От ненависти до любви ( старая версия )

Несколько мгновений, они разглядывали друг друга с самыми разными эмоциями, не понимая, почему их сердца так судорожно стучат.

"Он холоден как лёд, — я замерзаю от одного его взгляда..." — подумал Ири, и ему стало грустно.

"Он как обжигающее пламя, — я сгорю в его свете... — Грандин впервые испытал страх. — Его сияние затмевает меня".

А одноклассники стояли, и любовались на них — распахнув рты и боясь разрушить это удивительное зрелище: восхитительное соприкосновение света и тьмы. Они подчёркивали красоту друг друга, и сияние каждого, еще больше усиливалось рядом со своей противоположной половиной. Казалось, ещё секунда — и они соединятся вместе, сольются в единое целое своей гармонии, чтобы никогда больше не разлучаться... И исчезнут, превратившись в диковинный медальон — на котором, золотом было бы выгравировано их единение — потому что они не могли существовать вместе. Точно так же, как им невозможно было оказаться друг без друга. Со стороны казалось, что это судьба. И сумрачный Грандин Мистраль и сияющий Ири Ар — должны были понимать или чувствовать это.

Иногда, отсутствие зеркал в академии было сродни катастрофе. Возможно, если бы в ту секунду они могли увидеть себя вместе, со стороны, всё могло бы быть по-другому.

Грандин, прогоняя оцепенение, тряхнул головой, заставляя свои роскошные длинные волосы взметнуться в стороны, а девушек и юношей, стоявших по сторонам и за его спиной, восторженно ахнуть. Кажется, на Ири это произвело впечатление. Он ошеломлённо моргнул, и Грандин невольно залюбовался его пушистыми длинными ресницами, так странно сочетающимися с мужественной красотой смуглого лица.

Вокруг Ири толпились одноклассники, и Грандин недовольно скривился, внезапно поняв, что Ири не делает различий по рангам, и одинаково свободно общается со всеми. Даже с отверженными. Теми учениками, которых презирали самые обычные ученики, потому что не было большего позора, чем получить публичное предупреждение на отчисление из академии за неуспеваемость. А Ири, похоже, не понимал. Он тепло улыбался, и Грандин с неожиданной ревностью осознал, что Ири принадлежит всем, и что в его тепле греются и купаются все. А он позволяет людям свободно трогать себя, говорить с собой. И они, почти все касались его, — словно бы невзначай, но за каждым прикосновением стояло обожание и желание забрать у Ири немного солнечного света. И этого, Ири, кажется, тоже не понимал, а если понимал, то готов был делиться собой до бесконечности, не осознавая, что этим вызывает у Грандина приступ неконтролируемого бешенства.

"Словно отвратительные гусеницы, набросившиеся на божественный цветок..."

Грандину внезапно захотелось передавить их всех, чтобы они не оскверняли этот чистый свет, в котором так хотелось остаться навсегда.

— Не хочу вмешиваться, но сейчас ты ведёшь себя очень неосмотрительно, — заметил он с высокомерным небрежением старшего по возрасту и положению. — Хотя вряд ли твои новые... — он скривился, — товарищи, поставят тебя в известность об этом. Возможно, скоро тебе предложат стать одним из Сияющих...— он сделал эффектную паузу, давая всем возможность оценить свои слова. — На твоём месте, я бы не стал тратить время на неудачников, а уделил бы его достижению иных целей, — он выразительно посмотрел на нескольких парней, толпившихся рядом с Ири, и те мгновенно посторонились потупив глаза, желая провалиться сквозь землю и исчезнуть.

Иногда, Грандин мог унизить одним лишь взглядом. К тому же, Грандином не только восхищались, его боялись — он прекрасно об этом знал и пользовался.

— Я здесь недавно, — ответил Ири, спокойно принимая его взгляд. — И не знаю принятых правил. Но думаю, они не распространяются на людей. К тому же, мне как-то нужно выбрать компаньона, правильно? — добавил он простодушно, и потрясающе улыбнулся — заставив сердце Грандина ухнуть вниз, а мыслям на мгновение вылететь из головы.

