Александр. Великий поход - 5

— Значит, ты хочешь впустить врага в мою Согдиану!?— гневно воскликнул сатрап.

— Да — не менее грозно и непреклонно подтвердил Бес. — Горцы Бактрии никогда не смогут победить Александра, даже нанося урон его войску быстрыми набегами из-за скал. Македонцы надолго застрянут в Бактрии, но только для того, что бы полностью вырезать ее население. А в Согдиане все создано для быстрой победы с помощью кочевников.

— Но мой народ ...

— Хватит Спитамен. Это в первую очередь мои подданные и я думаю за всех них. Не думай, что я с легким сердцем оставляю свою Бактрию. Моя боль ничуть не меньше твоей, но я иду на это. Пусть македонец перейдет Окс и подойдет к Мараканду и тогда земля загорится под его нечестивыми ногами. Тогда наши конники и массагеты своими непрерывными ударами не дадут ему спать по ночам. Кроме этого мои верные люди поднимут восстание в Бактрии и тогда я честно сказать, не позавидую Александру.

— Ты все гениально придумал царь, воистину боги помогают тебе в нашем общем деле — льстиво заговорил, Катан глядя на Артаксеркса преданными глазами. Датарферн и Оксиарт закивали головами и лишь один Спитамен, сидел, насупившись, переваривая все им услышанное. Лихой боец продолжал желать честного сражения, и был не согласен со столь непонятной на его взгляд стратегией.

— Не грусти Спитамен, — сочувственно произнес сидевший рядом Оксиарт, — никуда не денется твоя слава и македонец будет повержен именно твоей рукой.

Сатрап вяло улыбнулся Оксиарту в ответ, ему по-прежнему не по душе был этот план, и он не скрывал это.

— Твой план хорош господин, но можно ли до конца быть уверенным в кочевниках — спросил осторожный Датарферн.

— Они хорошо понимают звон золотых монет, которые смогут надолго обеспечат нам их верность, — снисходительно объяснил Бес,— кроме скифов Скилура и массагетов Артаксая, я нанял саков даев из низовьев Окса. Они ненавидят друг друга, но готовы сражаться вместе за ту добычу, что привезут македонские повозки в Согдиану.

— А что Хорезм? — продолжал допытываться сатрап, — будут ли их силы принимать участие в борьбе с македонцами.

Бес недовольно дернул щекой: — хорезмийцы как всегда держат нейтралитет и присоединяются в последний момент. Эти торгаши не любят воевать и всегда предпочитают сильного. Они не нужны на сейчас, а что будет, потом знают только одни боги.

Бес прекратил разговор и властно откинулся на спинку своего трона. Мгновенно уловив это, сатрапы смиренно склонили головы в ожидании приказа царя.

— Повелеваю своим войскам продолжить отступление к Оксу и быть готовыми к нападению, а македонцев в любой момент. Всех сомневающихся воинов следует успокоить, а смутьянов и паникеров удавит без жалости и скидки на положение.

Надеюсь, что в наших войсках таких будет очень мало, и с ними не будет жаль расстаться. Спитамен хмуро прикусил свою губу, потупив взор в роскошные ковры, покрывавшие пол царского шатра.

Артаксеркс величественно махнул рукой, давая понять об окончании своей аудиенции.

Сатрапы почтительно встали со своих мест и быстро миновали почетную стражу, застывшую у входа с церемониальными жезлами в руках.

Бес негромко хлопнул три раза в ладоши, и задний занавес шатра раздвинулся, пропустив вперед высокую статную женщину, одетую в дорогую персидскую одежду. Мелодично позванивая ножными браслетами, плавной и вместе с тем величавой походкой, подошла она к трону царя и непринужденно села в одно из кресел стоящих рядом с ним. Кокетливо непринужденно она поправила свои тщательно завитые волосы и внимательно посмотрела Бесу в глаза.

Это была новая жена Ахеменида, персидская царица Статира, с недавних пор самый близкий к нему соратник. Сидя за портьерой, она все прекрасно слышала, и даже наблюдал за происходящим разговором, через потайную щель, искусно сделанную мастерами своего дела. От ее женского взгляда не укрылась негодующая реакция Спитамена на речь ее мужа по поводу продолжения отступления.

— Я не доверяю Спитамену. Он явно не в восторге от твоего плана и при первой же возможности постарается его изменить.

Бес хищно улыбнулся Статире. Его радовало, что он так удачно подобрал себе главную жену, которая не только понимала его с полуслова, но даже и мыслила в одном с ним направление.

— Мне он тоже не сильно симпатичен дорогая, но сейчас я вынужден считаться с реалиями жизни, в которых согдиец занимает прочное место. Пока Александр как следует, не увяз в расставленную мою западню трогать Спитамена смерти подобно. Ведь за ним стоят согдийские всадники и часть знати, которая закрывает глаза на его побочное происхождение.

Говоря это, царь наклонился вперед и непроизвольно вдохнул запах источаемый женщиной. От ее волос покрытых ажурной жемчужной диадемой, исходило едва уловимый и вместе с тем ощутимо будоражащий аромат духов. В глазах персиянки заиграл лукавый манящий огонек, который моментально получивший отклик в душе у царя.

