Кольцо приключений. Книги 5-7

Глава 4

То, что горело, оказалось общим костром, вокруг которого собрались около сотни людей. Мужчины, женщины дети. Все с огромным любопытством смотрели на меня. Судя по тому, что повсюду рядом с повозками с тентами были тюки, группа только что приехала на это место и выслала разведчиков по сторонам, чтобы убедиться, что им никто не угрожает, они не вторглись в чьи-то владения и им не придется оружием отвоевывать место для своего существования.

Почему я так говорю? Мне кажется, что у этой группы людей недостаточно большая численность, чтобы расширять свои пределы агрессией в отношении соседей. Хотя, иногда говорят, что наглость берет города. А вид у этих людей был не совсем миролюбивый. Жизнь такая. В каждом встречном нужно видеть врага, нацелившегося на твое имущество. Врагом может быть и тот, кто постоянно находится рядом с тобой и считается как бы своим. Я не описываю характер взаимоотношений этих людей между собой, а говорю о современных нравах, которые присущи этим людям. Если сказать по-другому, то пещерные нравы являются основой взаимоотношения людей на более высшей стадии развития. Разве что вместо пещер у людей есть отдельные дома, коттеджи, особняки, апартаменты, элитные квартиры, просто квартиры, хрущобы, а характер взаимоотношений остался тот же. Гены.

Люди были одеты в какую-то внешне однообразную одежду, в которой летом не жарко, зимой не холодно и в случае сражения эта одежда будет и защитой. Какой-то разнооттеночный материал, наподобие шерсти, элементы одежды из кожи. Одним словом, как всепогодная солдатская шинель.

Если взглянуть на них издалека, то их одежда чем-то напоминает форму спецназа: короткие, туго перепоясанные кожаные куртки, кожаные или шерстяные шаровары с завязками (в России их называют штрипками) у щиколоток и короткие сапожки-скифики (прямо как армейские ботинки с высокими берцами). Только у этих сапог не было спереди никаких шнурков, просто кожаные завязки по верху. Одежда отличалась по цвету, вышивкой на шерсти, тиснению на коже и наличию металлических украшений. У мужчин на поясе висели короткие мечи, как у римских гладиаторов, у кого-то были колчаны с луками, кто-то держал в руках копье.

Все настороженно смотрели на нас. Детские мордочки испуганно выглядывали из-за своих матерей. К нам вышел мужчина лет за сорок, в одежде с вышивкой и металлическими украшениями из желтого металла. Не все то золото, что блестит. Я пробу не видел и не буду утверждать, что это золото. Он вытянул руку в сторону и нас и что-то начал говорить на неизвестном для меня наречии.

Язык не тюркский, к европейским отношения не имеет. Греческий? Не похоже? Латинский? Тоже нет, хотя я снова услышал слово Таргитай, потом Панай. Слова знакомые, где-то я слышал раньше. Потом мужчина воздел руки вверх и что-то закричал. Толпа подхватила этот крик.

Как только крик стих, я попытался снова указательным пальцем левой руки показать вверх и указательным и средним пальцем показать движение ног сверху вниз. В это время моя накидка упала, и я предстал перед всеми во всей своей красе, что мне досталась от моих папы и мамы. Толпа замерла. Мне же никак нельзя было молчать. Если бы я замолчал, то это могло быть воспринято как наличие тайных замыслов. Я снова накинул на себя войлочную накидку и, вскинув вверх правую руку, обратился к ним с речью космонавта, вступающего в контакт с обитателями далекой планеты.

— Сограждане! Уважаемые наши предки! Мы встретились с вами на необъятных просторах Причерноморья в те благие времена, когда промышленность и цивилизация не уничтожала безвозвратно все то, что приготовлено нашей планетой для нашего счастливого проживания. Мы свидетели того, что стало с нашей планетой и мы прибыли к вам, чтобы научить вас жить лучше. Мы не хотим, чтобы у вас происходила техническая революция, которая бы повлекла изменение общественных отношений и вызвала социальные революции, которые во все времена сопровождались потоками крови, а ваши времена будет сопровождать массовым уничтожением несогласных. Вот, спросите вашего вождя, — и я указал рукой на выступавшего передо мной мужчину, — он хочет того, чтобы вы объявили ему импичмент и поставили на голосование кандидатуру другого вождя на альтернативной основе. И я вам отвечу за него — нет! И еще три раза нет? Зачем менять то, что обеспечивает вам вполне сносное существование? Если же он, — я снова указал открытой ладонью левой руки на вождя, — продастся Западу, — правой рукой, по-ленински, я указал в сторону запада, — пойдет войной на дружественные вам племена, то здесь вы должны сказать, что этот человек несет вам не счастье, а несчастье, заставляя вас воевать с теми, чьи дети живут в этих племенах, а их жители являются вашими кровными родственниками. А представьте себе, что этот же вождь, — красноречивый жест в сторону вождя, — отдаст вашу территорию в подарок на день рождения соседнему вождю и даже не спросит вас об этом, а соседний вождь начнет на этой земле морально унижать ваших сородичей, то что же скажете вы? Правильно, вы скажете, что нам не нужен такой вождь! Даешь выборы? Даешь честные и демократические выборы! Ура, товарищи! Наше дело правое, мы победим!

