С улицы послышался крик Аоза Руна. Он пришёл к башне со своей дочерью Ойрой. Ойра родилась в один год с Лэйнталом и весело замахала ему рукой, когда он и Лойланнун высунулись в открытое сейчас окно.
— Иди сюда и посмотри на мою игрушку, Ойра, — предложил ей мальчик. — Эта собака — настоящий охотник, как и твой отец!
Но мать грубо оттащила его от окна и сказала Лойл Бри:
— Аоз Рун хочет сопровождать нас на похороны. Могу я сказать ему "да"?
Старуха, не поворачиваясь, ответила:
— Не доверяй никому. Особенно Аозу Руну — у него много друзей и он давно хочет захватить власть.
— Нам нужна поддержка Аоза Руна. Ведь теперь править будешь ты, мать.
Лойл Бри безумно рассмеялась, а Лойланнун посмотрела на неё с испугом. Сын её стоял, непонимающе улыбаясь и сжимая в руках игрушечную собаку.
— Тогда буду править я, пока мой сын не станет мужчиной, — наконец заявила она. — Тогда он будет лордом Эмбруддока.
— Ты глупа, если думаешь, что его дядя Накхри допустит это, — брезгливо ответила старуха.
Лойланнун не сказала ничего. Её рот сжался в узкую линию, а глаза опустились на устланный шкурами пол. Она сама знала, что женщины не правят племенем. Едва её отец заболел и ослаб, власть её матери над племенем исчезла, как исчезают воды реки Ворал, текущие неизвестно откуда и неизвестно куда. Повернувшись к окну, она уже без колебаний крикнула:
— Заходи!
* * *
Лэйнтала глубоко ранил разговор его матери и бабки. Он понял: они не считают, что он сможет когда-либо заменить своего деда. И он отпрянул назад. Его самолюбие было уязвлено и он даже не смог приветствовать Ойру, которая появилась в комнате вместе с отцом.
Аозу Руну было четырнадцать лет — возраст полного расцвета. Это был сильный красивый мужчина, лучший охотник Олдорандо. Он дружелюбно улыбнулся Лойланнун, потрепал волосы мальчика и почтительно склонил голову перед вдовой. Шел девятнадцатый год после Объединения и даже юный Лэйнтал ощущал историю. Она смотрела на него изо всех сырых, покрытых паутиной и мхом углов старой комнаты. Само слово "история" напоминало ему вой ветра вокруг этих башен, снежные вихри, гибель отважных героев.
Это был плохой год. Умер не только Маленький Юли. Умер и Дресил, кузен и соправитель Юли, двоюродный дед Лэйнтала, отец его дядей, Накхри и Клилса. Когда умер Дресил, тоже приезжал священник и Дресил ушел в прах, прах истории.
Мальчик с нежностью вспоминал мудрого Дресила, но он боялся своих сварливых дядей, его сыновей, — грубого Накхри и хвастливого Клилса. Насколько он понимал ситуацию, невзирая на то, что сказала его мать, по старым традициям править племенем будут они, так как он пока не стал мужчиной. Но они, по крайней мере, тоже были молоды. И когда он, Лэйнтал, станет великим охотником, им придется уважать его, а не презирать, как сейчас. Аоз Рун поможет ему в этом...
* * *
Охотники в этот день не выходили на промысел. Все они приняли участие в похоронах своего старого лорда. Святой отец точно рассчитал, где должна быть могила — возле огромного камня, где горячие источники размягчили промерзшую землю. Это позволило рабам Олдорандо быстро справиться с делом.
Аоз Рун сопровождал двух женщин — жену и дочь Маленького Юли. Лэйнтал Эйн и Ойра шли за ними, перешептываясь, а за ними следовали рабы его семьи и старый фагор Мик. Лэйнтал всё время заставлял свою игрушечную собаку открывать пасть и Ойра хихикала.
