Небесная дева

Один так вообще рассказывал их байки, чем смешил наших девочек. Вскоре они вздохнули легче. Родители, коих не пригласили к столу, увидев, что их дитяткам ничего не грозит, покинули нас.

Птицы тоже запели свою треть, повествующую о их жизни. Я заслушалась, вовсе не обращая внимания на беседу. Не заметила, как уснула. Всё же бессонная ночь давала о себе знать.

— Вьюнка, всякий стыд потеряла! — окликнул меня дед Бажен.

Я вздрогнула, проснувшись от резкого голоса у самого уха.

На меня тут же устремились любопытные взгляды наших гостей.

— Простите, — пробормотала я виновато.

— Отправляйся домой спать! — сердито велел дед Бажен.

Я подскочила и, подойдя к краю сука, спрыгнула вниз. Это всё? Меня выгнали, значит, можно не переживать?

Пока летела, увидела здоровенную неживую птицу, величиною почти с дом. Сон как рукой сдуло. Я ловко извернулась, меняя свой путь, и оттолкнулась от ветки.

Птица выглядела деревянной, но словно огромный орёл, почти живой, разукрашенный в естественные цвета. За крыльями имелась своего рода лодка, человек на десять.

Как они посмели повредить наше спасение — дом, того, кто даёт нам кров, пищу! Во мне появилось нехорошее чувство, неизвестное доселе. Я прикоснулась к поделке, на очи выступили слёзы. Закрыла их, стараясь почувствовать душу дерева. Оно слабенько, но откликнулось, посылая мне приятные образы. Мол, всё хорошо. Я успокоилась, прогоняя неприятные чувства. И теперь только открыла очи, рассматривая ловко вырезанную фигуру орла. Я тронула какой-то брусок. И неживая птица, набирая скорость, взмыла вверх. Я едва успела отскочить. Ох!

Пора отсюда удирать!

Дома я не находила себе места. Чувство вины давило на меня.

Батюшка, узрев меня, ничего не сказал. Я возилась по хозяйству, но из рук всё падало. Даже чуть было не порезалась.

Плохо поступила с гостями. Как они теперь домой добираться будут.

— Батюшка, можно с тобой поговорить? — спросила осторожно, наблюдая, как он мастерит новый ткацкий станок из сломавшейся ветки.

— Сказывай, Вьюшка, что натворила, — разрешил он.

— Понимаешь, тут такое дело...

И я во всём призналась. Как сперва уснула за столом, как меня выгнали, как потом увидела неживую птицу. И чем всё это закончилось.

— Я не нарочно. Так получилось, — оправдывалась я.

— И что думаешь делать? — спросил батюшка.

Я вздохнула и молвила:

— Идти сознаваться.

— Хорошая мысль, — похвалил родитель, ведь учил всегда быть честной.

— И какое наказание меня будет ждать? Придётся выходить замуж на сторону?

— Не могу знать, милая. Будет жаль, ежели так выйдет, но, Всевышнему виднее.

Отец обнял меня, и за сим простились.

Путь наверх был тяжёлым. Чувство вины давило, а ещё нехорошее предчувствие. На одном из верхних ярусов, где находилась неживая птица, было четверо гостей. Перед ними стоял Зорк.

— Простите, так вышло. Просто любопытно было посмотреть, что за зверь, — говорил он, стоя на одном колене перед изобретателями.

Взял вину на себя. В сердце разлилось тепло. Милый мой. Какое наказание его ждёт? А ведь скорее всего спишут на умышленное деяние. Мирные переговоры могут быть сорваны. Как бы на нас войной не пошло целое племя. Я этого допустить не могла.

Вышла вперёд, на удивление сейчас шаги были легки. Встала между любимым и пришельцами.

— Он выгораживает меня. Это я виновата, — молвила как на духу.

— Почему ты это сделала? — спросил кто-то из чужаков.

Ежели скажу то же, что и Зоркое Око, посчитают, что обманываю.

Взглянула в очи тому, что стоял напротив. И потерялась в зелёных очах, вокруг которых плескалась зелёная рябь рисунка. Казалось, меня схватили и никуда не выпускали. Дышать стало трудно.

— Отвечай!

