Немного бунтарства (фанфик по Гарри Поттеру)

— Хорошая мысль, Гарри.

Они достигли площадки в молчании. Вопросов к Гермионе была масса, но ему хотелось потянуть время, чтобы побыть с ней как можно дольше. Всего пару недель назад там, в Министерстве он видел её обмякшее бесчувственное тело и не помнил, чтобы когда-либо в своей жизни ему доводилось испытывать больший страх. Мысль о том, что она умирает, казалась непереносимой. Её боль стала для Гарри чем-то, что привело его в чувство. Сейчас с ней всё в порядке, но очевидно, что скоро она станет мишенью для Вольдеморта. Гарри понимал, что Гермиона — магглорожденная, и уже этого достаточно для повышенного внимания Упивающихся смертью, а ведь в происходящих событиях она играла куда более важную роль. Она — лучший друг Гарри Поттера, её боль может сокрушить его, и это делает её семью первостепенной целью Вольдеморта.

— Что за мрачное выражение лица, Гарри? — спросила Гермиона участливо, с беспокойством его рассматривая.

— Ерунда, — он пожал плечами.

— Гарри...

— Да нет, ничего такого, — Повторил Гарри, успокаивающе улыбаясь, чтобы поберечь ее нервы .

— Но...

— Я в порядке, правда, — он выдавил улыбку. — Ладно, ты, кажется, обещала мне поведать причину своего появления здесь?

— Ну, в общем-то, всё, что я тебе уже говорила — чистая правда. Мне просто захотелось тебя повидать. Но ты ведь наверняка будешь искать и второе, и третье дно, — начала Гермиона, присаживаясь на качели.

Её раздражение можно было заметить по тому, как она, несколько раз пытаясь начать объяснения, только вздыхала и резко отводила взгляд в землю.

— Ты вовсе не обязана что-то рассказывать, если не желаешь.

— Нет, — Гермиона с жаром замотала головой. — Просто не знаю, как сказать и не рассердить тебя.

— Да я куда больше поражён отсутствием твоих признаний, Гермиона! — пошутил он, и сам же усмехнулся своей неуклюжей попытке разрядить атмосферу.

— Гарри, будь немного серьёзнее.

— Ладно, извини.

— Дело в Дамблдоре, Гарри. Я обещала ему, что не буду пытаться написать тебе письмо или позвонить. Он обмолвился, что тебе, якобы, необходимо самому разобраться со своими проблемами, и тогда я тоже так считала...

Его злость на Дамблдора за умолчание о пророчестве не утихла даже за неделю каникул. Постепенно Гарри пришёл к выводу, что если бы он знал, за чем охотится Вольдеморт, то не понёсся бы в Отдел Тайн так опрометчиво. А значит — Сириус был бы жив, друзья не подверглись бы опасности, и в общей стычке Гермиона не получила бы смертельно опасного ранения. Теперь же, когда Гарри узнал о том, что Дамблдор стоит ещё и за молчанием его друзей всё то время, когда он в них так нуждается... Нет, его гнев на старика совершенно оправдан.

— ...но потом я поговорила о происшедшем с родителями. Имей в виду, я не рассказала им всего, только самое важное. Как бы то ни было, но у них медицинское образование, пусть они и специализируются в стоматологии, и они подсказали, что тебе ни в коем случае нельзя копить в себе столько переживаний. Они сказали, что друзья нужнее всего для тебя именно сейчас.

Гарри ошарашено моргнул, и, широко раскрыв глаза, уставился на Гермиону.

— И поэтому ты здесь? Ты обо мне беспокоилась?

— Конечно, я беспокоилась, Гарри! — возмутилась Гермиона. — Ты мой лучший друг. Не могу я просто так смотреть на твою боль, физическую или душевную! Не могла я позволить тебе и дальше сидеть тут, с твоими родственниками, и тихо загибаться! Как только родители сказали мне, что ты нуждаешься в поддержке, я тут же начала искать способ встретиться с тобой!

— И потому ты получила права на мопед и добралась до Сюррея?

