ОГЛАВЛЕНИЕ:
Глава 1. Шахматный этюд в поэтических тонах. 2
Глава 2. "Педологическая проза". 20
Глава 3. "ОПТБ-007" получает новую специальность. 47
Глава 4. "Здравствуйте, мы ваша крыша"! 63
Глава 5. Операция "Самец прилизанный". 76
Глава 6. Ах, вернисаж, ах вернисаж — какой сюжет, какой пассаж! 86
Глава 7. Операция "Люди-X". 114
Глава 8. "Цель жизни" и её перенацеливание. 125
Глава 9. Новое назначение. Даже целых три! 140
Глава 10. У нас — черви. 152
Глава 11. Манёвры особого рода Квантунской Красной Армии. 167
Глава 12. Задание на летние каникулы. 177
Глава 13. В Тулу с проектом своего самовара... Извиняюсь — "самопала"! 200
Глава 14. Внимание: работает "Вагнер"! 217
Глава 15. Сказ про "ловца" — попаданца-молодца и крупного заокеанского "зверя". 231
Глава 16. "Всёрешающие" кадры для попаданца. 253
Глава 17. Разрыв шаблонов: бетонное станкостроение, деревянное машиностроение и "из-органическая" химия. 271
Глава 18. "Не отбирать, а подбирать" — как завещал всем попаданцам великий Дэн (1). 300
Глава 19. "Горячий дождь". 320
Глава 20. "Не отбирать, а подбирать" — как завещал всем попаданцам великий Дэн(2). 341
Глава 1. Шахматный этюд в поэтических тонах.
"...В результате Советская Россия вступила в полосу мирного строительства с двумя расходящимися линиями внутренней политики. С одной стороны, началось переосмысление основ политики экономической, сопровождавшееся раскрепощением хозяйственной жизни страны от тотального государственного регулирования. С другой — в области собственно политической — "гайки" оставались туго закрученными, сохранялась окостенелость советской системы, придавленной железной пятой большевистской диктатуры, решительно пресекались любые попытки демократизировать общество, расширить гражданские права населения. В этом заключалось первое, общее по своему характеру, противоречие нэповского периода", — Мир знаний "Экономика России в годы НЭПа".
— Ты... АНГЕЛ?!
Морщусь, как по запарке выпивший вместо сладкого вина кислый уксус:
— Миша! Только не спрашивай — где мои три пары "крыльев": мне это уже несколько поднадоело за эту вечность. И надеюсь, что наш с тобой маленький секрет останется меж нами — а то...
Я красноречиво посмотрел вверх — через потолок на Небеса и легко щёлкнув по кончику мишкиного носа:
— "Мне мщенье и аз воздам" — как между нами — ангелами, говорится.
Ну, а что я ему ещё скажу? Что я — попаданец? Так, человек из будущего — всего лишь человек: ему можно, например — раздробить молотком по очереди пальцы и тот весьма словоохотливо расскажет всё, что знает... И что не знает — тоже весьма охотно расскажет.
А вот проделать то же самое с ангелом — далеко не каждый из смертных решится!
Лишь бы он уверовал, что это действительно ангел — а не фуфло какое лысое.
Вижу, у него много вопросов — и не только насчёт моих "ангельских крыльев", поэтому поспешно опережаю его, навсегда закрывая этот вопрос.
— ...Вообще ни о чём больше не спрашивай — я и так сказал тебе, больше чем надо. Ты, вообще для чего ко мне пришёл, Миша? "Бородатые" фокусы показывать, которые я знаю с момента их изобретения?
Тот, помолчав, на удивление быстро справившись с изумлением и оторопью, собравшись с духом выпалил:
— Я хочу быть с тобой и ребятами, Серафим...
Насмешливо смотрю:
— А для чего? Просто так за компанию, что ли?
— Я хочу помогать тебе, Серафим, во всех делах — что ты задумал. И прости меня за мои сомнения в тебе...
Он опустил голову.
— Наконец слышу глас не отрока, но мужа!
Достаю из сейфа папочку, из неё лист бумаги и подаю ему:
— Вот, возьми и никогда больше — даже в предсмертном бреду не говори, что я обещаю — но не делаю.
