| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Ну, точно, шоу. Следующим номером пойдут журналисты. Так. Мне нужна медицинская помощь, немедленно. На максимально возможный срок.
О, с каким громадным облегчением я занимал свое место в планетарном челноке! И не просто — корыте с крыльями, а в солидном внутрисистемном транспорте с гравитационными компенсаторами. Достаточно дорогая, статусная машина, но, когда пассажиры через одного — инвалиды, очень актуальная. Чувствую, на Инфанте мне понравится!
Начало полета вообще никак не ощущалось, вся дорога заняла три часа — я дома столько к тете на поезде ехал. Еще полчаса рулежки и неторопливого путешествия по эскалаторам в компании попутчиков, устало сутулящихся от непривычного веса тела, и — вуаля! Мой взгляд тонет в бескрайней синеве, а купол неба изящно подчеркивается фронтом кучевых облаков, медленно наползающим из-за горизонта. В голове стайкой рыбок мечутся обрывочные мысли:
"Смогу ли я снова принять планету? Сможет ли планета принять меня?"
Недаром возвращающимся из длительных полетов не рекомендуется выходить из закрытого помещения сразу после окончания карантина...
— Я могу вам чем-нибудь помочь? — разбил очарование вежливый голос.
Я печально выдохнул — тени рассеялись, личность восторжествовала над безличием. Хороший был аттракцион.
За моей спиной стоял плечистый мужик в форме местного секьюрити с профессионально-ободряющей улыбкой на лице (то ли — бывший десантник, то ли — медбрат из дурдома, впрочем, они тут могут одной конторой наниматься). Вероятно, наблюдать шок у попавших на открытое пространство внеземельщиков ему приходилось не раз.
— На самом деле — можете, офицер, я забыл спросить у гида, как подключить планшет к планетарной сети. Транспорт в пансионат "Лазурный" отправляется через полчаса, так что время есть...
Остальные пациенты "Лазурного", прибывшие с со мной одним челноком, только-только успели получить багаж и собирались перевести дух в местном кафетерии (гид настойчиво рекомендовал не напрягаться: естественная гравитация — коварная штука). Но у меня с собой ничего кроме ручной клади не было, и я попер смотреть на облака. Не удержался!
Охранник-санитар ненавязчиво проводил меня в помещение и, надо отдать должное, к сети подключиться помог, наверное, чтобы очередной псих уткнулся в свой планшет и не бегал по территории. Я не стал его огорчать и осел в кафетерии — знакомиться с местными ресурсами и пить натуральный сок. Полчаса пролетели совершенно незаметно.
Автобус клиники, огромный, словно драйзер, ожидал будущих пациентов под дебаркадером, отчетливо напоминающим по дизайну нечто станционно-космическое — людей подводили к столкновению с планетарной реальностью бережно и осторожно. Я хмыкнул и развалился в широком кресле. Пусть везут меня, кормят, лечат, а я буду томно вздыхать, задергивать шторы по утрам и жаловаться доктору на мигрень. Как там полагается вести себя праздному богачу? Никогда не имел такого опыта. Попутчики устраивались в мягких креслах и тяжело отдувались — далеко не все подходили к поддержанию физической формы так же серьезно, как я.
Наш автобус мягко стронулся с места и влился в вереницу других таких же, развозящих по пансионатам пассажиров очередного челнока. Я благополучно проспал всю дорогу, последним элементом квеста осталось найти свой коттедж и гордо внести туда единственную наплечную сумку. Больше делать было нечего.
