Снова про кино (и моду)

Нравственно ли показывать такую роскошь, с классово-коммунистической точки зрения? Да — если рассматривать ее как долг, который надо отдать обществу, народу, стране. Именно так я ответила одному товарищу, выразившему свое мнение. Наверное, и настоящие революционеры, которые в подавляющем большинстве не были ни крестьянами от сохи, ни пролетариями от станка, думали так же. Потому что (возможно, я ошибаюсь) лишь образованный человек может задумываться о высокодуховном и глобальном. В фильме есть эпизод, как Елена с Инсаровым идут по деревенской улице, и попавшиеся навстречу крестьяне кланяются, снимая шапки. Я спрашиваю кого-то, доволен ли он — и слышу ответ:

-День прошел, и ладно, все живы, сыты и веселы, что еще рабу божьему надо? Спасибо вам, добрая барышня, за заботу.

Инсаров после замечает, что эти крестьяне живут в счастье, по сравнению с его соотечественниками. Потому что над ними нет иноземцев, кто могут безнаказанно ограбить, унизить, и даже убить — "как тот проклятый паша обесчестил и убил мою мать". И что в его жизни теперь нет иной цели, кроме освобождения своей страны. Тогда я и произношу — "освободить свою Родину, это даже выговорить страшно, настолько эти слова велики".

Кто играл роли? Стахова-старшего — Борис Ливанов, тот же, кто в фильме 1959 года, заслуженный мэтр, имеющий в своем багаже несколько десятков сыгранных ролей, здраво решили, что там справился, сыграет и здесь, с учетом вышесказанных изменений. Берсенева сыграл Георгий Вицин — вполне драматический актер, к которому еще не прилипла маска гайдаевского персонажа. И на мой взгляд, у него получилось гораздо лучше, чем у того, кто был в иной истории — интеллегент, страстно желающий осчастливить человечество открытием, и не его вина, что выбранный им предмет, древнегерманская история и право, уж очень для узкого круга — человек, такой трогательный в своем старании, и жаждущий, чтобы его оценили. Могла ли моя героиня полюбить его — нет, потому что любовь из жалости будет унизительной. Ему бы найти такую, как Зоя, но чуть менее нацеленную на богатство, "чтобы муж был в чинах и с деньгами" — и способную если не понять, то хотя бы восхищаться научным занятием мужа, чтобы стать ему женой и домохозяйкой. А я на такое не способна — мне нужна собственная мечта, которой я могла бы служить.

На роль Шубина позвали молодого Олега Табакова (игравшего в фильме 1959 года). Что вызывало сомнения — если Вицин, будучи старше, уже имел за плечами работы в кино, то Табаков всего лишь год отучился в школе-студии МХАТ (правда, считался одним из лучших студентов). Решили попробовать, что выйдет — в общем, остались довольны. Хотя получилось — на мой взгляд, ординарно.

Зою в том фильме играла эстонка Эва Киви — которой сейчас всего шестнадцать лет. Так же не подходил какой-то болгарин в роли Инсарова — хотя бы потому, что в этой истории фильм был не советско-болгарским, а советско-итальянским. Режиссером в той истории был Владимир Петров, мастер экранизации русской классики — однако же сейчас требовалось нечто большее, мы хотели, чтобы зритель увидел жизнь и проблемы не только прошлого века. И у нас этот фильм стал режиссерским дебютом великого Марио Бавы (до того известного как гениальный оператор и мастер "спецэффектов", если можно так назвать, он виртуозно умел играть со светом и ракурсом). Ну а Зоя... вот не ожидала, что эта роль, вовсе не первого плана, заинтересует саму Софи Ладзаро (уже не Шиколоне, но еще не Лорен). Мы были знакомы с моего приезда в Рим летом прошлого года. И юмор в том, что я знаю, кем она станет, а сама она, еще нет — и оттого, смотрит на меня с таким же восторгом, как я на Анну Лазареву смотрю. Узнав, что синьор Бава собирается в Москву, чтобы работать с "самой Смоленцевой", Софи развила такую же бурную деятельность, как я десять лет назад, когда в итоге сам Папа Римский просил товарища Сталина разрешить мне за моего рыцаря выйти замуж. И добилась своего.

