Маленький Саша. Отстойник продолжение.101 - 102

— А здесь, — сразу оживившийся Ерофеев указал на дальний угол. — Мы льём листовое стекло.

— Вот как. Давайте посмотрим.

— Прошу. Для этих целей мною был приобретен чугунный стол, который подогревается отдельной топкой. На него разливается жидкое стекло, разгоняется по всей площади валками и плавно остывает. После чего оно может быть перенесено на соседний стол, где и будет остывать окончательно. Сейчас здесь только два стола, один с подогревом и один простой. Если дело пойдёт хорошо, я собираюсь поставить ещё два стола для остывания. А потом возможно построить отдельный цех на три печи. Одно лишь удручает, леса мало.

— Ну, с этим делом я вам помогу, — кивнул великий князь. — Здесь прекрасные места для торфяного завода. Через два месяца вы потребности в дровах иметь не будете. Листовое стекло это очень хорошо. А где выделывают линзы для труб?

— Хм, к сожалению для этого пока не определено отдельное место.

— Хорошо, — великий князь нахмурился, — на обустройство завода с целью обеспечения выпуска зрительных труб я передал вам двенадцать тысяч. Расписку в передаточном акте предъявлять не буду. Верю, что деньги потрачены на нужное. Но я хочу спросить, когда я получу первую сотню труб? Кроме того, мне требуются защитные стёкла для хронометров, микроскопы... Я полагал разместить, эти заказы на моём заводе. Когда вы сможете предоставить мне товар?

— Ваше Императорское Высочество...

— Нет, не так. Ты же мне присылал образец. Теперь слушай. Я из Гатчины пришлю толковых людей. Ты найдёшь рабочих. Под их руководством ты за два месяца построишь торфяной завод и цех для выделывания линз и сбора зрительных труб. Первого октября мне в столицу должны быть доставлены первые пять десятков труб. Чтобы это произошло я дам ещё пять тысяч. А если этого не будет сделано, ты как-нибудь не хорошо умрёшь. Правда, ты можешь прямо сейчас отказаться. Вернуть мне мои двенадцать тысяч и оставить место управляющего. Ты отказываешься или я жду свои зрительные трубы в октябре.

— Ваше Императорс...

— Коротко, сделаешь или нет?

— Сделаю.

— Тогда, чтобы не было обманчивых мечтаний... Чернявский! Объясни уважаемому купцу второй гильдии, что я не люблю, когда мои деньги тратят не на то, что я наметил. А мы пока осмотрим окрестности.

4 июля 1829, Сестрорецк

В кабинете управляющего оружейным заводом Аммосова уже изрядно измотанный длительным вояжем великий князь наслаждался горячим чаем с выборгскими кренделями. Сестрорецк был для него последним пунктом перед возвращением в столицу.

— Мы уже закончили ваш заказ для Павловского полка, завтра отправим.

— Это хорошо, надеюсь, с длинными винтовками особых затруднений не было?

— При изготовлении нет. Но стрелять из них сложно.

— Почему?

— Заряжать существенно медленнее. А главное ствол очень длинный и держать винтовку на товсь сложно. Стрелок быстро устаёт.

— Это не страшно. Это оружие для особых стрелков, главное чтобы целкость повысилась. На скольких шагах можно стрелять в ростовую мишень?

— На восьмистах шагах, попадая семью пулями из десяти. На большем расстоянии сложно попасть, но убойность сохраняется до тысячи двухсот шагов.

— И это меня полностью удовлетворяет. Однако я не ожидал, что вы так быстро сделаете нужное число штурмовых мушкетонов.

— Мы обратились на арсенал, и получили изношенные стволы. Укоротили их и расточили до девяти линий. Собрать же вместе два ствола и два замка было делом не сложным. А вот изготовление крепостных ружей для ещё двух батальонов так и остаётся за вашим опытным заводом.