Читает, но не понимает смысла. Возможно волнуется...
— Что, это?
— Глаза дома в стакане с водой забыл, что ли? Так же написано по-русски: "Рекомендация". Ты очень хорошо проявил себя в операции "Чужой", очень понравился нашим нижегородским чекистам в деле и, они рекомендуют тебя для прохождения учёбы и службы в "Дивизию особого назначения " при ОГПУ, в Москве.
Служба в этой элитной части — это серьёзная заявка на карьеру в этой могущественной "конторе".
Я заговорщически Мишке подмигнул:
— Правда, эта дивизия ещё не создана — так кто про это знает, кроме нас с тобой, верно? Но, сперва тебе надо подрасти чуток и закончить школу. И крайне желательно — на "отлично"!
— Нам оценки не ставят — не старая школа.
— Вот это и хреново! Впрочем, человек желающий добиться в жизни какой-то цели — сам себе должен ставить оценки, а не школьный... Как вы их там меж собой называете?
— "Шкрабами".
— Вот, вот!
Чуть позже, несколько озабоченно:
— Но, сначала ещё кое-что для меня сделаешь и заодно сам кое-чему научишься... В Ульяновске и его окрестностях мне нужна своя агентурная сеть, Миша. Чтоб я сам, а не через товарища Каца знал, кто в мою сторону "ветра пущает". Причём, надо сделать так — чтоб "агенты" не подозревали о том, что они — агенты и тем более понятия не имели — на кого работают.
Тот, осторожно отбояривается от столь высокой чести:
— Серафим! Мой покойный "père" считал шпионаж делом... Ээээ...
— ..."Низким"? — подсказываю и предельно жёстким тоном, — вот и очутился твой "père" в расстрельном овраге (и не только он!) с таким мировоззрением. А для британцев, шпионаж — "игры джентльменов"!
Вижу, внутренне соглашается, но несколько очкует:
— Серафим! Я думаю, ты сильно преувеличиваешь мои умственные способности...
— Ха! Было бы что "преувеличивать", — взлохмачиваю пятернёй его коротко стриженные волосы, — это, Миша проще — чем тебе кажется! Тем более речь идёт не о княжестве Монако, к примеру — а о вполне заурядной российской глубинке, царстве непуганого доверчивого лоха... Так, что Миша — "самоотвод" не принимается: "не можешь — научим, не хочешь — заставим"... Хахаха!
Я, довольно бодренько рассмеялся.
Мишке, правда, было не до смеху.
* * *
Сказать откровенно, меня бы кто научил!
Но у меня на компе есть немало книг о работе и методах работы спецслужб, мемуары известных в конце двадцатого — начале 21 века шпионов-разведчиков: от нашего с вами "родного" КГБ — до ЦРУ, "Штази" и "Моссада"...
Нереально, скажите? Всё это брехня? Настоящих секретов никто не расскажет? А эти опусы рассчитаны на жующий жвачку "электорат", который всё схавает?
Безусловно, вы в чём-то правы...
А как же тогда советское карате?
Какой-нибудь спортсмен-энтузиаст в "застойные" 70-е годы, купив у моряка дальнего плавания соответствующую книжку с красивыми картинками и непонятными надписями на японской мове, да просмотрев по видаку пару видосов про "восточные единоборства" в каком-нибудь подпольном видеосалоне — объявлял себя "сэнсеем", набирал группу — тренировал её и тренировался сам.
И, когда рухнул "железный занавес", весь мир узнал что в СССР, оказывается — "секса не было", а вот своё — советское каратэ, было!
И, кстати, весьма даже приличное: наши то не знали, что их кумиры — Чак Норрис и Брюс Ли, некоторые свои "приёмы" для кино с помощью комбинированных съёмок делали и разучивали их всерьёз...
И, получалось!
Так, почему у нас с Мишей не получится?
* * *
Достаю из сейфа довольно толстую брошюрочку:
— Это тебе. Бери и изучай как раввин Тору.
— Что это?
— Читать не умеешь?
Опускает взгляд:
— "Переписка Каутского с Троцким".