-Софи, но ведь эта роль вовсе не героическая. И даже, не слишком положительная.

-Не бывает плохих ролей — есть плохие актеры!

И ведь получилось! Я немного боялась, что она будет затенять меня — но вышло как раз в меру. Зоя в ее исполнении смотрелась — как я, но лишенная поиска высшей цели, ради здравого смысла и вечного инстинкта женщины — муж, дом, дети. Хотя в остальном на немку (кем Зоя была по книге) она совершенно не похоже, скорее на француженку, если не на итальянку. Но фильм от того лишь выиграл!

Мне было интересно в этом фильме примерить на себя историю любви героев. По иронии судьбы, у меня с моим рыцарем случилось как раз "в один момент", в тот день в Риме в феврале сорок четвертого, когда мой герой у меня на глазах убил двух немцев, и я решила, что другого мужа мне не надо. Но там была война, случай особый, а как в мирное время? Выслушав меня, Софи ответила:

-Вы к одному стремились, у вас цели совпали, вы вместе пошли, поддерживая друг друга. Ну а моя героиня, наоборот — я вижу ее совсем не дурой, не без таланта, с характером, однако же, готова на горло себе наступить, став тенью мужа, поскольку для нее это статус, и "так принято". Хотя ей это не совсем нравится — но выхода не видит. У тебя роль героическая, у меня трагическая. Потому и хочу такую сыграть — чтобы разницу почувствовать с нашим порядком, когда женщина, это тоже личность, человек!

Верно — Зоя в ее исполнении вовсе не пустышка: поет, музицирует, танцует, поддерживает беседу — такая гетера девятнадцатого века. Но в то же время присматривается к окружающим мужчинам, выбирая, тот или не тот. Перед которым она склонится, "мой господин, мой повелитель" — а дальше, три немецкие "К" на всю оставшуюся жизнь.

Ну а я — мятущаяся бездарность. Была бы как Софья Ковалевская или Мария Кюри, ответила бы Берсеневу, была бы художницей или поэтессой, стала бы счастлива с Шубиным — но талантов бог не дал. И остается лишь желание чего-то такого, необычного и великого — как у домашней курицы тоска, при виде стаи перелетных птиц. Хотя, стоп — была бы такой, после в Болгарию бы не поехала, ладно с любимым мужем, но уже после его смерти? Захотелось великого дела, вот и получила его сполна — ведь то восстание было турками подавлено и все погибли. Вот уж про кого надо было "унесенных ураганом" писать — ну что та Скарлетт сделала, участвуя собственно в событиях, в отличие от моей героини? Хотя — что успела сделать она до того, как попала в лапы к янычарам — необученная совершенно, не знающая и малой доли того, чему меня Юрий научил?

Ведь смешно — в эпизоде, где Инсаров немца-хулигана в пруд бросает, мне пришлось актеру (фамилия??) этот прием показывать, "сечение руки вниз", вот так захват, поворот кисти на болевой и тянуть, тут даже если противник в центнер весом и два метра роста, он сам наклонится, чтобы не так больно, сам вложит массу своего тела в инерцию движения... а ноги за корпусом не успевают, и вот, эффектный кувырок в воздухе и приземление на спину — и заметьте, я это сделала одной рукой, тут при правильной технике и сила не нужна. Откуда бы болгарин такие приемы мог знать — ну, в немногим более позднее время в Москве жил писатель Гиляровский, который похожему обучился у отставного матроса по прозвищу Китаев, по каким шаолиням того носило, неизвестно, однако история реальная. Так и Инсаров — мало ли с кем мог встретиться в жизни? И если он туркам не попался, не был ими казнен — то каким-то боевыми умениями обладать был обязан. А вот моя героиня... это меня Юрий обучал "на уровне бойца Осназ — если тебе придется за свою жизнь сражаться", я с его ребятами и по лесу бегала, и полигон проходила, с парашютом прыгала, с аквалангом ныряла, умею стрелять из всех видов русского пехотного оружия, водить машину и мотоцикл — в девятнадцатом веке не все из этого пригодилось бы, но я бы быстро научилась и на лошади ездить, и шпагой махать (да ведь и приходилось, на съемках "Фанфана"), так что я, скорее всего, в восставшей Болгарии 1854 года выжить бы смогла. А вот Елена — вряд ли, ну какие у нее полезные умения есть? Что "по-сербски и по-болгарски выучилась", а дальше? За ранеными ухаживать — а ты медицине обучена, хотя бы азам? В бою же ты вообще, ноль. Анна мне рассказывала, как их в сорок первом к немцам в тыл забрасывали, в партизанский отряд — после двух месяцев Школы, и у нее до того Осоавиахим был, где она из боевой винтовки стреляла и даже с парашютом прыгнула в первый раз. А моя героиня вообще в руках оружия не держала никогда — и потому, для нее "в Болгарию" было, как шаг в пропасть, на верную смерть. Но "что мне делать в России?".

