Полдень Прометея

Еще один свист, длинный и сложный, Небывалая не разъяснила его смысл, еще одна примета нового времени, раньше вождь все понимал от начала до конца, а теперь приходится догадываться. А контекст какой-то непонятный — большое мясо остановилось, двуногие детеныши выстроились по окружности, а в руках у каждого изогнутая палка, у каждого одинаковая, а на плече сумка, а из сумки торчат оперенные дрынчики, это, что ли, те штуки, про которые говорила Небывалая?

Одно мясо наложило дрынчик на изогнутую палку, сделало непонятное движение, дрынчик взвился и убил бы, наверное, Небывалую, если бы не отнесло ветром. Интересно, смогут эти штуки пробить оперение взрослого человека? Нет иного выхода, чем пойти и узнать! Чем бы охота ни кончилась, о ней сложат прекрасную басню!

Ветреный Гриб зарычал, заревел, зарокотал — трепещи, мясо, к тебе спешит едок! Ноги врезаются в землю, крошат камни, каждый шаг шире предыдущего, кости голеней ощутимо пружинят, инерция нарастает, теперь уже не остановиться и не отвернуть, он как летящий камень, где бы он ни остановился, тихо не будет!

Упала тень — в воздухе непонятно откуда нарисовалась стая птенцов особей примерно в четыреста. Небывалая запищала, заверещала торжествующе, птенцы заклекотали и стая рухнула прямо на мясо!

Ветреный Гриб заорал от восторга — небывалое бывает! Она сумела сотворить невозможное — бросить в атаку птенцов! Бестолковых, бессловесных, неразумных птенцов! Как она только сумела?!

Мясо слишком поздно осознало новую угрозу. Кто-то метнул дрынчик снизу вверх, но разве так попадешь? Стая только кажется сплошной, реально между птенцами большие интервалы, надо метать бумеранг, чтобы кого-то сбить, вот какое-то мясо как раз его достает, но нет, не успеет. Да, не успело!

Стая обрушилась на мясо, начала кусать и терзать, целясь в глаза. Строй распался, оружие повыпадало из рук, замысел удался, отлично! Вот разведчики образовали кольцо окружения, они ждут только одного — когда вождь ударит, недолго им ждать!

Взрослое мясо повернулось боком, напрягло хвост, ощетинило шипы на хвостовой булаве, момент истины приблизился вплотную, кто сейчас кого?

Не будет момента истины! Просвистела Небывалая новую трель, явилась откуда ни возьмись вторая стая птенцов и обрушилась взрослому мясу на глаза, а вождю только того и надо! Растерялось мясо, смешалось, вообще не смогло ударить, налетел на него Ветреный Гриб, опрокинул на спину, перекусил горло одним укусом, хлебнул крови, заревел торжествующе, огляделся — какую мелочь затоптать первой? Разведчики подхватили крик, встали в полный рост, а мясо уже не сражается, а бежит, кому-то прыгают на спину, валят и рвут зубами артерии, а кому-то суждено убежать, ну и пусть.

Блеснула молния, грянул гром, да не в небесах, а совсем рядом. Посмотрел Ветреный Гриб в ту сторону и обмер — с мясом был дух грома! Маленький, бесхвостый, голова круглая, челюсти короткие, когтей нет ни на руках, ни на ногах, перья растут только на черепе и какие-то нелепые, на первый взгляд он кажется легкой добычей, но только на первый взгляд. Потому что дух грома умеет убивать молнией, подобно тому, как ядозуб убивает ядом, а жук-бомбардир — струей кислоты. Выпустил дух грома молнию, ударила она в неосторожного разведчика, разорвала тело на шесть зажаренных частей, ужас!

— Все назад! — закричал Ветреный Гриб. — Здесь дух грома!

И с ужасом понял, что один разведчик его не слышит. Ах нет, слышит, но не успевает затормозить. Уже начал напрыгивать духу грома на спину, ноги оторвались от земли, услышал приказ, понял, засучил хвостом отчаянно, но столкновения не избежал, врезался в духа грома, бедром в голову, разлетелись они в разные стороны, от духа грома что-то отлетело, коготь, что ли, да уже неважно, сейчас либо всем конец, либо...

