За последним порогом. Начало

На первом этаже дома — гостиная, столовая, кухня, и ещё одна комната неопределённого назначения, в которой мама любила сидеть вечерами с каким-нибудь журналом. На втором этаже мамина спальня, кабинет, и наши с Ленкой комнаты. Её комната, правда, практически не используется — Ленка категорически отказывается там жить и постоянно перетаскивает свои куклы и книжки ко мне. Я уже так привык, что она всегда рядом что-то напевает своим куклам, что без неё ощущал какой-то дискомфорт. Спала она тоже со мной, обнимая меня, как плюшевого мишку. Я пробовал тихонько уходить в другую комнату после того, как она заснёт, но от этого было только хуже — она вскоре просыпалась, осознавала, что меня рядом нет, и в слезах шла меня искать. Постепенно я смирился с ролью мягкой игрушки. Будь я и в самом деле полностью ребёнком, терпеть бы это, наверное, не стал, но у меня-взрослого это белобрысое чудо вызывало приступы острого умиления, так что в конце концов я сдался.

Район наш назывался Кропотов Луг — тихий, маленький, из небольших особняков с участками. Жили у нас люди приличного достатка, в основном дворяне. Отношения с соседями мы поддерживали хорошие, но вообще жили довольно уединённо. Мама была постоянно занята в лечебнице, и одновременно писала диссертацию. Сказать по правде, у неё и на нас-то времени не хватало. Одно время она собиралась взять няню, но меня идея быть под постоянным надзором постороннего человека в восторг не привела. У мамы я давно пользовался репутацией серьёзного и ответственного ребёнка, на которого можно положиться, так что хоть и с большим трудом, но всё-таки удалось её убедить, что мы прекрасно обойдёмся без няни. Мы с Ленкой тоже ни с кем особенно не общались — взрослые меня, естественно, не воспринимали, а играть со сверстниками в детские игры… взрослым я себя не назову, детский организм всё-таки здорово влияет, но не настолько же я ребёнок. Ну а Ленка ходила за мной хвостиком, и создавалось ощущение, что кроме меня, ей вообще никто не был нужен.

Ленка сунула мне в руку ладошку и с надеждой спросила:

— Леденец купим?

— Во-первых, от сладкого болят зубы и появляются прыщи…

— У-у…

— А во-вторых, обязательно купим, но только на обратном пути.

На углу столкнулись с дядькой Любомиром, нашим квартальным, который командует стражей нашего района. Был Любомир отставным ратником — воевал, был несколько раз ранен, потом счастливо женился и решил, что пора заканчивать бегать под пулями. К нам он всегда относился хорошо по причине нашей вежливости и отсутствия шкодливости — преступность в нашем районе отсутствовала, зато детвора, а особенно подростки, были для стражи постоянной головной болью. Возможностей воздействовать на дворянских отпрысков у стражи было немного, детки это чувствовали и использовали по полной.

Не так давно жена Любомира, Марьяна, заболела, но в лечебницу по какой-то причине обращаться не стала. Когда она начала умирать, а вызванный лекарь развёл руками, Любомир вспомнил о нашей маме. Мама выслушала его сбивчивые мольбы, молча собралась и отправилась к нему. В результате Марьяна пошла на поправку, а мы с Ленкой приобрели верного друга в силовых структурах района.

Любомир небрежно отдал нам честь, а я в ответ вежливо приложил два пальца к виску. Любомир заулыбался — почему-то веселило его безмерно такое приветствие от шестилетнего клопа.

— Драсти, — пискнула Ленка.

— Здравствуй, егоза, здрав будь, воин (это мне, хе-хе). Гуляете? — прогудел он.

— В лечебницу идём, к маме, — доложилась мелочь.

— Поклон передавайте госпоже Милославе от нас с Марьяной.

— Как она, выздоровела? — спросил я.

Любомир расцвёл.

— Уже вставать начала. Я ей запрещаю, да ведь разве удержишь.

— Передадим обязательно, дядька Любомир.

— Ну бегите давайте.