Холод и вода создали причудливую сцену для погребения. Среди голых скал тут и там били горячие родники, гейзеры. Водяные брызги разносились ветром и тут же застывали, не достигая земли и образуя самые фантастические фигуры из льда, переплетающиеся между собой. Горячие ручьи от источников подмывали ледяную корку на земле, благодаря чему в ней образовались промоины и озерца.
Для завоевателя Эмбруддока была выкопана глубокая могила. Двое рабов с кожаными корзинами откачали воду из неё. И Маленький Юли в простой одежде без всяких украшений лег в землю. Больше для него ничего туда не клали. Люди Кампаннлата — по крайней мере те, кто старался сохранить знание, — знали, что там, в мире призраков, человеку ничто не может помочь.
Вокруг могилы собралось всё население Олдорандо — примерно сто семьдесят мужчин, женщин и детей. Вместе с рабами их было больше двух сотен.
Собаки и другие домашние животные тоже были в толпе. В отличие от людей, охваченных горем, животные были возбуждены. Было холодно, хотя уже приближалась весна. Баталикс стоял высоко в небе, спрятанный в плывущих облаках, а Фреир был ещё на востоке. Со времени его восхода прошло не более часа.
Все люди стояли неподвижно, молча склонив головы. Это были могучие люди с сильными руками и ногами, мощными туловищами. Такими были все люди планеты в этот период её истории. Вес и женщин и мужчин достигал шестнадцати стоунов* с небольшими вариациями. Существенные изменения в телосложении произойдут позже.
* Стоун — британская мера веса, равная 6,34 кг. То есть шестнадцать стоунов — это примерно сто наших килограммов (прим. пер.)
Люди стояли двумя отдельными группами, примерно равными. В одной группе были охотники и их жены. В другой — мастеровые, члены городских гильдий и их жены. Охотники были одеты в шкуры медведей, такие плотные, что даже вражеские стрелы не могли проникнуть к их телу, хотя шкуры эти были грубые и очень тяжелые. Мастеровые были одеты более легко — в шкуры оленей. Они ведь в основном жили под крышей. Некоторые охотники были одеты в шкуры фагоров и очень гордились этим.
Пар от дыхания поднимался над людьми, развеиваясь легким ветром. Мех их одежд искрился от влаги. Закрыв глаза, отец БондорЛонганон читал погребальные молитвы. Некоторые женщины, вспомнив старые обычаи, бросили в могилу сухие листья. Листья падали вниз медленно, неуверенно переворачиваясь в воздухе. Святой отец, не обращая на них внимания, делал своё дело. Наконец, он дал знак скучающим рабам. Мерзлая земля посыпалась в могилу. На этом короткая церемония погребения закончилась. У жителей города было мало времени для заботы о мертвых.
Когда могила была засыпана, Лойл Бри испустила дикий крик. Она бросилась на могилу мужа. Аоз Рун успел подхватить её, а Накхри и его брат рассмеялись, с наслаждением глядя на всё происходящее.
Лойл Бри вырвалась из рук Аоза Руна. Схватив землю с могилы, она с плачем стала размазывать её по лицу. Лэйнтал Эйн и Ойра весело рассмеялись, увидев это. Мальчику смешно было смотреть, как его суровая бабка делает такие глупости.
Святой отец продолжал службу так, как будто ничего не случилось, но его лицо сморщилось от недовольства. Людям в этом диком краю всегда недоставало твердой веры. Что ж, их души будут страдать, когда они сами погрузятся в земной мрак, в страну теней.
Внезапно вдова Юли вскочила и бросилась сквозь туман на замерзший Ворал. Собаки с лаем бежали перед ней, а она с плачем бежала вдоль берега между ледяных глыб — старуха, пережившая уже двадцать восемь трудных зим. Некоторые дети тоже рассмеялись, но матери быстро их утихомирили.
Старая женщина пробиралась по льду неверными шагами, как сломанная кукла. Её фигура была темно-серой среди сизого, голубого, белого цвета безмолвной ледяной пустыни, в которой люди жили на краю жизни и смерти, на самом краю градиента энтропии. И детский смех, людское горе, негодование, даже безумие — всё это были признаки вечной войны, которую люди вели с вечным холодом. Но никто не подозревал, что победа в этой войне уже начала клониться в сторону человечества. Маленький Юли, как и его великий предок Юли Священник, основатель племени, были порождением льда и холода, снега и мрака. А юный Лэйнтал Эйн был провозвестником грядущего света и тепла.
