Поднимает на меня глаза:
— А самого тебя я зря учил, что ли?
Едва ль не подобострастно:
— Нет, не зря! Однако, моё умение — лишь тень вашего мастерства, учитель!
Тому, явно польстило:
— Время у меня есть — почему не продолжаешь "науку"?
— Рад бы, всей душой бы, — прижав ладонь к груди, — но вот какая беда — времени свободного совершенно нет.
Тот, с сожалением причмокнув и глядя на мои "музыкальные" пальцы:
— А жаль! "Способности" у тебя есть, Серафим — я в тот раз сразу заметил...
Разведя руками, пришлось только горько констатировать:
— Не всегда наши способности соответствуют нашим возможностям!
Когда Филин закончил, сличаю две писанины...
Не отличишь! И в свою очередь "забросить удочку", перед прощанием:
— Да кстати, Модест Модестович... Есть у меня на примете один — тоже разносторонне способный паренёк. Может, позанимаетесь с ним? А администрация лагеря Вам это учтёт — одаривая "плюшками".
Тот, по-стариковски бурчливо, как будто делая великое одолжение:
— Приводи — посмотрим, что там у вас за "паренёк" и каковы у него "способности"...
* * *
Ещё той зимой, для своих комсомольцев и особливо для Саньки да Ваньки (чтоб меньше приставали со своей "военкой") — я "придумал" настольную игру-стратегию "Мировая революция", нагло сплагиатив её с подобной же "Колонизаторы" из своего времени.
Это достаточно занимательная настольная пошаговая стратегия — с элементами экономики, войны, шпионажа и спецопераций — включающие в себя экономические, политические и военные аспекты. Смысл и цель игры не нов и, не особо затейлив — захват мирового господства на этой планете.
Упоминал, да?
Через Якова Блюмкина, сумевшего подключить Льва Троцкого (хоть в этом не оказался балаболом!), "в верхах" была проведена "пиар-компания" этой игры и ею заинтересовались даже в Коминтерне. Кроме того за прошедший календарный год, газетными статьями с описанием, с правилами и всевозможными "секретами" — я хорошенько пропиарил "Мировую революцию" среди широких масс населения, через печатные СМИ... Естественно в своих статьях, делал особый акцент на необходимости овладения этой игрой нашими военными — предлагая в военных учебных заведения ввести её в обязательный курс.
"Материальная база" для изготовления комплектов игры тоже была готова и, этой зимой — "Мировая революция" вышла за пределы Ульяновска и, зашагала по стране — начиная теснить по полярности даже шахматы.
В эту настольную игру с азартом и удовольствием рубились как дети-подростки, так и вполне взрослые дяди. С моей подачи, в десятке газет "второго уровня" и, даже в "Известиях" — играющих в этом мире роль неких "соцсетей", велись своеобразные "форумы".
С "коментами", "репостами" и несусветным "срачем" — всё как положено!
Что принесла эта "стратегия" в развитие стратегического мышления нашего политического и военного руководства, пока непонятно — прошло слишком мало времени... Да и нет у меня возможности вести "мониторинг" в режиме "он-лайн".
Что будет — то будет, положимся на волю Его!
А вот на более низком уровне эффект был солидным. Наши ульяновские кустари-надомники — по которым я распихал заказы на отдельные элементы игры, получили довольно весомый привесок к своим доходам, местный бюджет и государственный "карман" — тоже были не в обиде. Ну и мне эта игра — тоже приносила кое-какую весомую "копеечку" для дальнейшего прогрессорства.
На следующее лето намечается и Межпланетный...
Ой, извиняюсь!
Всесоюзный турнир, после чего — Ульяновск станет официальной столицей "Мировой революции". Для чего к этому времени требуется дополнительно построить пару гостиниц — ибо, "Красный трактир" уже сейчас перестал справляться с возросшим потоком приезжих, предприятия общепита и Дворец культуры.
* * *
Занимаюсь очень важным на мой взгляд делом — литературным творчеством.
Зимой 1923-24 года мной был закончен "Учебник будущего красноармейца" и серия сборников воспоминаний ветеранов Империалистической и Гражданских войн "Я дрался в пехоте", "В кавалерийском рейде", "Я — артиллерист", "Сапер ошибается один раз". В авторах числились товарищи Анисимов Ф.И. и Взнуздаев И.Д.. "Литературная обработка Свешников С.Ф."... Знаете такого?
Не всё получается так быстро, как хочется!
"Учебник будущего красноармейца" отправил в Наркопрос и в Реввоенсовет с предложением ввести специальные уроки начальной военной подготовки в школах второй ступени. По моей задумке, закончившие её, должны быть без пяти минут готовые младшие командиры, как минимум — имеющие понятие как командовать стрелковым отделением, хотя бы в теории. Ну и кроме того в редакции крупнейших издательств для распространяя в свободной продаже...
Однако, пока — ни ответа, ни привета.
"Работаем, братья, работаем...".
Это очень важно!
Ещё будучи на срочной службе в Советской Армии, я понял: сержантский состав — её самое уязвимое место.
