Повелители бабочек

Всё, что от неё осталось — тетрадь со стихами. Я время от времени подумывал открыть в Интернете мемориальную страницу и выложить там её творчество. При жизни она писала «в стол», пусть хоть после смерти люди прочтут её стихи. Хотя бы вот так — иллюзорно — это продлит ей жизнь...

...Девушка на улице раздавала рекламные буклеты всем подряд. Я машинально взял, хотя женская косметика мне явно ни к чему. И Дашке краситься рановато, хотя я, кажется, видел у неё что-то вроде косметички — матерчатый футлярчик на молнии, с картинкой из мультика про школу волшебниц Винкс: козявка тринадцатилетняя, а туда же. Забавно: в детстве мы все мечтаем поскорее стать взрослыми, а когда вырастаем — всё чаще ностальгируем по детству.

Пиво в пластиковом стакане имело непривлекательный вид. Без пенной шапки оно выглядело так, будто уже один раз было профильтровано чьими-то почками, да и на вкус... Даже пить расхотелось. Что я здесь делал вообще? Зачем шатался по городу Леопольдом Блумом? А дома меня ждала верная Пенелопа — мой недописанный диссер. Всегда и в любую погоду. Но мысли воздушным змеем на золотом леере трепыхались в летнем небе.

На лакированную столешницу села бабочка — сестра-близнец позавчерашней, на сей раз — живая. Я застыл, не дыша, чтобы не спугнуть золотистое чудо. А потом краем глаза заметил знакомые волосы, сверкнувшие на солнце.

Она шла по аллее мимо пивного павильона, в котором я сидел. Струящаяся складками юбка и топик с коротенькими рукавами ослепляли белизной, а золотое руно волос было скручено на затылке и прихвачено заколкой-крабом. Шла она быстрым и лёгким шагом, сосредоточенно глядя вперёд. Забыв своё недопитое пиво, я радостно выскочил из-за столика.

— Майя!

Она не слышала и не видела — глухо стучала каблуками босоножек по плавящемуся от жары асфальту. Я едва поспевал за ней. Девушка вышла из парка и свернула на тенистую улицу, а я устремился следом, в благодатную прохладу каменных домов и клёнов — бездумно-послушный, как воздушный змей. А другой конец леера держала она...

Я шёл за Майей, а она, как выяснилось — за какой-то невысокой женщиной средних лет. Вдруг она замедлила шаг, приподняла руки и спустила белый топик с плеч, открывая грудь. Я совершенно явственно увидел, как над ней взвился небольшой рой золотых бабочек, вылетевших то ли из её груди, то ли из живота: со спины мне было не всё видно. Майя стояла с напряжёнными, близко сведёнными лопатками, чуть откинув голову, а золотое порхающее облако настигло шагавшую впереди женщину и окружило её. Отмахиваясь, та даже уронила сумку.

— Ой! Ай! — доносились до моего слуха её слабые возгласы. — Кыш! Кыш!

Бабочки порхали вокруг неё несколько секунд, а потом внезапно оставили в покое. Подобрав сумку, женщина пошла дальше, недовольно бормоча что-то себе под нос. Что стало с роем бабочек? Он вернулся к Майе, скрывшись у неё в груди. Её лопатки расслабились и пришли в нормальное положение.

У меня стучало в висках — то ли от жары, то ли от увиденного. Волна холодных мурашек окатила меня посреди знойного дня, в голове шумело. Тихая улочка с перекопанной проезжей частью была безлюдна.

Майя всё ещё стояла неподвижно, и я решился к ней подойти... Едва я заворожённо протянул руку, чтобы дотронуться до оголённого плеча, как вдруг последняя — видимо, запоздавшая золотая бабочка, описав возле моей головы круг, села на шею Майи и слилась с её кожей, покрытой чуть приметной патиной загара. Девушка медленно, плавно обернулась, и я будто провалился в её глаза, увязнув в их липкой, затягивающей бездне, как в огромном чане с мёдом. Мёд залил мне глаза и уши, заполнил грудь, обволакивая изнутри каждую полость...

