Сталинградская метель

По воле случая, десант с севших на мель барж, оказался в секторе обороны полковника Ксавье. Многие американские, канадские и английские матери, должны были занести полковника Ксавье в свой поминальник и благодарить его по несколько раз на день, за то, что он приказал своим солдатам только сдерживать продвижение неприятеля, а не атаковать и сбросить его в море.

Знай все это Черчилль, в купе с сообщением о том, что французские подлодки потопили один из эсминцев сопровождения и повредили крейсер "Тускалуза", а "Жан Бар" заставил отступить линкор "Массачусетс", британский лидер обязательно бы выпил хороший бокал бренди и даже не один. Однако зная манеру поведения своего патрона, командор Хьютон, не спешил докладывать премьеру всех новостей.

Он до конца верил в успехе десантной операции и оказался прав. Мощь обрушившегося на французские берега союзного десанта в разы превосходила противостоящие им силы. Потерпев неудачу в одном месте, американцы преуспели в другом секторе высадки десанта.

Высадившийся в ста пятидесяти километрах к югу от Касабланки американский десант добился оглушительного успеха в так называемом "Зеленом секторе" в районе Сафи. Прикрывавшие самоходные баржи с пехотой и артиллерией линкор "Нью-Йорк" и крейсер "Филадельфия" не жалея снарядов принялись громить береговую оборону французов. С величавой легкостью и презрительной неторопливость, американские корабли безжалостно перепахали вдоль и поперек всю прибрежную линию, после чего началась высадка десанта.

Гробовое молчание берега, что сопровождало всю высадку от начала до конца, обе стороны объясняли по-разному. Американцы, естественно, объясняли это успехом своих артиллеристов, чей огонь уничтожил все береговые батареи противника и подавил все его огневые точки.

В свою очередь французы, сваливали всю вину на сенегальцев, составлявших большинство среди солдат обороняющих Сафи. Чернокожие дети Африки впервые в своей жизни, попавшие под столь мощный артиллерийский обстрел, дружно бежали с рубежей обороны, позволив белым людям самим выяснять между собой отношения.

Когда командующий обороной Сафи генерал Жермон узнал о бегстве сенегальцев, он попытался выбить американских десантников с их позиций, но всего его усилия оказались напрасными. Подготовка французов к контратаке десанта была замечена самолетами корректировщиками и передана по радио на корабли. Американские моряки без задержки обстреляли места скопления войск противника, а поднятые в воздух бомбардировщики с эскортного авианосца нанесли бомбовый удар по аэродрому Сафи. Быстрым и стремительным ударом они на земле уничтожили все самолеты французов, так и не успевшие подняться в воздух.

После столь сокрушительного двойного удара уже ничто не могло помешать американцам завершить высадку десанта. В течение суток, они переправили на берег средние танки, тяжелую артиллерию, грузовики, запасы бензина, боеприпасов и продовольствия, после чего, не встречая сопротивления янки, двинули на север.

Успех в Сафи был единственным успехом в этот день для союзных войск, ибо десант в районе Мехдии, а точнее крепости Касба, также потерпел неудачу. Здесь не было эшелонированной обороны и крупных сил, что обороняли побережье от высадки десанта. Для орудий линкора "Техас" и крейсера "Саванна" не было достойных целей, которые следовало немедленно уничтожить. Главный враг американцев заключался в их крайне плохой организации высадки десанта.

Плохо управляемые, незнакомые с местными прибрежными течениями, десантные баржи постоянно сталкивались друг с другом или садились на мель, надолго выходя из строя. Все это привело к тому, что в первый день десантирования, только сорок процентов сил десанта было высажено на берег, а остальные продолжали находиться на кораблях из-за отсутствия средств высадки.

Только во второй половине дня, французы попытались атаковать американцев. Против них было брошено до батальона танков при поддержке пехоты и это, была серьезная угроза. По злой иронии судьбы, вся противотанковая артиллерия осталась на кораблях и в распоряжении десантников имелись только одни минометы.

Положение, как всегда спасла спрятавшаяся за холмами кавалерия, а точнее сказать авиация, с эскортных авианосцев. Поднятые в воздух в самый последний момент штурмовики "Тандерболт" смогли сказать свое решающее слово там, где было невозможно приметить корабельную артиллерию. Из-за близкого соприкосновения американского десанта и атакующих французов, была большая угроза нанести удар по своим войскам.

Мастерство и умение, которое продемонстрировали американские пилоты в этом бою, а также их смелое решение применить против танков и пехоты французов глубинные бомбы, помогло десанту отразить эту атаку. Наступившая темнота развела противодействующие стороны, подведя черту под первым днем боев во французском Марокко. Он закончился для американской стороны весьма неутешительным итогом, но многократное превосходство в авиации, кораблях и артиллерии, в конце концов, смогло исправить допущенные янки ошибки.

