Заговор самоубийц против самих себя

Славка же мучался другим. Он все никак не мог понять, почему вся эта по меньшей мере идиотская выходка Артура не вызвала в нем по-настоящему сильного отторжения, как должно было быть. Но нет, разумеется, он был возмущен до глубины души, но осознание того, что лучший друг оказался, как говорят в народе, голубым, если совсем уж не скатываться на матерные грубости, не вызвало ни отвращения, ни отчаянного, категоричного неприятия этого факта. С другой стороны, он до сих пор помнил тот поцелуй в загсе, и его трясло при одной мысли, что захоти он, такое могло бы повториться. Причем, трясло в хорошем смысле. То есть от предвкушения и жажды новых открытий, а не от бешенства и возмущения. И его это смущало. Да, еще как! Он никогда, не смотря на всю свою почти кукольную внешность, подобных наклонностей за собой никогда не замечал. С девятого класса встречал и спал с девчонками, правда всегда между делом, никогда особо на сексе не зацикливаясь. В его жизни как-то всегда находились более высокие цели, чем банально затащить в постель очередную девчонку. И вот вместо лучшего друга у него теперь появился муж, и он, не зная, с этим делать, все равно прекрасно осознавал, что целоваться с Артуром ему нравилось куда больше, чем с любой из бывших подруг. И как с этим жить Славке пока было совершенно не понятно.

Он долго, почти неделю, ждал, когда же Артур напомнит ему о долге, но тот молчал, как партизан, поэтому пришлось все решать самому. Обещанное то ли свидание, то ли вообще непонятно что, его пугало, но не настолько, чтобы попрать культивируемые годами высокие принципы. Поэтому он специально полностью освободил себе день, еще с вечера отключил мобильник и все ночь так и не смог сомкнуть глаз. Ворочался, мучаясь неизвестностью и странным волнением, которое, кажется, испытывал так давно, что успел почти полностью забыть пьянящий вкус и легкую щекотку в животе, словно кто-то изнутри водить пуховым перышкам из стороны в сторону.

В итоге оба выползли из своих комнат помятыми и злыми и столкнулись возле двери в ванную.

— Прошу, — фыркнул Артур, облаченный в одни спортивные штаны трубами, и галантно попытался уступить ванну "даме".

— Я не баба, или же забыл? — тут же взвился Славка, на что Артур вздохнул и посмотрел в сторону кухни поверх его головы.

— Нет. Но и не хочется.

— Что это тебе там не хочется, извращенец? — зашипел Славка с испугавшим его самого призрением в голосе. Откуда оно взялось? Ведь совсем недавно не было ничего такого, напротив...

— Забывать, — ответствовал Артур, развернулся в сторону своей комнаты, но Славка впился тонкими пальцами ему в предплечье.

— Я же сказал, что я...

— Если не прекратишь, поцелую, — весело объявил друг, вот только глаза у него не смеялись, и, прежде чем Славка снова завелся, втолкнул его в ванну и прислонился к двери с в внешней стороны.

Славка попробовав выйти, тут же замолотил по ней кулаками.

— Выпусти меня, гад!

— Сначала душ, потом любовь, — наигранно расхохотался Артур и, почувствовав, что дверь перестала сотрясаться от ударов, отошел от нее.

Славка, так и не включив воду, тут же приоткрыл ее и выглянул наружу, но успел увидеть лишь его спину в проеме кухни. Вздохнув, он закрылся на защелку, чего бы ему в присутствии Артура никогда прежде в голову бы не пришло, и занялся водными процедурами. В конечном итоге, за эти три неполных года знакомства, он уж давно понял, что если кто в этом мире и способен переупрямить его, то это Штрасс.

Артур нашелся на кухне уже не только в штанах, но и в светлой майке с какими-то нечитаемыми надписями на груди. Славка вышел из душа повеселевший и взбодрившийся и тут же смекнул, что что-то не так.

— Ну, и почему у тебя голова мокрая? — вопросил он обвиняющее.

— Потому что я помыл её под раковиной, — пожал плечами Артур и сделал большой глоток свежесваренного кофе.

— Что, уже дождаться не мог?

— Не хотел тратить время, у меня его и так не много, — отчеканил парень и посмотрел на него из-за стекол немного запотевших очков внимательно и, как показалось растерявшемуся Славке, печально. Но он быстро нашелся. Плюхнулся на мягкую табуретку, и вопросил, обиженно, по давней привычке, выработавшейся у него еще с первых дней знакомства, надув губы. — А мне кофе? Я тоже хочу!