* * *
Скандальное поведение Лойл Бри не наложило отпечатка на празднество, которое состоялось после похорон. Праздновали все. Маленький Юли был счастливцем, — так полагали все, — потому что сам святой отец проводил его в царство теней. А его бывшие подданные сегодня праздновали не только уход в мир иной своего старого лорда, но и более земное путешествие: возвращение святого отца в Борлиен. Священника следовало хорошо накормить и напоить рателем, чтобы холод дороги не был ему страшен.
Рабы приготовили упряжку и погрузили все вещи и подарки священнику в его сани. Лэйнтал Эйн и Ойра вместе со всеми людьми пошли к южным воротам, чтобы проводить святого отца.
Сморщенное лицо священника изобразило нечто вроде улыбки, когда он увидел мальчика. Внезапно он наклонился и поцеловал его в губы.
— Могущества и знаний тебе, сын мой, — сказал он.
Не зная, что ответить, Лэйнтал поднял руку с зажатой в ней собакой в знак прощания. Он не знал, что видит святого отца в последний раз.
* * *
Когда отец БондорЛонганон ехал по снежной пустыне в Борлиен, облака на небе рассеялись. Высоко в ночном небе зажглись далекие неподвижные звезды, а среди них вдруг поплыла одна, самая яркая. Но это был не метеор, а земная станция наблюдения — Авернус.
С планеты эта станция казалась только движущимся диском небольших размеров, подобным крохотной луне. Он носил на ней имя Кайдав и считался небесным покровителем всех путешественников и охотников, которые осеняли себя святым кругом, когда он проплывал над головой. На самом деле станция представляла собой сложную конструкцию диаметром в тысячу метров. Она состояла из множества систем, выполняющих самые разнообразные функции.
Авернус служил домом для пяти тысяч мужчин, женщин, детей и андроидов. Все взрослые были специалистами по планете, которую они наблюдали и называли Геликонией. Единственная подобная Земле планета в галактике, Геликония представляла для землян особый интерес.
ГЛАВА 2.
ПРОШЛОЕ БЫЛО ПОДОБНО СНУ
Этой ночью в каждой жилой башне города после каждой кружки рателя рассказывали о том, как Маленький Юли и его племя пришли в Эмбруддок. И о том, как неласково, даже враждебно встретили их тут.
Лэйнтал Эйн, усталый и замерзший, отогрелся, поел и уснул задолго до того, как закончилось празднество. Рассказы, услышанные им, бродили в его голове, как властные холодные ветры дули над его планетой.
В этих рассказах говорилось о героизме Великого Юли, о том, как он убил страшное подземное чудовище, о том, как он побеждал фагоров. И особенно много говорилось о том, как Великий Юли принес им веру, чтобы люди начали жить по-новому.
Юли захватил воображение всех людей, потому что он был святым, — он заставил людей отречься от старой веры и принять веру его народа. Он начал великую битву и победил всех тех старых богов, имен которых уже никто и не помнит.
Характер Юли, особенно такие его черты, как безжалостность ко злу и благородство, нашли отклик в сердцах людей племени. Шло время, и имя его обрастало легендами. Даже его правнук, лорд Юли, мог задать себе вопрос в трудной ситуации:
— А как на моём месте поступил бы Юли?..
* * *
Первое селение, которое Юли назвал Олдорандо и куда он пришел с Искадор, не стало процветать после него. Люди в нем жили на грани жизни и смерти. Селение стояло на южном берегу озера Дорзин и могло только защищаться от свирепых холодных зим, едва осознавая, что их свирепость постепенно угасает. Юли правил им твердой рукой, а под конец своего правления, когда постаревшая Искадор умерла, он стал жестоким и капризным. Однако об этом периоде жизни Юли не говорили. Была и другая причина, почему нынешнее поколение, живущее в каменных башнях Эмбруддока, любило говорить о Юли. Он был их предком, жившим во времена самых суровых зим. Он олицетворял собой способность человека к выживанию. Легенды о нем были прямым подтверждением его слов, что климат планеты меняется — и меняется к лучшему.