И потянулись дни, похожие на солнечные зайчики — теплые, яркие, исчезающие без следа. Знакомство с лечащим врачом — импозантным седеющим мужчиной (они что, пластику себе делают, чтобы на пациентов нужное впечатление производить?). Первый визит на пляж, откуда вежливый смотритель упрямо выгонял самых ненормальных любителей солнечных ванн (Где ваш солнечный крем, господа? Не больше пятнадцати минут, господа!). Мелкий сероватый песок, податливо расступающийся под ногами, первое погружение в прозрачную соленую воду, переливающуюся на мелководье всеми оттенками бирюзового (но оптическое стекло прозрачней. Тьфу-тьфу, выкинуть работу из головы!). Компания невесть как затесавшихся сюда космодесантников, из кучи людей на пляже выбравшая для братания именно меня (а водки тут нет, парень, совсем). Наверное, их ввели в заблуждение мой рост и комплекция: на фоне большинства местных пациентов я — Аполлон. Хорошо, что здесь есть доктор, который не позволит мне заработать комплексы.
Обещанным психотерапевтом оказалась очень милая женщина средних лет. После получаса дружеской беседы и записи в блокноте "численность экипажа — от 0 до 3 человек, срок — больше года", она предложила мне питаться в общей столовой, в качестве мягкой терапии. Я не возражал — у меня всегда имелись проблемы с общением, если здешние светила сумеют с этим что-то сделать, буду только рад.
И вот — первая процедура, легкий завтрак. Казалось бы — фигня вопрос, да и помещение всего лишь в три раза больше, чем ресторан на том же Инконе, но тут я внезапно вспомнил, что в течение пяти лет садился с кем-то за один стол только ради ведения деловых переговоров. И все опасения психотерапевта полезли наружу, как масло из пробитого цилиндра. До меня как-то резко дошло, что вокруг шумит и толкается не менее трех десятков человек. Не то, чтобы они на меня пялились, но нет-нет, да и взглянут! Голову наполнили мысли, достойные разве что школьника на выпускном балу: "не торчит ли майка?", "нет ли на брюках пятна сзади?", но я — навигатор, выпускник Академии и способен взять панику под сознательный контроль. Несколько вздохов в ритме медитации, и мне удалось без приключений добраться до раздачи, набрать со шведского стола что-то, смутно знакомое по цвету и успешно найти столик, где уже сидело три человека, прописанных мне в качестве пилюль.
Есть не хотелось совершенно. Я взял вилку в правую руку и попытался убедить себя, что вокруг никого нет. Ну да, как же!
— Здравствуйте! — немедленно среагировал сосед справа. — Вы, вероятно, новенький? Я вас здесь раньше не видел.
Мне потребовалось секунд пять, чтобы вспомнить, как реагируют на такие вопросы.
— Да, на той неделе приехал, здравствуйте.
— Я — Дональд Харц, а это — Ник Стенсон. Тот мрачный тип, — тычок через стол. — Рем Пирсон, полицейский офицер. Следит, чтобы мы хорошо себя вели, представляете? Ха-ха! С кем имею честь?
— Джон Рейкер, — я немного пришел в себя, взял столовые приборы, как надо, и начал препарировать паровую котлету. — Навигатор.
— Комстар? Пан-Галаксис?
— Частный звездолет.
— Ба! Да теперь среди нас — двое внеземельщиков! Вот, Ник — капитан-владелец, представляете? Правда, Ник?
Стенсон с набитым ртом что-то промычал, мы обменялись понимающими взглядами.
— Смотрю, вы любите брокколи? А я вот без ума от мусаки, без ума. Но кто ж ее мне здесь приготовит? Ну, вы понимаете. Но у нас есть среди персонала тайный агент, правда, Рэм? Рэм здесь дольше всех и уже знает, какие блюда слишком полезные, чтобы их можно было съесть. Ха-ха! Представляете?
Под неумолкающую болтовню я добил зеленую массу, оказавшуюся брокколи, две котлеты, фруктовый салат, кусок пирога и понял, что такой завтрак вполне сойдет за обед, а может даже и за ужин. Растолстею — перестану в скафандр помещаться, мой размер и так во Внеземелье не самый ходовой. Офицер Пирсон, умудрившийся за всю трапезу не произнести ни слова, промокнул губы салфеткой и вежливо откланялся. Я выкатился из столовой в состоянии культурного шока. Что-то перемудрил мой доктор с психотерапией.