Артур усмехнулся, на мгновение прикрыл глаза темными ресницами, и снова посмотрел на него.

— Встать и возьми.

— А ты мне не нальешь?

— С какой это стати? Ты же... — Артур, всегда умевший держать эффектные паузы, осмотрел его с кончиков пальцев ног (Славка с детства не любил ходить по квартире в тапках) и до мокрой макушки, и добавил, — Не баба.

Младший парень так сильно покраснел, что Артуру стоило больших трудов не расхохотаться в голос, но даже зная, каким обидчивым тот может быть, он все равно не сумел сдержать улыбки, так и наползающей на лицо.

— Ну, и ладно, — не глядя на него, буркнул Славка, — Сам налью. Не очень-то и хотелось. — Встал, вынул из шкафчика чистую чашку, подхватил с плиты изящную, кованную турку, и налил себе кофе. Снова плюхнулся на табурет и, пригубив, ответил мужу таким же пристальным взглядом. — И чем займемся?

— В смысле?

— Ну, ты так хотел этот день в свое распоряжение, что... вон до чего довел...

— И до чего же?

— Что теперь женат на парне?

— Сладкий, я-то женат, а вот ты замужем, — протянул Артур с такой улыбкой, что у бедного Славки покраснели даже уши, но он лишь упрямо тряхнул головой.

— Вот я потому и спрашиваю, что ты задумал?

— Ничего. Хотя, конечно, если тебе хочется чего-нибудь конкретного, я весь твой.

-Ничего мне уже не хочется! — взвился парень, с трудом удержавшись от того, чтобы не вскочить на ноги и не начать размахивать руками от переизбытка чувств. Но он остался сидеть, буравя ненавистного бывшего друга яростным взглядом.

— А жаль, — тяжко вздохнул Артур и, поставив на стол недопитый кофе, потянулся за сигаретами. — Опять придется отдуваться самому.

— Что значит придется? И почему это опять?

— Ну, хотя бы потому, что для того, чтобы до вас, сударь, наконец дошло, что я не просто так все время смотрю только на тебя и девок твоих не перевариваю всех до одной, мне пришлось тебя на себе силком женить. — Фыркнул Артур и отвернулся к окну.

Славка растерялся.

— Так тебе поэтому они все не нравились? — почти жалобно уточнил он, проклиная самого себя за слабость, прозвучавшую в голосе.

— Поэтому это почему? — полюбопытствовал Артур не весело.

— Потому что... — воодушевленно начал Славка, но завял на корню, — Ты... меня...

— Люблю?

— Ты ведь не можешь меня любить?

— Почему?

— Ну, я... парень...

— Номинально, уже нет.

— Но фактически-то да!

— А мне все равно. Парень, девчонка, главное, что это ты, а не кто-то левый.

— Так не бывает.

— Ну, может быть и не бывает, но у меня есть, и я с этим живу вот уже второй год, так что расслабься.

— В каком это смысле расслабься?

— В прямом. Не собираюсь я тебя насиловать. Просто знаю, что ты через три месяца все равно не вернешься, найдешь как задержаться и останешься там. Я ведь помню, как ты еще на первом курсе воодушевился идеей уехать за границу на совсем. Поэтому мне хотелось прояснить все до твоего отъезда.

— Радикальный способ, не находишь. Да с этими твоими финтами с паспортом, меня вообще могут на таможне не пропустить!

— Не могут. По тебе и раньше нельзя было толком определить, кто ты там на самом деле, парень или девчонка, а уж, когда ты намеренно захочешь это скрыть...

— Это оскорбление?

— Нет, констатация факта, — отмахнулся Артур и поднялся. Вылил в раковину недопитый кофе, помыл за собой кружку и, повернувшись к слегка пришибленному его откровениями Славке, тихо сообщил. — Ты, наверное, совсем замотался и забыл...

— О чем? — насторожился парень.

— Сегодня наши с немцами играют. Так что если хочешь...

— Ты что серьезно? Да, не может быть! Как я мог такое упустить?

— Как-как? — проворчал Артур с улыбкой. — Молча. Ну, что, в спорт-бар вечером пойдем?

— А, то! Но, а до вечера-то, что делать будем?

— Можно телек посмотреть...

— Ну, уж нет. Раз уж вытребовал у меня целый день, посвященный тебе, придумай что-нибудь поинтерснее.

— Почему это придумывать должен я?

