— Да, видимо именно что-то случилось, — иначе зачем на корабле сейчас нужен старшина первой статьи, находящийся в долгожданном, но по-глупому дома проводимом, отпуске. Одеваясь, Пётр по инерции зашёл на кухню — проверить холодильник. Тот как обычно, не подвёл — старенький "Апшерон" был образцово чист, вот только мамины баночки с непроверенным ещё содержимым выдавали в своём хозяине обычного холостяка. Но пока ещё с небольшим стажем. Старшина заварил чаю, вот уж чего, а этого добра у него было навалом. Чай он любил и любил практически всё его многообразие, разве что с дорогими сортами отношения у него не складывались, так как стоимость оных была выше его любви к хорошему чаю. Окончательно одевшись и собрав кое-какое барахлишко, Пётр допил чай и пошатываясь, вышел из квартиры.
— Практически утро, — машинально поёжившись, отметил он. — Ну и где наш УАЗик?
Не дав Петру времени ухмыльнутся, из предрассветной мглы выскочил яркий свет фар, а за ним и сама машина. Тяжко скрипнув тормозами, она остановилась напротив Петра.
— Привет! И ты тут? — в машине уже находился его товарищ со школьной парты — Василий Новиков, сержант-контрактник из отряда морской пехоты.
— Здравия желаю, — Карпинский пожал руку мичману, сидевшему впереди.
Он только недавно прибыл на прохождение службы из Петербурга. Немного повозившись, Пётр устроился на заднем сиденье. Непьющий Новиков тут же отвернулся в сторонку от запаха, всё ещё исходившего от Карпинского.
— Слышно чего? — бросил старшина, понимая, что никто ему не ответит.
— Знаю только то, что наш БДК отправят к Новой Земле. Мы пойдём к Южному острову, к Белушке. Что дальше — не знаю, а если бы и знал — то не сказал бы, — ответил мичман-петербуржец, пожав плечами.
У "трапа", что на улице Душенова, между кирпичными пятиэтажками, машина захватила ещё одного матроса. УАЗ вырулил по направлению к бухте. Ехали молча, матрос пытался дремать и, что странно, не задавал никаких вопросов. А тем временем окончательно рассвело. Команду собрали на площади перед домом офицеров. Люди стояли притихшие и ждали, что родное командование им, наконец, объявит цель собрания. Тем временем, полушёпотом выдвигались разнообразные теории и предположения. Обращали на себя и незнакомые люди в штатском, находившиеся рядом с флотскими начальниками. Руководил человек, в котором легко угадывались высокое положение и властные полномочия. Люди в штатском и флотское командование негромко переговаривались между собой, флотские явно были чем-то огорошены и пытались задавать вопросы штатским без видимого успеха.
Промозглая погода не радовала, дул мокрый и порывистый ветер с моря. Карпинский уже порядком продрог, не лучше обстояли дела и у его соседей. Наконец, команда была построена, проверено наличие людей по списочному составу, тут же были поданы автобусы, команда покатила к месту швартовки "Оленегорского горняка", готовиться к походу. Мимо грузящихся в автобусы людей пронеслась кавалькада чёрных, тонированных джипов и микроавтобусов. Абсолютно всем на площади в этот момент было ясно, куда именно они направляются. Пётр занял место в автобусе, закинув спортивную сумку на колени и прислонившись щекой к холодному стеклу. В бухте уже давно начался трудовой день, да собственно он и не прекращался. Сновали люди и машины, совершенно не обращая внимания на команду БДК. Мало ли кого куда отправляют, кому есть дело, кроме родных и друзей. Очередной выход в море, один из многих.
Почти все в автобусе были напряжены и задумчивы. Нет, конечно, некоторые моряки, пересмеиваясь и ухмыляясь, обсуждали и сегодняшнюю беготню, и повседневные вопросы. Но общее напряжение по поводу экстренного выхода в море чувствовалось. Оглядев салон на предмет дружков, Пётр заметил скромно притулившегося Анатолия Михайловича.
