"Тьма": На Земле (часть1)

— Нам необходимо его сотрудничество. Что вы посоветуете, Летов? Как восстановить его доверие, хотя бы отчасти? Вы, помнится, говорили, что он доверяет вам.

Сергей мрачно поправил его:

— Доверял раньше. Сейчас — это очень спорный вопрос.

Генерал передёрнул плечами:

— Как с ним теперь обращаться? Он ведь не станет даже говорить с нами. Если и была какая-то возможность уладить это дело миром, сейчас она безвозвратно потеряна.

Сергей тихо сказал:

— Если хотите, чтобы он вам доверял, придётся снять с него контроллер. Конечно, не сейчас. Позже, когда он придёт в относительную норму. Думаю, это то единственное извинение, которое он примет. На вашем месте я бы перевёл его в другое место, то, которое не ассоциируется у него с насилием и болью. И проведите всё-таки обследование. Честно говоря, я слабо представляю себе, что надо сделать с Оборотнем, чтобы довести до такого состояния. И ещё. Постарайтесь избегать прикосновений к нему, если возможно. Если физический контакт будет необходим, спросите предварительно разрешения и дождитесь согласия. Форс-мажорные обстоятельства я, конечно, в виду не имею, но в остальных случаях вам лучше поступать так, как я советую. Он был слишком сильно травмирован в детстве, чтобы спокойно переносить чужие прикосновения.

— О чём это вы?

— О том, что подобное обращение ему не в новинку. Его пытали и насиловали ежедневно в течение одиннадцати лет, с тех пор, как ему исполнилось тринадцать.

В комнате воцарилась гробовая тишина.

— Откуда у вас такие сведения, Летов?

— Я не могу ответить на этот вопрос.

Берестов помолчал и тихо спросил:

— Иначе говоря, мы имеем в наличии Оборотня с отклонениями от нормы?

— Я не знаю, господин генерал. Очень может быть.

Берестов вздохнул и начал отдавать распоряжения:

— Тырин, берите Градова и Зобарина. Перевезёте этого Оборотня в закрытую часть шестого блока. Используйте обычную машину, не стоит привлекать внимания. Обращаться по возможности бережно и аккуратно, но с осторожностью. Оборотень всё-таки. На всякий случай — вот пульт управления контроллером, Тырин. Но упаси вас Бог причинять ему лишнюю боль. Максимум, на что я даю вам разрешение — временная парализация скелетной мускулатуры. И имейте в виду, он переходит под вашу ответственность. Погибнет — пойдёте под трибунал. Ясно?

Офицер сглотнул и отрапортовал:

— Так точно, господин генерал!

Берестов перевёл взгляд на другого офицера:

— Лодыгин, берите остальных и опечатывайте корпус. Все исследования прекращаются до выяснения подробностей. Вызывайте первую бригаду. Персонал в изоляцию, под наблюдение. Да, тех, кто засветился на голозаписи — немедленно под арест. Выполняйте.

Сергей прислонился лбом к стеклу, разглядывая обмякшего на полу почти в той же позе, в которой он его оставил, сетха. В комнату вошли двое рядовых. Оборотень даже не шевельнулся. Один из рядовых присел рядом с Оборотнем, другой остался у двери. После нескольких слов, которые Сергей не расслышал, Орхэ безучастно поднялся с пола и направился к двери, неуверенно ступая и слегка пошатываясь.

Когда Оборотень проходил мимо него, сердце сжалось в ожидании презрительного взгляда, но сетх выглядел абсолютно равнодушным и проигнорировал всех находившихся в комнате. Сергей смотрел, как Оборотень подходит к двери, и вдруг вскрикнул:

— Подождите!

К нему обернулись все, кроме Оборотня и его сопровождающих. Те просто остановились. Оборотень всё так же безучастно смотрел прямо перед собой.

Сергей повернулся к Стоцкому:

— Выключите контроллер.

Стоцкий даже задохнулся от возмущения:

— Что?! Да вы совсем спятили, молодой человек! Проверьте показания, он выключен!!!

Берестов перебил Стоцкого:

— Шаталов, проверьте показания.