Я закричал "ура" и толпа подхватила этот крик, что удивило не только меня и Татьяну, но больше всего удивило самого вождя. Ни он, никто другой ни слова не поняли из моего доклада о текущем моменте, но та уверенность, с которой я произносил то, что происходит в нашем мире, у наших ближайших соседей, убедило в моей правоте всех людей.

Первый раз они видели таких людей с белой кожей, а у женщины русые волосы и голубые глаза. Такие есть только у Богов. А то, что я обращался в сторону Запада, говорило только о том, что у меня есть поддержка от кого-то, типа НАТО, и что со мной шутки плохи.

Это понял и вождь. Он махнул рукой и из толпы вышли три старца с ковриками из кошмы, свернутыми в трубку. Вождь что сказал им. Они сели прямо перед нами, расстелили перед собой коврики и разбросили на них какие-то предметы. У одного это были струганные и неструганные палочки и веточки. У другого — разноцветные камешки. У третьего — маленькие косточки. Все они глубокомысленно созерцали то, что же у них получилось, а все терпеливо ждали их приговора. Потом все трое что-то начали говорить, показывая то на нас, то на вождя, то на Запад. Шутки шутками, ну совсем как представители ОБСЕ, ПАСЕ и ЕС, которые убеждали вождя, что с НАТО ссориться не надо, а эти люди, вероятно, пришли от того, пальцем вверх, кто этими всеми ЕС и НАТО руководит. Лучше не злить этого, кто там наверху.

Результатом раздумий было приглашение нас к столу вождя. Из его личных запасов нам были выданы штаны и куртки. Татьяне все подошло как нельзя лучше, а вот мне все было коротко. Я был немного высоковат, да и пошире в плечах. А они, если судить по местности, где мы их встретили, являются алано-скифами. Практически, это предки наших осетинов.

Нас накормили вареным мясом, приправленным какими-то травами, что в принципе было неплохо при практически полном отсутствии соли, но солеными были кусочки сыра, которые подавались к мясу. Когда ты голоден, то все бывает очень вкусно.

Для нас устроили небольшой шатер из веток, покрытых кошмами. Татьяна сразу провалилась в глубокий сон, а я вышел, попросту говоря, до ветру. Было тихо, светили звезды, слышно, как скрипят повозки с кибитками, в которых кто-то разными голосами издавал страстные звуки. Жизнь шла своим чередом. Старшие занимались продолжением своего рода, а младшие учились тому, как это нужно делать.

Глава 5

Следующий день был посвящен одеванию нового Гулливера среди скифов. Татьяна оказалась мастерицей на все руки и все женщины бегали вокруг нее, подавая то куски войлока, то ножи, то нити.

Выспался я отменно и как только вышел из нашего импровизированного жилища, как Татьяна сразу дала мне задание изготовить металлическую иглу для шитья и крючок для вязания. Она даже веточкой нарисовала, какой размер ей нужен, а пока она дала мне что-то вроде пояса, чтобы я мог носить накидку в виде юбки, прикрывая то, что прикрывают даже в Африке.

Задачка. Но нужно исхитриться и сделать то, о чем просят. Я жестом подозвал к себе одного человека, пальцем показал на меч, висевший у него поясе, потом показал, как работает молоточком кузнец. Мужчина подумал и повел меня к какому-то другому человеку, возрастом намного старше, что-то объяснил ему ушел. Старик посмотрел на меня, потом достал из кибитки несколько сумок и раскрыл их. В сумке лежали некоторые кузнечные инструменты: небольшая наковальня, молотки, клещи, рубила, куски железа. В целом это инструментарий для ремонтника, но не для кузнеца, который делает, например, оружие. Что-то там подправить, подремонтировать. Остальное, получается, все покупное или обмененное. Кроме того, у меня создалось впечатление, что это только часть племени. Ячейка управления, я бы так сказал по военной терминологии. Идет позади своих скотоводов, которые гонят стада на север с наступлением лета. А к осени племя погонит стада на юг. Круглый год стада пасутся на летних кормах.