...Жар лился сверху, превращая мою непокрытую голову в печёную картофелину, а мёд, разжижаясь, покидал моё тело. Жёлтая пелена перед глазами стекла вниз, растопленная солнцем, и я обнаружил себя сидящим на скамейке уже на совсем другой улице. На асфальте у моих ног стояла бутылка минералки. Весьма кстати... А то кожа на лбу, казалось, вот-вот лопнет, как картофельная кожура.

Вода, шипя пузырьками газа, приятно охладила голову. Встряхнув мокрыми волосами, я откинулся на жёсткие деревянные бруски спинки. С волос вода затекала за воротничок, а лбом я наконец-то ощущал слабое движение воздуха. Майи и след простыл... «А была ли она вообще? — проплыла вялая мысль. — Может, всё это мне померещилось?»

Я закрыл глаза. Так, что я видел? Пивной павильон, мимо проплывает золотисто-белое пятно... Волосы и одежда. Я иду следом, а потом... Бабочки.

Где кончалась реальность и начинался бред? Я пытался отделить одно от другого, но они так тесно переплелись, что лоб опять запылал и высох. Пришлось снова плеснуть в лицо водой. Кстати, откуда взялась эта бутылка? Я не мог припомнить, покупал ли её сам. Мёд начал затягивать меня, и...

Или это Майя её сюда поставила? Но я сомневался, что вообще видел её, настолько фантасмагорическим было это... рождение бабочек. При воспоминании о них минералка встала в горле колючим комом.

Достав из кармана расчёску, я на ощупь придал мокрым волосам более или менее приличный вид. Ноги вроде слушались, но как-то не очень уверенно: меня слегка пошатывало, как пьяного, хотя я тот стакан даже не допил. Пойти домой, принять прохладный душ и успокоиться... Может, тогда и в голове прояснится. Жара стояла и впрямь умопомрачительная.

Проходя мимо рынка, я подумал: надо бы зайти, купить Дашке каких-нибудь фруктов. Больше всего она любила персики. Я выбрал самые лучшие, крупные и красивые — четыре штуки в одном килограмме. К бананам тоже предъявил высокие требования — чтобы были спелые, но не подпорченные. К ним добавились апельсины и кисточка винограда.

На лестнице в подъезде у меня закружилась голова, в глазах позеленело, и пришлось приостановиться, ухватившись за перила. Когда дурнота схлынула, я продолжил подниматься. У двери долго возился с ключами, уронил их, а потом никак не мог попасть в замочную скважину. Дашка как-то с подозрением на меня посмотрела и спросила:

— Пап, ты что, выпил?

Если не считать того неполного стакана пива, можно сказать, что я был трезвёхонек. Но выглядел, наверно, не очень хорошо.

— Нет, Дашунь, ни капли не пил. Всё нормально.

Дашка болезненно поморщилась. Её взгляд был полон усталого укора: «Кого ты пытаешься обмануть?»

— Ну, я же слышу, как ты разговариваешь... У тебя язык заплетается.

Я дохнул на неё.

— Вот, пожалуйста. Включай свой встроенный алкометр.

Дашка, похоже, ничего не учуяла. Взяла у меня пакет с фруктами и понесла на кухню, а сама — туча тучей. Увы, она имела основания для подозрений... После смерти Тани я пытался утопить горе в стакане, но от этого мы с Дашкой сами же и пострадали. Я чуть не вылетел с работы, и только сознание того, что я у дочери остался единственным кормильцем, заставило меня взять себя в руки. И даже возобновить попытки стать четвёртым по счёту профессором на нашей кафедре языкознания. Только Дашка и держала меня на этом свете, и все свои достижения я посвящал ей.

* * *

Princess Arlene's Sanctuary.

