А и Б сидели на трубе

Слева от меня оказалась та самая девочка Леночка, моя неразделённая любовь с шестого класса, а вот справа сопалатник Игорёк Ахундов, готовый докапываться до меня 24 часа 7 дней в неделю без обедов и без выходных... и не надоедает ведь парню. Вот и сейчас он решил начать новый рабочий день с новых наездов. А рядом с ним аж подпрыгивал от возбуждения его прихлебатель Васька Нифонтов, ничем не примечательный худой как щепка пацан с неподвижной азиатской физиономией — странно выглядело такое лицо при вполне себе славянских имени и фамилии.

— Эй, Мальчик, — громко сообщил Игорь мне, глядя при этом почему-то на Леночку, — отгадай загадку — ветра нет, кусты трясутся, что там делают?

И громко и заливисто заржал при этом, примерно как молодой жеребец при виде кобылы.

— Ну чё молчишь? — продолжил он, — подсказать может?

Я решил про себя, что можно немного бы и отпустить вожжи-то, и ответил примерно так:

— Даже не знаю, Игорёк, разрываюсь между двумя вариантами...

— Это какими? — недовольно отвечал он, спинным мозгом чувствуя некий подвох.

— Ну слушай, если так сильно хочется, первый такой — в кустах сидит Ахундов и дрочит вприсядку, а второй — там все тот же Ахундов, уже отдрочивший своё, которого пи..дят ногами за тупые шутки.

— Ах ты, блять, — только и смог он произнести, когда смысл сказанного достиг его серого вещества, — ты залупаться на меня? Смотри, а то до ночи не доживёшь!

— Ночь далеко, Игорёк, а капуста вот она — приступай к прополке, — ответил я и немного подумав, добавил ещё, — блять нах..й.

Обернулся в другую сторону и наткнулся на удивлённый взгляд Леночки... ну ничего, привыкай, родная, с сегодняшнего дня всё пойдёт немного по новому сценарию. Ну, я так рассчитываю, конечно — а так-то может и не пойдёт, может и по старому, может и не по сценарию, а, допустим, по либретто... как говорится, человек предполагает, а располагает всем сейчас только Генеральный секретарь ЦК КПСС. Да и то это под вопросом, всем ли...

— Ну ладно, вечерком мы с тобой ещё поговорим, задрот, — угрожающим тоном высказал мне Игорь, а Васёк из-за его спины добавил: — да, Мальчик, ты теперь ходи и бойся, как бы чего с тобой не приключилось.

Ничего я им на это отвечать не стал, а молча принялся за прополку своей борозды. Когда дошёл до конца поля, ограниченного старицей Волги, заросшей ивняком и смородиновыми почему-то кустами, оказалось, что Лена тоже закончила свою делянку почти одновременно.

— Что-то ты сегодня очень смелый, — задумчиво сказала она, глядя мне в глаза, — не боишься вечером нарваться?

Лена высокая и худая, фигура у неё в младших классах была так себе, но пару лет назад наступила пора полового созревания, и всё у неё встало на свои места, как картинка в собранном паззле. И грудь стремительно приблизилась к третьему номеру. Очень гармоничное произведение искусства получилось. Веснушки правда немного выбивались из общей картины, но они со временем бледнели и бледнели, сейчас вот их почти и не видно было. И сексапильность у неё на очень высоком уровне имела место... ведь бывает как, вроде всем пригожа девка, с миловидным личиком и хорошо сложена, а не цепляет ни разу... а бывает и наоборот, и ещё как бывает.

— Понимаешь, Лена, — ответил я, садясь на высокую кочку, — в материаловедении есть такое понятие 'предел усталости', он же 'предел выносливости'.

— И что дальше?

— А то, что предел этот определяется наибольшим максимальным напряжением цикла, при котором не происходит разрушение испытуемого образца. Так вот сегодня эти ребятишки похоже превысили это напряжение — образец в виде меня частично разрушился и перетёк в новое агрегатное состояние.

— Как-то мудрёно ты выражаешься, нельзя попроще?