— Полагаю, весной сделаем. Теперь мне нужен ваш совет, Николай Алексеевич, как поступить с гатчинскими кирасирами. Винтовки для них я вам заказал, но к ним нужен другой штык. Кирасиры имеют палаши и легионные тесаки им не уместны. Стоять в каре они не будут. Им бы небольшой нож в качестве штыка. Исключительно на случай встречного рукопашного боя.

— Небольшой?

— Ну да, чтобы клинок был дюймов десять.

— Полагаю лучше такой заказ разместить в Златоусте. Как в своё время поступили с тесаками для легиона. Впрочем, я могу рассмотреть и такой заказ.

— Наверное, вы правы. Златоуст, — великий князь склонил голову на бок и задумчиво закатил глаза. — А может, я попробую на опытном заводе сделать нужное число. Главное чтобы вы ещё снабдили меня отбракованным железом.

— С этим не будет сложностей. А ваша идея с использованием этого железа для корабельного набора удалась?

— Ещё рано судить, но пробный катер в августе спустят на воду. Тогда и убедимся.

— Что ж буду рад побывать у вас на заводе, после того как вы поставите новую паровую машину. Вы же снова планируете поставить несколько цилиндров последовательно, как на Александровском?

— Да, непременно приезжайте.

— Хорошо, люблю новинки. Я слышал, вы в Кончезеро задумали тёплый воздух подавать в домну. Весьма любопытно.

— А откуда вы это узнали?

— Довелось мне месяц назад встречаться с господином Смитом.

— Вот как. Я учту.

— И вы ожидаете с этого нововведения большой экономии?

— Совершенно верно. Вся идея заключается в том, что воздух всё одно подогревается вдомне и на это тратится топливо. При этом горячий колошниковый газ выбрасывается втрубу совершенно не рачительно. Я же полагаю его дожечь внутри подогревателя и пропустить через тёплые кирпичи воздух. Я уверен в успехе этого нововведения.

— Прекрасно, — Аммосов прихлопнул в ладоши, — надеюсь, вы пригласите меня осмотреть ваш завод. А знаете, я на прошлой неделе был в гостях у Павла Львовича Шиллинга. Он показал мне электрический магнит, сделанный им на подобие изобретённого англичанином Стёрдженом. Я был впечатлён. Такая сила. Я сразу представил, как ею можно поднимать и держать железные заготовки не обматывая их талями.

— И как этот электрический магнит выглядит?

— Это была обычная подкова обмотанная проводом. Когда его подключили к вольтовому столбу, то концы подковы стали притягивать железо с такой силой, что она удержала гирю в пять фунтов весом. Павел Львович сказал, что у Стёрджена магнит был немного больше и держал до четверти пуда.

— Выглядит не слишком заманчиво как замена обычным крюкам и талям.

— Но ведь магнит можно ещё больше увеличить в размерах.

— Устройство крайне интересное, но именно для подъёма грузов оно вряд ли окажется столь годно. Однако, ознакомиться с ним будет крайне любопытно. А чем ещё увлечён господин Шиллинг?

6 июля 1829, Санкт-Петербург

Весь вчерашний день великий князь провёл в библиотеке, отрываясь от топчана лишь чтобы разогреть кровь гимнастикой, поесть или избавиться от съеденного. На удивление не хотелось спать, хотя он готовился к тому, что будет наглым образом дрыхнуть с книжкой на пузе. Очевидно, режим сна всё же давал организму достаточно времени на отдых. После длительной поездки он назначил выходной для всех. Во время очередной разминки во дворе е какая-то озорная мысль толкнула Сашу к получасовой медитации, в качестве эксперимента. Он, хоть и имел опыт аутотренинга, но к медитации всегда относился как бессмысленному времяпрепровождению. Видимо длительное чтение в одной позе спровоцировало и на это озорство.

Сегодня он был в прекрасном настроении. Завтрак он начал вместе с Мердером. Справившись о здоровье воспитателя, великий князь предложил поделиться впечатлениями от поездки.

— Даже не знаю, как сказать, — покачал головой Мердер. — Устал, это несомненно. Но было ли ради чего? Вот что такого ценного приобрели вы за эти две недели скитаний?

