— Идем, — по-доброму усмехнулся я, — не то обидятся еще. И правильно говорить — "не придуривайтесь".
Стоило только подойти, как незнакомые чуунины побросали еду и спешно расплатившись, ушли, дожевывая что-то на ходу. Хоть мы и распугали клиентов, нам в Ичираку-рамен были рады. От этих людей, как от печей жаром, веяло искренним радушием.
Но кое-что меня расстроило. Глядя на Теучи, который на автомате чуть не подвинул плошки чуунинов к Наруто, я только покачал головой и заказал еще пару порций. К счастью, Аяме и блондин не заметили пантомимы. Неприятно было еще и то, что Наруто по привычке проводил объедки голодным взглядом.
— Теучи-сан, а во сколько вы начинаете работать?
— Часов в семь утра.
Мальчик недоуменно глянул на меня, а потом на повара.
— Ну вот, — а я улыбнулся и подмигнул Наруто, — с завтраком проблем не будет.
Мужчина широко улыбнулся и чуть осуждающе зыркнул на хихикающую девушку. Аяме тихо ойкнула и кинулась к монструозным печам-кастрюлям для рамена.
Теучи-сан просто золотой человек, и едой накормил, и последними сплетнями.
Выставив нам по порции рамена с курицей, он рассказал обо всем, что произошло за то время, пока нас не было в Конохе.
О том, что барьерная команда Конохи недовольна состоянием защиты вокруг деревни и развесила объявления о сборе пожертвований, раз Хирузен не озабочен спонсированием, а вместо этого занят ремонтом стадиона, который сильно обветшал. Что стало особенно ясно видно после недавнего экзамена на ранг джонина, который добавил стадиону повреждений.
Впрочем, согласно слухам, деньги бы для барьерщиков нашлись и у руководства Конохи. Но сначала требовалось восстановить и обновить стадион для грядущего в следующем году чуунинского экзамена. А обновить защиту компетентным людям хотелось еще вчера. Или хотя бы прямо сейчас.
— Ну, да, — звонко рассмеялась Аяме, прикрывая рот ладошкой, — внезапно обветшал!
— Надеюсь, никто не пострадал?
— Кто знает, — пожала девушка плечами, — мы же не шиноби. Недавно еще пожар был, к счастью мимо проходил чуунин, который суйтоном все потушил.
— Очень хорошо, что вы, ниндзя, так умеете, — добавил Теучи, убирая пустую посуду.
Он же пояснил, что при тушении пожаров не пожарники работают, а всегда разные шиноби с суйтоном которых припрягли на эту работу. Но если кто-то мимо проходил, тоже может потушить. Ему за это небольшая денежка причитается, только свидетель нужен, чтобы подтвердил. Некоторые из-за этого на вознаграждение забивают.
А если по-честному, то работа в пожарной части была для ленивых, потому как владеющих суйтоном в Конохе не так уж и мало и надо быть совсем дохлым, чтобы не помогать. Если жив и в целом здоров, то будь добр побыть пожарным, если того требует ситуация, ты же умеешь. За "мог, но не помог" даже наказание есть — штраф. Иногда его, по ошибке, получали шиноби, не владеющие стихией Воды.
Основным составом пожарной команды были шиноби, ушедшие со службы по возрасту или инвалиды, которым травмы позволяли бегать, но не сражаться.
Забавно, на моей посмертно покинутой родине все было наоборот. В пожарные шли только физически крепкие и здоровые люди, желательно — на пике сил. Хотя, с другой стороны, даже инвалид или старик-шиноби едва ли уступает молодому и здоровому мужику из моего мира.
А еще Теучи рассказал о делегации из Песка, которая только пару дней как пришла, и один из них даже заказал мисо-суп. Я даже улыбнулся в ответ на такую подробность.
Теучи напомнил мне дядю, тот так любил свою шиномонтажную мастерскую, что если узнавал от клиентов какую-то новость, то обычно добавлял, что те у него в тот день купили или починили. Например: заходил Григорий, купил грузиков и колесо притащил, сказал, что у его соседей кондиционер сломался и задымил.