— Можно и попроще, — покладисто согласился я, — перегрузили они верблюда, так что верблюд упал и сдох, а на его месте взял и реинкарнировался марал, тоже пустынный обитатель, но вместо горбов у него растут большие и опасные рога. Так доступнее?

— Ага, доступнее, — вздохнула она, но тут же добавила, — только отмудохают они тебя вечером, Витёк, как пить дать отмудохают, невзирая на большие рога.

— Это мы ещё посмотрим, кто там кого, — недовольно ответил я, — поболеть-то за меня придёшь?

— Обязательно, всё какое-то развлечение будет, — улыбнулась она, — аптечку захвачу, чтобы первую помощь оказать, а то кровью истечёшь, не дай бог.

— Ну это мы ещё посмотрим, — повторил я свою мантру, — кто там кровью умоется...

А нас тем временем ждёт-не дождётся новая борозда, протянувшаяся от старицы и до того конца поля, где нас будет с нетерпением ожидать полуторка с молоком и булочками, нам полагается промежуточный завтрак примерно в 10-10.30 утра. Фаина Георгиевна тоже закончила свой участок и быстренько нарезала нам новые делянки... а Игорёк-то вкупе со своим шакалом Табаки-Нифонтовым конкретно так отстали, дай боже две трети одолели... да и хрен с ними.

— —

Бесконечно растянувшаяся смена, наконец, закончилась, и сегодня так сложились звёзды, что нас повезли купаться на Волгу, под неукоснительным контролем Фаины Георгиевны и примкнувшего к ней Фирсова конечно. Обычно прямо в лагерь везли, где мы смывали пот под хилыми струйками душа из бочки, на всех обычно воды не хватало, а тут можно было вдоволь поплескаться и понырять. По прямой до берега совсем недалеко было, но кругом же старицы и болотца, мать их за ногу, поэтому вырулили мы к месту назначения крутым противолодочным зигзагом, затратив полчаса, не меньше.

— Так, — взяла быка за рога Фаина, — купаемся строго в отведённом месте, от меня полсотни метров влево и вправо, вглубь тридцать метров. Если кто утонет, больше купаний не будет, — сурово добавила она в конце своей пламенной речи.

Все дружно покивали головами, сбросили верхние одежды и кинулись в прохладные воды великой русской реки. У мальчиков через одного вместо плавок были обычные семейные трусы, напополам чёрные и синие, ну а девочки видимо знали об изменениях в программе заранее, поэтому у всех у них имели место скромные советские купальники.

— Эх и хорошо окунуться в речку после напряжённого рабочего дня, — выдал длинную фразу мой кореш Коля Гарин, вынырнув из сине-зеленоватых глубин Волги.

— И не говори, — ответил ему я, выгребая против довольно сильного течения, — эх и зашибись.

Вылезли на берег, Фаина пересчитала нас по головам, сверила с ведомостью, убедилась, что дебет с кредитом сходится, и объявила, что ещё один заплыв у нас есть, а потом едем на обед. Мы лежали на горячем волжском песке рядом с Коляном и наслаждались прекрасной летней погодой, и всё было бы хорошо, кабы рядом не возник некий инцидент с разговором на повышенных тонах. Я повернул голову направо — там, оказывается Сёма Босов или попросту Босой приставал к Леночке Проскуриной, моей неразделённой любви и симпатии.

— Ну чо ты кобенишься, — с угрожающими интонациями говорил он, — девкам же нравится, когда их лапают.

И при этом он хватал её за немаленькую уже грудь и шлепал по упругой весьма совершенного вида попке. Этого я уже переварить не мог, поэтому встал, быстренько подошёл к ним, благо это было рядом, и сообщил Босому следующее:

— Ну ты, босота, быстро взял и убрал свои грабли от девочки, — достаточно угрожающим тоном сообщил я Босому свою мысль.

Тот тут же оставил Лену в покое, вскочил на ноги, смерил меня взглядом и ответил:

— Ты чо, Мальчик, рамсы попутал? Ты на кого пасть разеваешь, чмо подзаборное? Да я тя щаз урою-ушатаю так, что мокрого места не останется!