Мамина лечебница находится минутах в двадцати ходьбы от нашего дома — старинное трёхэтажное здание, украшенное барельефами, и целая россыпь корпусов отделений в большом ухоженном парке. Пускали туда только родственников больных и только в приёмные часы, но нас там хорошо знали, и сторож в вестибюле лениво махнул нам рукой — проходите, мол. Кабинет мамы был закрыт, и мы заглянули к дежурной сестре.

— А, Кеннер, — подняла она глаза от бумаг, — госпожа Милослава пока занята, подождёте полчаса у неё в кабинете. Пойдёмте, я вам открою.

Кабинет у мамы был совсем крохотный — стол, заваленный бумагами, полочка с медицинскими справочниками, небольшой диван. Ленка сразу же залезла на него и объявила:

— Играем в жу-жу!

Игра была непростой, требовала серьёзной концентрации и умения работать с полем Силы. Я практически всегда выигрывал, но частенько поддавался, чтобы мелкая не теряла интерес. Заключалась игра в том, чтобы создать жалящую искорку (которая обозначала пчёлку), и ужалить ею оппонента. Главная сложность была в том, что помимо управления своими искорками, нужно было почувствовать и вовремя развеять чужие, которые могли прилететь с любого направления. Ленка могла управлять тремя, а я четырьмя, но когда я создавал четыре, то автоматически побеждал, поэтому обычно ограничивался тоже тремя.

В первый раз я победил, во второй, немного поддавшись, проиграл. Третья, решающая битва была в самом разгаре, когда дверь открылась и в кабинет вошла мать. С одного взгляда она поняла, чем мы занимаемся и буквально побелела. Я тоже перепугался. Ленка, увлечённая и ничего не замечающая, влепила мне свою жу-жу прямо в лоб и счастливо засмеялась.

— Кеннер! — такое обращение ничего хорошего не сулило, а от тона матери меня просто пробрала дрожь. — Кто это видел?

— Никто, — я искренне не понимал, что случилось.

— После процедуры вы сразу идёте домой и ждёте меня.

— Хорошо, мама.

— Ты меня понял? Из дома никуда!

— Да, мама, я всё понял.

Больше мы не разговаривали. У матери явно не было настроения что-то обсуждать, Ленка тоже почувствовала напряжение и помалкивала, только смотрела на нас испуганными глазищами. Я терялся в догадках, но спросить ничего не решался.

* * *

После ужина, тоже проходившего в напряжённом молчании, мать позвала меня в кабинет.

— Так, садись и рассказывай. Кто-нибудь видел, как вы с Силой играете?

— Никто не видел, — хмуро ответил я. — А что случилось-то?

Мать задумалась, ей явно не хотелось ничего объяснять. Наконец, она вздохнула и решилась.

— Если Ренские узнают, что ты одарённый, тебя у меня могут отобрать.

— Какие ещё Ренские? — я был в шоке. — Как отобрать?

— Сложно объяснить, — вздохнула она. — Тебе, вообще-то, рановато всё это рассказывать, многого не поймёшь.

— А что, лучше ничего не знать? — возразил я. — Расскажи, а если чего-то вдруг не пойму, то спрошу.

Мать глубоко задумалась; я терпеливо ждал.

— Ну хорошо, расскажу, — неохотно согласилась она. — Твоя бабка Ольга, моя мать — она Мать рода Ренских. Я была наследницей и должна была стать следующей Матерью. Ну, мама так хотела, я не очень. Я тогда уже до девятого ранга добралась…

— До чего добралась? — не понял я.

— Я же говорю, не всё поймёшь, — вздохнула она. — Неважно, потом узнаешь. Так вот, я там влюбилась в бездаря, ты на горизонте наметился. Матери поломала все планы. Мы с ней тогда много лишнего друг другу наговорили, и дело кончилось тем, что она меня из рода изгнала. Я взяла фамилию бабушки, поэтому мы сейчас Арди, а не Ренские. Ну а с тобой всё просто — одарённых мальчиков мало рождается, даже когда оба родителя одарённые. Если род узнает, что ты одарённый, да ещё так рано Силу принял, они, скорее всего, попытаются тебя к себе забрать.

— И что, смогут ребёнка у матери отнять? — усомнился я.