— Вы обидели дерево. Я стала взывать к его духу.

— И оно тебе ответило?

— Да. Показало, что всё хорошо. Я уже собиралась уходить, когда зацепила какой-то брусок. И неживая птица взмыла вверх.

— Это правда? — спросил другой.

— Да, она искренна, — ответил зелёнорябый, как я прозвала того с рисунками на лице.

— Ладно. Значит, наказание будете вдвоём отбывать, — молвил третий.

Дальше они решали, какое наказание для нас выбрать. Дивно, но ни разу не прозвучало, что я должна выйти замуж за одного из них. Решили, что найдут новое дерево. И мы будем всячески помогать им. В мою задачу входило договориться с деревом на постройку птицы. Ну а Зорку предстояло это дерево срубить и сюда доставить.

— Нет! Как вы можете так обращаться с деревьями! Они — наш дом, нас кормят и поят! — возмутилась я.

— Ишь, какая боевая рыжая! — сказал один из мужчин как-то восхищённо. Мне это совсем не понравилось.

— Тогда возвращай пташку! — молвил зелёнорябый.

От безысходности я не знала, куда деваться.

Спас положение дед Бажен:

— Думаю, мы обсудим что да как, решим всем селением. Нет злого умысла в деяниях Вьюнки. Да и Зоркое Око понять можно. Вьюнка, уходи домой. Потом отец скажет, какое наказание тебя ждёт.

Вздыхать с облегчением было рано. Поэтому я бросила лишь грозный взгляд на гостей и спрыгнула с ветки.

Глава 2

Отца дома не было. Мама сказала, что его вызвали на совещание. Сердце беспокойно забилось, чувствуя себя в плену. Неужели повелят срубить дерево?

С приездом этих изобретателей привычный мир рухнул. Заставляют переживать. Не знали мы беды, так они с собою принесли. А ещё вдруг подумалось, что гости вынуждают меня принять их условия — выйти замуж за одного из них. Что, ежели этого они и добиваются. Но, правда, это ничего не изменит, без своей птицы они отсюда разве что на лодке уплывут.

Хотелось пойти искупаться, но я помнила, чем закончилась моя прошлая вольность. Пожалуй, побуду дома.

Время тянулось очень медленно. По дому я уже всё переделала. А пока пряла кудель, напутала больше, чем насучила пряжи. Да что со мной такое?

Конечно, меня расстроил приезд гостей. Но больше всего задело их небрежение к деревьям. Как же я так оплошала? Что же теперь делать?

Меж тем отец пришёл, да не один, а с двумя гостями.

— Вьюнка, давай, накрывай на стол, — велел он.

Я молча послушалась родителя. Благо, наготовила матушка вдоволь. Правда, собирались на завтрак оставить, да, видно, на завтрак придётся что-то другое соображать.

В душе волнение нахлынуло с новой силой. Неужто договорились меня брать в жёны? И как ни хотелось обратного, понимала, что ежели предложат выбирать из двух зол — дерево рубить иль замуж, выберу, скорее всего второе. Сама ведь виновата, мне и расхлёбывать.

Тут прибежали мои братья, сразу гнетущая тишина сменилась детскими криками, гомоном, стало не так тоскливо.

Все сели за стол. А мне вот вовсе не хотелось. Вот только отец глянул строго, мол, что удумала, садись!

А гостей батюшка усадил со стороны десницы*, матушку — шуйцы*. Вот и села на своё место возле матушки, как раз напротив зелёнорябого. Шестеро братьев сели по обе стороны стола. Ужин проходил в молчании. Лишь когда закончили, я стала прибирать со стола, а вот батюшка вести тихую неспешную беседу с гостями. Братья мне помогали с посудою, после чего отправились спать.

— Вьюнка, постели нашим гостям в своей горнице, сама же ложись на лавку здесь, — повелел отец.

Горенка была под крышею, отец с матушкой почивали на печи, братья на полатях. Теперь вот меня переселяют сюда.

А мне приходилось только молча мириться с волею батюшки.

Стоило гостям уйти наверх, как я подошла к родителю. Мол, что решили?

Отец позвал меня в дальний от лестницы угол.