— Да! Я живу не так уж и далеко отсюда. Всего-то час езды, в конце концов! Я никогда не приезжала только потому, что ты всё время предупреждал, какие отвратительные у тебя родственники и как плохо они относятся ко всем магам.

— Да ладно, Гермиона. Я рад твоему приезду, и всё такое, но... — нервно хмыкнул Гарри, — ...не проще ли было просто приехать на поезде?

— Я... — девушка вдруг покраснела, как маковый цвет, — ...даже не подумала об этом.

Гарри зажал себе рот, отчаянно сдерживая рвущийся наружу хохот. Все его тело содрогалось от сдавленного фырканья, ибо он точно знал, что если не выдержит, Гермиона проест ему плешь. Но, несмотря на все его попытки сдержать смех, внутреннее давление было так велико, что плотина рухнула. Гарри заржал, и его громкий, до неприличия хохот делал лицо Гермионы с каждой секундой всё больше и больше похожим по цвету на свёклу.

— Ну, Гарри, в этом нет ничего смешного! — взмолилась она в смущении.

— П-прости ме-ня, Гермиона! — он выдавил это в перерывах между приступами смеха. — Я никогда не подозревал, что доживу до этого исторического дня: Гермиона Грейнджер не подумала о чём-то! Незабываемый миг!

В конце концов, попавшая в него смешинка оказалась настолько заразной, что Гермиона тоже расхохоталась, а Гарри не мог припомнить случая, когда ощущал бы себя настолько свободным.

В Хогвартсе он всегда находился под гнётом общественного мнения, в вечной роли Мальчика-Который-Выжил. Даже с Роном — лучшим своим приятелем — Гарри не часто мог оставаться самим собой. Почти все, даже враги, смотрели на него снизу вверх — нравилось ему это или нет. Все ждали от него чего-то грандиозного, и он всегда боялся подкачать.

У него, по сути, никогда не было возможности просто жить обычной жизнью обычного подростка.

— А знаешь, что Дурсли рассказывают обо мне? — тоскливо улыбаясь, спросил он.

— Нет, — смерив его взглядом, Гермиона отрицательно покрутила головой. — И что же они говорят?

— Говорят, что я лицо с преступными наклонностями и делают из меня козла отпущения за всё, что в округе творит Дадли со своей бандой. Соседи считают, что в начале каждого учебного года меня отправляют в школу Святого Брутуса для малолетних правонарушителей. И все эти люди... — Гарри обвёл рукой воображаемый круг, — ...верят. Точно так же, как те, что совсем недавно считали меня лжецом. Не имеют обо мне никакого представления, но все равно осуждают.

— Но ты же знаешь, что это неправда, Гарри.

— Знаю, но иногда... иногда мне хочется, чтобы так оно и было. Я устал от тщетных попыток оправдаться. Я работал у соседей, чтобы они увидели во мне хорошего ребёнка... но без успеха. Мне осточертело всё это. Просто... иногда так хочется сделать с этим хоть что-то!

Тяжело вздохнув, Гарри замолчал. В нём вскипал гнев. Столько несправедливости с раннего детства. У него могли быть друзья ещё в начальной школе и замечательное детство. Но никогда не мелькало даже намёка на подобное. Учителя, соседи, другие дети... все они считали его плохим.

— А почему бы и нет, Гарри? — слегка толкнув его в бок, Гермиона положила свою ладонь поверх его руки. — Итак, для них ты Гарри Поттер, мальчишка-преступник с Тисовой. Что ты собираешься делать с этим?

Он повернулся, чтобы лучше слышать её, насупившись от пришедших на ум размышлений. Что он может сделать? Слишком поздно менять чьё-либо мнение. Скользнув взглядом по стоящей рядом Гермионе, он вдруг увидел в блеске её глаз намёк на шалость. Её задумка стала ясна — подтолкнуть его к уже принятому решению.

Гарри вытаращился на неё.

— Нет, Гермиона. Неужели ты подразумеваешь?..

— Верно, Гарри, подразумеваю, — такую самодовольную усмешку Гарри не видел на её лице за все годы их дружбы.