— Отставить! — крикнул Ветреный Гриб во всю глотку. — Здесь духа грома, не трогать! Собирайте мясо!

Запищали разведчики вразнобой, дескать, поняли, принялись ловить мясо, убивать и разделывать. А дух грома стоял посреди вытоптанной площадки в нелепой стойке, неустойчивой без хвоста, крутил своей нелепой головой туда-сюда и было ясно, что он напуган.

— Дух грома, не гневайся, — сказал ему Ветреный Гриб. — У тебя своя дорога, у нас своя. Не жди от нас вреда, нам нет до тебя дела.

— Вы убили мое мясо, — сказал дух грома.

— Ого, ты разговариваешь! — воскликнул Ветреный Гриб и рассмеялся. — А я думал, ты дикое животное!

— Мясо везло меня туда, куда мне надо, — сказал дух грома. — Вы убили мое мясо! Как я попаду туда, куда мне надо?

— А куда тебе надо? — спросил Ветреный Гриб.

Дух грома показал на юго-запад и сказал:

— Там в двух днях пути есть большая вода. Мне надо туда. Ты меня туда отвезешь?

— Чего? — не понял Ветреный Гриб. — Последнего слова вообще не понял.

Дух грома стал объяснять, Ветреный Гриб сначала ничего не понимал, а потом Небывалая подсказала, что он желает залезть Ветреному Грибу на спину и чтобы Ветреный Гриб совершил путешествие к большой воде, а дух грома чтобы ехал у него на спине, как огромная блоха.

— А, теперь понял, — сказал Ветреный Гриб. — А какая мне будет с того польза?

Он ждал, что дух грома скажет что-то вроде: "Тогда я не убью тебя молнией", но тот сказал иначе:

— Я произнесу баснь о том, как делать разные полезные штуки.

— А какая мне с того польза? — спросил Ветреный Гриб.

Дух грома открыл рот и объяснил, какая с того польза.

Весть о славной охоте разнеслась по степи. Подобные вести разносятся быстро, их разносят птенцы, они хоть и не способны к членораздельной речи, но когда тысяча птенцов ликует одновременно, это трудно не заметить. Приковыляла Саранча, толстая, неповоротливая и с пустыми глазами, отожрала от большого мяса заднюю ногу. Ветреный Гриб оплодотворил Саранчу, она улеглась и pfснула. Когда она проснется, она отложит сотню яиц, из которых вылупится сотня птенцов и круговорот судьбы совершит еще один оборот. Кстати насчет оборотов круговорота...

— Эй, Небывалая! — позвал Ветреный Гриб. — Сколько птенцов окуклятся в этот раз?

— Думаю, нисколько, — ответила Небывалая. — С тех пор, как я научилась им приказывать, от них пользы больше, чем от разведчиков. Я полагаю, в новом круге бытия нам надо держать разведчиков меньше, а взрослых больше. Хорошо бы завести вторую матку — нам понадобится много птенцов.

— Я знаю, кто достоин этой чести больше других, — сказал Ветреный Гриб. — Если бы ты смогла пройти два метаморфоза подряд...

Неожиданно подал голос дух грома:

— Зачисти кротовую колючку, надрежь, чтобы выступил млечный сок, и проткни ею любую большую вену. Метаморфоз должен начаться немедленно. Надо только, чтобы пищи было в достатке, чтобы хватило на метаморфоз.

— Благодарю тебя, дух грома, — сказала Небывалая. — Пойду попробую. Кстати! Я нашла кое-что в траве, гляди.

Она протянула духу грома нечто вроде сучка или кости, дух грома вытянул руку, цапнул предмет, ухватил и замер в настороженной позе.

— Что такое? — заинтересовался Ветреный Гриб. — Это твое? А что это за штука?

— Да, это мое, — согласился дух грома. — А ты разве не знаешь, что это за штука?

— Не знаю, — сказал Ветреный Гриб. — А должен знать?

— Нет, не должен, — сказал дух грома. — Так ты отвезешь меня к большой воде?

