Ветлужская Правда (Волжане 3). Глава 1

— Хм... не верю я, что две скрепленные меж собой лодки будут плыть быстрее, чем одна, но... Как я понял, основная часть монет все-таки пошла на новые лодьи с защитой для гребцов, так?

— Новшества не только в этом. Во-первых, построим несколько грузовых судов с водонепроницаемыми переборками на случай затопления какой-нибудь части. Улавливаешь, зачем? А во-вторых — лодьи будут строиться в разных вариантах. Некоторые с небольшой осадкой пойдут для мелких речек, а парочку замышляем сделать для боевого охранения на глубоких. Как ни странно, главное во всех этих делах то, что с соседями контакт налаживается, и на нас не смотрят как на чужаков.

— А как сходил к мордве? Эти боевые лодьи ты ведь для походов в ту сторону задумал? Так?

— А то! — полусотник отклонил ветку на узенькой тропинке и повернулся к воеводе. — Дикий край! И булгарцев можно встретить, и суздальцев, и муромских людишек. Знаешь, сколько желающих найдется нас на зуб попробовать, после того как они про железо узнают? А сходил туда... да почти без толку. Так и не согласился эрзянский князь на наши совместные с ним дела!

— Так! Ну-ка давай подробнее о нем! — воевода свернул на еле заметную прогалину, ведущую к речной заводи, и тут же остановился, подав знак своему спутнику. Порыв ветра донес запах дыма, приправленный какой-то прогорклостью. Перейдя на шепот, Трофим обернулся к Ивану. — Еще не успокоились, что ли? — И видя недоумение своего собеседника, пояснил. — Вечор праздновали Вешнее Макошье, чествовали землицу после зимнего сна. Людишки как раз отсеялись и решили себе роздых дать. Может, после хмельного пира и игрищ кто-то загулял до утра?

Стараясь не шуметь, воевода с полусотником осторожно пробрались вдоль тропы и вышли на берег заводи. Запах резко усилился, но зато стала понятна его причина: вдоль берега стояли несколько котлов, исходящих паром и неприятным ароматом чего-то подгоревшего. Вокруг костров вповалку лежали мальчишки, невозмутимо посапывающие на еловых подстилках...

— Так! Гвардия, к бою! — не удержался Иван и невольно улыбнулся, глядя, как над поляной взметнулись взлохмаченные чумазые физиономии.

— Ероха! Спиногрыз несчастный! Опять заснул на посту?! — С дальнего конца поляны мимо воинского начальства метнулась знакомая фигура и тут же полезла проверять кипящие котлы, старательно размешивая палкой их содержимое. — Эх, смотри сюда! А еще говоришь, что не спал... Сказано было, что надо разбудить через полчаса! — Поляна сразу наполнилась суетой и гомоном, в то время как Вовкин голос продолжал распекать нерадивого мальчишку, стоящего в клубах дыма посреди поляны и растерянно оправдывающегося на все упреки. — Какая разница, что ночь и по солнечным часам время не проверишь? Смотри на звезды, читай "отче наш"... Точно спал! Теперь ты не отбрехаешься тем, что тятьке на пахоте помогал! Вчера к земле прикасаться вовсе нельзя было! Ни пахать, ни сеять, ни-че-го! Хотя, по моему мнению, все эти указания — полная ерунда!

— Э! Вовчик! — Полусотник решил разрядить накалившуюся обстановку, вызванную их появлением. — Что тут у вас происходит? Почему спите на берегу? И вообще, что ты тут делаешь вдали от мастерских?

— Дядя Вань, ты? — Поинтересовался Вовка, выныривая из царящего на берегу смрада. — Да вот, проспала, малявка! Теперь поташ от котла отскребать придется!

— Э... А поподробнее? — Только и смог вымолвить Иван.

— Днем некогда, так мы тут ночное дежурство устроили, — следом за своим подчиненным стал многословно оправдываться молодой мастер. — Нам для опытов поташ необходим, поэтому мы всю золу из печей, накопившуюся за зиму, в бочках настаиваем, а потом воду сливаем и выпариваем. Получившийся осадок перекаливаем на сковородах и получаем то, что нам надо!