Поднятые в воздух бомбардировщики засыпал французский линкор "Жан Бар" своими бомбами, две из которых весом в 500 килограмм, путем прямого попадания отправили его на дно. Развороченный взрывами корабль столь прочно погрузился на илистое дно, что над поверхностью моря остались лишь его мачты и трубы.

Вслед за этим, американские корабли привели к молчанию всю береговые батареи французов, а поднятые в воздух самолеты, отразили попытку французских подлодок вновь произвести торпедную атаку. Летчики потопили две подводные лодки противника, заставив остальные уйти в глубину океана и отступить.

Лишившись всех возможностей помешать, американцам высадить вторую волну десанта, французы попытались контратаковать противника, однако тут вновь свою роль сыграло предательство полковника Ксавье. Он под всяким предлогом отказывался выполнять приказ адмирала Мишле, а когда тот сместил его с должности и отдал под суд, было уже поздно. Американцы высадились ещё в двух "Красных секторах" и сбросить в море превосходящего по численности противника у французов не получилось. К концу вторых суток, американские десантники вошли в Федале, и окружили ставку адмирала.

Не желая лишний раз проливать кровь американских солдат, командующий американского десанта генерал Хопкинс, обратился к французскому адмиралу с предложением о сдаче и тот затребовал личной встречи.

Многие, после столь яростного сопротивления со стороны французов отговаривали Хопкинса от этого шага, предлагая послать специального офицера, но генерал отказался, перефразировав знаменитое изречение Генриха IV.

— Касабланка стоит встречи — произнес американец, и смело отправился в штаб Мишле в сопровождении одного адъютанта. Злые скептики не надеялись вновь его увидеть живым и здоровым, но их опасения были напрасными. Встретившись лицом к лицу с Мишле, Хопкинс пожал ему руку и выразил глубокое сожаление, что американским кораблям и самолетам пришлось вести огонь по француза. Вслед за этим, генерал выразил надежду на дальнейшее сотрудничество и его слова тронули сердце адмирала. Обсудив условия сдачи для своих солдат и офицеров, он отдал приказ прекратить сопротивление не только в Федале и Мехдии, но и на всем побережье, включая Касабланку и Дакар.

Участвуя в разработке операции "Факел", англичане специально настояли на том, чтобы высадка союзного десанта на побережье французского Марокко началась на несколько часов раньше, чем высадка английского десанта в Средиземном море в портах Алжир и Оран. Этим самым, хитрые британцы убивали сразу двух зайцев. Вводил в заблуждение в отношении своих намерений ненавидящих их французов и притягивали в район Касабланки немецкие подводные лодки, что постоянно дежурили в районе Гибралтара.

При этом трясущиеся над своими кораблями англичане, предавали второму фактору большее значение, чем первому.

Первоначально, план операции "Факел" подразумевал высадку союзного десанта только на побережье Атлантики, с последующим продвижением американских войск в Алжир и Тунис. Так было просто и спокойно, но тут в дело вмешался президент Рузвельт. Согласившись на южный вариант Второго фронта и отсрочку высадки войск союзников во Франции, президент США потребовал более широкого участия в операции "Факел" английских войск.

— Если мы союзники, то должны вносить свои вклады в общее дело. Учитывая сложное положение Соединенного Королевства, я не настаиваю на том, чтобы его вклад был равным нашему вкладу в предстоящую операцию. Однако то положение, которое предлагает нам премьер Черчилль, когда воюют американцы, а англичане сидят дома, недопустимо. Пусть переборют свой страх перед немцами и начнут действовать. Пусть мы ударим по Марокко, а они высадятся в Алжире. Это ближе для их флота и хорошо знакомое дело — потребовал Рузвельт от начальника объединенных войск, генерал-лейтенанта Эйзенхауэра и его позиция была доведена до британской стороны.

Узнав о требовании президента, англичане стали убеждать американцев, что английский десант во французский Алжир вызовет ожидаемое жесткое сопротивление со стороны противника.

— Зачем лишние и абсолютно ненужные жертвы!? — со слезой в голосе обращались они к Эйзенхауэру, дабы тот смог повлиять на президента, однако Рузвельт был неумолим.

— Ничего не имею против того, чтобы в состав британского десанта были включены американские офицеры и если так нужно, то и сержанты. Это поможет англичанам обмануть французов, а у наших парней кроме боевого опыта, появиться и опыт сотрудничества — заявил ФДР и Черчиллю пришлось подчиниться. План операции "Факел" был дополнен пунктом высадки английских войск в Алжире и Оране.

Чтобы свести потери среди британских войск к минимуму, британцы принялись обрабатывать французских генералов руководящих обороной Алжира на предмет капитуляции. Специальные посланники выходили на генералов и адмиралов колониальных войск, суля им всяческие блага и прощения за прежние прегрешения, если они в нужный момент не проявят должной активности и не отдадут приказ к сопротивлению.