— Пока у нас поживут. Предлагали тебя взять в жёны, да они сказали, что это не поможет добраться домой. Условия прежние — либо мы достаём их птицу, либо они мастерят новую. А потом, думается мне, могут и тебя замуж взять, ежели понравишься.

— И что мне делать? Как вернуть птицу?

— Что ты можешь, милая? Не можешь же велеть ей вернуться. Завтра они пойдут выбирать дерево на постройку.

— Неужели мы их не остановим? — во мне поднялось отчаяние.

— А ты хочешь войны? Уж лучше тогда дерево срубить, — возразил отец. — Но, думаю, Вью, житья тебе здесь уже не будет. Тебя предложат взять, ежели приглянёшься. А нет — будут до конца твоих дней попрекать тем, что кто-то иной ушёл на сторону.

— Значит, мне нужно понравиться им? — сама мысль была мне противна. Всё больше во мне росла тьма к нашим гостям.

— Выбери сама, кому хочешь понравиться. Лучше так, чем тебя спрашивать не будут.

— А как же Зорк? — вспомнились его зелёные очи цвета морских водорослей. Внутри всё сжалось.

— Подумай вот о чём, — начал давать наставления отец. — Сбежите вы, а дальше что? Поселитесь в отдалении? Пусть так. А дети ваши? Их не примут к нам уже. Разве что к чужеземцам поплывёте на лодке. Но это путь нелёгкий. И за несколько месяцев не доберётесь. Да и изобретатели к нам самые близкие. Вряд ли они вас примут. А детям в одной воде да лодке не выжить.

Он был прав. Мудрые вещи сказывал. Что ж мне делать-то? Правда, выбрать одного из чужеземцев? Но предать Зорка я не могла.

Поблагодарив отца за совет, я собиралась уже идти спать, как он меня притянул к себе.

— Ты всегда можешь рассчитывать на нашу помощь, — прошептал он. — Я же желаю тебе счастья.

На какое-то время мы замерли так. Уже давно погасили свет. Матушка подошла и тоже обняла нас.

— Ох, Вьюночка, как же мы без тебя будем? — всхлипнула мама. У самой на душе тоскливо.

Стоило мне лечь, как услышала тихий стук, будто в окошко кто стучит. Мне только не хватает, чтоб любимый гостей разбудил!

Что он задумал? Я тихонько пробралась по ступеням вверх. Дверь во всём доме была лишь одна — входная. Вход в горенку загораживала колышущаяся от дуновения ночного ветерка занавеска.

— Вью, — прошептал ночной гость. А я бы рада ответить, да выдам себя. Гости же не выдавали своего присутствия.

Зорк запрыгнул внутрь горенки. Мамочки! Он что творит? Неужто хочет погубить мою честь?

— Вью, — вновь позвал несостоявшийся жених.

На моей лежанке кто-то был. Но явно только один. Другой, судя по теням, лёг на сундук с моим приданым.

Зорк стянул с гостя одеяло. И хоть была лунная ночь, но листва дерева загораживала весь свет. У Зорка же с наступлением сумерек зрение резко падало, думается, сейчас он и бороду гостя различить не может.

Ко мне подошёл кто-то.

— Забавное зрелище, не так ли? — шепнули прямо в ухо, обжигая шею горячим дыханием.

Я чуть не вскрикнула.

— Это не то, о чём вы подумали, — попыталась оправдаться я.

— Правда? А ты мои мысли читать можешь? — спросил незнакомец. К сожалению, там, где мы спрятались, вообще темно было, что не различить, кто рядом со мною. И по шёпоту не узнать.

— Вью, милая, давай сбежим, — вкупе с шёпотом слышались звуки поцелуев.

— Это впервые он приходит ко мне, — шепнула я своему собеседнику.

Меня же резко развернули и припали к моим губам. Я попыталась отстраниться, но меня прижали к стене крепкие руки.

Незнакомец, похоже, ощутил своё превосходство и мою покорность. И никак не ожидал, что я ударю в самое уязвимое место и укушу.

Я вырвалась из тисков и бросилась по ступеням вниз, ненавидя своего мучителя.

Улеглась на лавку и долго не могла уснуть, гадая, чем закончился поход Зорка. Уснула лишь под утро. Разбудил меня грохот, доносившийся с улицы. Такое ощущение было, что наше дерево покачнулось.