Подняв голову изумлённо на меня таращится, открыв рот. Я ржу:
— Ты бы видел сейчас свои глаза, Миша! Хахаха!
— Не понимаю...
— А ты хочешь — чтоб тебя застукали за чтением "Истории всемирного шпионажа"?
Открывает, листает, читает брошюрку и лицо его мигом просветляется:
— Хахаха! Ловко придумал!
— Учись, Миша, пока я не вознёсся — глядишь и пригодится, когда... Это всего лишь первый "конспект", ознакомишься с этим и сдашь "экзамен" — получишь следующий. А этот вернёшь!
Что-что, а память у бывших дворян-гимназистов цепкая и крепкая — давно заметил. Это вполне объяснимо: сами попробуйте пару иностранных языков (французский обязательно) в самом раннем детстве выучить, затем в школе — латынь, древнегреческий... Да ещё и кучу молитв на церковно-славянском на все случаи жизни.
А вот соображалка у них — по сравнению с памятью, сильно отстаёт!
Недолго помолчав:
— Далее, Миша... "Официально", мы с тобой в большом раздрае — после дела этого недоделанного заговорщика Сапрыкина. Типа, "славу" не поделили! Тебя до самого пуза почётными грамотами увешали, Каца почётным оружием наградили, Фролу Изотоповичу руку крепко пожали, а я типа — не при делах оказался... Вот и "надулся" как мышь на гору! Пусть так и дальше продолжается — разубеждать не следует. Конечно, не переигрывай — кругом не так много дураков, как тебе кажется. Холодное, строго официальное общение и только по делу. Когда же уедешь — связь будем поддерживать через какой-нибудь "почтовый ящик", позже конкретней договоримся... От ребят тоже — потихоньку отдаляйся, окончательно ни с кем не порывая. Ладно, про это чуть позже.
— Теперь, далее по моим обещалкам... Ты же вроде с Андреем Жданововым знаком по нашей бузе с хулиганами?
— Конечно, знаком! По крайней мере, за руку каждый раз здоровались...
— Продолжай это знакомство да, почаще: этим летом Жданов станет Председателем Нижегородского губисполкома РКП(б), а в 1934 году — Ленинградского...
Заговорнически подмигиваю и шёпотом:
— Смекаешь, про что я?
От нечаянной радости, аж со стула соскакивает, прикладывая ладонь к груди напротив сердца:
— Серафим, да я... СЕРАФИМ!!! Ты, ты...
— Сядь, успокойся и не благодари. Я всего лишь показываю дорогу, а топать по ней тебе придётся своими ногами! И я не обещаю, что путь твой будет лёгок, а жизнь приятна и безмятежна — как о том мечтает большинство двуногих тварей, вообразивших себя "сапиенсами"...
* * *
Посмотрев в окно, подождав когда он успокоится и снова начёт хладнокровно соображать, я продолжил:
— Теперь, про наших ребят... Увы, Миша, но этот путь тебе придётся проделать в гордом одиночестве. Помнишь, я вам про группу альпинистов рассказывал?
Оживившись:
— Как не помнить? Очень у тебя наглядно тогда получилось: один лезет на вершину — другие его подстраховывают. Лидер группы поднялся на одну "ступеньку" — подтягивает всю команду к себе наверх... "Командная работа", одним словом — ты нам постоянно про неё талдычил.
— Молодец, хорошо запомнил!
Понизив голос, говорю:
— Могу добавить: один из группы альпинистов продвигается к вершине самостоятельно, тайно и несколько в стороне. Он зорко поглядывает за своими подопечными... Возможно в оптический прицел-телескоп! И, если видит что им угрожает какая-то опасность... Ну, например какая-то другая группа альпинистов — со своим собственным лидером, мешает им подняться на следующую ступеньку... Мне продолжать, Миша?
Предельно посерьёзнев:
— Пожалуй, не надо — я всё понял. Хотя...
— Смелее! Мы, ангелы — не кусаемся.
— Кто же в конце концов — окажется на самой вершине? Я или лидер нашей группы? И как мы её между собой делить будем?