Работа британской разведкой было проведена огромная, и принесла, ощутимые результаты. Когда английские корабли, пройдя Гибралтар, приблизились к порту Алжир и стали проводить высадку десанта, они не встретили никакого сопротивления.

Командующий французскими войсками генерал Жиро приказал не мешать действиям высадки англо-американских войск, хотя имелись все возможности сорвать высадку десанта. Англичанам, равно как и американцам в Марокко мешала крайне плохая организованность. В районе Алжира мелей, слава богу, не было, но поднявшееся на море волнение серьезно затрудняло движение английских десантных кораблей. Они постоянно сталкивались друг с другом, высаживали батальоны не там, где это было нужно и французам не стоило бы большого труда отразить натиск первой волны.

Склонность армейской верхушке сдаться без боя американцам и готовность моряков сражаться до последнего проявилась в этот вечер 8 ноября. Когда два британских эсминца попытались под покровом темноты прорвать боновое заграждение и захватить порт.

Бдительно несшие боевое дежурство расчеты прожекторов, засекли корабли противника на подходе к гавани и подняли тревогу. В результате открытого огня береговыми батареями, один из английских эсминцев получил попадания и, потеряв ход, был вынужден отвернуть.

Второй корабль смог прорвать заграждение и проникнуть в гавань. Несмотря на огонь с берега, он подошел к причалу и высадил десант английских коммандос, однако на этом его везение кончилось. Десант был обстрелян и взят французами в плен, а сам эсминец при попытке вырваться из гавани получил пробоину и вскоре затонул.

Такая же картина была при высадке десанта в районе Оране. В одном месте французские войска оказали слабое сопротивление десанту, в другом сопротивления не было никакого, хотя генерал Бертье имел все возможности остановить противника, потерявшего 90 процентов своих десантных средств из-за неправильного ими управления.

Единственными боевыми потерями со стороны кораблей союзной коалиции были два сторожевых корабля с морской пехотой США попытавшихся проникнуть в гавань Орана. Шедший головным сторожевик "Хартланд" сразу после входа в гавань попал под огонь французских эсминцев и торпедного катера. Получив прямое попадание торпеды, он взорвался и затонул вместе со всем экипажем и десантом, находящимся на его борту.

Второй сторожевик "Уолли" несмотря на огонь противника, попытался приблизиться к пирсу и высадить на нем десант. Корабль был в тридцати метрах от пирса, когда угодивший в него снаряд вывел из строя машину и сторожевик стал дрейфовать. От огня противника на нем начался пожар, а всех кто пытался покинуть его палубу, срезали пулеметные очереди. Охваченный огнем, под непрерывным обстрелом, сторожевик продержался очень короткое время, а после прогремевшего на его борту взрыва, затонул.

Столкнувшись со столь яростным сопротивлением, курирующий тему переговоров с американской стороны Джозеф Мэрфи вышел напрямую на адмирала Дарлана и уговорил его о капитуляции перед Соединенными Штатами, а не перед Британией.

Адмирал, у которого вся семья находилась в Алжире, не стал проявлять сильного упорства в данном вопросе. Связавшись для очистки совести с маршалом Петэном, он приказал войскам сложить оружие.

Не все подразделения французских войск согласились выполнить приказ адмирала. Так гарнизон Орана отказывался сложить оружие до конца 10 ноября. Пока сам Дарлан не приехал к ним и не показал секретный приказ маршала Петэна прекратить сопротивление. Глава правительства Виши решил заработать свой клок шерсти с обреченной на заклание овцы. Внешне призывая французов к сопротивлению, он был готов оказать важную услугу американцам, в надежде на то, что в свое время она ему зачтется.

Утром 11 ноября, Черчилль обратился к английскому народу с радостным известием. В нем не жалея ярких красок и громких эпитетов, британский премьер известил о грандиозной победе, которую одержали над противником союзные войска в Африке.

— Уверенным шагом наши войска наступают на Тунис, для того, чтобы отрезать и окружить войска фельдмаршала Роммеля и ничто не сможет им помешать сделать это — восторженно вещал Черчилль и английский народ истосковавшийся от долгих военных неудач охотно ему внимал. Все верили, что ещё чуть-чуть, полгода, годик и союзные войск одержат победу над немцами и наступит долгожданный мир.

Когда начальник Генерального штаба генерал Василевский доложил Верховному Главнокомандующему об успехах союзников в Африке, тот снисходительно усмехнулся.

— Судя по тому "ожесточенному" сопротивлению, что оказывают французы англичанам и американца, их действия больше напоминают оккупационное мероприятие, направленное на захват земель у туземцев, чем полноценную военную кампанию. В этом случае господин Черчилль мало чем отличается от Геббельса. Говоря английскому народу о захвате огромных территорий, он уводит внимание людей о своих скромных успехах в Египте. Что Роммель, отступает?