— Михалыч! Что на задках спрятался?
Бухнувшись с ним рядом и обменявшись рукопожатием, старшина с заговорщицким видом зашептал ему, — ну так что там, что за товарищи в штатском?
— Что происходит-то?
— Не знаю точно, Петя. Там сейчас 'Профессор Штокман' стоит. Второй день уже стоит. Мне кажется, что-то там рвануло.
Пётр поднял брови, а Михалыч продолжил, отрешённо глядя в окно:
— Может радиация, может химия какая, кто знает? Полигон всё-таки.
— Фигово, — протянул старшина.
— Да, не к тёще на блины. Ну а что ты хотел — служба такая.
— Ну, тогда бы должны средства защиты уже раздать, сейчас не спешка восемьдесят шестого, да и мы не солдатики. Так что вряд ли радиация.
— Это да, не спорю, — поставил точку в автобусном разговоре Михалыч.
В окне проносились склады причалов, мелькали компании моряков и портовых рабочих, трудовой день порта продолжался. Танковый трюм БДК был забит стройматериалами и оборудованием. Там же находился ГАЗ-66 с кунгом и два армейских УАЗа. Анатолий Михайлович, деловито сновал по трюму, проверяя, как закрепили и распределили груз. Отряд морской пехоты был размещён по кубрикам.
Главный человек на корабле — капитан второго ранга Фёдор Андреевич Сартинов и человек, в чьих руках находились бразды управления операцией, представившийся ему как Павел Константинович, сидели тет-а-тет в капитанской каюте.
— Хотелось бы от вас, Павел Константинович, услышать не только официальную версию нашего выхода в море, — начал капитан, когда чай уже был налит и все формальные вопросы были заданы.
— Да, конечно, сейчас самое время. Кстати, Фёдор Андреевич, называйте меня просто по имени.
— Хорошо, Павел. Люди не дураки, они понимают, что одиночный выход в море со сбором отпускников, с задачами обычного похода, это несколько натянутое основание, — продолжил капитан.
— Логично. Было бы странно, если бы они думали иначе, — улыбнулся Павел, а потом, наконец, рассказал капитану о сложившейся ситуации на Новой Земле:
— Ситуация у нас такая, на южном острове недавно была засечена странная аномалия. Кхм, скажем так — экстремальный тепловой и световой выброс, на локальной площади. Погибло пять человек, трое пропали без вести. Есть пострадавшие — ожоги и наружные и повреждения дыхательных путей. Почти все пострадавшие и погибшие — иностранцы из секты Гринпис, — тут Павел позволил себе ухмыльнуться.
— Хуже всего то, что об этом уже знают янки. Американцы из группы экологов успели проинформировать о случившемся происшествии своих коллег в Мурманске, а те связались с базой американцев в Норвегии. Они склонны винить в произошедшем наших военных, думают это наши новейшие разработки неконтактного оружия. Что мы испытывали на них какое-то вундерваффе.
— Да уж, ситуация странная, а военные точно не имеют к этому отношения?
— Можете мне поверить на слово, капитан. Тем более что пропали без вести также и два парня из НИЧа. Пропали в так называемом пространственном колодце при обследовании места происшествия.
— Не понял. Что насчёт так называемого колодца? — лицо капитана приняло настороженный вид.
— Слово колодец подобрали уже без меня, так как всё, что туда попадает — пропадает. Аномалия.
Лицо капитана вытянулось, а брови изогнулись дугой.
— То есть наш корабль и приданные морские пехотинцы должны обеспечить охрану периметра для безопасной работы специалистов? — проговорил он.
— Вы совершенно правы, капитан, это ваша задача. Пока мы решили обойтись малыми силами, то есть вами, — в очередной раз улыбнувшись, констатировал Павел.
— Большой десантный корабль — это малые силы? Что же вы планируете делать с вашей аномалией?