Я подскочила с лавки, да в чём была — исподней сорочке, босая, растрёпаная — выбежала на двор. Оказалось, Зорк притащил огромные ветви и сваливает их прямо на ту, где наш дом стоит.

— Зорк, ты что творишь?!

Но любимый не ответил. Лишь ускакал куда-то. Вернулся вскоре с ещё одной веткой.

— Зорк! — крикнула я.

— Думаю, твой парень сердится, — послышался сзади насмешливый голос.

— Почему? — не понимала я.

— Видно, он считает, что ты поставила его в неловкое положение.

— Я? Какое ещё положение? — я повернулась к зелёнорябому, поняв, что от Зорка я ничего не добьюсь.

— Зорк, так тебя звать? Объяснишь своей девице или мне самому рассказать, что ты вчера утнул? — сказал зелёнорябый. Как же его звать? Не помню, совершенно.

— Зорк? — я повернулась к возлюбленному.

Он же на меня не глядел, а вот зелёнорябого прожёг ненавистным взглядом.

— Просто кое-кто наведался ночью в твою горенку. Представляешь, каково было его удивление, когда свет загорелся, а рядом с ним вовсе не его возлюбленная.

— А я тут при чём? — не понимала, отчего он сердится.

— Естественно, ты должна была предупредить его. И сказать, что переселилась, чтоб он приходил в нужное место. Так, Зорк?

Но вместо ответа в воздухе прозвучал тонкий свист. То кулак Зорка промазал немного, потому как зелёнорябый отскочил на шаг назад.

— Вью, уходи, — велел строго любимый.

— Нет! Прекрати, они наши гости! — попыталась воззвать его к рассудку.

— Вью, уходи, — повторил Зорк.

— Что ты творишь? Зачем ты нарубил это дерево? — во мне поднималось отчаяние.

— Ничего я не рубил. Вчера молния попала в одно из деревьев. Он хотел дерево — он его получил. И чтоб руки к тебе не протягивал! — молвил Зорк.

От души отлегло. Условия договора будут выполнены и от меня наконец отстанут! Ненавистные гости улетят, и всё будет как прежде.

— Ежели дерево мертво, то не сгодится, — меж тем сказал зелёнорябый, осматривая куски дерева. Его рисунки вдруг засветились зелёным светом и пришли в движение. Мамочки! И так голова кружится, когда глядишь на него, а сейчас мутить стало.

Чтобы как-то отвлечься, уцепилась за слова возлюбленного.

— Откуда молния? Вчера ведь грозы не было, — спросила я, оборачиваясь к нему,

Вот только Зорка и след простыл.

И словно в подтверждение его слов подул ветерок, сдувая с листьев капельки дождя.

Я воззрилась на открытый участок неба, на котором сияло зеленоватое солнышко. Почему же я ничего не слышала? Ни капель по крыше, ни грома?

— Дерево живое — сгодится, — нарушил мои размышления зелёнорябый.

— А ты сейчас что делал? — поинтересовалась я, оборачиваясь к гостю.

— Просил дерево разрешить сделать из него поделку, — пояснил он.

Рисунки на коже почти не были заметны, будто стёрлись.

Я нагло рассматривала его лицо. Тёмные брови, очи цвета свежей весенней зелени, нос с горбинкой, широкие скулы, средние губы, скрытые в усах. Тёмная борода, но совсем редкая и короткая. А вот почти чёрные волосы были переплетены в одну косу, достающую до пояса.

На меня незнакомец больше не обращал внимания, целиком увлёкшись строительным материалом. Осматривал его.

Тут появился Зорк с ещё одной ветвью.

— Этого хватит или ещё надо?

— Пока хватит, — ответил зелёнорябый. — А то ветвь с домом обрушится.

— Вью, пойдём, — позвал Зорк, беря меня за руку.

— Так я ещё не завтракала. Только проснулась от твоего грохота. Думала, дерево падает.

— Прости, — переплетя наши пальцы, любимый поцеловал тыльную сторону моей ладони. — Хочешь, пойдём к нам, у нас позавтракаешь? — предложил он, не сводя с меня очей.