Покопавшись в сумке, я нашел то, что искал. Две маленькие проволочки. Изготовленные методом волочения через дырочку. Наши проволоки тоже делаются методом волочения, но какое высокое качество! А эти не слишком уж и казисты, но на безрыбице и рак рыба. Это же нужно представить технологический процесс изготовления проволоки: добыча руды, выплавка железа, вернее, чугуна, его потом переплавляют в железо и в сталь.

Железо разливают в формы для получения слитков. Потом слитки обковывают по нужной форме, разрезают на куски-заготовки и на пруты для изготовления мечей и сабель, например. Пруты отковываются, и получается сабля или меч. Иногда для изготовления оружия разогретые пруты свиваются вместе в косу и под ударами молота они свариваются воедино, улучшая боевые качества оружия.

Тонкие пруты нагревают до очень высокой температуры и протаскивают через волочильное отверстие, которое называется фильером. На фабриках прутки проходят через вальцы, которые уменьшают их диаметр, то же делают и в крупных мастерских, а дальше все вручную: нагревают и протягивают через фильер. Куда это идет? Как правило, для производства гвоздей, для обвязывания копий, ножен для мечей и вообще проволока нужна везде. От кузнеца я узнал слово, которым обозначается проволока, молоток, огонь, ковать, стучать, меч. Раз уж приходится жить вместе, то и язык нужно изучать.

Из меха для воды я сделал мех для раздувания углей, чем удивил кузнеца. Мех для воды — это кожаный мешок с деревянным горлышком. Его еще называют бурдюком. Вода в таком мехе противная, но стекла нет, потому и кожа неплохое хранилище для воды. Я заменил деревянное горлышко на более широкое. Веревочкой прикрепил две палки к горлышку и к двум противоположным концам мешка. Разводя концы палок, я надувал воздухом мешок, а когда сводил их вместе, воздух с силой вырывался из горлышка. Сложного в этом ничего нет, особенно, когда это знаешь и сам видел, а когда не знал об этом, то любое новшество вызывает удивление. Кузнецу я нарисовал схему хорошего кузнечного меха, сделает и будет законодателем мод в деле изготовления кузнечного инструмента.

Хотя кузнечные меха должны быть известны в это время, ведь выплавка железа невозможна без постоянного поддува кислорода. Мальчишка-помощник сбегал и собрал древесный уголь от костров. Раздули огонь и бросили железки нагревать. Игла у меня получилась не маленькая, сантиметров десять длиной. Очень трудно было сделать ушко и обковать его так, чтобы не было острых краев. Мальчишка на абразиве, камне, который применялся для заточки мечей и копий, стал шлифовать иглу, а я взялся за крючок для вязания. Сделал и его, сантиметров двадцать длиной, массивный, но крючок еще буду доводить до кондиции. Показал мастеру, как нужно сделать шило с крючком, чтобы легче было шить по коже. На часах было где-то часа три пополудни, когда я принес Татьяне заказанные ею инструменты. Не шибко шикарно, но работать можно. Собравшиеся женщины смотрели, как она ловко вдела шерстяную нить в иглу и стала сшивать куски тонкого войлока. Пока она шила, одна женщина принесла мне мяса и зелень, по вкусу напоминающую луговой лук.

Вроде бы я немного сделал, иглу, крючок и шило, а устал изрядно. Плотно покушав, я прилег под навес поспать.

Скажу тебе секрет Кавказа,

Ему ты можешь не внимать,

Когда придет к тебе зараза,

Приляг на часик на кровать.

Я и спал, как мне показалось, не больше часа, но меня разбудила Татьяна, сказав:

— Вставайте, Ваше сиятельство, от портного камзол принесли примерить.

Для меня была сшита войлочная рубашка, практически по размеру и длинные штаны с гульфиком. Войлок довольно неприятно колол голое тело.