— Давай, — предложил я, отступив на полметра, — урывай и ушатывай, посмотрим, какой ты смелый.

Сёма смерил меня с головы до ног, что-то прикинул и подсчитал в своём убогом головном мозге и сообщил результаты подсчётов:

— Живи пока до вечера, а там увидим, — сказал он уже совершенно спокойным голосом, а потом добавил. — Я бы тебе не позавидовал, Мальчик — вечером тебе будет очень нехорошо.

И на этом он очистил горизонт, а Лена сказала мне взволнованным голосом:

— Что-то ты сегодня конкретно нарываешься, Витя, это ведь уже второй по счёту, который тебе кишки выпустить хочет сегодня вечером.

— Это ты ещё про Бобикова не знаешь, — сказал из-за спины незаметно подошедший Колян. — У него тоже есть претензии к Витьку.

— Выходит, как в романе Дюма 'Три мушкетёра', — сообщила Лена, — там Д'Артаньян в первый день своего пребывания в Париже тоже три дуэли заработал.

— Получается, что так, — согласился я, — только на Атоса-Портоса-Арамиса эти босяки слабо похожи.

— Ой, а ты вылитый прямо Д'Артаньян получаешься, — подколола меня она.

— Да уж всяко получше буду, чем это быдло, — ответил ей я, — кстати у Д'Артаньяна всё неплохо в итоге сложилось.

-Посмотрим вечером, — ответила Лена.

— Да, — добавил я зачем-то, — а ты в случае чего в Констанции Буонасье согласна пойти?

— Там видно будет, — лукаво улыбнулась она, — а пока я медсестрой побуду. И Ирку с Танькой позову кстати — вместе веселее будет.

Упомянутые Ирка с Танькой были тоже моими одноклассницами, одна чёрненькая, вторая блондинка. И обе ничего так по экстерьеру, но почему-то меня они никак не зацепляли... в отличие от Леночки. Ну да ладно, в любом месте веселее вместе, подумал я, пусть зовёт.

— —

По возвращении в лагерь у нас был, понятное дело, обед всё с тем же совершенно обрыдлым набором блюд — щи из квашеной (!) капусты при том, что свежей кругом невпроворот было, макароны по-флотски (наверно работники кухни считали, что раз мы на дебаркадере живём, то к флоту отношение имеем самое прямое и есть обязаны профильные блюда) и удивительно невкусный чай. Мы с Колькой Гариным обычно сидели в самом дальнем углу столовки, возле окошка выдачи, и за наш стол больше никто не садился. Но сегодня всё вдруг как бы по волшебству изменилось — к нам подсели Ваня с Серёжей, это обитатели нашей палаты, которые ни то, ни сё всегда были.

— Ты, говорят, Витёк, сегодня с Ахундовым биться будешь? — спросил меня Ваня, прикончив свою порцию макарон.

— Правильно говорят, — отвечал я, в свою очередь закинув в рот последнюю макаронину, — и не только с ним.

— Значит мы не всё знаем, — продолжил Серёжа, — а ещё с кем?

— С Бобом и с Босым.

— Ну ни хрена ж себе, — присвистнул Ваня, — как это ты сумел?

— Само собой как-то сложилось, ничего специально не делал.

— Не страшно? — это Серёжа спросил, — они ребята резкие и в авторитете, изуродуют тебя, как бог черепаху.

— Если все вместе накинутся, то наверно, — осторожно предположил я, — а по очереди... там разные варианты возможны.

— Где биться будете?

— Вот после обеда и займусь оборудованием площадки, на задах дебаркадера вроде есть пара мест подходящих... приходите посмотреть.

— Обязательно придём, — ответил за обоих Ваня, — в кои-то веки у нас в лагере что-то интересное случается, такое пропускать нельзя.

— Вот и ладушки...