Дата: 16 июля. Настроение: гадкое. Музыка: Scorpions, «Daddy's Girl»

Адская жара!!! Дома спасаюсь только вентилятором, воздух в открытую балконную дверь почти не проникает. Гулять не хочется — куда идти в такое пекло? Утром папа ушёл по делам, а я посидела немного за компом, посмотрела мультики, после чего принялась за уборку. Кто, если не я?!!((( Пыли в квартире скопились уже целые горы, а папу даже тряпку в руки взять не заставишь. Уборку у нас всегда делали мы с мамой... В общем, включила музычку поживее — и вперёд, с песней, как говорится))

Папа пришёл где-то после двух часов дня, с влажными волосами, пакетом фруктов и какими-то странными глазами — будто пьяными. Ничем от него вроде не пахло, но вёл он себя как-то подозрительно, не так, как всегда. Ключом в замок не сразу попал. (По одному этому я могу определить его состояние, когда он ещё даже не зашёл в квартиру). Неужели опять начинается этот кошмар?(( Я даже персикам как-то не очень обрадовалась после этого...

Папа заверил: ничего, всё нормально. Как же, знаю я это «нормально»...((( Он бросил пропотевшую рубашку на диван (вечно кидает всё куда попало) и пошёл в ванную. Рубашку я переложила в корзину для грязных вещей, которые в стирку, а на ладонях у меня остался блестящий золотистый порошок — точно такой же, какой высыпался из конвертика.

Комментарии: 5

Katenok: Ага, у нас тоже жарища. Бабушке уже скорую вызывали( .........Ну чо там предок твой — не нажрался? ^_^

Princess Arlene: Всё обошлось вроде.... Уфф. Похоже, он в самом деле ничего не пил, может, перегрелся и ему стало нехорошо... От жары порой и правда дуреешь. Я просто испугалась, что он опять сорвётся... Нервы стали ни к чёрту, всё время боюсь этого((( Сразу после того как мамы не стало — это было что-то страшное(((( Сейчас вроде держится.

Katenok: Прости за вопрос, можешь не отвечать, если не хочешь.... А что случилось с твоей мамой?

Princess Arlene: Рак

Katenok: Соболезную...... (

* * *

— А что вы делаете в это воскресенье? — спросил я вполголоса, возвращая книги («Потому что тишина должна быть в библиотеке!»).

Согласен, не самый оригинальный способ пригласить девушку на свидание, но и клише иногда срабатывают. Майя, с невинно опущенными ресницами вкладывая в кармашки книг их формуляры, также вполголоса ответила:

— Да никаких особых планов. Ничего не делаю.

— Вот и у меня тоже нет планов, — грустно вздохнул я. — А может, если сложить моё и ваше «ничего», может получиться «что-нибудь»?

— Ну... Не знаю.

Это игривое «не знаю» явно означало «возможно».

— Ну, тогда, быть может... по чашечке кофе? — сделал я второй шаг.

— Я не пью кофе, предпочитаю чай или сок, — сказала Майя. — Давайте лучше в парк, на аттракционы. Люблю карусели.

— Желание дамы — закон, — с поклоном ответил я.

О бабочках я её спросить не решился — не был уверен, не померещилось ли мне всё это вообще. Но эта загадка только разжигала интерес, а тонкие пальчики Майи крепко держали золотой леер воздушного змея — меня.

До воскресенья оставалось два дня, и без приключений они не обошлись.

В пятницу я отправился в магазин за новой флэшкой, а путь решил сократить через дворы. Там мне встретился мужчина, который сердито отмахивался от стайки бабочек, но не золотых, а тёмных. Где-то я уже видел нечто подобное, не правда ли?

— Вот привязались, — буркнул прохожий.

Бабочки отстали и упорхали куда-то за угол. Я приостановился: сердце отчего-то зашлось. Пустой двор, припаркованные под окнами домов машины, песочница и горка на детской площадке, стволы клёнов — всё это казалось угрожающим и странным, как в аномальной зоне. Я уже подумывал делать отсюда ноги от греха подальше, как из-за того самого угла, за которым скрылись бабочки, вышел незнакомец в чёрном джинсовом костюме. Он на ходу застёгивал куртку. Ёжик волос вспыхнул ореолом вокруг его головы, когда он вышел на солнце, а глаза холодно царапнули меня, как два металлических штырька. Он прошёл мимо и скрылся за домами, а через двор, догоняя его, пролетела тёмная бабочка. Она исчезла в том же направлении, что и незнакомец. С полминуты я простоял в оцепенении и как будто даже озяб посреди жаркого дня. Значит, с Майей мне не померещилось?