— Если по закону, то нет, конечно. Я тебя уже после изгнания родила, как Арди. Ты Ренским ни минуты не был. Но это по писаному закону, а судья может и по-другому решить. У сильного рода много возможностей в свою пользу закон согнуть. Князю услугу какую-нибудь пообещают, или ещё что-нибудь.

— А зачем я им вообще?

— Как бы тебе попроще объяснить… — мать задумалась. — Вот смотри: если мать одарённая, а отец — бездарь, то из десяти детей одарёнными родятся только двое, а восемь будут бездарями. А если оба родителя одарённые, тогда наоборот — восемь будут одарёнными и только двое бездарными. Одарённые мальчики рождаются редко, поэтому одарённых мужчин не хватает. Роды всячески пытаются их себе заполучить — обычно просто заманивают, конечно. А вот если есть возможность, как с тобой, силой к себе затащить, то могут и попробовать.

— Так что, — не понял я, — мне теперь надо всю жизнь прятаться?

— Нет, конечно. В четырнадцать лет у одарённых первое совершеннолетие, ты будешь считаться ограниченно дееспособным, ну, это значит, почти взрослым. Уговаривать и завлекать могут, но просто взять и забрать уже не получится. Там уже потребуется согласие самого ребёнка.

— А с Леной что?

— А её князь может забрать в княжеский приют. Мне её удочерить позволили только потому, что она никому не интересна была. Ната была бездарной, и отец у неё тоже был бездарь, а у бездарных пар одарённые дети очень редко рождаются. Вот, кстати, интересно — откуда же у Лены дар прорезался? У Натки в роду вроде все бездарными были…

Есть у меня кое-какие догадки, мама, но ими я с тобой, пожалуй, делиться не буду.

— В общем, если узнают, что у неё так рано сила проснулась, то удочерение могут и отменить. Князю ведь сильные Владеющие тоже пригодятся. А я для князя непонятно кто — то ли совсем с родом порвала, то ли завтра помирюсь.

— А ты можешь помириться?

— Нет! — глаза её гневно сверкнули. — Я матери никогда не прощу, что она тебя убить хотела.

— Как это убить хотела? — в недоумении переспросил я.

— Я ещё беременная была, когда она меня от Аспекта отлучила, не стала ждать, когда рожу. Дети такое очень плохо переносят, бывает, что и мёртвыми рождаются.

— Так ведь не убила же, — возразил я. — Может, она об этом вообще не подумала.

Тут мне пришла в голову мысль: а ведь может быть, и убила. Кто знает — я на своём месте, или же вместо кого-то поселился? С мамой я этого обсуждать не буду, конечно, да и сам думать на эту тему не хочу. Выжил, и точка.

— А сколько я пережила, пока не убедилась, что ты живой и не овощем родился?! Всё, не хочу про это говорить, нечего тут обсуждать!

Мама помолчала успокаиваясь.

— Кени, ты мне вот ещё что скажи — вы давно с Леной вместе с Силой играете?

— Да сколько себя помню, всегда играли.

— Всё ясно теперь, — задумчиво покивала она. — Я-то давно эти странности заметила, вот только понять не могла, в чём тут дело. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Ну, ничего тут не изменишь, придётся теперь с этим жить. Ты только не пугайся, здесь ничего плохого нет, просто слишком рано это случилось. А так-то люди с этим нормально живут.

— Да что такое-то? — запаниковал я.

— Ты же знаешь, кто такие близнецы? Как наши девочки-соседки, Марта с Гертой. У близнецов часто встречается связь душ, особенно когда оба близнеца одарённые. Такие близнецы между собой очень близки, разлуку плохо переносят, бывает даже, что понимают друг друга без слов. Так вот, если Владеющие долго вместе живут или работают, и совместно Силу используют, то у них души тоже как бы настраиваются друг на друга. Вот это и называется «связью душ» или ещё «синдромом близнецов».

— И что потом?

— Потом женятся чаще всего, — засмеялась мама, — если до того не женаты были. И если не родственники, конечно.

— А если не хотят жениться?

— Тогда до этого не доводят. Это же не сразу происходит, для этого несколько лет нужно.

— А если две женщины? Ну, или двое мужчин?