Естественно, что ничего очень важного и интересного этот посол не сказал, так как был один.
— Вы знаете, — чуть испуганно сказала Аяме, — он будто ждал тут кого-то. Долго просидел, до самого закрытия.
На этом месте я немного напрягся:
— Аяме-сан, а как он выглядел?
— Зовите меня Аяме-чан, — мило улыбнулась девушка. — Тот шиноби был высокий такой, смуглый, — стала вспоминать, — одна сторона лица закрыта, как шторкой тканью его тюрбана, а на второй красная татуировка, две полоски, прямо под глазом, — провела она по щеке двумя пальцами дугу, — наверное на левой стороне лица у него ожог.
— Ясно, — задумчиво потер подбородок, — Спасибо, Аяме-чан.
Мы посидели еще немного, а потом решили, что надо растрясти съеденное, хотя бы полчасика побегав и немного потренировавшись на полигоне.
Уже на пути на полигон я вспомнил о своих договоренностях с торговцами. Пришлось сделать крюк и распечатать товары нашего каравана. Торговцы еще в стране Волн обещали пять процентов с прибыли после окончания торговли. Мало, конечно, особенно с учетом того, насколько больше они смогли сюда притащить благодаря запечатывающим свиткам, зато и работы особо никакой. Так, распечатать очень много бочек и ящиков с соленой, вяленой и копченой рыбой, жемчугом, поделками из кораллов и ракушек, каким-то водорослями, желе и снадобьями из них и еще всякой ерундой. В которую, впрочем, я даже не стал вникать. Много времени распечатывание не заняло, поскольку и я, и Наруто активно использовали теневых клонов.
Когда мы отошли от рынка, Наруто вопросительно посмотрел на меня, а я, не дожидаясь вопроса, сказал что расскажу, потом и кивнул в сторону квартала Призраков.
Всю дорогу до полигона я продумывал возможные вопросы Наруто и свои ответы. Получалось, что при любом раскладе придется рассказать про Гаару, Суну и, скорее всего, персонально про каждого джинчурики, так как Узумаки был очень любознательным, а иногда еще и дотошным в мелочах.
На полигоне ничего не изменилось, только трава пожелтела, да с деревьев пооблетала раньше яркая, а теперь поблекшая листва.
Немного размявшись, не зря же пришли, мы сели под деревом.
— Теперь расскажешь про того дядьку, который к Теучи пришел?
— Да. Не помню имени, но знаю кто он по жизни, — съюморил я, глядя на донельзя серьезное лицо блондина. — Ладно. Теперь серьезно. Тот человек напоминает мне одного сенсея из Суны. Он вполне мог шпионить за тобой.
— Но зачем? Почему за мной?
— Слышал, что сказали про стадион? Скоро экзамен на чуунина и в нем будут участвовать наши, как бы, союзники и просто нейтральные скрытые поселения. С Деревней скрытой в песке у Конохи не самые простые и хорошие отношения, мы перебиваем у них большую часть заказов, им есть за что нас ненавидеть. Хотя формально у нас с ними союз.
Вот послы и шпионят за будущими противниками. А этот, который был у Теучи, судя по описанию, сенсей детей Казекаге, один из которых — джинчурики.
— Джинчу... — отмахнулся и спросил, — Такой же, как я?
— Не совсем. Говорят при запечатывании биджу напортачили с печатью и Собаку Гаара стал кровожадным маньяком, который убивает тогда, когда ему прикажет биджу, — покачал головой, — Да и относятся к нему, как... — не нашел я подходящих слов.
— И? — настороженно заглянул мне в глаза Наруто.
— Не как к тебе. Им пугают маленьких детей, его боятся все, от генина до джонина. На его жизнь периодически покушаются шиноби его собственной Деревни. Его, по слухам, пытался убить даже собственный дядя.
Гаара безумен, жесток и при этом очень опасен, как шиноби. Его специально отправляют на самые сложные задания, будто надеясь, что он с них не вернется.