Ветреный Гриб задумался.

— Лучше отвезти, — сказала Небывалая. — А он нам расскажет много полезного!

— Хорошо, — сказал Ветреный Гриб. — Пусть будет так.

— Тогда наклонись, чтобы я смог забраться тебе на спину, — сказал дух грома.

— Чего? — переспросил Ветреный Гриб. — Нет, прямо сейчас мы никуда не пойдем. Мы пойдем тогда, когда из яиц вылупятся птенцы, а все разведчики, отобранные для метаморфоза, окуклятся и вылупятся.

— А сколько времени это займет? — спросил дух грома.

— Дней десять, — ответил Ветреный Гриб.

Дух грома подумал и сказал:

— Хорошо, договорились.

Подошел он к самому большому мясу, поискал в траве вокруг, нашел какую-то штуку, что-то с ней сделал, штука увеличилась и стала похожа на навесы, под которыми мясо прячется от дождя, но те навесы прикрывают только сверху, а эта штука прикрывает со всех сторон.

— Я гляжу, он боится дождя даже больше, чем мясо, — сказала Небывалая.

— Да, я тоже заметил, — согласился Ветреный Гриб. — По-моему, дух грома — слабое и презренное существо. Нет в нем никакой ценности, кроме молний и знаний. Ходить долго не может, дождя боится, тьфу!

— Зато он умеет метать молнии, — сказала Небывалая.

— Ядозуб умеет метать плеваться ядом, но это не делает его менее презренным, — сказал Ветреный Гриб.

— Ядозуб не дает полезных советов, — заметила Небывалая.

— Это верно, — согласился Ветреный Гриб. — Ты уже проверила его совет?

— Да, проверила, — кивнула Небывалая. — Пока ничего не изменилось. Возможно, он солгал.

— Если он солгал, я его сожру, — сказал Ветреный Гриб. — Улучу момент, когда будет глядеть в другую сторону, раздавлю ногой, а потом сожру.

— А если он успеет метнуть молнию? — спросила Небывалая.

— Вряд ли он сумеет сделать это прицельно, когда я буду его давить, — сказал Ветреный Гриб.

Однако дух грома не солгал. Не прошло и часа, как Небывалая принялась жрать, она жрала три часа подряд, давясь и чавкая, а потом уснула и во сне начала меняться. И другие пять разведчиков, отобранные для метаморфоза, тоже нажрались, уснули и тоже начали меняться. Дух грома, когда увидел это, обрадовался и стал ходить вокруг, разглядывать куколки и делать непонятное. Ветреный Гриб сначала забеспокоился, не причинит ли непонятное вред куколкам, но дух грома заверил, что не причинит, и Ветреный Гриб предпочел ему поверить. А потом, когда Саранча отложила яйца, дух грома стал делать непонятное вокруг кладки.

Жрать мясо он отказался, а когда Ветреный Гриб спросил почему — ответил, что жрать того, у кого при жизни был разум, якобы недостойно. Ветреный Гриб удивился и потребовал объяснений, потому что нельзя просто так взять и сказать без объяснений, что все, что ранее считалось достойным, теперь якобы недостойно. Дух грома объяснил, что у каждого народа свои представления о достойном, у людей одни, у мяса другие, а у духов грома третьи. Ветреный Гриб сказал, что тогда выходит, что духи грома больше похожи на мясо, чем на людей. А про себя подумал, что когда дух грома расскажет все полезное, надо будет его обязательно сожрать, чтобы узнать, каков этот вид мяса на вкус. Но сначала пусть расскажет все полезное.

А погода испортилась. Черная туча заволокла сначала полнеба, а потом все небо целиком, полился черный дождь, очень черный, чернее, чем обычно, не просто подкрашенная вода, а с хлопьями сажи. Перья разведчиков промокли, окраска обесцветилась, племя утратило всю свою красоту и стало похоже на стадо мокрых индюков. Птенцы перестали летать и укрылись у Саранчи под челюстью, дух грома укрылся в своем укрытии и не высовывался. А Ветреный Гриб не стал укрываться потому что, во-первых, это недостойно славного воина, а во-вторых, негде. Выбрал он место повыше, чтобы не натекла лужа, сел на хвост и принялся медитировать, а вокруг него расселись разведчики.