Офицер ввёл команду и спустя несколько секунд зло выругался. Повернулся к Берестову:

— Сбита настройка. Контроллер работает.

Берестов сузил глаза:

— Мощность?

— Человек бы катался по полу и выл от боли.

— Отключайте.

Сетха будто током ударило. Тело дёрнулось и обмякло. Оборотень упал на колени, уперевшись ладонями в пол и бессильно уронив голову. Втянул в себя воздух и, не дожидаясь команды или физического контакта, поднялся на дрожащие ноги.

Сергей с трудом удержался, чтобы не броситься к Орхэ, не обнять, не поддержать. Остановило только осознание того, что Оборотень вновь оттолкнёт его, вновь посмотрит с ненавистью. Сергей стиснул кулаки и посмотрел на генерала. Тот сочувственно смотрел на него. Поймав взгляд Сергея, вздохнул и посмотрел на Тырина:

— Тырин, приказ ясен? Выполняйте.

Офицер отдал честь генералу и сказал, обращаясь к Оборотню:

— Давай, парень, вперёд.

Оборотень, не обернувшись, прошёл за Градовым, первым шагнувшим за дверь.

В машину они сели впятером: Зобарин, Градов и Оборотень на заднее сидение, Тырин вперёд, рядом с седым шофёром Шаховым. Зобарин тщательно исполнял инструкции того офицера, Летова, что внезапно оказался единственным на всю планету специалистом по поведенческим реакциям Оборотней. Рядовой честно старался держаться подальше, насколько это позволял небольшой салон гражданской машины. А новичок Градов с любопытством косился на старавшегося выглядеть безучастным Оборотня. На заднем сидении было довольно тесно, и люди не могли не ощущать, как дрожит зажатое между ними тело. Тырин, некоторое время смотревший на них в зеркало заднего обзора, вдруг сердито сказал:

— Градов, отвлекись ненадолго, ладно?

Названый покраснел и уставился в окно. Оборотень тяжело сглотнул и обессиленно закрыл глаза. Дальше поездка проходила в абсолютном молчании. И когда Тырин в очередной раз взглянул в зеркало заднего вида, его челюсть отвисла. Оборотень спал, прислонившись головой к плечу красного, как варёный рак, Зобарина. Во сне лицо Оборотня стало ещё более измученным и беззащитным. Тырин ощутил, как сердце рванула острая жалость. Нечасто приходилось видеть в недавнем враге живое существо. Да ещё и узнавать такие, прямо скажем, шокирующие подробности о его жизни.

Градов тихонько проговорил:

— Чёрт, какой же он красивый. Жаль, что не девушка.

Тырин зло взглянул на него:

— Тех сволочей это не остановило. И тебе тоже губы раскатывать не стоит. Его парень этого явно не одобрит.

Градов возмущёно открыл было рот, явно собираясь заявить, что он и не думал даже, но тут же опомнился. Искоса посмотрел на спящего Оборотня и чуть обалдело покачал головой:

— Ну, надо же, парень...! Чёрт, как он Стоцкого о стенку-то шарахнул. Я думал, всё, убьёт на месте!

Помолчали немного, потом Градов снова заговорил:

— Вот уж не думал, что он почувствует себя настолько в безопасности рядом с нами, что уснёт.

Шахов внезапно произнёс:

— Дурак ты, Градов. Не спал бы ты две недели спокойно, ты бы раньше не выдержал, это точно. Эту дрянь, что на шее у него, наверняка всё это время держали включённой.

Градов сглотнул:

— Бля! Вот сучьи дети! Так даже с Оборотнем нельзя обращаться!

Шахов покачал головой:

— Да не Оборотень он, вот попомните мои слова! Полукровка самый настоящий! Что ж я Оборотней не видел, что ли? Да мне одна беженка рассказывала, какие у них там порядки на Сетхе! Ихние бабы никому спуску не дают, вот Оборотням и приходится трахать всё, что движется, ни на пол, ни на расу не глядя. К своим-то бабам они даже подойти без поклона боятся. И, когда появляются вот такие вот полукровки, забирают их к себе на обучение. Как обучают, думаю, всем ясно. А выращивают в итоге точно таких же отморозков, себе подстать... Странно только, что его таким взрослым обнаружили. Она говорила, Оборотни полукровок ещё совсем мальцами к себе забирают. Видать, какая-то добрая душа прятала мальчонку успешно.