После такой эмоциональной встряски сидеть в коттедже не хотелось. Я дошел до конца пляжа и обнаружил, что за последней линией домиков начинается лесопарк с соснами и беговыми дорожками. Закончится период адаптации — буду осваивать. Еще можно велосипед на прокат взять. Бездумная нега последней недели (нет, больше, восемь дней кверху пузом лежал) развеялась, как дым, в голову опять проникли мысли, планы, опасения. Надо будет уточнить у доктора, такой ли эффект она ожидала от своей микстуры.
На обед я шел с некоторым душевным трепетом, но волновался зря — мистер Харц уже записал меня в старые знакомые и переключился на свою обычную жертву. В смысле, цели специально кого-то достать он перед собой не ставил, просто болтал, не задумываясь, о чем, остальное получалось само собой. Пирсон на его речи не реагировал вообще, я старался сосредоточиться на движении челюстей, а вот Стенсон заводился с пол-оборота. Вскормленный Внеземельем капитан-владелец не мог понять, как можно трепаться о чем-то и не нести ответственности за свои слова. Да легко! После двух-трех пассажей выяснилось, что Харц — служащий "Минерал Джинерик" со звучной должностью, по-человечески означающей — бухгалтер. От того, какие заблуждения планетников он разделяет, в его работе не менялось ровным счетом ничего. Харц мог быть искренне уверен, что в Кольце Рейда живут черти с рогами, и при этом уверенно сводить годовой баланс.
Так, от общительного корпоранта бедняга Стенсон узнал, что дети внеземельщиков из-за воздействия радиации — сплошь мутанты (при повсеместном использовании репликаторов, ага), а обитают они в гетто. То есть, оцените: в обычном поселении живет от пяти до пятидесяти тысяч человек, из них надо выделить каких-то бесполезных парий и уступить им драгоценное жизненное пространство. А потом — перестать его контролировать! Только воздух и воду качать. Стенсон пытался на пальцах объяснить, что в реальность все происходит с точностью до наоборот: в любом поселении есть программа поддержания рождаемости (проще построить лишнюю секцию для своих, чем встать перед необходимостью приглашать на работу чужих), а за уродов никто платить не будет. Но у Харца был непробиваемый козырь — подростковый секс. Рассказывать планетнику про практику гормонального контроля Стенсон постеснялся.
А что в этом такого? Если человеку с детства вшит под кожу инжектор, а уровень различных веществ в крови регулируется микрочипом, естественно и контрацепцию осуществлять внутривенно. Экипажи звездолетов идут дальше и на время перелетов давят физиологические реакции до того минимума, когда просто "не встает" (боюсь, что Харца даже мысль о таком приведет в ужас). Нет, внеземельщики любят и ценят секс, но именно секс, а не бессистемные случки. Учитывая общую повернутость на планировании и безопасности, количество естественных рождений составляет такой ничтожный процент, что обсуждать, сколько из них — случайные, просто бессмысленно.
— А где вы видели эти гетто? — не удержался я. Интересно ведь! У нас на Тассете откровенных трущоб не было.
— Молодой человек, да в любом городе...
— Причем тут город, когда мы о поселениях в космосе говорим! — взорвался Стенсон и ушел на процедуры.
Обычно, именно этим все споры и кончались, потому что процедур у капитана было много — по какой-то непонятной мне причине он решил эмигрировать в Старые миры и теперь проходил дорогой и длительный курс адаптации.
На следующий день нас настигло откровение, что внеземельщики не могут опускаться на планеты (а Стенсон тогда кто?). Потом нам сообщили, что у незарегистрированных поселений нет денег на самое необходимое оборудование (без комментариев), а на некоторых станциях жителями управляют как роботами, при помощи электродов (!!!). Все это навивало какой-то смутно знакомый образ...