— А вы не искренни, — улыбнулся Саша, — Вы могли наблюдать своего воспитанника в гневе, страхе, мечтательном созерцании, нетерпеливом ожидании... А вы ничего не заметили.

— Вот как, — воспитатель вскинул брови, затем нахмурился. — Гнев я помню, впрочем, он был не особо выразителен, чтобы отдельно обращать на него внимание. А остальное...

— Это плохо, — сокрушённо покачал головой Саша, — что гнев мой был не выразителен. Ведь он нужен для того, чтобы вселять страх. Купчина должен был дрожать. Но я ещё в Павловске был уверен, что увижу там что-то подобное, видимо поэтому не был искренен в своём гневе. А это плохо.

Саша принялся намазывать маслом кусок сдобного рогалика и вдруг замер.

— А может мне обратиться за помощью к Зотову. Рафаил Михайлович наверняка сможет найти мне репетитора по актёрству.

— Государь может не одобрить подобного обучения.

— Может, — кивнул великий князь, откусывая рогалик.

К завтраку вышла Евагренкова.

— А вот и Харитина Герасимовна, — воскликнул великий князь, — Вы, я надеюсь, смогли отдохнуть за вчерашний день? Карл Карлович, судя по всему, всё ещё находится под скверным впечатлением от поездки.

— Благодарю вас, я прекрасно отдохнула. Наконец-то я смогла весь день провести с дочерью. А путешествие мне даже понравилось.

— Вот как, а что вас особенно впечатлило?

— За свою жизнь ни разу не была на целебных водах. А в этот раз, пусть и заброшенный, но курорт. Хотелось бы видеть его в более ухоженным, — Евагренкова вздохнула, — но всё же...

— Я рад, что един с вами в этом впечатлении. Я уже намерился просить отца передать мне Дворцы под управление. Заодно и возле кончезёрского завода у меня появится место для отдыха. Вот только управляющего бы найти дельного. Впрочем, не будем торопиться, дел и так достаточно. К слову, что у нас на сегодня.

— В девять проситель Дубинин из Моздока, по поводу своего нефтяного производства. В десять проситель Нечаев, изыскивает место. В двенадцать вы с Матвеем Егоровичем встречаетесь на заводе. К двум там будет приказчик от купца Громова, на предмет начала работ по перекладке мостовых. Потом, на пять вечера визит к профессору Шиллингу. На этом всё.

— Прекрасно, — великий князь посмотрел на часы, — Я уже заканчиваю завтрак, и буду ждать monsieur Dubinin в библиотеке. Вы подготовили о нём?

— Да, всё в моей паке, — Евагренкова указала взглядом на папку для бумаг, с которой была неразлучна.

Допив чай и опросив себя на наличие желания что-нибудь съесть ещё, великий князь встал, подошёл к своему секретарю и протянул руку. Евагренкова молча достала бумаги и передала их.

— Приятного аппетита. Я жду просителей в библиотеке.

Василий Алексеевич Дубинин оказался высоким худощавым бородачом с подвижным взглядом. Говорил он быстро, почти скороговоркой. Поэтому великий князь, выслушав приветствие и вводные слова, прервал гостя:

— Василий Алексеевич, разговор нам предстоит долгий, потому прошу вас присаживайтесь...

— Так, и-ть, Ваше... — попытался снова перехватить инициативу Дубинин.

— А я вас прошу садитесь. И генерал Мердер тоже просит, и даже дама, — великий князь широко улыбался, — Садитесь и послушайте меня.

Дубинин, поглядывая на генеральский мундир Мердера, нерешительно сел.

— Прекрасно, я рад что вы откликнулись на моё приглашение. Меня заинтересовала ваша белая нефть. И я хотел бы не только покупать её, но и вложиться в изготовление. Вы же как люди опытные в этом деле, можете оказаться полезны. Потому я предлагаю вам товарищество в деле добычи и перегонки нефти. Надеюсь, ваш приезд сюда означает, что вы не против рассмотреть моё предложение и осталось лишь обговорить детали, чтобы дело сулило выгоды нам всем. Вы готовы договариваться со мной?