Когда на следующий день я снова зашёл в читальный зал и встретился с ней глазами, она как будто что-то прочла в моём взгляде и нахмурилась. Признаюсь, думал я в этот момент как раз о бабочках, сопоставляя оба виденных мной случая.

Впрочем, сдавая литературу, я не преминул перемолвиться с Майей парой слов.

— Ну что, воскресенье — в силе?

Она ласково улыбнулась одними глазами и чуть заметно кивнула. Когда я выходил, мне показалось, что в её провожавшем меня взгляде мелькнула тень тревоги.

Так совпало, что путь мой снова пролегал через дворы. По дороге я зашёл в магазин за продуктами, не забыв купить «вкусненькое» для Дашки. А уже через минуту в тихом пустом дворике на меня напали тёмные бабочки. От них веяло жутким потусторонним холодом, который вызывал спазмы паники в животе. Я изловчился и схватил одну, но она рассыпалась у меня в руке в порошок, похожий на чёрный перец.

Вдруг послышался не менее жуткий, леденящий звук, приподнимавший на теле все волосы — нечто среднее между свистом и шипением. От него бабочки в панике беспорядочно затрепыхались в воздухе и разом отпрянули от меня, издавая тихий противный писк. Источником звука, отпугнувшего их, оказалась Майя. Она стояла в нескольких метрах от меня с приоткрытым ртом, уголки которого были чуть оттянуты в стороны, и буквально сносила рой бабочек прочь своим шипением. Несколько крылатых существ у меня на глазах превратились в воздухе в тёмную пыль, а все остальные улетели. А из-за угла появился их рассерженный хозяин — тот самый, в чёрном джинсовом костюме и со стрижкой ёжиком.

— Что ты делаешь! — воскликнул он, обращаясь к девушке. — Зачем помешала мне?

— Уйди, Ян, — ответила Майя. — Не трогай его. Он мой.

— С какой это стати?

— А с такой.

Майя подошла ко мне, провела ладонью по моей рубашке и показала её Яну.

— Вот, на нём моя пыльца.

Тот понимающе отступил на шаг назад.

— А... Ну, извини. Я не заметил.

— В следующий раз будь внимательнее, — посоветовала Майя.

Ян ретировался ни с чем, а я смотрел на девушку, ошарашенно моргая. Десятки вопросов готовы были сорваться с языка, но под взглядом её глаз со щёточками золотых ресниц я млел в блаженной немоте. Майя, взяв меня за плечи, озабоченно всмотрелась в мои глаза.

— Так, ну, большого вреда они вам не успели нанести, — сказала она. — Но я вас немного подпитаю и поставлю защиту. Она будет отпугивать бабочек.

Я твёрдо снял её руки со своих плеч и отстранился.

— Так... Ничего я вам с собой делать не позволю, пока не объясните, что всё это значит.

— Ярослав, верьте мне, я не желаю вам зла... в отличие от Яна, — сказала Майя мягко. — Я хочу помочь. Защита вам в любом случае нужна.

— Без объяснений я никакой помощи не желаю принимать, — настаивал я. — Кто вы такие? Что это за бабочки? Каким образом они могут нанести вред?

Майя вздохнула.

— Что ж, видно, объяснений не избежать, вы видели и слышали достаточно. Пойдёмте, присядем где-нибудь.

Пока мы шли к ближайшей скамейке, я спросил:

— Откуда вы здесь вообще взялись?

— Я пошла за вами. Когда вы сегодня пришли в зал, я поняла, что вы встретились накануне с одним из наших... И что он может напасть на вас, потому что вы видели его бабочек.

— Вы что, умеете читать мысли?

Она медленно кивнула.

— Ну... можно назвать это и так.

Мы сели.

— А та женщина... — начал я. — На которую напали ваши бабочки...

Солнце золотило по-детски нежный, чуть заметный пушок на её руках.