Человек дождя ( старая версия )

— Привет, ты очень быстро очнулся. Даже удивительно, тебя так сильно вчера побили, — голос, ворвавшийся в неспешный туман его короткого блаженного размышления, был мягкий и бархатистый. В другой раз Изумо бы разозлился на то, что его вот так вот резко и бесцеремонно отрывают от приятных мгновений покоя, который охватывал его каждый раз, когда он смотрел на эту улыбку. Но сейчас, видимо, он был слишком избит, потому что в голове у него не было никаких мыслей. Наверное, сказывалось полученное сотрясение, потому что в эту секунду он впервые не думал об опасности. Он даже не разозлился, хотя в подобном случае мог запросто выхватить пистолет и прострелить раздражающему объекту что-нибудь не существенное. На праздновании дня поминовения один из его людей именно таким образом потерял своё ухо когда, не подумав, влез в его разговор по телефону, но сейчас у него не было с собой оружия и ему ничего не хотелось. Хотелось только, чтобы этот голос звучал и звучал, не переставая, потому что он удивительно подходил к улыбке, озарившей дождь. Словно принадлежал...

Изумо медленно повернул голову, ожидая, когда его постигнет привычное разочарование. Он уже привык разочаровываться и в людях, и вещах. И знал, что ожидания никогда не соответствуют действительности, так же как никогда не ждал подарков от судьбы, предпочитая рассчитывать на самого себя. Вот даже его извечное везение вчера предало его и ушло к другому, оставив снежного кота Изумо подыхать под дождём с пробитой ломом башкой. Где-то там, где среди пелены дождя на мосту обязательно должен был стоять прекрасный и загадочный юноша с нереальной улыбкой и глазами, полными бесконечной тайны. Он знал, что-то очень важное в эту минуту. И передал это всему миру в одной своей умиротворённой улыбке.

Сначала Изумо показалось, что у него что-то с глазами. Потом, что с головой. Он сидел на полу, растерянно моргая и проводя ладонью по лицу, словно пытаясь отогнать наваждение.

В дверях, сжимая в руках поднос с едой, стоял Человек дождя. Он был почти такой же, как на портрете. Только вместо плаща голый торс, поверх которого наброшен забавный фартук, и затёртые синие джинсы. Он улыбался. И улыбка его была в точности такой же, как представлял себе Изумо — удивительно открытой, мечтательной и загадочной.

— Надеюсь, ты себя нормально чувствуешь, — сказал "человек дождя" и шагнул в комнату, присаживаясь перед ним на корточки и ставя перед оцепеневшим Изу поднос с едой. На груди у него болталась дешёвая цепочка, которая скользила по смуглой коже при каждом движении. Изу смотрел на неё не в силах оторвать глаз от смуглой кожи и от светлой полоски, виднеющейся на шее каждый раз, когда юноша наклонялся, и его немного длинные волосы падали на плечи. Он был европейцем с лёгкой примесью восточной и азиатской крови, что делало его внешность столь необычной и притягательной. Изу поймал себя на мысли, что желает стянуть с него джинсы, и увидеть какого цвета его настоящая незагорелая кожа. Такая же она светлая, как от цепочки, или же смуглая, не желающая расставаться с кофейным загаром, хотя осень уже давно вступила в свои права.

— Меня зовут Рен, — парень, не замечая его настроя, принялся сгребать со стола пакеты и тарелки. — А, ты уже видел это? — Рен небрежно пожал плечами, проследив направление его взгляда. — Это Азу придумала. Она художница. Ну, мне, честно говоря, не очень нравится, когда мой собственный портрет смотрит на меня со стены, у меня пока нет мании величия, но хозяйка упёрлась.

Он болтал без умолку. Изумо лежал на матрасе, безропотно позволяя ему осмотреть свои раны, и блаженно молчал, изредка прикрывая глаза, когда его сильные и в то же время удивительно чуткие пальцы касались его тела.

— Как тебя всё-таки зовут? — спросил, наконец, Рен заканчивая перевязку. — Хотя это, конечно, не моё дело, но, по-моему, у каждого человека должно быть имя. Ты всё время молчишь и не сказал ни слова. И вот я говорю за двоих. Может ты немой?