Некоторое время они молчали, потом Тырин, в очередной раз посмотрев в зеркало, увидел, что Зобарин слегка изменил своё положение, чтобы Оборотню было удобнее лежать. Тот продолжал спать. Хотя машину мотнуло весьма чувствительно. Тырин вздохнул и отвернулся. Третий блок находился далеко за городом, шестой — в пригороде. Так что это хорошо — то, что Оборотень уснул. До города ещё ехать и ехать.

Сергея Берестов пригласил в свою машину. Как только они устроились на сидении, Берестов повернулся к нему:

— О чём еще вы умолчали, Летов?

Сергей устало посмотрел на него:

— Как я мог о чём-либо умолчать, господин генерал? Меня трижды вывернули наизнанку, вытряхнули и повесили на просушку. Если я о чём-то не сказал, значит, меня об этом не спрашивали.

— Хорошо. Вас спрашивали о ваших отношениях?

— Нет. Не поинтересовались даже, почему мы с ним здесь оказались.

— А почему, кстати?

— А он выяснил, наконец, что я посылаю информацию, об этом я, кстати, говорил. И попробовал отправить меня в ссылку. Не удалось. Когда он оставил меня там, куда переместил, и собирался отправиться обратно, я бросился ему на шею.

— И...

— И мы оказались там, где нас и обнаружили три недели назад.

— Хм. Когда он выяснил, что вы шпион, он не попытался убить вас?

Сергей закрыл глаза.

— Нет. Он попытался умереть сам.

— Что?

Сергей бесцветно повторил:

— Он сказал, что убить меня не сможет. Он сказал, что предпочтёт умереть сам.

— Летов, вы его любите?

Сергей сглотнул.

— Да.

— Он вас, похоже, тоже.

— Раньше, может быть, и любил. Сейчас он ненавидит меня.

— С чего это?

Сергей вдруг всхлипнул, открывая совершенно сухие глаза, и тихо сказал:

— Генерал, я такое натворил...

Оборотень проснулся незадолго до окончания поездки. Зобарин неожиданно ощутил, как напряглось почти лежащее на нём тёплое тело. Градов тоже почувствовал движение и посмотрел на Оборотня. Тырин в это время бросил очередной взгляд в зеркало и застыл. Оборотень неподвижно замер, всё ещё лёжа на плече Зобарина и глядя в пространство широко открытыми глазами. Застывший взгляд не выражал абсолютно ничего, но Тырин был уверен, что сердце Оборотня сейчас колотится с бешеной скоростью. Некоторое время никто не шевелился. Потом Оборотень медленно и осторожно выпрямился и сел ровно. Умница Зобарин, словно так и надо, чуть отодвинулся, тоже выпрямляясь. А Градов шумно выдохнул и снова уставился в окно.

Когда машина остановилась, Тырин облегчённо вздохнул. У него в жизни не было задания, настолько тяжёлого психологически. Зобарин открыл дверь и выбрался из машины. Поманил за собой Оборотня. Тот послушно двинулся к двери, и тут Тырин услышал рваный выдох Градова:

— Бляяя...

Резко обернулся и увидел на светлом чехле отчётливо выделяющееся кровавое пятно. Оборотень равнодушно взглянул сперва на Градова, потом на сидение и продолжил выбираться наружу. Шахов выскочил из машины, хлопнув дверью. Тырин вытащил коммуникатор:

— Код семнадцать ноль три. К резервному выходу носилки, срочно. Ксенобиолога в бригаду обеспечьте.

И, посмотрев на ошеломлённого Градова, тоже выбрался из машины.

Шахов уже заглядывал Оборотню в лицо:

— Парень, ты как?!

Оборотень отстранённо взглянул на него и ответил хриплым полушёпотом:

— Испортил вам сиденье. Прошу прощения.

Тырин вдруг подумал, что голос Оборотень себе, похоже, сорвал прошлой ночью. И накатило необъяснимое желание услышать, как на самом деле звучит голос этого существа.