Промедитировал Ветреный Гриб положенное время и соскучился. Открыл глаза, оглядел разведчиков и те поняли, что вождь готов отвечать на вопросы.

— Помнишь, отец, ты говорил, что приближается конец времен? — задал вопрос разведчик по имени Добрый Рассвет. — Он все еще приближается?

Подумал Ветреный Гриб и ответил так:

— Конец времен либо приближается, либо нет, а истина откроется в положенное время. И какая бы истина нам ни открылась, мы сохраним достоинство до конца времен, если он наступит, или навсегда, если нет.

И едва он произнес последние слова, дождь изменился, вместе с водой с неба посыпался песок. Поглядел Ветреный Гриб на спящую Саранчу с тревогой, но нет, птенцам опасности нет, хорошее место она выбрала, грязь будет обтекать и даже если с неба посыплются мелкие камешки, птенцы не пострадают. А разведчики пострадают, потому что место открытое, негде спрятаться от небесной смерти. Надо потом расспросить духа грома, как он построил свое укрытие, это знание тоже пригодится.

Однако камни с неба не посыпались, даже мелкие. Да и песка насыпалось не очень много.

На шестой день птенцам пришло время вылупляться. Молодые особи засуетились, набросились на останки взрослого грибоеда, принялись терзать мертвую плоть, обдирать мясо с ребер. Мясо к этому времени уже кишело червями и личинками насекомых, а воняло так, что хоть корректируйся, но хищников вонь не смущала, как и то, что они пожирают разумное существо. Надрали мясо длинными лентами, разложили двумя рядами вдоль боков спящей матки, начали вылуплять птенцов. Брали яйцо у матки из-под бока, прикладывали ухо к скорлупе, прислушивались и либо клали обратно, потому что время еще не пришло, либо относили в сторону, пробивали скорлупу камнем, вынимали птенца и сразу совали ему в пасть мясную ленту. За первые три дня самостоятельной жизни птенцу предстоит полностью сожрать эту ленту, которая по весу больше его самого. Жуткое зрелище: голый неоперившийся страусенок с огромной пастью, как у глубоководного удильщика, грызет и жует, с другого конца гадит, а по мокрым клочковатым недоперьям ползают опарыши, ужас! Понятно, что ужас только с человеческой точки зрения, сами аборигены видят процесс иначе, но тем не менее.

На седьмой день начали раскрываться куколки, на свет появились новые взрослые: четыре самца и две самки. На первый взгляд, они не изменились, разве что у самцов выросли половые члены, а в остальном те же самые зубастые страусы, но Чарли знал, что впечатление обманчиво, следующие несколько дннй они будут жрать как не в себя и тела их изменятся, станут не быстрыми и проворными, а крепкими и могучими, не истребители, а танки, не разведчики, а убийцы. А самке, чье имя переводчик перевел как Небывалая, суждено стать второй маткой, после чего стая то ли начнет роиться, то ли нет, интересно понаблюдать, но водоросли все равно интереснее, потому что от них не только удовлетворяется научное любопытство, но и практическая польза должна быть, а в наше время это редкость, потому что почти все, что можно открыть без интеллекта, уже открыто.

На одиннадцатый день стая снялась с места и отправилась в путь. Чарли ехал на загривке у матки, рядом шагал Ветреный Гриб, они беседовали. Чарли рассказывал Ветреному Грибу, что такое цивилизованный образ жизни, какие он дает преимущества и как его можно достичь.

— Охота — дело хорошее, — говорил Чарли, — но много пищи так не добыть. Луки и стрелы повышают продуктивность стаи раз в пять, загонная охота — еще раз в пять, но это предел. А в вашем случае даже этого предела не достичь, потому что ваша добыча такая же разумная, как вы сами. Перехватить в степи маленькую группу, наверное, не очень трудно, но много ли таких групп в степи? Мне показалось, что грибоеды стараются не покидать свои укрепления. Или я неправ?