— Ничего, привыкнется, — сказала Татьяна, — у меня тоже все кололо. Я крючком свяжу тебе майку, и все будет хорошо. А к тебе просьба, подшлифовать крючок и сделать из деревяшки веретено, попробую прясть. У них есть тканое шерстяное полотно, но его очень немного и как мне сказали женщины, это полотно привозят издалека, и оно очень дорогое. Подумай, может, можно и их научить ткать себе полотно. Ты уже определился, в каком веке мы живем?

— Примерно в тысячном году до нашей эры, — сказал я. — Начало железного века. Где-то железо полностью вытеснило бронзу и дошло даже до кочевников на окраинах цивилизаций. И я просто не могу уйти сейчас, не посмотрев на то, что не видел никто и о скифах люди знают только по рассказам Геродота, который что-то и где-то слышал о них. Не волнуйся, мы вернемся снова туда, где мы с тобой были, и ты вряд ли потом вспомнишь, где ты была и что делала.

— Это будет просто как сон? — спросила Татьяна.

— Да, это будет просто сон, — с чистой совестью соврал я.

— И мне можно показать людям все, что я умею? — спросила она.

— Не можно, а нужно, — сказал я, — пусть тебя помнят в легендах и потом, вечерами, женщины будут заниматься рукодельем и петь песню о женщине, спустившейся к ним с небес и научившей их всем секретам рукоделья.

Я, правда, не сказал ей, исчезнет ли с ее щечек степной загар и та суровость женских лиц, с какой они преодолевают отсутствие бытовых удобств и при этом стараются быть красивыми и приветливыми в присутствии тех, кому Богом предписано радоваться их красоте и восхвалять ее.

Мы не боялись говорить услышанные нами незнакомые слова и смеялись вместе со скифами, когда слово применялось не к месту, но не прошло и месяца с нашего прибытия к ним, как мы стали довольно сносно понимать их и объяснять то, что нужно нам. На уровне детского языка, но все равно языка, а не мычания и объяснения на пальцах.

Татьяна завоевала авторитет тем, что умела делать все: и шила, и вязала, и готовила, и делала модные прически, учила их народным танцам России. Но когда она стала учить женщин искусству макраме, то даже мужчины стали приходить на занятия и учиться вязать узлы, чтобы привязывать животных, связывать врага или прочно соединять арку юрты. Узлы были известны еще за три тысячи лет до Рождества Христова, но до скифов, похоже, дошли не все типы узлов. На снастях парусников фараона Хеопса применялись морские узлы, которые и сейчас называются как прямые, выбленочные и беседочные. Но женщины решили, что вязать узлы — это не только морское дело, а чисто женское и стали создавать украшения из узелков, другие же использовали узелки, чтобы пометить себе что-то на память, вроде как записную книжку или молитвенник. Откуда она набралась таких знаний, я не знаю, но знаю, что нормальная женщина должна быть именно такой.

Мой авторитет познаний в кузнечном деле, механике, математике не являлся показательным для мужской части населения и однажды вождь мне посоветовал принять участие в поединке с самым лучшим бойцом племени, который сомневается в моих мужских качествах и предложил мне воспользоваться его запасным мечом и небольшим кожаным щитом.

Принять участие в поединке — это наверняка либо быть убитым, либо убить самому. Либо нанести увечья, которые и лечить-то нечем. Можно спокойно загнуться от анаэробной инфекции, а попросту говоря — гангрены или сепсиса — заражения крови. Когда-то мне пришлось помахать саблей в деле, но это совсем не похоже на то, как сражаются с короткими мечами.

Это больше похоже на то, как люди дерутся на ножах. Или на то, что вас в подворотне встретил хулиган с ножом. Можно отдать кошелек и получить удар в живот, потому что свидетель ограбления никому не нужен. Можно напасть самому и обезоружить бандита или воткнуть его же нож в его живот. В этом случае вас же еще привлекут у уголовной ответственности за превышение "необходимой" обороны и за то, что остался жив, а хулигана с ножичком выпустят с извинениями и пожеланиями более аккуратно подходить к выбору следующей жертвы.

Я предложил вождю, что буду драться с его воином без оружия. Конечно, это опасно, но все-таки не зря я занимался в секции самбо, да и то, что я буду без оружия, повысит мои шансы на успех. Потом я узнал и подспудную причину поединка со мной. Доброхоты напели главному бойцу о том, что женщины с меня глаз не сводят, в том числе и жена его. Они бы и сами вызвали меня на поединок, но так как я посланник небес, то со мной может справиться только самый лучший поединщик. Вот они и предложили вождю устроить мою мужскую "прописку" в племени.