— Будем её изучать, что же ещё? — отхлебнув чай, ответил Павел. — Кстати, говорят, что когда находишься рядом с аномалией, то ощущения сродни тому, что рядом с тобой работают несколькими отбойными молотками, но в полной тишине.
— Вот как, — удивлённо сказал Фёдор Андреевич.
Павел же пустился в рассуждения о том, наконец, среди всех аномальных зон, казалось, наконец, была найдена по настоящему материальная аномалия, которую не надо искать. Только изучать.
— В общем-то, ясно, а что с парнями-то произошло, как они сейчас?
— А никак, — буркнул Павел.
— То есть? — вскинул брови капитан.
— Я же сказал, пропали. Совсем пропали, исчезли в аномалии, в этом колодце. Никаких следов не осталось, просто исчезли и всё.
Боевая штурманская часть, как обычно, не подвела — 'БДК-91' ткнулся носом в недавно освободившийся ото льда берег. Аппарели корабля опустились, началась разгрузка трюма: стройматериалы, ящики с оборудованием, инструменты, тюки с одеждой, медикаменты, цинки с патронами и множество всего прочего, что было погружено в Североморске, вплоть до раскладных креслиц для учёной части экспедиции. Ставились большие армейские палатки, производилась наладка оборудования и связи. Бойцы совершенно незаметно для специалистов заняли периметр вокруг научного лагеря. Учёные же начали свою работу с определения границ аномалии, для начала зафиксировали её по низкочастотным колебаниям давления воздуха с помощью микробарографа. Посредством направленных на аномалию инфракрасных лучей удалось воочию её увидеть. В воздухе висело бесцветное марево, изредка подрагивающее и переливающееся слабыми бликами света, идущими как бы изнутри. Нижней частью аномалия уходила в землю, верхней — сужаясь, создавая, таким образом, очертания наполовину ушедшего в землю зерна. По внешнему виду своему это больше всего это напоминало жидкое зеркало. Люди, стоящие вокруг подсвеченной аномалии, с застывшим на лицах восхищением наблюдали эту волшебную картину. Павел неспешно подошёл к светящейся аномалии и, преодолев небольшое внутреннее сомнение, мягко дотронулся до поверхности аномалии, несмотря на предостерегающий жест профессора Радека. Пальцы его мягко обволокло, субстанция не была похожа ни на жидкость, не на эфир, она вообще не была похожа на что-то объяснимое. Это скорее был сухой песчаный ветер, зовущий за собой. Павел с трудом отбросил наваждение и отдёрнул руку, что отметил — с сожалением. Радек вопросительно уставился на начальника экспедиции.
— Попробуйте, если есть желание. Но осторожно, затягивает, — с немалым удивлением отметил Павел.
Рабочие за пару часов соорудили вокруг аномалии каркас, определив, тем самым, её границы. Затем они стали размечать территорию под постройку ангара, так как аномалию следовало срочно упрятать от чужих глаз, да и для нормальной работы учёных требовалась крыша над головой. А постоянно прописанный на Новой Земле резкий, порывистый ветер, не давал непривычным к нему людям спокойно заниматься своими делами. Другое дело — привыкшие к этому флотские, такие как старшина Карпинский, который после тёплого кубрика, стоял на продуваемой палубе, да наблюдал за работой на берегу. Наблюдал и чувствовал непонятную зависть к Новикову, своему школьному дружку. Ваське, который рассказывал ему удивительные вещи про парящее в воздухе жидкое стекло, воскрешая в памяти Карпинского прочитанные им сотни фантастических рассказов, да просмотренных фильмов. Смотря на берег, Пётр видел, что там затевалось что-то действительно серьёзное, очень важное. Причём Пётр ясно понимал неким шестым чувством, что они — те, кто прибыл сюда на БДК, лишь первая часть, самый мелкий винтик того процесса, что скоро тут закрутится на полную катушку.
Ну и ладно, всё-таки, чёрт возьми, а приятно чувствовать себя причастным к чему-то секретному и таинственному.