— "Звезда Эридана"! — неожиданно понял я и пояснил для Стенсона. — Сериал такой, очень популярный. Там как раз про электроды было. А про мутантов — это из "Галактического конвоя".
Да, да, когда-то я тоже был молод и смотрел головидео, правда, отличать вымысел от реальности у меня получалось уже тогда.
По-моему, в первый раз за наше знакомство Харц немного смутился.
А на следующий день походя записал меня в жертвы радиации (тьфу-тьфу-тьфу!). Пришлось отбрехиваться:
— Последнее время стал быстро уставать, замедлились рефлексы, доктор подозревает метаболический срыв.
Доктор, по ходу, много чего "наподозревал", у меня аж волосы дыбом встали. Впрочем, платная медицина — это такая медицина...
И вот что характерно: несмотря на давящее молчание Пирсона, ахинеистых треп Харца и душевные страдания Стенсона, компания состоялась — наверное, кто-то специально посадил за столик людей, которые могли бы быть друг другу интересны. С третьего раза мы приспособились встречаться в сквере перед лечебными корпусами, потом вместе шли в столовую и вместе решали, какие блюда из одобренного врачами списка на этот раз будут на столе. Стенсон выспрашивал у меня, как у наиболее классово близкого, с какими неожиданностями он может столкнуться в обществе планетников. Я, как мог, старался объяснить. Пирсон молчал, но слушал очень внимательно. Сольные выступления Харца постепенно трансформировались в интеллектуальные дискуссии.
Начало следующего знаменательного дня я запомнил по теме спора — на этот раз обсуждалась коррупция и кумовство в бизнесе Внеземелья, а в качестве примера мистер Харц приводил попытку своей компании выиграть тендер на поставку Прииску Майерса жидкого азота (то есть, оцените юмор: "Минерал Джинерик" — Майерсу).
— Первым делом нам предложили сделать взнос в какую-то мутную контору. Потом выяснилось, что к торгам допущены исключительно свои!
Это он про предложение озвучить свой рейтинг, как я полагаю, и про то, что для такого контракта он должен быть не менее шестидесяти. На попытки Стенсона выяснить, какую именно контору Харц имеет в виду, корпорант даже не мог вспомнить название ЧК, но считал, что к теме спора это не относится. Наблюдать чужой наив было забавно, но готов поклясться, что на моей физиономии не мелькнуло ни тени улыбки. Оно мне надо, спорить потом с Харцем до хрипоты? Тем не менее, от одного из присутствующих мой скепсис не укрылся: у Пирсона неожиданно прорезался голос и он решил втянуть в дискуссию меня.
— А вы как полагаете, мистер Рейкер, сильна ли во Внеземелье круговая порука?
Вопрос полисмена звучал снисходительно, с ленцой — похоже, что состав преступления офицер уже сформулировал.
— Мистер Харц и мистер Стенсон оба забывают про важную особенность бизнеса во Внеземелье, — начал было я, но, кажется, не правильно построил фразу — корпорант буквально взвился.
— Особенности бизнеса не меняются со времен Адама Смита! Все попытки применить к сделке не экономические требования ведут к злоупотреблениям!!!
Спорить о взглядах людей с незнакомыми фамилиями я не хотел и просто пожал плечами. Да, с экономической теорией у меня не очень, и с историей тоже, откровенно говоря. Все мои познания на этот счет ограничены курсом Академии, зато его я до сих пор помню на отлично.
Стенсон фыркнул и ушел на процедуры.
А через четверть часа мы узнали, что в "Лазурном" погиб пациент.
Наша компания потерь не понесла, но настроение за ужином все равно царило похоронное. Мистер Харц пытался шутить (неудачно). Я не выдержал:
— Стенсон, это был ваш друг?
— Нет, — покачал головой внеземельщик. — Мы раньше ни разу не встречались.
— Вас потрясло увиденное? — догадался Харц. — Но, дружище, бывают вещи и пострашней... гм...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