— Калите печную золу? Для этого Николай велел ее в одно место собирать? — вмешался воевода, видя, что его полусотник впал в ступор от вывалившихся на него сведений. — А как же бабы? Они же ее при стирке используют...

— Хватит им, Трофим Игнатьич! Они же не всю ее в наши закрома несли!

— Ну-ну, не мне волосья на голове рвать будут. Так зачем вам этот... поташ?

— Мыло делать и стекло варить... — вздохнул Вовка, вытирая руки о подол рубахи. — Для мыла его надо, конечно, опять разводить и подогревать, а потом еще и мешать с известковым молоком, чтобы получить щелочь...

— А не проще ли вам дрова пережигать, чем бабам каждый раз золу в одно место собирать? — прервал ненужные ему подробности Трофим. — Леса вокруг полно...

— Не проще. Дрова надо еще заготовить, а нам деревья валить не под силу! Золу же любой малец пяти лет от роду в нужное место отнесет. Да и лес лишний раз рубить жалко! Не успеем оглянуться, как на пустом месте жить будем! Вот когда папоротник подрастет, тогда его начнем пережигать, а пока используем печные отходы.

— Хм... А воняет чем?

— Жир и сало перетапливаем для мыла, — нехотя пояснил молодой мастер, указывая на один из котлов. Зачерпнув оттуда ложкой маслянистую жидкость, он попробовал ее на вкус и сморщился. — Сначала мешаем их со щелочью, следом добавляем соли, чтобы осадить глицерин э... мягкие масла и примеси. Их спускаем, а верхний слой заливаем в деревянные формы, студим и дней через пять... Ероха, нормально уварилось, на вкус как подсоленное сало! Давай следующую порцию щелочи!

— Чего вы, говоришь, добавляете? — настороженно вскинулся воевода, услышав, что мальчишка упомянул о попытках перевести драгоценный продукт непонятно на что. — Соль?!

— Ну да, нам дядя Ваня немного зимой привез! А что? — Удивленно вскинул глаза Вовка. — По-другому твердое мыло у нас не получается — одна размазня выходит! И то приходится несколько раз этот процесс повторять... А про соль дядя Коля вспомнил, по его словам и делаем. Потом, может быть, найдем что-то другое, но пока только так!

— Э, Трофим! — подтолкнул закипающее начальство к выходу с поляны Иван. — Пойдем! Он дело говорит: без мыла нам никак, Вячеслав уже ругаться устал... А первый караван с солью уже вот-вот должен подойти! Подумаешь, изведем малую ее часть на полезное дело!

— Дядя Вань, идите купаться выше по течению, там вода почище! — донесся им в спину Вовкин голос. — А сам я утром зайду, принесу заказ Трофима Игнатьича...

— Пойдем, пойдем, — полусотник вновь подтолкнул в спину воеводу, который обернулся, чтобы прояснить долетевший возглас про какой-то непонятный ему заказ. — Не будем мешать мальчишкам. Придет и узнаем, что он тебе приготовил... На чем мы остановились?

— Э... На эрзянском князе, — помрачнел лицом Трофим и сразу же свернул в просвет, показавшийся в ивовых зарослях.

— Точно! Так вот, меня до него даже не допустили! Овтай всеми руками вцепился и запретил напрямую с инязором общаться. Сначала, говорит, со мной породнись! А то зарежут мимоходом, и он даже не сможет вступиться.

— Сам князь хочет лапу наложить на железо? Что про него знаешь?

— Практически ничего. Род у него издревле самый могучий, поэтому он и шишку держит среди окрестных племен. А еще у него наемников много из тех, кто ему личную вассальную клятву принес...

— Ротники служат? Откуда родом?

— Говорят, что предки их пришли из южных земель, из Руси. Вот только не пойму, из Киевской или еще той, древней, про которую Вячеслав все уши прожужжал...

— Да и меня наш лекарь пытал про какую-то Пургасову Русь в мордовских землях. Не знаю — не слышал... Вот и пришли!

