Сделка

В конце месяца Грегор позвал к нам Люция Дажа и выплатил оговоренную сумму, прибавив немного за быстрое исполнение обязательств. Пока они беседовали, меня тошнило в ванной. Наверное, так лучше. Что бы я сказала Люцию, как бы посмотрела ему в глаза?

Беременность протекала хорошо, тошнота к четвертому месяцу спала.

Муж оповестил о моём 'интересном положении' всё графство, устроил пышный приём, где все поздравляли нас с долгожданным прибавлением в семействе. Я отмалчивалась, ощущая себя не в своей тарелке, а Грегор изображал, будто не купил этого ребёнка. Но правила этикета требовали улыбаться и лгать.

Фальшивее моей смотрелась только радость золовки. Ещё бы, на пути между ней и наследством вставал будущий племянник. Не забеременей я, золовка получила бы половину состояния Грегора. А без меня — всё целиком.

Она выдавила из себя поздравление и тут же смешалась с толпой.

После приёма нестерпимо вновь захотелось увидеть Люция, взглянуть, как он живёт. Да и совесть твердила, что истинный отец имеет право увидеть мой едва обозначившийся живот. И, что скрывать, интересно было взглянуть на его жену. Несомненно, любимую, раз Люций не допускал мысли о романе с благородной дамой. А ведь это в порядке вещей, даже почётно. Сколько охотников бы нашлось!

Дождавшись, пока муж уедет на пару дней, взяла немного фруктов для сына Люция, кошелёк — его жене, и отправилась на прогулку.

Летний сад полнился гулом пчёл, яркими бабочками, блеском крылышек стрекоз. Яркое солнце заливало дорожки, нагревало волосы. Я распустила их под лёгкой соломенной шляпкой, но всё равно ощущала жар.

Всегда любила лето — время лёгких платьев с короткими рукавами и невесомых сандалий, прячущихся под юбкой. Время свободы.

Поздоровалась с садовником, приняла от него в подарок свежее срезанную розу и свернула на боковую тропинку — так быстрее всего доберусь до ограды.

Люция я заметила под сенью яблонь, сразу за оградой и благоухающей поляной трав. Раздевшись до пояса, он окрашивал кору в белый цвет. Рубашка небрежно переброшена через нижнюю ветку.

Остановившись, никак не могла отвести взгляда от спины Люция, потом опомнилась и поздоровалась. Дан Даж вздрогнул и обернулся. Я смущённо улыбнулась и пробормотала, что пришла познакомиться. Заставила себя подойти ближе и задать пару безобидных вопросов.

Кровь прилила к щекам, меня накрыло удушливой волной, когда взгляд Люция замер на животе.

— Позвольте и мне поздравить вас, леди Юлиана. Рад, что смог быть полезен.

Он шагнул ко мне и поцеловал руку.

Молчание затягивалось, а я краснела всё больше, осознав, чего хочу. Леди не пристало думать об этом, откуда взялось это постыдное желание? Но я продолжала пожирать взглядом тело Люция, скользя всё ниже и ниже.

— Ложитесь, — он неожиданно кинул рубашку на землю и потянулся к ремню брюк.

— Что?! — возмутилась я, отступив на шаг. — Что вы себе позволяете, дан?!

А мысленно шептала: 'Позвольте, позвольте себе!'.

И он позволил... Не так, как тогда, но я на пару минут забыла, где нахожусь. Даже заползшие под юбку муравьи не испортили удовольствия.

— Заведите любовника, леди, — посоветовал Люций, поднялся на колени и подтянул брюки.

Я не двигалась, продолжала лежать, раскинув руки и силясь выровнять дыхание.

— Это было в последний раз, леди, — жёстко произнёс Люций и протянул руку, помогая подняться. — Я пожалел вас. С таким мужем наверняка ночью зубы сводит. Особенно теперь. Марианна в таком положении тоже нуждается в ласке: организм требует.

Не понимая, что делаю, потянулась за кошельком, прошептав:

— Я заплачу...

Люций оскорблено вскинул подбородок, подхватил ведёрко с краской и продолжил начатую работу. Не оборачиваясь, он процедил:

— Я не продаюсь, леди, и теперь, видимо, до конца дней буду сожалеть о том, что принял условия вашего мужа. Лучше бы уехал на заработки в столицу!

Люций со злости ударил кулаком по стволу, едва не вылив на себя краску.

Сообразив, что сделала, вскочила и сбивчиво извинилась. Не выдержав, разрыдалась и попыталась объяснить, что мной двигало.

Люций прервал поток из всхлипов и отвёл к себе домой. Там меня окружила заботой Марианна — та самая беременная жена. Судя по животу, рожать ей через месяц-полтора. Миниатюрная блондинка с голубыми глазами — такую бы и я полюбила.

— Люций, разве можно доводить беременную до слёз? — с укором, тесня мужа к плите, пробормотала Марианна. — Чаем хотя бы её напои, а я пока простирну вещи Джейми.