— Тетсуя. Меня зовут Асато Тетсуя, — Изу солгал, не моргнув глазом, и удивлённо осознал, что голос у него стал подстать новому имени. Тихим и робким.

— Кто тебя так избил, помнишь? Тебе не тяжело говорить? — Рен заботливо помог ему приподняться, вливая в рот тёплый бульон.

— Немного, — Изумо покачал головой. — Меня избили, когда я шёл по улице. Я поссорился с родителями. Ушёл из дома. — Начав лгать, трудно остановиться. Изу убедился в этом на собственном опыте и сейчас с удивлением слушал свой собственный вдохновенный монолог. — Я не знаю, что на меня нашло. Обычно я молчу, но сегодня, вчера то есть, вспылил. А потом на меня напали. И кажется, ограбили. — Он с сожалением посмотрел на запястье. Часов нет и телефона тоже.

— Понятно, — Рен, кажется, не удивился. — В наших местах такие происшествия — это обычное дело. — Тебе, наверное, стоило вызвать такси или одеться попроще, — он указал глазами на одежду Изу, отстиранную и приведённую в порядок. Изу с умилением подумал, что этот парень безумно мил. — Ты будешь вызывать полицию?

— Полицию? — Изумо нахмурился. — Это разве поможет?

— Ну, я вижу, тебя здорово ударили, — рассмеялся Рен звонко, демонстрируя в улыбке белоснежные ровные зубы. — Хотя, честно говоря, я бы предпочёл, чтобы ты вызывал полицию, не вмешивая меня. Понимаешь, я эту квартиру снимаю без налогов. И если кто-то узнает, у хозяйки будут неприятности. Ну, а я вылечу на улицу, — он беспечно развёл руками и спохватился. — Бульон, наверное, остыл. Подогреть?

— Нет. Я не голоден. Спасибо.

— Тогда чаю?

— Немного, — прошептал Изумо и покраснел, натолкнувшись на его спокойный дружелюбный взгляд.

Рен скептически хмыкнул.

— Ты всегда такой застенчивый, Тетсуя? Сколько тебе лет, интересно? Ну, если это не бестактно? — спохватился он.

— Двадцать, — солгал Изу, не моргнув глазом. На самом деле ему было уже двадцать шесть, но он выглядел гораздо моложе своих лет и частенько пользовался этим.

— Вот как, а мне двадцать три. Исполнится в следующем месяце, — слегка снисходительно и с осознанием собственного превосходства сообщил Рен, небрежно отбросив со лба короткую тёмную прядь. Изу стало смешно.

— Да ты уже совсем взрослый, — заметил он и отвернулся, рассматривая фотографию на стене, чтобы удержаться от ухмылки. Рен секунду сверлил его подозрительным взглядом, затем, собрав чашки, поднялся.

— Кстати, тебе нужно в больницу обратиться, — прокричал он уже с кухни. — Чтобы тебя осмотрел настоящий врач. Мне кажется у тебя ребро сломано. — Через минуту он вернулся, неся в руках большую чашку и вазу с печеньем.

— И, скорее всего, сотрясение, — сообщил он, бесцеремонно приподнимая Изумо и поправляя ему подушки. — Нужно лечение и покой в течение десяти дней. Ну, или хотя бы пяти — Чёрт! — он нечаянно обмакнул палец в кипяток и, вскрикнув, засунул его в рот. — Подожди, не пей. Я принесу разбавку.

— Рен, — позвал Изумо, ощущая себя безумно, невероятно счастливым.

— А? — Рен на мгновение высунулся из-за двери.

— О чём ты думал на мосту? — спросил он улыбаясь. — Когда стоял под дождём, о чём ты думал?

— А это, — Рен беспечно махнул рукой и пояснил, на мгновение появляясь из-за двери и прижимаясь щекой к дверному косяку. — Понимаешь, меня уволили с работы, и меня бросила девчонка. Но я увидел закат на мосту, и когда пошёл дождь, я подумал о том, что жизнь удивительно прекрасна. Странно, правда? — он подарил Изумо свою неуверенную потрясающую улыбку, и Изумо почувствовал, как на глаза у него наворачиваются слёзы.