Смогу ли я что-то изменить своими книжками? Отчётливо понимаю: далеко не факт...
Но что-то делать всё одно надо!
Учтя "первый блин", отдельные главы воспоминаний ветеранов я стал "на пробу" потихонечку посылать в разные периодические издания — прежде всего в губернские газеты. В конце каждой, настоятельно просил читателей-участников всех трёх войн присылать мне через редакцию свои рассказы и воспоминания.
Чтоб привлечь как можно больше читателей — применил воистину "ноу-хау", досель неизвестное хроноаборигенам. В тех же газетах я публиковал подходящие кроссворды из моих "роялистых" журналов, материально заинтересовав читателей разгадывать их — главной премией в сто рублей и, за второе — пятьдесят и третье — двадцать пять. Все деньги из гонораров авторов — так, что не особенно то "обеднел".
Победителей назначали сами редакции периодических изданий, так что это меня почти не отвлекало...
А вот с письмами ветеранов были определённые проблемы!
Спустя буквально месяц меня ими просто завалили и, пришлось на первых порах привлечь всю нашу комсомольскую ячейку, чтоб их обрабатывать и на некоторые отвечать. Подробно объяснив важность, как можно убедительнее излагаю саму суть:
— Ребята, ищем не байки или анекдоты — которые травят в курилках, а реальные примеры применения оружия, способы выживания и какие-нибудь боевые эпизоды... Ээээ...
Подумав, я добавил:
— Впрочем, анекдоты, байки и просто рассказы про смешные моменты на войне — мы издадим отдельной книгой.
Ну а, я уже анализировал ими выбранные письма и те рассказы, что считал — не только интересными и правдоподобными, но и полезными на войне, литературно обрабатывал и публиковал. Затем, мне пришлось срочно создать целый "личный секретариат", чтоб работать с корреспонденцией.
Обходилось "в копеечку", конечно, но оно того стоило.
Кроме этого, я написал фантастический роман....
О попаданце!
За основу взял роман Романа Злотникова "Элита элит" — одно из моих самых любимых произведений на эту тему. Конечно, "передранный" сюжет — хорошенько переделал, подогнав под существующие реалии...
Сюда же фрагментами вставил кое-что из трудов Алексея Исаева — российского историка, которого я наиболее уважаю из всей этой братии.
Сюжетец довольно незамысловатый.
В не совсем отдалённом будущем, когда на Земле победил коммунизм, была образована "Всемирная Республика Советов" (без этого никак!) — её космические корабли вдоль и поперёк бороздили просторы Солнечной системы. После катастрофы одного из них наш землянин-коммунар попадает на "красную" планету. Ну а там ситуация точь-точь как "в реале" 22 июня 1941 года: на первое марсианское государство рабочих и крестьян — "вероломно, внезапно и без объявления войны" напала фашистская орда.
В отличии от оригинала, у меня меньше внимания уделяется паранормальным способностям главного героя и больше "заклёпкам": технике, вооружению и способам их применения. Подробнейшим образом описана стратегия и тактика блицкрига и, способы противодействия ему.
Надеюсь, книга даст богатую пищу для глубоких размышлений политикам, конструкторам вооружения и военным и, возможно поможет им избежать некоторых ошибок. В конце концов, с чего началась космическая программа? Именно с фантастических романов...
* * *
Само время — весьма и весьма способствовало моему литературному творчеству!
Среди прочих, основной чертой периода с октября 1917 по конец 20-х годов был, как это не странно звучит — расцвет русской литературы. После революции, в стране образовалось множество различных литературных групп и объединений — большинство из которых возникали и исчезали, даже не успевая оставить после себя какой-либо заметный след.
Только в одной Москве их в одно время существовало более тридцати!
Наряду с окончательно победившим позже "соцреализмом" существуют и, конкурируют с ним и друг с другом — "авангард", "модернизм" и "постмодернизм", "импрессионизм" и "экспрессионизм"... Все это многообразие закончится в 1932 году постановлением "о сокращении группировок" и, в 1934-ом — Первым съездом Союза писателей, поставившим на "свободе творчества" большую жирную точку-кляксу.
С этого времени и до самого "Горби Меченного", с его перестройкой и гласностью — "соцреализм" будет объявлен единственной эстетической традицией в литературе.
Ну, а пока — пиши, не хочу!
Все особенности постреволюционного периода нашли свое отражение искусстве — в литературе, искусстве и театре. Деятели "высокой культуры", всяк своей собственной творческой и идейной ориентацией, создавали многочисленные творческие группы, коллективы и объединения.
Хорошо понимая, что писатели намного эффективнее официальных пропагандистов способны помочь пролетарскому государству в "правильном" воспитании граждан нового общества, большевики пытались использовать их. Поэтому вовсе не случайно, что именно — Народный комиссариат просвещения во главе с Луначарским, осуществлял "руководство" литературой и искусством в 20-е годы.
Однако довольно скоро, обоим сторонам стало ясно: власть и деятели культуры — не совсем понимают друг друга!