— Бррр... Ох! Холодна водичка! — Скинув одежду, Иван сразу же упал спиной в темную гладь заводи и попытался окатить брызгами своего воеводу.

— А ну, не балуй! Сам зайду... — Трофим окунулся с головой и лег на воду, пытаясь удержаться против течения. — Так что вы с Овтаем решили?

— Князь эрзянский Волжской Булгарии держится, что само по себе правильно в его положении, поэтому пока мы не докажем свою полезность или значимость — помогать не будет, хотя подарки и принял. Он даже отступного Овтаю предлагал, чтобы самому встрять в сей процесс, но тот сразу со всем почтением отказался. Знает, что придут булгарцы, а связываться с ними себе дороже — не заметишь, как лишишься всего. Так что мы с ним подумали и решили делать все своими силами. Его род за нас, земля в полном их распоряжении, так что он уже начал ставить небольшую крепостицу недалеко от устья своей речки и углублять русло под наши лодьи.

— И зачем тогда надо было затевать спрос у их верховного князя?

— Если на наши мастерские кто польстится, то оберегать их придется лишь своими силами. Помощи других родов не дождемся, потому что чужие залежи руды у них бельмом в глазу сидеть будет. Мол, сами вылезли со своим железом, как чирей на видном месте, сами и защищайтесь! Так что спрос этот затевался, чтобы раскола между эрзянами не допустить и заинтересовать всех в наших делах. Ну, хотя бы их князя... А теперь многие могут испугаться усиления рода Овтая, и будут пытаться всячески ему навредить. А уж если развяжут меж собой войну за это самое железо, то...

— Угу. Чем еще опечалишь?

— Как ни странно, порадую. Емеля еще до моего отъезда белую руду нашел на двух речушках, Железнице и Выксунке. Обогащения почти не требует, плавится легко и очень богата железом. Так что сразу начали копать... правда, в основном глину, потому что привезенного кирпича даже для одной домницы не хватит. Еще решили, что пока муть не осядет в отношениях с эрзянским князем, почти все чугунные болванки будем свозить к нам, а на месте лишь лить посуду.

— Хитро задумано.

— А то! Даже если кто-то позарится на местные мастерские или наши грузовые лодьи, что они потом с чугуном будут делать? Не расковать эти болванки, ни отлить чего-то из них без наших технологий они не смогут. Правда, пришлось пообещать Овтаю, что мы будем делиться доходами от изделий из этого железа, но такое решение меньшее из зол...

— А зачем делиться? — Недоуменно вскинулся Трофим. — Ведь делать будем мы?

— Работа наша, но чугун общий, так? А про то, что конечный продукт имеет более высокую цену, я уже всем объяснил... Да и не в этом дело, тем более наш труд в любом случае будет оплачен, а свою дополнительную прибыль они отработают охраной на лодьях или чем-нибудь другим. Тут не деньги важны, а то, что от нас не уйдут технологии! Кроме того, мы с ними изначально весь доход решили делить по справедливости, как равноправные партнеры э... товарищи. Любые же попытки перетянуть на себя одеяло приведут к косым взглядам и новому переделу. Слишком мы зависим друг от друга...

— Ладно. Сколько воев оставил с Емелей?

— Троих, только для личной охраны и обучения воинов Овтая если у того появится такое желание. Прямо от сердца оторвал!

— Сам Емельян не сбежит к себе на старую родину?

— Николая я точно в те края не пошлю — слишком опасно. Кроме того, без него мы как без рук, да и... просто мне будет очень тяжело, если с ним что-нибудь случится. Собой гораздо легче рисковать. А Емеля... в душу каждому не заглянешь, но за него я почти ручаюсь. Наш человек, да и жена на сносях у него тут осталась... Куда он денется с подводной лодки?

— Опять твои шуточки? Это как лодка может плавать под водой?

— Пока не может, согласен.

— Когда железо оттуда ждать? — воевода успокоенно фыркнул и стал выбираться из заводи на берег, позвав за собой собеседника.