— Кхм, рано тебе, ты этого пока не поймёшь. — «Ошибаешься, мама, ещё как пойму». — В общем, ты не пугайся, но похоже, что у вас с Леной какая-то связь уже образовалась.

Тут до меня постепенно начало доходить — а если бы вместо Ленки был мальчик? Или она была бы родной сестрой? Или… БРАТОМ? Мне стало дурно. Должно быть, у меня на лице эти мысли отразились, но мама моё перекошенное лицо истолковала неверно.

— На самом деле в этом ничего страшного нет, — попыталась успокоить меня она. — У одарённых в семьях так ведь и происходит обычно, просто у вас как-то очень уж рано это проявилось.

Ну, я как бы и не против, это и в самом деле не так уж страшно, особенно по сравнению с другими возможными вариантами. Но надо иметь в виду, что с Силой шутить не стоит — свяжет тебя с козой, будешь всю жизнь блеять.

— Непонятно только, почему в вашей паре ты главный, — задумчиво сказала мама. — В таких парах обычно девушки ведут, они всегда сильнее. Может, потому что ты старше? — «Ага, на целых два месяца». — Всё равно, странно это.

Да ничего странного, мама. Я сильнее Ленки, а главное, моя взрослая психика гораздо лучше развита. Но опять же, тебе это знать совершенно незачем.

— Значит, так. Ты всё и сам понимаешь, а с Леной я поговорю. Ты за ней тоже приглядывай. Я подберу упражнения для начинающих, будете всерьёз заниматься. Игры свои не бросайте, это полезно, но если придумываешь игру, сначала показывай её мне. И чтобы посторонние ничего не видели, пока вы младшую школу не закончите.

— Я всё понял, мама, не беспокойся, — заверил её я. — А ещё мы Любомира встретили, он поклон передавал.

— Про Марьяну ничего не говорил?

— Сказал, что встаёт уже.

— Ну и славно, — мать покачала головой, — вот же дура баба. Вовремя бы в лечебницу пошла, её бы и класть не стали. Хорошо хоть додумались меня позвать, а так бы и померла. Ну ладно, иди уже, собирайтесь там ко сну.

Озадачила мать меня крепко, и ушёл я задумчивый. Если повспоминать наши с Ленкой отношения, то и в самом деле, они сильно выходят за рамки обычной детской дружбы или отношений брат-сестра. Взять хотя бы то, что она всегда тянется за мной, что бы я ни делал. И наоборот — Ленка любит рисовать, и я тоже увлёкся рисованием, хотя в прошлой жизни рисовал как курица лапой и к рисованию никакой склонности не испытывал. Тут я нервно прислушался к себе: нет, поиграть в куклы вроде не тянет.

Ну и, конечно, тот факт, что мы всегда вместе, и друг без друга чувствуем себя очень неуютно. Это уже серьёзное подтверждение, потому что обычно у брата с сестрой так не бывает, они, скорее, наоборот, постоянно ссорятся. У нас же я не то что ссор, даже каких-то споров не припомню. Видимо, надо и в самом деле привыкать к тому, что с будущей женой у меня уже сейчас полная ясность.

Хорошо это или плохо? С одной стороны, немного напрягает такая предопределённость. Но если посмотреть с другой, то среди аристократов вообще принято сговариваться о браке буквально с пелёнок, и ничего, живут, и нередко даже счастливо живут. Да и чем плохо, когда жена тебе абсолютно верна и разделяет все твои увлечения?

* * *

Только я лёг в постель, как в комнату с топотом ворвалась Ленка, запрыгнула ко мне и выдохнула: «Рассказывай дальше!». Каждую вечернюю сказку она ожидала с ужина и слушала её, затаив дыхание и тихо повизгивая от сладкого ужаса в самые напряжённые моменты. Храбрая девочка Лена, перенесённая ураганом с Валдая в волшебную страну, вместе с верными друзьями шла в Изумрудный город по дороге из жёлтого кирпича[1]. Идти ей предстояло долго — хотя в запасе были ещё Незнайка и Карлсон, вечеров впереди было много, и я был твёрдо настроен расходовать истории экономно.