— Опять меня в романтики потянуло, — усмехнулся Пётр над самим собой.
Успевший до развала СССР немного попутешествовать по огромной стране благодаря отцовской службе, поучаствовать в нарождающемся взамен раскуроченной пионерской организации скаутском движении, полазать в горы, да чуть не утонуть благодаря собственной любознательности в Байкале — это был Пётр. Который главным своим богатством считал стопки советских научно-популярных журналов, да полки, полные книг. Друг Карпинского, сержант из морской пехоты, Василий Новиков, был уже на давно берегу, в самом центре событий — нёс караул у некоей пространственной аномалии. О чём он и рассказывал своему другу в кубрике корабля, когда его отделение отправлялось на отдых.
— Ёшкин кот, Васька! Как бы мне хотелось тоже так же быть поближе ко всему этому!
Васька лишь ухмылялся в ответ, в очередной раз повторяя глупую шутку о первой статье старшины. Группа морпехов сержанта Новикова отдыхала в офицерском кубрике БДК, туда же проскользнул и Пётр Карпинский.
— Ну что там творится, Вася?
— Сегодня закончили ангар сооружать над аномалией, не всем теперь на ветру стоять. А там, красиво, аномалия эта светом переливается. А, кстати, когда подходишь к ней ближе, то тебя трясёт мелкой дрожью, отходишь — нормально.
— Ничего себе, — протянул Пётр.
— Я смотрю ты поближе хочешь эту зеркальную аномалию увидеть, Петруха?
— Спрашиваешь!
— Ну ладно, уговорил — в следующий наряд будешь морпехом, вон Санёк отдохнёт, ему что-то нехорошо стало от этих трясок.
— Санёк, ты как, согласен? — ухмыльнулся Новиков.
Александр пробасил, что, дескать, будет весьма неплохо, если сачканёт разок, а то что-то ему эти научные тряски совсем не по нутру. Нутро у него совсем поплохело после двух смен.
— Ну всё, Петя, готовься через четыре с четвертью часа быть в составе десантной бригады нашего славного БДК.
— Есть, быть готовым, — с широкой улыбкой Карпинский приложил руку к пустой голове.
Новая Земля.
— У вас всё готово? — Павел обратился к группе учёных из ЦНИИ робототехники и технической кибернетики, которые чуть ли не танцевали вокруг своей машины, похожей на луноход с торчащими в разные стороны антеннами, камерами и манипуляторами.
— Да, Павел Константинович, мы вполне можем приступать, — ответил невысокий человек в очках.
— Отлично, от меня из Москвы уже давно ждут информации.
Внутри ангара учёные застыли у приборов, датчиков и экранов, собрались все участвующие в эксперименте специалисты и управленцы, а вокруг них цепью по периметру стояли морские пехотинцы с невозмутимыми лицами. Всё было готово.
Аппарат, при полном молчании собравшихся людей, поскрипывая, неспешно покатился к аномалии, утягивая за собой разматывающийся из бухты толстый кабель. Казалось, что все участники проекта в этот момент боялись даже пошевельнуться. Как виделось многим, аппарат двигался очень медленно, но пропал он моментально. Люди смотрели, как он буквально растягивался, въезжая в аномалию, словно растягивая и её саму. Но исчез он разом, моментально, его поглотила та сила, что тянула внутрь себя и руку Павла. Люди облегчённо выдохнули и дружно загалдели.
— Связь?! — крикнул Павел.
— Фиксируется, связь стабильная, — ответили ему.
— Есть картинка! Вывожу на экран.
Все, кто был в ангаре, мгновенно повернули головы к большому экрану, на нём уже проступал сквозь белёсую пелену передаваемый аппаратом видеоряд. Люди ахнули, кто-то из женщин вскрикнул. На экране появилось изображение высокой травы, было видно мельтешение насекомых, затем камера, взяв выше, показала стоящие неподалёку высокие деревья, холмы, дальние горы, всё это щедро заливал яркий солнечный свет.