Мальчик надолго замолчал, видно было, что мой рассказ его расстроил. А потом, впрочем ожидать другого было глупо, торжественно пообещал, что докажет собрату по несчастью, что тот не прав, и что ненавистью и жестокостью он не добьется признания и уважения людей. И конечно, что он обязательно попытается подружиться с Гаарой.
Я едва сдержался, чтобы не поморщиться.
~ Как бы не прибили тебя в процессе перевоспитания. В каноне ты ведь выжил чудом.
Вздохнув, я тихо сказал:
— Наруто, это твоя жизнь и я не могу диктовать, как ее прожить, но прежде чем пытаться стать чьим-то другом, подумай, хочет ли он им быть. И готов ли он им быть.
— Э? — не понял мальчик. — Мы обязательно с ним станем друзьями, даттебайо! Мы оба джинчурики!
— Не в этом дело, — хотел пояснить, но прикусил язык и вздохнув, сказал, — Поступай, как знаешь, только...
— А другие?
— Кто другие? — не понял я сразу, — Джинчурики?
— Не, — помотал он головой, — другие биджу. Какие они?
Осторожно подбирая слова, чтобы не выболтать совсем уж лишнего, я начал перечислять:
— Первый биджу — тануки Гаары, второй — некомата Югито, третий гигантская черепаха с тремя хвостами — Санби Ягуры, четвертый, — тут я запнулся, — ладно потом попробую вспомнить. Пятый обезьяна с пятью хвостами... эээ, — почесал в затылке, — забыл.
Чтобы легче было вспомнить, пошел с веточкой к песчаному берегу пруда и принялся уже больше для себя вспоминать, что я знал про биджу. Тогда-то я понял, что не уверен даже в том, сколько у кого из них хвостов.
На сыром песке красовались схематичные изображения, но они не добавляли мне уверенности в своих словах.
— Ты знаешь, я точно помню только про первого, второго, третьего, восьмого и девятого биджу. А про остальных я знаю слишком мало. Точнее я про них почти ничего не знаю.
— Не страшно, — попытался утешить меня мальчик, — может нам это не пригодится.
С языка чуть не сорвалось: Нет, ты встретишься с ними со всеми.
Я покачал головой.
— Наряду с джонинами S-ранга джинчурики — самые опасные противники. И вторые обычно опаснее первых. Ну, а ты, хоть и джинчурики, но пока тому же Гааре, скорее всего, проиграешь...
Тут я запнулся и крепко задумался на счет знакомства Наруто с Курамой. Ведь побежденный Лис давал не рыжую и разъедающую все, подобно кислоте, чакру, а золотистую, которая явно не причиняла вреда шестнадцатилетнему Узумаки в каноне.
— Но нужен ключ, а он у жаб, — очень тихо пробормотал я себе под нос, хмурясь все сильнее, — Но попытаться подружиться с Лисом заранее было бы неплохо. Но как?
— Ирука? Что ты сейчас сказал?
Я поднял глаза на доверчивое, обеспокоенное лицо блондина и понял, что один на один с Курамой его не оставлю, пока он не сможет его победить.
Главной проблемой оставалось придумать, как попасть в подсознание Наруто вместе с ним, не словить люлей от Курамы или Минато и еще заручиться поддержкой Рыжего на будущее.
— Ирука? — стал тормошить меня мелкий, видимо я слишком крепко задумался.
— Все нормально, — перестав обкусывать чуть заветренные губы, отозвался я, — Все будет хорошо. Обещаю.
— Не понимаю, — обеспокоенно вглядываясь в мое лицо, сказал мальчишка, а я беспечно улыбнулся.
— Иногда, я слишком далеко загадываю на будущее, а когда что-то не получается или не видно решения, я расстраиваюсь.
— Почему? — взлетели светлые брови под самую повязку.
Пожал плечами, — не знаю. Может, потому что слишком мнительный.
— Какой?