Статира не только научилась понимать своего нового мужа с полу взгляда, но и хорошо научилась использовать женские чары в нужных для нее целях. Вдохнув еще раз зазывный аромат полной грудью, перс покинул трон и решительно подошел к царице. Его рука коснулась шеи женщины и медленно поползла, вверх наслаждаясь мягкостью ее кожи. Статира улыбнулась в ответ, открыв соблазнительную полоску белых зубов.

— Спитамен враг тебе господин, — чуть слышно ворковала искусительница, все больше и больше заводя Беса, — это коварная змея, которую ты пригрел на своей груди.

— Знаю — торопливо бросил царь, принявшись быстро шарить по одеянию женщины, стремясь найти на ней особую кисточку. Статира притворно прижала руки к груди, чем только еще больше распыляла Беса.

— Повелитель — хрипло произнесла она, имитируя на своем лице испуг и стеснение.

— Я так хочу — властно бросил царь и, преодолев слабое сопротивление искусительницы, овладел кисточкой, и быстро дернул. Платье, столь плотно облегавшее царицу, мягко соскользнуло с ее стана и упало к ногам, открыв мужчине соблазнительное розовое тело.

— Заклинаю тебя Бес, опасайся его — страстно произнесла Статира и, завораживая царя прелестью своего обнаженного тела, грациозно встала с кресла во весь свой не малый рост. Не желая сдерживать себя, Бес моментально подхватил ее на руки и поспешно устремился к спальной ложе, предусмотрительно отгороженное слугами от остального помещения шатра красивыми ширмами.

— Он очень опасен — томно шептала женщина в ухо мужа, ласково обнимая голову правителя.

— Не беспокойся радость моя. Как только македонец перейдет Окс, я отправлю Спитамена с набегом на его лагерь, откуда согдийцу не суждено вернуться — говорил Бес, торопливо сбрасывая с себя ненужную в этот момент одежду.

— Как ты умен, господин мой, — льстила царица, подставляясь под его энергичные ласки и поцелуи всем телом, — ты истинный царь, а не жалкая тряпка подобно Дарию.

Услышав подобное сравнение, Бес довольно запыхтел и перевернул Статиру на живот, дабы предаться незапланированному моменту любви и счастья, которое столь ловко ему устроила коварная женщина.

— Не волнуйся, он недолго будет нам помехой — уверенно заявил перс, радостно и торопливо, вступая в свои законные владения.

— О да, ты прав — мурлыкала Статира, ненавидящая согдийца всей душой за его дружбу с её покойным мужем Мегабизом.

Над раскинутым вблизи деревьев персидским лагерем светило яркое солнце, дарующее всему живому силу и наслаждение. Сновали люди, перемещались лошади и верблюды, щебетали птицы, и ветер приносил прохладу с берегов широкого Окса.

Скоро, очень скоро снимутся с этой стоянке войска и уйдут на север готовить смертельную ловушку молодому македонцу, который неуклонно двигается вперед, причудливо совмещая в себе жажду открытий новых земель, и стремление отомстить человеку, на руках которого было много царской крови.

Глава II. Тайный союз родственных душ под покровом ночи.

Покинув горные ущелья и долины, македонцы с огромным облегчением устремились к песчаной равнине, на которой зеленым ковром раскинулись рощи и поля северных бактрийцев. С огромным интересом познавали пришельцы красоту и прелести неведомой им страны, о существовании которой они имели самые смутные представления. Основными источниками информации в основном были персы, но и они зачастую не могли в полной мере удовлетворить любопытство молодого царя.

Птоломей не сумел перехватить быстро отступающего нового персидского царя и в очередной раз принес своему царю неутешительное известие. Македонские конные разведчики постоянно находили следы кострищ на месте оставленного персами лагеря, но самих персов уже след простыл. Бес вновь отступил на север, упорно втягивая своего неукротимого преследователя в безводную пустыню.

Теперь следы отступающего войска прерывались на берегу широкой реки спустившейся с гор, и своими обильными водами перегородившей дорогу Александру и его солдатам.

Едва царю донесли о реке, как он моментально затребовал к себе географов и приказал определить свое местоположение. Так как рядом с ними не было персов, которые могли бы дать хоть какое-то определение, то в ход пошли сплошные домыслы, основанные на различных изученных ранее ими географических и прочих трактатов.

Ученые мужи принялись яростно спорить, желая криком и энергичным потрясанием кулаков отстоять свою правильную и единственно верную точку зрения. Одни из них называли реку Танаисом, другие упорно доказывали, что это, несомненно, Аракс, третьи, их было всего два человека, стояли за Окс.

Александр долго слушал эту заумную ученую перебранку и в конец, потеряв терпение, грозно потребовал, что бы географы определились в их нынешнем местоположении.

Ученые послушно замолчали на мгновение, что бы затем вновь приняться за прерванное занятие. Монарх уже собирался прогнать их прочь со своих глаз, как неожиданно в этом действии появилось новое лицо.

— Это река Окс, великий государь. Один из основных водных потоков Бактрии и Согдианы — послышался голос человека, полностью уверенный в своей правоте.