Шахов отмахнулся:

— Да хрен с ним, с сиденьем! Ты как себя чувствуешь?!

— Это не имеет значения.

Шахов взорвался:

— Ещё как имеет! Тебя надо было на "Скорой" везти! Чего ты молчал, а?

Оборотень безучастно уставился в пространство. Тырин тихо проговорил:

— Шахов, не ори на него, бесполезно. Вот сейчас генерал подъедет, тогда и отведёшь душу.

Шахов смущённо потупился:

— Ты, это, парень... извини, что не сдержался. Не надо мне было кричать, это точно. Просто... А, ладно!

И, махнув рукой, двинулся было прочь, но замер. Никто не успел заметить, как Оборотень ухватил его за рукав. Впрочем, тут же выпустил, словно обжёгшись. Тихо проговорил:

— Спасибо, — и отвернулся.

Тырин нервно выдохнул и отвернулся. Где же вызванная бригада с носилками? Оборотень едва держится на ногах, хоть и скрывает это всеми оставшимися силами. А дотрагиваться до него сейчас никак нельзя, даже с целью помочь. Летов прав, любое прикосновение будет воспринято Оборотнем, как сигнал о продолжении издевательств над ним. Как ещё он вынес поездку в тесном салоне машины между двумя мужчинами? Хоть он и умудрился каким-то образом заснуть при этом, но реакция Оборотня при пробуждении явно свидетельствовала о том, что в безопасности он себя нисколько не чувствовал. Впрочем, если рассказанное Летовым — правда, то истерику Оборотень не закатил бы в любом случае. Раз уж молчал и терпел издевательства над собой, вместо того чтобы... Тырина вдруг обдало холодом. Да ведь Оборотень считает, что всё проделанное с ним — в порядке вещей! Потому и молчал, не жалуясь.

Послышался шум второй машины, подъезжающей к ним. Тырин услышал сдавленный возглас Зобарина и, резко обернувшись, успел увидеть, как побледневший Оборотень мягко оседает на землю.

Хлопнула дверь второй машины. Растерявшийся Тырин взглянул в том направлении. Летов с белым как мел лицом бежал к ним. Рухнул на колени рядом с потерявшим сознание Оборотнем и резко рванул ворот одежды. Посыпались пуговицы, звонко цокая по покрытию дороги. А потом Тырин чуть сам в обморок не свалился от изумления. Летов выхватил откуда-то нож и полоснул себя чуть ниже ключицы. Выронил лезвие, подхватил на руки безвольное тело Оборотня и притиснул к себе, ткнув его лицо прямо в свою рану.

Подошедший Берестов тихо спросил:

— Что с ним?

Тырин вспыхнул:

— Его надо было на "Скорой" везти, Шахов прав! Вы хоть представляете, сколько он крови потерял за эту поездку? Чёрт!

Генерал мрачно взглянул на него:

— Соблюдайте субординацию, офицер.

Тырин сжал зубы.

— Виноват, господин генерал!

Летов поднял голову, продолжая прижимать к себе Оборотня:

— Ему нужно ввести мою кровь, хотя бы немного, потом можно любую другую, но сначала мою!

Дикий, невидящий взгляд лейтенанта почти примирил Тырина с ним. Да, Летову совсем не безразлична судьба Оборотня, тут можно не беспокоиться. Градов вдруг изумлённо проговорил:

— Вот ведь! Зачаровал он нас, что ли? Впервые так хочется позаботиться о ком-то!

Летов бледно усмехнулся:

— Сильная штука — инстинкт самосохранения Оборотней. — И опустил голову, зарываясь носом в густые тёмные пряди.

Открылись двери, выпуская двух врачей с гравиносилками. Летов перехватил Оборотня поудобнее и поднялся на ноги. Бережно уложил на носилки. Тырин с изумлением увидел, что кровавые разводы с лица Оборотня быстро исчезают, не то испаряясь, не то впитываясь в кожу. Летов шагнул было за носилками, но один из врачей остановил его.

— У вас кровотечение. Подождите.

Летов дёрнулся.

— Некогда! Ему срочно нужна моя кровь!

— Так вам скоро нечего будет ему отдавать! Стойте спокойно!