— Так, я ж, да.

— Прекрасно, тогда я распоряжусь, чтобы нам принесли чая. И мы медленно обо всём поговорим. А пока расскажите мне как вы додумались до перегонки нефти.

— Так ить, смолокуры мы. От отца навыки все получили. Издавна наша семья этим промышляла. А тут случись барыне нашей землю приобрести на Кавказе, и переселила она нас с братьями из Владимирской губернии. Приехали мы, осмотрелись, а лесов-то не богато. Смолокурню не поставишь, а оброк барыне платить надо. Занялись мы кое-какой торговлишкой, да смекнули, что нефть многим на смолу похожа. А оно ведь дело известное брагу через перегон можно очистить до крепкого вина, смолу до скипидара. Почему бы и нефть не очистить. Сначала мы попробовали со старым смолокуренным котлом. Всё получилось. Нефть очистилась от грязи и стала белой. Остаток оказался схож на тот, что находят возле нефтяных колодцев и используют для смазки осей, но он более жидкий. А белую нефть мы сначала полагали использовать для освещения в лампах вместо масла, но народ берёт не охотно. Коптит изрядно, но это не беда. А вот прогорает быстро, и сильно пахнет. Пусть светит ярче, а продавать приходится дешевле. А вот лекари её оценили. И когда мы поставили новый сорокаведёрный котёл и то полученную белую нефть сбывали на ярмарках в основном лекарям. Столичные брали аж по полбочки. А для света сбывали своим моздокским.

— А сколько же вы получали белой нефти со своего котла за раз?

— Из сорока вёдер исходной нефти, за двадцать часов мы получаем шестнадцать вёдер белой. Остаток составлял ещё вёдер двадцать, но местные его не покупают, потому приходится выбрасывать. Мы пробовали топить им печь. Он горит, но плохо. Приходится сначала растапливать дровам. затем буквально чашкой вплёскивать понемногу, но толку от этого не заметно. Сгорает, но так за плавку удаётся сжечь около ведра.

— Надо понимать ваш котёл выглядит примерно так? — Великий князь быстрыми движениями набросал схему перегонного аппарата с водяным охлаждением змеевика.

— Хм, — почесал лоб Василий, — похоже, только мы трубку просто положили в бочонок с водой, а не прокачивали воду как вы нарисовали. А если качать... оно ведь, и правда, должно лучше охлаждаться. Вот только хлопотно это, а что даст не понятно. Белая нефть и так охлаждается в трубке.

— Хорошо, — кивнул великий князь, — А сколько дров уходит на разогрев котла?

— На один раз примерно пять пудов.

— И сколько в год вы продаёте белой нефти?

— Ну-у, — Василий закатил глаза к потолку, — в хороший год четыре десятка бочек будет.

— Это же... — Великий князь погрузился в расчёты — около тысячи пудов в год.

— Ну да.

— Пуд продаёте рубля по три с половиной? А сколько платите за нефть? Я так думаю, пол рубля за пуд?

— Всё так. Только для аптекарских дел по четыре рубля продаём.

— А вот и чай, воскликнул великий князь. — Теперь можем обсудить моё участие в этом деле. Сначала, что я хочу получить. Я намерен выкупать у вас прямо с завода весь товар. Белую нефть по три с половиной рубля, а остаток по десять копеек за пуд. Вы за отдельную плату довезёте это всё до столицы. Также я намерен получать из прибыли нашего завода три копейки из четырёх. В чём ваш интерес? Сейчас вы в год имеете около двух тысяч рублей в год при тратах в полторы тысячи. Я вложу в наше дело десять тысяч, а также поставлю вам из столицы новые котлы. Вы сможете в шесть раз увеличить поставки и получать после вычета моих денег три тысячи в год. А если покажете себя молодцами я готов ещё сильнее вложиться в наше дело и ваш доход ещё больше вырастет. Хороший чай, пейте.