— Мнительный, — повторил, успокаивающе улыбнувшись, — Видящий во всем опасность, что-либо неблагоприятное; болезненно-подозрительный, недоверчивый. Возможно, я переоцениваю опасности, но когда самые плохие прогнозы не сбываются, это меня радует. Когда они не сбываются.
— Ясно, — задумчиво протянул Наруто. — А как можно стать мнительным? Ты научишь?
От хохота меня согнуло пополам и лишь отсмеявшись, я взъерошил надувшемуся мелкому волосы.
— Мнительность — это плохое качество. Оно с легкостью заменяется благоразумием, осторожностью и предусмотрительностью. Я вижу опасность даже там, где ее нет, без причины волнуюсь, и это плохо, но ничего с этим я сделать не могу, — пожал плечами и улыбнулся шире, — меня поздно перевоспитывать.
— Плохо?
— Очень, — кивнул я, жмурясь. И от того не сразу заметил, что Наруто встал рядом, а через пару секунд, решившись, порывисто обнял меня.
Меня словно вышибло из реальности, в горле встал комок, мешая сказать хотя бы слово.
В висках и затылке, нарастала давящая боль отдаваясь в оглохших ушах пронзительным писком. На миг я позабыл, где верх, а где низ.
Пропала площадка, испарилась трава и деревья, даже Наруто исчез, но появились другие люди; тетя, дядя, смутные силуэты моих родителей, зыбкие фантомы странно знакомой пары шиноби. Мужчина с тонкими усиками и плотно сжатым ртом смотрел на меня сурово и строго, будто я провинился. На мгновение даже захотелось втянуть голову в плечи.
А рядом, словно полная его противоположность, стояла женщина с теплой и нежной улыбкой. Казалось, что если протянуть руку я почувствую в ладони ее мягкий каштановый локон, пахнущий ванилью и корицей, а теплые руки крепко обнимут и прижмут к жесткой пластине вшитой в ее нагрудник жилета АНБУ.
— М... ма... Мама.
Но вместо объятий — множество рук, которые невесомо трепали мои волосы, каждый по-своему. Я помнил их всех, потому что эти прикосновения были так редки, что мне трудно было их забыть.
Волной накатили невесть откуда взявшиеся детские воспоминания. С каждым видением становилось труднее разграничивать свои кусочки прошлого и Ируки, потому что этот простой жест вызывал у нас одни и те же эмоции: тоску по родителям и дому, в котором ты не был лишним.
И его, и мои родители быстро исчезли из наших жизней, а после них остались лишь чужие руки. Они гладили нас, как уличного котенка; потрепали разок, и шли дальше по своим делам. Накативший вал эмоций, явно не только моих, но и чужих, накрыл меня с головой. Детские обиды разгорелись, как искра в сухой траве, отбросив меня на годы назад, самообладание трещало по швам.
Вскоре призраки истлели. Их руки я тоже перестал ощущать, пока не осталась одна маленькая ладошка, касание которой так легко было не заметить.
Сглотнув комок в горле вместе с пошедшей носом кровью, я не справился с голосом и тихо просипел по-русски:
— Спасибо.
После чего, собравшись и глубоко вдохнув, я быстро выпалил на местном языке:
— Спасибо.
Получилось громче, чем хотелось, и все равно не удалось справиться с голосом.
Наруто опешил:
— За что?
— За то, что ты есть, — я быстро утер нос рукавом и отвернулся.
По хорошему мне нужно было хотя бы пару минут побыть одному, чтобы успокоиться, потому что меня душила эта тупая детская обида, но Наруто стоял напротив, обеспокоенно заглядывая мне в лицо, будто мог увидеть что-то кроме грязной от размазанной крови рожи.
— Старые воспоминания выбили из колеи, — пробормотал я, — не обращай внимания, скоро пройдет.
Наверное, я навсегда запомню этот понимающий взгляд и молчаливое сочувствие. От стыда хотелось, как в детстве, натянуть майку на голову и таким образом спрятаться от чужих взглядов.
~ Страус. Лоб здоровый, а так развезло из-за того, что себя маленького жалко стало. Противно.