"Компаньона...Компаньона. Мне нужно как-то выбрать компаньона..."

Слова Ири заставили Мистраля возликовать. Он уже знал, что собирается сделать. У него тоже не было компаньона и сейчас, наверное, все будут падать в обморок — потому что Грандин морально дошёл до того, что готов был официально признать Ири Ара своим товарищем — прямо посреди коридора. Один из парней — темноволосый и кареглазый, с короткими, торчащими в стороны волосами — внезапно положил руку Ири на плечо.

— Господин Мистраль, — сказал он вежливо, но непреклонно. — Это огромная честь для нас, что вы удостоили нас своим присутствием. Но мы бы хотели...

— Господин Эльресто Ал, — в голосе Грандина было столько льда, что казалось, даже стены сейчас покроются инеем. — Кажется, вы намерены задержаться в академии любой ценой?

Эльресто побелел от бешенства, но руку с плеча Ири убрал, а Грандин, игнорируя его, повернулся к изумлённому, не понимающему смысла этой сцены Ири:

— Ты здесь новичок, и не понимаешь, с кем тебе стоит общаться, а с кем, этого делать нежелательно — чтобы не навредить своей репутации, — раздражённо заметил Грандин, и добавил всё тем же ледяным тоном: — Мне показалось, или я всё же намекнул? — после его слов, несколько человек — кто с натянутыми извинениями, кто просто незаметно — испарились в разные стороны. Связываться с Мистралем было слишком опасно, и не только потому, что он считался одним из лучших дуэлянтов Артемии, но так же и потому, что Грандин Мистраль — единственный из учеников академии, ещё задолго до всеобщего распределения, был назначен преемником первого королевского советника, главы министерства внутренних дел страны, — Рандо.

Грандин довольно улыбнулся, поймав ошарашенный, потемневший взгляд.

— На самом деле, всё просто, Ири, — он подмигнул. — Нужно лишь вовремя понять, какую сторону тебе выбрать. Впрочем, позднее, я с удовольствием устрою для тебя познавательный экскурс, — вновь обаятельно улыбнувшись, он протянул руку. — Грандин Мистраль, третий курс ранга Сияющих, управляющий студенческого совета, и надеюсь... твой компаньон. — Он позволил себе самодовольную усмешку, услышав разом, — дружный потрясённый вздох, аханье и другие, выражающие сильное волнение, реакции. К вечеру, эта сцена станет новостью номер один. Возможно, ему удастся договориться с директором, и Ири уже послезавтра переберётся в элитный корпус.

Ири несколько секунд смотрел на его протянутую узкую ладонь, а затем моргнул и отступил на шаг.

— Господин Мистраль, судя по всему тому, что я сейчас увидел, не думаю что вы — та сторона, где я желаю быть, — сказал он твёрдо, и, поклонившись, проигнорировал протянутую руку. — Прошу меня извинить.

Прошла секунда... за ней другая.... Ири Ар прошёл мимо него, а Грандин, как идиот, всё ещё стоял с протянутой ладонью, не понимая, как такое могло произойти с ним, и не снится ли ему это, словно кошмарный сон.

В ушах продолжали звучать вежливые, равнодушные слова, а затем они затопили его сознание... И когда Грандин склонил голову, — со вздохом признавая своё поражение, — он улыбался грустной улыбкой отверженного ангела, и никто не мог знать о том, что впервые в жизни, в его душе бушует почти неконтролируемая, бешеная ярость.

Ири Ар, я никогда не прощу тебе этого унижения!

Эта история получила огласку, но так как реакция Грандина и самого Ири Ара, была более чем равнодушной, она быстро забылась, и всплывала только тогда, когда Ири Ар и Грандин Мистраль сталкивались в коридоре и холодно кивали друг другу. В эту секунду, воздух между ними сгущался до электрического разряда.