После обеда все разбрелись кто в лес, кто по дрова, а я развил бурную деятельность по обустройству места будущих боёв без правил... я так понимаю, что особых правил никто там устанавливать не будет, так что будем биться, как бог на душу положит. Если вы думаете, что у меня на душе было спокойно, то вы сильно ошибаетесь — кошки у меня на душе скребли, очень чёрные и очень злые, причём в четыре лапы сразу. Все трое этих парней были не простыми орешками, выше и тяжелее меня. А Бобиков-Боб даже в секцию самбо ходил когда-то... давно правда, но был такой эпизод у него в биографии. Ну ничего, бог, как говорится, не фраер, косяки исправит.

Зашёл сначала к завхозу, есть у нас и такая единица в штатном расписании, звать его было Захар Кузьмич, лет ему было далеко за полтинник, голова у него была лысая и не очень умная, поэтому все вопросы, обращённые к нему, приходилось дублировать минимум два раза. На второй раз он среагировал.

— Какую ещё сетку? — задал он не совсем логичный вопрос, пришлось уточнить в третий раз.

— Волейбольную, какую — и желательно две штуки.

— Аааа, волейбольную, — наконец-то въехал он, — а зачем тебе?

— Турнир хотим организовать, спортивный, — пояснил я.

— Аааа, турнир, — с трудом въехал Кузьмич, — ну если турнир, тогда ладно. Но чтоб завтра утром всё взад сдал, понятно?

— Конечно понятно, Захар Кузьмич, куда уж понятней. Где сетки-то?

Кузьмич далее без лишних вопросов проводил меня в кладовку позади столовки, открыл ржавый висячий замок на железной двери и сказал мне:

— Найдёшь если, всё твоё — вперёд.

Бог мой, чего там только не было в этой кладовке, ни пером описать невозможно было, ни пишущей машинкой. И всё в навал... но я сумел отыскать там целых две нужные мне сетки всего за какие-то четверть часа. Зачем они понадобились тебе, Витёк, зададите вы недоумённый вопрос, а я вам отвечу — подождите немного и всё узнаете.

— Вот, — сказал я Кузьмичу, — ровно две сетки, вот одна, вот вторая. Верну в целости и сохранности завтра... может даже и сегодня после девяти вечера.

— Сегодня не надо, — твёрдо обломил меня он, — я спать ложусь в полдевятого.

Ну не надо, так не надо, пожал плечами я, завтра значит завтра — и быстрым шагом обогнул дебаркадер. Там между двумя очередными волжскими старицами с непременными смородиновыми кустами (на которых почему-то ее росли ягоды) имелась относительно ровная песчаная площадочка, как нельзя лучше подходящая для вечернего шоу. Там меня ждал Колька Гарин.

— Достал? — спросил он меня сразу в лоб.

— Ясен пень достал, — продемонстрировал я ему две свёрнутые рулончиками сеточки, — в полном объёме. А ты сделал, что я просил?

— Сам смотри, — и он широким жестом продемонстрировал он сделанное. — Я старался.

В песочек были вбиты четыре колышка квадратом со стороной в пять метров примерно.

— Отлично, — похвалил я Колю, — где колья-то взял?

— Места знаю, — туманно отвечал мне он.

— А забивал чем?

— Кувалда возле столовки валялась, ей и забивал.

— Супер, — подытожил я, — давай сетку натягивать.

— А что это такое будет-то, расскажи, — попросил Колька.

— Ринг, неужели непонятно, — начал растолковывать я, — у нас же поединок будет... то есть даже три поединка... ну это если я до третьего дотяну. А поединки обычно на ринге происходят, квадрат со стороной от 4 до 6 метров по разным стандартам (я взял средние пять), огороженный столбиками и натянутыми между ними канатами. Столбики ты обеспечил, канатов, извини, в ЛТО мы никак не достанем, но вместо них прекрасно пойдут волейбольные сетки, вот они. Давай натягивать.

— Понятно, — въехал Колян, — а откуда ты знаешь про размеры рингов?

— Книжки иногда умные читаю. Не, кроме рингов бывают ещё и октагоны, там бьются разные восточные единоборцы, но это совсем уже лютая экзотика, так что давай ограничимся классикой.

Мы в четыре руки быстренько закрепили сначала одну, потом вторую сетку на колышках. Крепили простым наматыванием и ещё верёвочками закрепили снизу и сверху, получилось довольно прочно.