Ну, что сказать? Очень умный мальчик и задаёт очень умные и своевременные вопросы.
Тяжело вздыхаю:
— Хорошо, Миша! Приведу ещё один пример: наши ребята, это как обычные шахматные фигуры — ладья, слон, конь... Пешки, наконец. На шахматной доске, они могут играть только в команде, прикрывая друг друга: по одному их — одного за другим, очень быстро "сожрут".
Подняв палец вверх и, приблизившись как это только было возможно через стол:
— Ты же, Миша — ФЕРЗЬ!!! Самая сильная фигура на шахматной доске. Ты можешь играть самостоятельно, в отрыве от остальных фигур... Ты это понимаешь?
— Это то, я понимаю...
— Но, самый главный на шахматной доске... Кто?
— Как, "кто"? Известное дело — король.
— Правильно! "Король", это не фигура, это... ЭТО — КОРОЛЬ!!! Да, он самый слабый на шахматной доске и, нуждается в постоянной защите и опеке — но без него вся шахматная игра не имеет смысла и, все фигуры, пешки... И даже САМ(!!!) ферзь без КОРОЛЯ(!!!) — всего лишь жалкая точёная, крашенная деревяшка — пригодная только чтоб бросить его фтопку.
Смотрю на него и жду...
— Король..., — поднимает на меня глаза и смотрит понятливо, — "шахматный король" — это ты, Серафим?
Откинувшись назад, в раздражении хлопаю ладонью о стол и, крайне разочарованно:
— "Король" — это идея! Нет смысла карабкаться на вершину или играть партию в шахматы, если не знаешь — ради чего ты это делаешь! Нет идеи — для чего живёшь и, человек подобно свинье — под забором валятся и там же подыхает — свинья свиньёй... Или, без особой разницы — на диване, отращивая слой сала на брюхе.
— Если эта идея состоит в том, чтоб упиться властью, нахапать под себя побольше ништяков и поплёвывать сверху на серое, копошащиеся в грязи и дерьме "быдло" — то тогда, да! Вы с лидером этих "альпинистов", на одной "вершине" не уживётесь... Тогда он или ты — третьего не дано!
Привстав, хватаю Мишку за грудки и, приподняв его — горячо дышу прямо в лицо:
— А если это идея служить своему Отечеству? Если это идея — достигнув сияющей вершины, подтянуть поближе к ней и свой народ — который прежде столетиями власть имущие держали в темноте, невежестве и скотском состоянии? Неужели, имея такую общую идею — достигнув вершины не сумеете договориться и, не поделите её?!
Вдруг, почувствовал страшную, нечеловеческую усталость: "Утопия... Увы, это всего лишь утопия... Я сейчас обманываю его и себя".
Устало обмякнув, я рухнул обратно в кресло и закрыл на мгновение глаза.
Но не подобными ли "утопиями", человечество двигалось от одного рубежа к другому?
— Иди, Миша — действуй и, не заставляй меня вновь повторять — что я зря с тобой связался...
* * *
Зэка Модест Модестович Фаворский, известный в вполне определённой среде по прозвищу "Филин", прежде на воле — "фармазон", "маклёр" или "малявщик" (так я и не понял — как на воровском жаргоне правильно называется профессия подделывателя документов), а ныне — писарь в администрации Ульяновского исправительно-трудового лагеря, к концу января обжился у нас и даже несколько отъелся. Почерк у него действительно — красивый и ровный, только любимым женщинам о любви писать — чем он и регулярно подрабатывал по просьбам администрации лагеря, бойцов охраны и зэков-рабочих.
Однако, имелся у него и другой талант:
— Модест Модестович! Вот таким почерком можете написать?
Тот, не торопясь разглаживая ладонью смятую бумажку, внимательно вглядывается в неровные строчки:
— По всему видать — БОЛЬШОЙ(!!!) начальник!
Согласно киваю:
— Большой, большой — "сельпом" у нас в посёлке заведует... А всё-таки?
— Смогу, почему бы не смочь? Что писать-то?
Достаю из портфеля:
— А вот Вам бумага, Модест Модестович, вот перо и чернила... А вот и текст.