— Ты бы послушала себя, Гермиона. Ты всегда была примером ответственной и соблюдающей правила девочки! Что вдруг случилось?

Глубоко вздохнув и скрестив на груди руки, лучшая подруга привычно задрала нос кверху.

— Мы сейчас не в школе, Гарри, так что давай по-честному. Короче, меня достала вся эта мерзость. Если люди ведут себя по-зверски, то и нам стоит хотя бы разок заделаться обыкновенными подростками. Считают они тебя нарушителем, будем нарушителями... Пора им устроить "бурю в стакане". Дома я, кстати, тоже кое-что провернула. Что? Ладно, скажу. Заявила родителям, что из-за идущей от магов-террористов угрозы нам нужно на время выехать из нашего дома и нового адреса никому не давать. После нашей драки в отделе тайн семья кого из магглорожденных будет первой целью, а? Я даже к бабушке заставлю их уехать, если что... — последние слова Гермиона пробормотала почти под нос себе, а потом вновь уставилась на Гарри. — Так ты как? Есть настроение повеселиться?

Гарри раздумывал над её предложением, прочёсывая пятерней шевелюру. Соблазнительно, вне всякого сомнения. И, тем не менее, кое-что смущало. Почему ему так трудно решиться на что-то действенное? И разве не Гермиона — извечная поборница соблюдения школьных правил — высказывала свои упрёки Гарри Поттеру, как злостному правонарушителю?

А, между прочим, проблемка-то ещё та. Станешь тут правонарушителем, когда ты у всех на виду. Поневоле начнёшь следить за собой! А если будешь что-то нарушать, то с оглядкой, ради общего блага — помочь кому или кого спасти. А заботиться о мнении всех и каждого — не много ли будет? В конце концов, значение имеет только то, что думают о нём самые близкие люди, а они всегда его понимали, по крайней мере до сих пор.

— Ты права, Гермиона. Как всегда права. Это то, что нужно. Никогда не позволял себе лишнего, но теперь чувствую — пора... попросить их заплатить по счетам. Ты великолепно всё придумала!

— Только помни: всё, что мы намерены сейчас сотворить, останется в сегодняшнем дне, как в последнем дне нашего отрочества. И сохрани нас Мерлин от повторения чего-то подобного впредь, потому как противно это — потакать своим низменным желаниям и отдаться на растерзание буйствующих гормонов. Вообрази только, Гарри!

Гарри прикрыл рот в надежде сдержать рвущийся наружу смешок.

— Да, гормоны — это зло похлеще Вольдеморта. Вдруг взбунтуются, и будешь лить слёзы по Рону как плакса Миртл, а я, сам не свой от ревности, буду с тоской смотреть на Джинни в объятиях очередного воздыхателя.

— У тебя впечатляющее воображение... — саркастически фыркнув, Гермиона закатила глаза.

Впервые с начала каникул Гарри ощущал в себе нечто вдохновенное. Надо, надо воздать "родному городу" своего детства. Дядя с тётей так и не поймут, откуда пришёл удар. Наконец-то он расплюётся за всё.

Это будет его тризна по Сириусу.

Глава 2.

— Если бы я не знал тебя так хорошо, Гермиона, то непременно спросил бы: откуда такие завидные навыки по вскрытию замков? — комментировал Гарри, вот уже несколько минут наблюдавший за лучшей подругой с растущим изумлением.

Та же, вооружившись тонкой заколкой и опустившись на колени перед входной дверью дома номер четыре на Тисовой, ковырялась в замке.

— И что? — брови Гермионы поползли вверх. — Стоит позволить себе немного лишнего, и ты уже рецидивист?

— А ты научилась этому, не выходя из библиотеки? Впрочем, есть более занятное объяснение. В детстве родители, пытаясь уложить тебя спать вовремя, частенько убирали книги под замок.

— Гарри, ты делаешь успехи! А как насчет того, что до Хогвартса я и в самом деле была плохой девочкой? У меня не было друзей не только из-за увлечённости чтением, но ещё из-за вредного характера. Многие родители советовали своим детям не связываться с хулиганистой Грейнджер.

