфорда, но многих этот факт не смущал, и на всяческих великосветских мероприятиях Сиэль негласно принимал участие в смотринах. Помолвка ведь не алмаз, её легко разрушить.

Возраст внучки миссис Колдвуд угадывался нелегко. Судя по длине юбки, Агата была едва ли старше леди Элизабет, но девочка была на целую голову выше Сиэля и уже успела оформиться в нужных местах. Женским телом и детской мордашкой она напоминала графу гувернантку его невесты, и он не сомневался, что и ума у неё не больше, чем у Паулы.

— Давайте присядем, — сказал Сиэль после нудной церемонии знакомства, указав концом трости на ближайшую скамейку. Общество новой знакомой его почти не напрягало, так как Агата оказалась очень стеснительной и молчаливой девочкой.

Радуясь, что пока всё идёт успешно, счастливая миссис Колдвуд удалилась к своим престарелым подружкам. Дети молча уселись на белую скамейку, украшенную по бокам небольшими клумбами. Когда пауза стала слишком неприличной, Сиэль решил продолжить диалог.

— Вы любите музыку, леди?

"Да. Шопена, Вивальди, Моцарта, Чайковского", — Сиэль уже выстроил в голове возможный ответ. Игра "Знакомство с дамой" только началась, но он уже догадывался, что и эта партия его ничем не удивит, все ходы давно изучены.

Агата разомкнула розовые губки и спустя несколько секунд начала медленно, как бы нараспев, отвечать:

— Да, сэр. Я люблю Шопена... Вивальди... Моцарта...

Сиэль бесшумно сделал глубокий вдох.

— ... Чайковского.

— А кто у вас любимый писатель? — спросил Сиэль после очередной продолжительной паузы.

Покрытые нежным пушком щёчки тронул лёгкий румянец.

— Бок... Бронте, сэр.

— Я понял. И какая глава "Декамерона" вам показалась наиболее интересной? Не стесняйтесь, леди, ваша grandmere не слышит нашего разговора.

Графу Фантомхайву всегда было безразлично, каким образом Себастьян должен выполнить ту или иную задачу. Он полностью полагался на сообразительность демона, и поэтому детали его особо не волновали. Но теперь скрытность Себастьяна просто сводила его с ума. Сиэлю надоело находиться в неведении и изображать из себя паиньку в то время как Себастьян где-то шляется. Его редкие появления и слова "у меня всё под контролем" Сиэль расценивал как самое настоящее издевательство. Графу не нравилось, что игра с самого начала вышла из-под его контроля и теперь никак не может вернуться в нужное русло. И мысль о том, что его в буквальном смысле поймал тот, кому была предназначена роль зверя, а не охотника, бесконечно унижала Пса Её Величества. Не вняв предостережениям дворецкого, Сиэль покинул шумный сад и направился в восточное крыло особняка, где, по словам демона, сейчас должен был находиться неуловимый итальянец. Игру пора было заканчивать.

Сиэль шёл по коридору уверенными шагами, не заостряя ни на чём внимания. Его взгляд равнодушно пропускал огромные безвкусные вазы, кричащие узоры на занавесках и обнажённых нимф на полотнах современных художников. Мальчик старался ни о чём не думать, кроме Тадеско, но в голову то и дело лезли мысли об обезьяне. Несмотря на то, что инцидент был исчерпан, а Себастьян даже успел привести перстень в порядок, Сиэля не покидало чувство брезгливости.

Что-то пролетело над его головой, задев волосы, и смачно ударилось об стену. Граф вздрогнул от неожиданности.

— Тьфу ты! — досадливо донеслось со стороны окна. — Промазал!

Сиэль ни капли не удивился, узнав в новоиспечённом Робине Гуде Алоиса Тренси. Поговорку про дурную голову и ноги явно придумали именно про этого мальчишку.

123

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