Как и другие селения в предгорных районах Кузинта, Олдорандо находилось вблизи экватора, в самом центре громадного тропического материка Кампаннлат. О существовании этого континента до прихода Юли не знал никто. В те времена мир племени был ограничен его охотничьими угодьями. Только Юли дал им представление об обширном горном хребте — неприступной восточной границе континента, созданной самой природой и известной людям под названием Перевал. Его вулканы, поднимавшиеся на высоту более четырех тысяч метров над уровнем моря, вносили свой вклад в погоду Геликонии, создавая целые плато лавы на древних утесах Кампаннлата. Но даже Перевал был лишь границей жутких территорий горной страны Нктрикх. Вечно спрятанные от глаз Юли и остальных людей снежными бурями и густыми облаками, к небу вздымались громадные скалистые пики, между которыми простирались обширные ледники и вулканические поля. Здесь огонь, земля и воздух существовали в чистых формах, так как почти космический холод не позволял им вступать во взаимодействие и образовывать смеси элементов. И тем не менее ко времени смерти Маленького Юли даже на этих ледяных пиках, вонзающихся прямо в стратосферу, появились первые признаки жизни.
Завывающая дикими ветрами белая пустыня Восточного Щита была известна лишь фагорам. Они-то и называли её Нктрикх и были уверены, что именно там находится трон Белого Колдуна, который посылает ветры смерти, вышвыривающие сынов Фреира, ненавистных людей, из их мира.
Простираясь к югу и северу почти на три с половиной тысячи миль, Нктрикх отделял центральную часть Кампаннлата от холодного моря Ардент. Морские волны неустанно бились о прибрежные скалы Морструала и превращались в лед, не успев вернуться в море. Поэтому вся восточная сторона прибрежных скал была покрыта льдом. Ледяные глыбы часто срывались и с грохотом падали назад, в морские волны. Но люди Олдорандо ничего не знали об этой части континента.
Они жили охотой. И именно об охоте складывалось больше всего легенд и историй. Хотя охотники промышляли группами, помогая друг другу, всё же от каждого охотника требовалась отвага, так как ему нередко приходилось встречаться лицом к лицу с фагорами и хищными зверями. И тут он либо побеждал, либо погибал. Если он побеждал и оставался жить, он давал жизнь и семье — женщинам, детям. А если он погибал, то тогда чаще всего погибала и его семья.
И вот, потеряв своего лорда, люди Юли, сильно сократившись в числе, жили у озера Дорзин, жили как животные, только боролись за своё существование. Но слушатели наслаждались рассказами об озерном поселении. Наслаждались потому, что многие теперешние обычаи вели свой отсчет ещё с тех мрачных времен. Даже рыбу здесь ловили так же, как ловили её в том озере.
Племя Юли охотилось на гигантов-стунжебагов, убивало оленей и диких медведей, защищалось от нападений фагоров. Иногда, если позволяла погода, выращивали небольшой урожай злаков. Пили кровь врагов.
Мужчины и женщины в те годы производили мало детей. В этом мире они становились взрослыми в возрасте семи лет и старились к двадцати годам. И даже когда они радовались и смеялись, ужас холода и смерти стоял перед ними.
Великий Юли, замерзшее озеро, фагоры, жуткий холод, прошлое, подобное сну — всё это было живой легендой, известной каждому в городе, легендой, которая рассказывалась снова и снова. Потому что горстка людей спасала свои жизни в древнем Эмбруддоке и жила здесь, как в темнице. Они не могли видеть ничего, кроме ветхих стен своей тюрьмы. Они могли видеть только сны, а прошлое, подобное снам, как бы расширяло узкие горизонты их тесного мирка.