Гарри уставился на Гермиону. Неужто правда? Но хитрющая улыбка, притаившаяся в уголках губ, дала понять, что его надувают.

— Издеваешься, да?

— Честно, Гарри! Я? Правонарушитель? — она рассмеялась над его догадками. — Хотя, кое в чём ты прав. Мои родители и в самом деле запирали книги в шкафу, чтобы спровадить меня в постель. Но я научилась вскрывать замок. Прокрадывалась потихоньку к шкафу, воровала оттуда книги и читала, пока самой спать не хотелось. Они так никогда и не узнали.

У Гарри округлились глаза. Кто бы мог подумать о таком коварстве! Прирождённая ведьмочка! Мелькнула мысль о том, что неделя каникул сделала Гермиону слегка иной. Более расслабленной, что ли? А раньше? Было ли в ней что-то подобное, или он размечтался?

— Получилось! — воскликнула Гермиона. В замке раздался щелчок, и под восхищённым взглядом Гарри Гермиона, повернув ручку, открыла дверь. Теперь путь был свободен.

— Ты блистательна, Гермиона!

— Ты повторяешь это всё время.

— Так это правда!

Гермиона улыбнулась комплименту и, войдя в дом, прикрыла за собой дверь. Её глаза тотчас разбежались по стенам, увешанными многочисленным фотографиями, но, приглядываясь к ним, она хмурилась всё больше и больше. Скорее всего из-за полного отсутствия Гарри на семейных снимках.

— Поднимусь к себе, переоденусь, — сказал Гарри, пока растиражированные рожи кузена и его родичей вновь не вывели Гермиону из себя.

— Зачем?

— Не могу идти на дело в штанах, которые, того и гляди, слетят. Сеять хаос с голой задницей? Моветон, однако.

Гермиона улыбнулась, но промолчала, и Гарри поднялся по лестнице в комнату. Букля, похоже, смылась на охоту, и это было достойно сожаления. Её стоило взять с собой на планируемую буффонаду. Переодевание в брюки и рубашку от школьной формы не заняло много времени, правда, он не стал заправляться, а на галстук и вовсе забил. Пусть он замышлял шалость, но выглядеть прилично всё же не мешало.

Сбежав вниз по лестнице и оказавшись в гостиной, он с удивлением обнаружил там Гермиону, размахивающую битой для крикета. Скорее всего из старого школьного набора дяди Вернона. Тот любил поболтать о том, как здорово играл когда-то в регби и крикет, но его рассказы были настолько скучны, что Гарри ни разу не дослушал до конца ни одной истории. Для себя же сделал вывод, что все подвиги дяди на спортивной ниве — одно большое преувеличение.

— Зачем тебе бита? — спросил Гарри с удивлением.

Гермиона так увлеклась отработкой замахов, что вздрогнула от неожиданности. Щеки успели покраснеть, но ей быстро удалось взять себя в руки.

— Я придумала с чего нам начать! Видела однажды подобное по телевизору, и с тех пор мучает вопрос — а можно ли устроить такой погром на самом деле?

Гарри не стал говорить о ценности этой биты для дяди Вернона, как памяти о его пребывании в Смелдинге. И что тот, само собой, будет исходить на непотребное от злости. Гарри стал как-то проще относиться к огорчениям дяди. Мистеру Дурслю ещё на вокзале объяснили — что к чему, и это подействовало: он теперь предпочитал не беспокоить ненавистного племянника по пустякам. Гарри улыбнулся и одобряюще кивнул, искренне считая идею подруги стоящей.

— Ты готов, Гарри? Тогда идём. — Гермиона с битой на плече направилась к мопеду.

Гарри захлопнул за собой дверь и побежал следом за подругой, предвкушая веселье. Но когда она, без предупреждения, сунула биту ему в руки и стала заводить мопед, Гарри нахмурился.

— Что мне делать с битой, Гермиона?

— План действий такой. Во-первых, не находишь ли ты скучным использование нумерологии к обозначению домов? И потом, они стоят так однообразно, что можно сказать: здесь один-единственный дом, скопированный много раз от начала и до конца улицы.