Однако, в самом начале я о том не задумывалась? Когда мне Инсарова представили, и я расспрашивала его про его страну. И "птица в клетке", что билась в моей душе, не находя выхода, почуяла простор, я расспрашивала его о Болгарии, о короле Хруме (или Кроме) жившем в древние времена, о болгарском языке.. вот интересно, сумела бы я так увлечься им, будь он не братом славянином, а например, эфиопом? Наверное, да — ведь будут же через полвека петь русские добровольцы "Трансваль, Трансваль, страна моя". Хотя там они не за свободу негров воевали. Вот не знаю!

Ну а после, когда я поняла, что влюбилась... в кого или во что? В человека, в Идею, в свою надежду выбраться из этой скуки? Мадонна, наверное я слишком здравомысляща для этой роли — вот могла бы я так, за любимым человеком, перечеркнув решительно все свое? Объяснение в часовне — отказаться от Родины, от родителей, ввергнуть себя в нищету. Ведь мне тогда, десять лет назад, было намного легче решиться — когда я перед самим Его Святейшеством Папой предстала, чтобы он помог мне за моего рыцаря, замуж! Советский Союз был великой и победной державой — и было очевидно, что там такой герой, как Юрий (кто самого Гитлера ловил) бедствовать не может, равно как и — никто не потребует от меня, даже приняв советское гражданство, отречься от Италии и своих родных в Риме. Ну а Елена — это как бы мне тогда пришлось ехать не в Россию, а в Африку, выйти за какого-нибудь вождя угнетенного ливийского народа, и всю оставшуюся жизнь бегать за ним по пустыне, и верблюдам хвосты крутить! И если она все-таки сделала такой выбор... впрочем, а понимала ли она в тот момент то, что вижу сейчас я?

Будем считать, что понимала — о героине думать лучшее. То есть, она решилась на то, что не осмелилась бы я? И как мне тогда сыграть — чтобы зрители поверили? Тут мне с режиссурой повезло: синьор Марио Бава гений, он поразительно умеет работать с ракурсом, освещением, тенями, музыкой! Увидев себя на экране, я была потрясена, как он сумел передать то, о чем я только мечтала! Платой за это послужило огромное число дублей, где мэтр искал самое лучшее решение. Очень скоро я вспоминала "Высоту", где снимались мы с Анной — с облегчением. Но результат того стоил!