— Чугун? Ближе к концу лета, и это в лучшем случае... А на что ты надеялся? Человек двадцать всего у Овтая было. Правда, после того как я ему руду показал, он с горящими глазами еще столько же обещал, но... Опять те же самые проблемы, что и у нас в прошлом году — страда.

— Как думаешь решать?

— Как и у нас. Попрошу у Мстиши ребят посмышленее и зашлю того же Свару с Мокшей школу организовывать со всеми вытекающими трудовыми повинностями. Думаю, что слухи о прошлогодних заработках школьников нам с организацией этого дела сильно помогут. Да и беловежцам надо кого-нибудь послать для обучения. Так что скоро вновь уеду... Но на этот раз, скорее всего, без захода в Дивногорье.

— Что у воронежцев? — вскинулся воевода. — Все нормально? Ясских ребятишек сдал на руки родичам?

— Все путем. Ждана поставил к их воеводе на довольствие — будет там нашими глазами. Приняли его хорошо, сразу стали вспоминать ваш осенний поход. Железо тоже приняли на ура, почти к началу сева поспели. К новым делянкам они еще даже не прикасались.

— Что так? Позднее пахать начали?

— Просто повезло. У нас Ветлуга рано вскрылась ото льда, да и они с севом припозднились из-за дождей. Добрались мы туда примерно за полторы недели до конца апреля... По вашему, вроде, березень?

— У кого как. У нас березень на начало весны приходится, так что прошлый месяц — цветень, а нынешний — травень.

— Угу, — кивнул головой Иван и сразу же нахмурился. — С ясами же... Сам не пойму. Вроде от наших ребят я ни одного плохого слова о них не услышал, но как стали перебираться по волоку на Воронеж, будто чужими стали...

— Не чужими, просто степь почуяли! Понимаешь? Степь! Ладно, сам когда-нибудь постигнешь... Как тебе воронежский воевода?

— Да ничего, только чумной какой-то. Может из-за смерти жены?

— Отмучилась, бедолага... — Трофим вздохнул и широко перекрестился. — А что не так с ним?

— Все время смотрел на меня настороженно, словно ждал подвоха.

— Да я сказывал ему, что ты с Вячеславом из одного теста слеплен...

— Не так мы страшны, как нас малюют! — весело блеснув глазами в сторону Трофима, Иван стал пробираться к тропе, отсвечивая в рассветных сумерках невысохшими каплями на мокром теле. — Эх, не взяли холстину, чтобы вытереться!

— На ходу согреешься! Вот оружия я не захватил с собой, на твой меч понадеявшись, это да... Совсем расслабились мы тут за зиму! Даже детишки без надзора ночью шляются! — Трофим удрученно мотнул головой и продолжил предыдущую тему. — А лекарь наш и меня в страхе держал. Я все время боялся, что он чего-нибудь выдаст этакое! Значит, явилось ясское племя к Дивногорью?

— Прибыли, родимые, но пока ничего не говорят. Посмотрим, как железо на них подействует...

— На заставах муромских и рязанских не пытались лишней пошлины взять?

— Бог миловал, но с этим надо что-то делать, иначе разоримся. Еще Муром я могу миновать нахрапом — все-таки большая часть правого берега Оки за мордвой, однако Рязанское княжество пройти по краешку никак не получается. Тут хочешь не хочешь, а провозное мыто выложи. И так уже припоминали, как вы осенью нагло проскочили мимо мытников. Не ожидали они поздней осенью купцов... Правда, я в отказ пошел: мол, знать ничего не знаю, не наше было судно! Но каждый раз такой финт ушами не повторишь, так что другой проход в воронежские земли надо обязательно искать.

— Сызнова все в мордву упирается?

— Ага, надо подумать, как лучше поступить. Во-первых, можно ходить под их флагом, если вообще здесь такое практикуется... Короче, взять и объявить наши суда эрзянскими! На Оке мимо Мурома им плавать никто не запрещал, а вмешается Ярослав Святославич, так опять получит от наших друзей по зубам. Во-вторых, мордовские земли простираются почти до воронежских и туда есть речные пути, насколько я знаю. Сидят там, правда, не эрзяне, а мокшане, но все равно почти один народ. Договоримся.