Всяк, мнивший себя писателем, был неповторимой личностью и, на "правильность" коммунистического воспитания — если и не "клал с прибором", то имел свою — индивидуальную точку зрения.
В самом начале НЭПа Троцкий попытался проанализировать "советскую" художественную литературу и, оказалось — что она подразделяется на "мужиковствующую", "футуризм" и "пролетарское искусство". Ещё, по мнению "Льва Революции" — основная масса писателей оказалась "попутчиками", причем "хлыстовствующими"...
Самоистязателями, то есть.
Что сцуко характерно, Троцкий (сам по профессии журналист-литератор), признал выдающиеся художественные достоинства — именно у "попутчиков революции", а об "пролеткультовцах" — отозвался довольно пренебрежительно.
Довольно многоговорящий факт!
В осмыслении революции, деятелям искусства пришлось выбирать между эмоциями и образом, между логикой и результатом — а в России это всегда непросто.
Стремясь "убежать" от реальности бытия (которое, не всем нравилось надо признать), одни "властители душ" устремлялись в неведомое будущее, другие делали вид, что все еще пребывают в дореволюционном прошлом, третьи создавали симбиоз того и другого. Наблюдалась отчётливая ностальгия по предвоенному "серебряному веку" и, в литературной среде — наблюдалось своего рода пародийное возрождение его духа. Имелись в литературе и, явления вовсе маловразумительные. Творчество многих художников слова, определённо являлось каким-то отчаянно-самоедским юродством.
Сперва, большевики попросту не знали, что делать со всем этим. Политическая цензура давно уже существовала, но по ныне существующим законам — она реагировала лишь на открытый "антисоветизм". Даже, создание в 1922 году "Главного управления по делам литературы и издательства" (Главлита), не прояснило ситуацию.
По газетным статьям Троцкого, создавалось впечатление, что власть надеялась — "само-собой всё рассосётся"... Мол, "объективные законы" марксизма, избавят советское социалистическое искусство от "родимых пятен" капитализма.
В этом месте — три раза "хахаха!".
Это надо, чтоб люди в пчёл или муравьёв превратились и мыслили все одинаково, как электрические калькуляторы первого поколения...
* * *
Ну и наконец поговорим о прекрасном — о поэзии, то бишь.
Этой же зимой — 1923-24 годов, вдруг вижу в газете знакомые стихи за авторством некого Марка Бернеса и сразу понимаю чьих рук это дело. Вообще-то я хотел как можно меньше общаться с семейством Головановых, чтоб каким-либо образом не изменить судьбу Александра — будущего главного маршала авиации.
Ну а тут — куда уж деваться?
Да и кой-какие соображения на этот счёт появились...
Набрал подарков и, как только случилась оказия в Нижний Новгород, приезжаю в гости. Мне сильно обрадовались, даже отец будущего сталинского выдвиженца — Евгений Александрович, работник Волжского пароходства по причине зимнего периода "куковавший" на берегу:
— Ну здравствуй, поэт! Вот ты значится, какой... Самогонки тебе налить?
— Огромное спасибо, конечно, но лучше не надо — ибо, во хмелю я зело буен.
Папа будущего маршала обрадовался ещё больше:
— Ну, как хочешь.
Но особенно была рада встрече Вера Ивановна:
— Серафим! Вы куда пропали? Я уж ждала-ждала, а потом думаю: дай стихи его в редакцию пошлю — вдруг объявится.
Развожу руками:
— Расчёт оказался верен!
То, да сё и протягивает мне деньги:
— Это ваш гонорар за стихи, Серафим.
Довольно приличная сумма, однако! Прижав руку к сердцу:
— Это не мои стихи, Вера Ивановна! Повторяю: это стихи моего погибшего друга Марка Бернеса...
Искренне огорчается:
— А я думала — Вы скромничаете, взяв такой псевдоним.
Вынужден был признаться:
— Этого у меня не отнять — довольно скромный я парняга...
— Хахаха! Признайтесь всё же, что это Вы написали!
— Если бы! Но, увы — я напрочь обделён стихотворческим талантом. Поэтому прошу переслать гонорар на счёт "Ульяновской Воспитательно-трудовой колонии для несовершеннолетних, имени Кулибина".
Та, с видимым удовольствием согласилась и после непродолжительного обсуждения некоторых малоинтересных деталей, застыла в нетерпеливом ожидании:
— А кроме уже опубликованных, имеются ещё стихи Марка Бернеса в "заветной фронтовой тетрадочке"?
Вздохнув, типа, "куда от Вас денешься?", я продекламировал:
— "Синенький скромный платочек
Падал с опущенных плеч.
Ты говорила, что не забудешь
Ласковых, радостных встреч.
Порой ночной
Мы распрощались с тобой...
Нет прежних ночек.
Где ты платочек,
Милый, желанный, родной?
Помню, как в памятный вечер
Падал платочек твой с плеч,
Как провожала и обещала
Синий платочек сберечь... ".
Вдруг она опомнившись:
— Серафим, подождите я буду записывать!
— Не утруждайте себя, — протягиваю тоненькую тетрадочку из сшитых листов, — здесь у меня для Вас всё записано...