— Совсем нет, — отозвался он почти шепотом. — Жизнь удивительная штука. Я только что это понял, — проговорил он и откинулся назад, закинув руки за голову и улыбаясь вместе с Человеком дождя почти так же отрешённо и загадочно.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

— Мой отец не понимает меня. Он хочет, чтобы я работал в его банке, но понимаешь, мне совсем не хочется заниматься бумагами и отчётами о всяких финансовых операциях. Видишь, я даже никогда не вникал в его дела. Наверное, это неправильно. Но я мечтаю стать археологом и... В общем, я хотел поехать в Монголию на раскопки, а он не дал мне денег и наорал на моего научного руководителя. Или дал ему взятку. Когда утверждали списки, моё имя было вычеркнуто, а меня попросили больше не создавать проблем. В общем, мы поссорились. Наговорили друг другу всяких резких слов.

Рен, подперев голову рукой и потягивая баночное пиво, внимательно слушал излияния Тетсуи. Его случайный знакомый оказался из тех, о ком говорят милый, но слишком скромный. Он действительно был довольно милым для парня. И его застенчивость и зажатость как-то не очень вязались с его довольно продвинутым мужественным обликом.

Тетсуя носил кожаные штаны и красил волосы белой хной. К тому же в довершение всего у него были проколоты оба уха и правая бровь, что в сочетании с зигзагообразным шрамом на щеке делало его настоящим уличным бандитом. В отличие от Рена, происхождение которого представляло собой настоящий коктейль, Тетсу был типичным японцем и, хотя по его словам, в его жилах текла и европейская кровь, это было малозаметно. Разве что для типичного японца Тетсу отличался довольно высоким ростом, ничуть не уступая самому Рену.

— Ну, ссоры с отцом это не самое страшное, что может произойти в жизни, — пробормотал Рен утешающее. — Ты уверен, что не хочешь обратиться в больницу?

— Уверен, — буркнул Тетсу неожиданно раздражённо. — Меня ограбили, мне нечем оплатить счёт, а если я воспользуюсь страховкой, то отец об этом непременно узнает.

— Мне кажется, это будет не самый худший вариант. Тетсу, не сердись, если я тебя напрягаю. Но ты ведёшь себя как ребёнок, — осознав, что он несколько старше по возрасту, Рен, кажется, решил, что имеет полное право его поучать. Изумо с трудом сдерживал улыбку. — Тебе стоит отправиться в больницу, а потом поговорить с отцом. Если не желаешь зависеть от него, найди себе работу и снимай квартиру, как и я. Это не самый худший вариант. Я привык обеспечивать себя с шестнадцати лет. Быть может, осознав, что ты стал взрослым, отец перестанет относиться к тебе как к ребёнку и научится уважать твоё право выбора.

— Хм. Я подумаю над этим. — Тетсуя выглядел полностью подавленным, и Рену стало неловко за себя. В конце концов, это не его дело лезть в чужие проблемы.

— Рен, я вот тут хотел попросить тебя...— Тетсуя как-то съёжился и пошёл красными пятнами. Рен посмотрел на него с удивлением, но затем напрягся, осознав, о чём идёт речь.

— Я отправлюсь в больницу, но если... В общем, если мы с отцом не помиримся. Понимаешь, мне негде жить. Можно я поживу у тебя пока не найду работу?

Рен где-то читал, что отказывать людям — это настоящее искусство, которым обязательно должен овладеть каждый нормальный человек, чтобы не взваливать на себя чужие, абсолютно ненужные проблемы. Но, видимо, овладеть этим искусством было ему не под силу, потому что умоляющий взгляд Тетсу буквально пригвоздил его к полу.

— Слушай, мне не нужны проблемы, — начал он неохотно и, увидев как потухли его глаза и сгорбилась спина, закончил убито. — Поэтому, если ты хочешь здесь остаться, постарайся их не создавать. Убираться будем по очереди, и в следующем месяце, я надеюсь, ты уже сможешь внести свою половину оплаты за квартиру.

Тетсу выпрямился, глядя на него красноречивым, полным благодарности взглядом, а затем поклонился, низко коснувшись лбом пола.