Ири Ар не мог сказать, что он ненавидит ледяного принца ( так в академии иногда называли Грандина), просто его высокомерие и оценка других людей, вызывала нестерпимую неприязнь. Иногда — проходя мимо Грандина и ловя на себе мерцающий, загадочный взгляд — Ири уже сомневался в том, что поступил правильно.

Но если бы он знал, — как нестерпимо, в такие моменты, Грандину хочется придушить его, — он бы не сомневался в своём выборе.

Грандин поклялся себе, — наказать дерзкого мальчишку за его выходку; наказать так, чтобы тот навсегда проклял миг, когда посмел отвергнуть его.

Ири не мог понять, за какие таланты и достоинства, он оказался в классе Сияющих по прошествии двух недель. И первым, кого он увидел, был Грандин Мистраль. Ледяной принц ждал его с победной, акульей ухмылкой на устах, и переступая порог нового класса, Ири понял, — что с этого мгновения, жизнь его будет превращена в ад.

Учителя не могли понять: как могло получиться так, что два самых выдающихся, самых талантливых ученика, — стали непримиримыми врагами. С приходом Ири, академия словно разделилась на два полюса — света и темноты, и впервые в жизни Грандин узнал — что такое борьба за власть и популярность.

Он изводил Ири на занятиях, придирался к его словам; они часами спорили на переменах, стоя друг напротив друга, и воздух вокруг них кипел от напряжения. Никто, не смел возражать великому Грандину Мистралю, но Ири Ар, похоже, плевать хотел на его величие. И через некоторое время, Грандин внезапно осознал — его собственное сияние меркнет, потому что даже его самые преданные сторонники, не могли не признать — Ири Ар великолепен, и сражаться с ним — безумие. Он побеждал не силой, он брал приветливостью и обаянием, и только чрезмерная открытость и доступность, мешали ему стать настоящим королём.

Перед Ири не преклонялись, как перед безупречным Мистралем. Но иногда, — глядя из окна на то, как Ири Ар запросто хохочет, и дурачится в компании обычных студиозов, — Грандин начинал испытывать острую зависть, и желание сломать ненавистного Ара. Сломать его, и выкинуть из своей памяти навсегда, — потому что только Ири заставлял его чувствовать, а чувства мешали разуму, и это выводило Грандина из себя.

Убить Ара — не приходило ему в голову по одной простой причине: убийство казалось ему подлостью, а Грандин мог назвать себя кем угодно, но только не подлецом. И поэтому, сталкиваясь с Ири и делая его жизнь невыносимой, Грандин, тем не менее, никогда не пытался устранить его с дороги. А возможно, причина здесь была в другом...

Без Ири Ара, жизнь казалась удивительно пресной.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Когда, однажды, наступил момент, и между ними всё переменилось?

Грандин и сам не мог с точностью сказать — когда всё это произошло.

Однажды, вернувшись в академию после летних каникул, он внезапно столкнулся с Ири...

Ар стоял на стуле и вешал какой-то приветственный плакат. Обычно, это была работа младших студиозов низшего ранга, но чтобы один из старших, Сияющих, занимался этим? Это было немыслимо. Осознав, что Ири Ар игнорирует его, Грандин, как всегда сопровождаемый свитой поклонников и поклонниц, испытал прилив ярости.

Он, — управляющий студенческого совета — свято следил за соблюдением традиций и правил, но Ири Ар — единственный, кто попросту плевал на все нерегламентированные предписания.

Вот и сейчас, стоя на стуле, он благополучно позорил честь мундира Сияющих. Рядом с ним стояли две девушки с плакатами в руках и идиотски хихикали, а так же, вечно шатающийся за ним Эльресто Ал, которого — к огромному огорчению Грандина — так и не выкинули из академии. Поговаривали, что благодаря влиянию Ира Ара, он наконец-то взялся за ум и даже закончил семестр с высшими баллами.