Джейми — это их сын. Я видела его во дворе: трёхлетний мальчуган, возившейся с трехцветной кошкой. Вихрастый, но с родинкой как у отца. Мой, наверное, родится таким же. Красивым.

— Побереги себя, в воду кинь, а я потом всё сделаю, — Люций поцеловал жену в макушку.

Марианна улыбнулась. Люций обнял её, погладил круглый живот и ещё раз поцеловал — на этот раз в губы. И взгляд такой тёплый, ласковый... Марианна сразу растаяла, поругалась для порядку и пошла дальше перебирать какие-то травы.

Я уже пришла в себя и с любопытством осматривала обстановку дома. Она показалась странной: повсюду пучки трав, банки с заспиртованными пауками и змеями, разноцветные камушки, порошки. А на полу — рисунок мелом, на который никто не наступал. Похоже, Люций действительно маг. Но спрашивать не стала, постеснялась.

То ли от духоты, то ли от пережитых эмоций сердце учащённо билось, не хватало воздуха. В последние две недели я часто страдала одышкой, но не обращала на неё внимания, списывая на беременность. Потом всё прошло, даже смогла поддержать беседу, начатую Марианной.

Когда Люций протянул мне чашку чая, внезапно снова стало дурно. Перед глазами потемнело, и я упала бы на пол, если б дан Даж не подхватил.

— Марианна, забери чашку! — закричал Люций, укладывая меня на кровать. — Проследи, чтобы Джейми рядом не вертелся, и сама тоже не подходи.

Я ничего не видела, только слышала. Виски ломило, тошнота подступала к горлу, а сердце бешено колотилось.

Люций что-то шептал, кажется, водил рукой над лицом, а потом зачем-то порезал мне палец. Вскрикнув, я пришла в себя.

Пелена с глаз спала, дурнота прошла.

Люций стоял рядом и напряжённо выводил надо мной окровавленным ножом. Губы беззвучно шептали то ли молитву, то ли заклинание. Взгляд сфокусировался в одной точке, чуть выше затылка. Закончив, Люций открыл дверь и, размахнувшись, выкинул нож.

— На вас была порча, — пояснил дан. — Я её снял. Кто-то проклял вас и ребёнка. Ищите среди знакомых.

— Сп...пасибо, — пробормотала я, гадая, кто мог настолько ненавидеть нашу семью. Несомненно, родственники Грегора. Почувствовали, что наследство ускользает из-под носа.

Убедившись, что со мной всё хорошо, Люций позволил встать и позвал жену.

Запоздало вспомнила о подарках и вручила их Марианне. Та поблагодарила и, вопреки молчаливому недовольству мужа, приняла.

После чая Люций протянул мне проколотый по центру камушек и велел всё время носить при себе. Сжала подарок в ладони и пообещала даже рожать с ним. Люций, вопреки ожиданиям, не обсмеял, а одобрил решение.

Вернувшись, я долго сидела на веранде и смотрела на сад. Представляла скромный домик за зарослями шиповника, запах зверобоя, звонкий смех Джейми, любовный шёпот супругов Даж и ощущала себя такой одинокой и несчастной. Впервые за все эти годы.

Встреч с Люцием я больше не искала, любовника не завела, но частенько бывала у Дажей. Осмелев, пару раз приглашала к себе на чай. Они пришли один раз, но долго не просидели. Люций извинился, объяснив, что жене нужен покой.

Марианна родила девочку, назвали её Нинель. Люций рассказал, когда мы случайно столкнулись в саду. Он шёл к мужу, я гуляла.

В положенный срок я произвела на свет мальчика. Такого, как желал муж. Никто, кроме троих участников договора, не знал, что в Гийоме нет ни капли крови Лайсдела.

Марианна, и та не догадывалась, что навсегда связало Люция со мной. Да и он не вспоминал, ни разу не повторил того, что случилось под яблонями.

Люций зашёл вскоре после родов, взглянуть, всё ли в порядке. Слышала, как муж просил заговорить сына от всех бед в жизни. Не знаю, что ответил дан Даж: мужчины ушли в другую комнату, пока я кормила Гийома.

А потом Дажи уехали. Куда, не знаю, но обязательно выясню.

Люций оставил записку, которую я сожгла сразу же после прочтения. Там было имя того, кто навёл порчу, и совет, как с ним, точнее, ней поступить. Я выполнила всё слово в слово. Муж вряд ли обидится, если сестра сгорит раньше срока. Ей всего лишь вернулось то, что она пожелала мне. Зато сын перестал болеть, а у меня прошли головные боли. Надеюсь, когда-то исчезнет тоска и странная хандра, которая охватывает меня при взгляде на сад.

Люций Даж пробудил душу. К счастью или сожалению, я не сумела её усыпить. Прошлого не вернёшь, как и Юлианы эра Лайсдел, переступившей некогда порог дома в Агастене. Новая Юлиана всё чаще бунтует против устоев, надеясь когда-то вздохнуть полной грудью. Пока же я жду и надеюсь когда-то уйти вместе с сыном из чужого дома.