Юрий, когда я рассказала ему, что в фильме кадры настоящей бури с грозой (в эпизоде, где я встречаюсь с Инсаровым в часовне) даже возмутился, "как этот синьор мог тебя опасности подвергать — а если бы молния, или дерево упало". Я в ответ рассмеялась и сказала, что меня там не было. Метод режиссуры — показать размах, масштаб событий: сначала изобразить самый общий, величественный план,а затем перевести фокус на то, что видится малой частью этого целого. Грозовой фронт — стена туч, уходящая на огромную высоту, надвигаясь на солнце, молнии сверкают — это на экране выглядит страшно, да еще мне сказали, синьор Бава на объектив светофильтры поставил, так что тучи кажутся особенно темными и жуткими, и контраст, игра теней — ну это все тонкости операторской работы. Но это, повторяю, сняли отдельно, с метеорологами заранее связывались, где и когда такое застать. Ну а в фильме после этих кадров, сразу пейзаж, сначала как бы издали, затем приближается — дом, где моя героиня живет с семьей (настоящая старая усадьба под Москвой, мне сказали, памятник архитектуры), и возле нее я стою, вместе с Зоей, мы в небо смотрим, словно эту грозу увидели, собираемся скорее бежать, укрыться в доме — но тут я бой часов слышу, и понимаю, что Инсаров не придет. Тогда я останавливаюсь, мое лицо крупным планом, под тревожную музыку — эти десять секунд на экране синьор Бава велел раз двадцать переснять! — затем решаюсь бежать к любимому сама. Несмотря на надвигающуюся бурю — вот уже первый порыв (от вентилятора) кусты в кадре согнул, заставил нас схватиться за шляпки (камера на нас, крупным планом), и сломал зонтик над моей головой. Зоя-Софи удержать меня пытается — теперь ее лицо на экране, на фоне треплющихся веток, тоже переснимали много раз — а затем она мне свой зонтик отдает, и смотрит мне вслед. После сказала:

-Я показать хотела — что сама бы так никогда не поступила, но тебе, завидую. И желаю, чтоб у тебя получилось.

Продолжение эпизода так вообще на следующий день снимали. И в другом совсем месте — поле, лес, речка, часовня (тоже, настоящий храм нашли). Погода была отличная — по сюжету, как затишье перед бурей — и сначала я просто через поле бегу по дороге, такая нарядная, как Скарлетт из того фильма (кстати, пересмотрев все — вот не нахожу, что героиня Вивьен Ли красивее меня и лучше одета!). Тоже сняли это с разных ракурсов, несколько раз. А затем, когда я ничего не подозреваю, синьор Бава командует, и вентиляторы внезапно обдают меня бешеным вихрем! Я понимаю, что непогоду иначе не изобразить, не из пожарного шланга же меня поливать перед камерой (и мне, мокрое платье менять перед каждым дублем). Но вы можете представить, как это, попасть в ураган, и в кринолине? Я сильная, тренированная — но вешу всего сорок девять килограммов, а на мне юбка как парашют, и еще накидка, шляпка, зонтик в руках!

-Символичные кадры, синьора! Барышня, привыкшая к светской жизни — и по своей воле попадает в бурю, беспощадную к ней, как революция. Сама стихия показывает ей, что ее ждет дальше. И как бы спрашивает — не испугаешься, не вернешься домой?

Ему — символ, режиссура. А я отчаянно пыталась на себе платье удержать! Вот не понимаю, как в Америке, во времена Скарлетт, дамы в кринолинах ходили — если там такие ураганы бывают, что уносят даже дома? Попалась мне после книга Наливкина про "ураганы, бури, смерчи", и там не единожды упомянуто что при американских торнадо "с женщин срывало одежду". Знаю, что торнадо (если в него попасть, а не мимо он пройдет, как в тех случаях) гораздо страшнее урагана — там бы я сорванным платьем не отделалась, меня саму бы унесло. И что по книге, героиня Маргарет Митчелл жила в Джорджии, а не в долине Миссисипи, где "аллея торнадо". Но в ту минуту мне было совершенно не до этих тонкостей, я была уверена, что сейчас буду раздетая и перед камерами — когда кринолин вывернуло наизнанку, у меня над головой, и платье стало с меня срывать вверх, совершенно как зонтик из рук вырывает, только эта юбка была гораздо больше и паруснее зонта, и рвало ее с намного большей силой! Мою накидку, шляпку, остатки зонтика после в поле нашли метров в ста. К счастью, ветер прекратился — за мгновенье до того, как платье с меня слетело бы, я была уверена!

Уж как я после набросилась на синьора Баву! А он оправдывается — это были просто гениальные кадры, вы сами увидите, и конечно, в фильм, только с вашего одобрения. Надеюсь, дублей этого не предусмотрено?