Ири Ар, как всегда, смеялся и заставлял смеяться весь мир. Желающих помочь набралось немало.

Знаем, — что, им всем от тебя нужно, солнечный мальчик...

Даже вешание плакатов, этот идиот умудрялся превратить в грандиозное шоу.

Правда, приближаясь к Ири с самой мерзкой ухмылкой на лице, Грандин не мог не признать, — что ненавистный Ар, как всегда, до невозможности притягателен, и ещё до большей невозможности — наивен.

Ну как можно, с таким спокойным видом демонстрировать себя, он ведь не может не понимать, что на него ПЯЛЯТСЯ?

Вспомнив простодушную манеру Ири, Грандин мигом отмёл эту мысль. Как раз этот идиот, может и не понимать.

Он ведь не тупой. Но боже...

Мысль о том, что Ири Ар может оказаться девственником, показалась Грандину невероятно забавной.

Нет. Не может быть. Ири уже шестнадцать. С такой внешностью, он просто не может остаться невинным мальчиком, потому что слишком много вокруг толпилось желающих избавить его от этого маленького недостатка.

Ири потянулся и снял мундир, передавая его Эльресто. Судя по дружному, приглушённому шелесту вздохов, — этот белобрысый гад играл с огнём. Грандина едва не хватил удар. Снимать мундир в общественном месте — да о чём он вообще думает, идиот?! И это ничтожество, находится в классе Сияющих, на одной с ним оценочной планке. Немыслимо. Представить его в роли королевского представителя? Мир сошёл с ума, если преподаватели не видят подобной несуразности.

Уже не в силах сдерживаться, Грандин подошёл к стоящему на стуле Ири, и, скрестив руки на груди, окинул увлечённого работой Ара, нарочито оценивающим взглядом. При его приближении, народ благополучно поспешил рассосаться по разным сторонам — у всех сразу нашлись неотложные дела, и коридор, как-то подозрительно быстро, опустел. Даже Эльресто Ал поспешил смыться, позорно отдавая прекрасного Ири на безжалостное растерзание.

— Смотрю на тебя, и каждый раз задаю себе один вопрос: как, такое ничтожество как ты, оказалось в моём классе? — задумчиво проговорил Грандин.

Ири на мгновение повернулся, окидывая его пренебрежительным взглядом. И Грандин вновь ощутил эффект дежавю.

Красота Ири могла сразить кого угодно. Но то, что случилось с ним за лето, на секунду лишило Мистраля речи. Глаза, казалось, стали ещё синее, приобретя какой-то редкий, фантастический оттенок осеннего неба; пухлые губы стали резче, так же, как и остальные черты лица. Не изменился только нос. Маленький, изящный, немножко вздёрнутый, — отчего лицо Ири сохраняло какое-то трогательно-детское выражение. Это сочетание мужественности и детскости, производило убийственно сексуальный эффект, и Грандин внезапно поймал себя на идиотской мысли, что хочет стащить его с этого дурацкого стула, прижать к стене и впиться губами в дерзкий, непокорный рот.

Осознав направление своих мыслей, Грандин смутился, и тут же взял себя в руки, проговорив гораздо резче, чем ему хотелось:

— Итак, в первый же день — и вызов всей общественности. Наш солнечный мальчик без этого просто жить не может. С каких пор, ты выполняешь подобную работу, Ар? Денег не хватает? Займи у меня, я дам. Я, конечно признаю, что ты тупой, но не настолько же?! Став Сияющим, ты, своим недостойным поведением, унижаешь звание мундира, который носишь. Если для тебя, — это ничего не значит, то не позорь своих товарищей. Если тебе так нравится общаться со всякими... — он проглотил слово, — напиши заявление о переводе. Я сделаю всё возможное, чтобы удовлетворить твою просьбу.

Ири посмотрел на него шальным взглядом и неразборчиво промычал, пожав плечами. Грандин заметил во рту у него несколько гвоздей, и его снова затрясло от бешенства.