Все спорщики разом притихли и повернули головы к говорившему человеку. Им оказался мемфиский жрец бога Тота Нефтех, длительное время уже сопровождавший македонское войско с разрешения самого царя.

За все время похода, египтянин быстро зарекомендовал себя довольно знающим и толковым человеком. Что не на словах, а на деле доказал окружающим и в первую очередь царю, грамотность своих познаний, чем он откровенно не кичился и всегда охотно ими делился, естественно за приличное вознаграждение со стороны обратившихся за помощью к нему людей.

Благодаря познаниям в медицине Нефтех успешно врачевал своих богатых клиентов к зависти и огорчению македонских войсковых лекарей. Многие из жрецов и ученых побаивались египтянина, зная об его таинственном гадании Александру, в ночь перед битвой при Гавгамелах.

Тогда его слова полностью сбылись, за что жрец и был щедро награжден царем, а также прочно закрепился в царском окружении среди ученых лиц. Притертый за годы похода коллектив жрецов и мудрецов науки не горел желанием принимать египтянина в свои тесные ряды. Страстно надеясь, что Нефтех непременно где-нибудь ошибется и у них будет возможность изгнать его из своего научного окружения.

Жрец все это понимал и платил своим "собратьям" той же монетой, стараясь, всякий раз выказать Александру их невежество или ошибочность их суждений. Больше всего ученая братия яростно ненавидела египтянина в тот момент, когда Нефтех кротко улыбался своим оппонентам и говорил свою коронную фразу: — Ну, если вы этого не знаете тогда о чем с вами можно говорить.

Оппоненты много раз пытались перепроверить его знания и всегда оказывались битыми. Знания, полученные Нефтехом в мемфисской школе жрецов, пока не давали осечек. В общем, он был мягким и добрым человеком, с ужасным характером непризнанного гения.

Лагерные сплетники поговаривали о его дружбе с секретарем Эвменом, делая при этом презрительные лица, подчеркивая тем самым, что чужеземца, всегда тянет к чужеземцу. Именно этот момент не позволял Нефтеху при всех его талантах выдвинуться вперед, как он того по праву заслуживал. Поэтому египтянин и стремился использовать любой случай, что бы вновь оказаться полезным царю Александру, благодаря милости которого намеревался сделать себе карьеру.

— Ты полностью уверен в сказанном тобою жрец? — с сомнением спросил Александр, немного уязвленный тем фактом, что бывший жрец знает больше чем его географы. Македонец неплохо относился к Нефтеху, однако никогда не подозревал у него столь хорошее познание в географии. Обрадованные откровенным сомнением своего повелителя в словах Нефтеха, географы яростно и обиженно загалдели.

— На твоем лице читается сомнения господин, откуда мемфиский жрец знает эту реку, на которой он никогда не бывал здесь ранее. И ты был бы прав, не будь я жрецом бога мудрости Тота, в потайных храмовых архивах которого есть описание многих далеких страны. И пусть это звучит как сказка, но многие бактрийцы посещали мою страну. На больших приемах и малых встречах, жрецы Тота всегда беседовали с прибывшими иноземцами. Затем специально обученные люди, составляли подробнейшее описание стран чужеземцев, занося полученные сведения на папирусы храмового архива.

Это, несомненно, Окс воды которого уже много лет изменив свое первоначальное направление, несут в себе золотой песок, вымытый из недр этой страны.

От столь важной новости глаза у многих македонцев загорелись азартом, но были сразу, остужены разочаровывающим продолжением, которое последовало затем из уст египтянина.

— Это золото попадается в основном в горах и крайне редко здесь на равнине, — произнес Нефтех и алчный азарт наживы в глазах македонцев моментально погас, за исключением Александра. Его по-прежнему больше всего интересовало познание мира, монарх потребовал: — говори дальше. Я тебя слушаю.

Нефтех радостно улыбнулся, всем своим видом показывая, как он высоко ценит интерес царя к своим словам и продолжил свою неторопливую речь.

— Ранее русло Окса пролегало совсем в другой стороне, и его воды вливались в Гирканское море, которое ты государь уже видел и даже приказал стратегу Патроклу исследовать его. Но вот уже много столетий после страшного землетрясения Окс изменил направление своих вод, устремив их в пустыню, где теперь обитают кочевые племена скифов и массагетов. Там он впадает в огромный пресный водоем вблизи дельты, которого расположен Хорезм. Его жители славны своими купеческими подвигами во всей округе.

Александр с огромным вниманием и интересом впитывал в себя эту информацию к большому недовольству географов.

— Государь! — гневно воскликнул один из них, — этот наглый варвар морочит тебе голову своими баснями, правдивость которых для нас очень сомнительна. Наличие огромного озера в пустыне это — научная невозможность. Солнце высушит его, несмотря на подпитку его Оксом.

Ученые мужи одобрительно загудели, энергично качая своими головами в знак согласия, со словами коллеги. Сбитый с толку, царь требовательно посмотрел на жреца, но тот только презрительно усмехнулся как человек, доподлинно знающий истинное положение вещей.