— Спасибо, Рен. Я этого никогда не забуду.

— Да ладно тебе, — теперь смутился Рен.— Тетсу, ты же современный парень. У тебя такие странные манеры. Это, типа, по-японски, да?

— Да, — отозвался Тетсу и улыбнулся — Типо, по-японски.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Рен, насвистывая, поднялся по лестнице. Было уже довольно поздно. В руках он сжимал тяжёлые пакеты с продуктами и думал о том, что видимо у этого странного парня Тетсу все проблемы разрешились сами собой: он отправился в больницу и пропал на неделю. Наверное, стоило как-то навестить его, но Рен, во первых, не знал в какую именно больницу он отправился, а во вторых, делать ему было больше нечего, как навещать какого-то незнакомого парня.

Он остановился напротив дверей, пытаясь одной рукой и коленом удержать пакеты, а второй нашарить ключ в заднем кармане брюк.

Изумо отлепился от стены и шагнул к нему навстречу.

— Привет, это я, — он успел подхватить падающие пакеты и, нагнувшись, поймал пытающееся укатиться яблоко.

-Ну, ты меня и напугал, — переводя дыхание, сказал Рен, растерянно моргнул и широко улыбнулся, вызывая у Изумо нестерпимое желание припасть к его губам.

— Значит дома всё по-прежнему? — он открыл дверь и посторонился, предлагая Изу войти первым.

— Как всегда.

— Ты, кстати, неплохо выглядишь. Побывал в больнице?

— Да, — Изумо рассеянно отвечал на его вопросы, внимательно оглядывая комнату и думая о том, что могло измениться в его отсутствие. Затем до него дошло. Фотографии больше не было на стене. Кто-то снял её.

— Ну, проходи, осваивайся, — Рен забрал у него пакеты. — У тебя только одна сумка? Скромновато, — он скрылся на кухне, выгружая пакеты. — Пока тебя не было, я тут кое-что изменил. Убрал эту фотографию дурацкую... — Он вошёл в комнату и остолбенел, потому что Изумо, с безошибочным чутьём отыскав глянцевый плакат, который Рен пожалел выбрасывать, вешал его обратно на стенку, скрепляя скотчем.

-Ну, ты... довольно быстро осваиваешься, — только и пробормотал он, захлопнув рот, и внезапно ощутил странное неясное беспокойство внутри живота. Тетсу смотрел на него таким жутким отрешённым взглядом, что ему стало не по себе.

— Мне очень нравится, — проговорил он тихо. — "Человек дождя".

Рен сглотнул, ощущая, что Тетсу хоть и милый, но всё же странный малый.

— Ладно, — пробормотал он. — Нравится — не вопрос. Пусть висит. Я, пожалуй, пойду приму душ. Если хочешь есть, можешь залезть в холодильник. Завтра я попрошу у хозяйки копию ключей.

Он направился в ванную, на ходу стягивая футболку.

— У меня есть ключи.

— Что? — Рен остановился. Его голова смешно выглядывала из-под полусогнутого локтя, он торопливо сдёрнул футболку.

— Я тебя не совсем расслышал.

— У меня есть ключи, — повторил Изумо заученно. — Ты ведь попросил, чтобы я не создавал проблем. Ну, вот я и встретился с хозяйкой. Я заплатил за квартиру на три месяца вперёд и предупредил её о том, что пока поживу с тобой.

— И сколько она с тебя содрала? — простонал Рен, представляя милого и скромного Тетсу в руках расчётливой и хваткой хозяйки. — Тетсу продемонстрировал ему ключи, покрутив их на пальце.

— Она была очень мила. И разрешила нам жить вдвоём за обычную плату. Если хочешь, спроси её саму.

— Ну, уж нет, — Рен передёрнулся и принялся стягивать брюки. Встречаться с хозяйкой лишний раз ему не хотелось. Сразу же начинались жалобы на то, что он слишком много расходует света, и обогреватель в комнате — абсолютно излишняя вещь.

— Зачем ты ждал меня на лестнице, раз у тебя были ключи? — Он хотел сдёрнуть плавки и остановился, заметив напряжённый взгляд соседа