— Ну, не я же!

— А, по-моему, как раз ты. Я и так уже напридмывался. У тебя об этом теперь даже особая отметка в паспорте есть.

— Ну, знаешь...

— Не знаю, — отрезал Артур и, как ни в чем не бывало, ушел к себе.

Славке понадобилось чуть больше пятнадцати минут и весь оставшийся в кружке кофе, чтобы окончательно понять, что терпеть такое к себе пренебрежение со стороны мужа он просто не намерен. В комнату к Артуру он влетел, словно карающий ангел.

— Ты, что же это... — начал он и резко выпустил из легких воздух. Артур сидел на кровати, угнувшись и спрятав лицо в ладони.

— Ты что, плачешь? — жалобно протянул Славка, подходя ближе.

— Нет, — хмыкнул Артур, не поднимая лица, — Смеюсь. — И посмотрел на него.

Глаза его, и правда, были сухими, вот только смеха в них не было и в помине.

— И что теперь? — тихо спросил Слава.

— Просто побудь со мной, — словно о предсмертном желании попросил его друг и едва уловимо улыбнулся.

Славка, не раздумывая, шагнул к нему и прижал его голову к своей груди, обнимая. На душе было темно и страшно и хотелось спрятаться от всего, от целого мира, где угодно, лишь бы там не было этой пугающей черноты.

— Я тебя совсем не понимаю, — пробормотал Славка, с трудом проглотив подступивший к горлу ком.

— Я знаю, — откликнулся Артур и попытался обнять его в ответ, но Славка резко отстранился и отступил на несколько шагов.

— Давай договоримся без рук, — потребовал он, и Артур смирился, что взаимной любви в этом мире на его долю уже не досталось. Покачал головой, словно самому себе, и поднял глаза на молчащего Славку.

— И чего бы тебе хотелось? — спроси он просто затем, чтобы хоть что-то спросить.

— Научи меня рисовать, я ведь знаю, ты умеешь.

— Конечно, умею. Я ведь дизайнер, если ты забыл.

— Не забыл. Но все равно научи. Я, кстати, так ни одного твоего рисунка и не видел, только всякие там проекты, сначала по универу, теперь вот по работе. Но я хочу увидеть, что рисуешь ты сам, не по заказу, а просто так.

— Уверен?

— Конечно.

— А не боишься?

— Чего?

— Того, что можешь на них увидеть.

— А с чего это мне вдруг... — запальчиво начал Славка и осекся.

Темно-синие глаза Артура не предвещали ничего хорошего, но он все равно послушно оделся и вместе с ним вышел на улицу, чтобы через пару кварталов достичь небольшого пятиэтажного домика, в мансарде которого и находилась арендуемая Артуром мастерская. И все же Штрасс был прав, такого он точно не ожидал. Даже вообразить, наверное, не смог, если бы и попытался.

А за окном плутал между осенних кленов октябрь, и уже так отчаянно не хотелось уезжать. Но разве мог он признаться в этом так удачно навязавшемуся ему мужу? Конечно, нет. Он же не девчонка...

Первый звонок прозвучал через два дня после его отлета. Артур не ждал его, но все равно, когда в пол девятого вечера зазвонил телефон, он, затушив в пепельнице сигарету, взял в руки беспроводную трубку.

— Я слушаю.

— И я, — раздалось на том конце едва слышно.

Ладони вспотели мгновенно.

— Славка?

— Угу, — буркнула трубка в ответ. — Ну, как ты там?

— Жив, здоров, — притворно бодро отозвался он. — А ты как?

— Да вот, обвыкаюсь. Только...

— Да?

— Знаешь, в английском языке нет родов, все вещи мужского рода, так что... почти не пришлось привыкать.

— Я догадывался, что так будет.

— Все-то ты продумал.

— Все.

— А вот и не все!

— И что же я упустил?

— Что я позвоню, ведь так?

— Так...

— И что... повешу трубку, — и дальше зазвучали короткие гудки.

Артур зажмурился, не открывая глаз добрел до кровати и рухнул навзничь. Жизнь не переставала удивлять и делать больно. И если к первому еще как-то получалось привыкнуть, то ко второму нет.

Следующий сезон связи Славка решил открыть через пять дней. Все это время он каждый вечер одергивал себя, когда рука тянулась к телефонной трубке. Он что, баба что ли, скучать и маяться от этого, словно больной? Нет, конечно. И сейчас он позвонил не потому что просто хотел услышать знакомый голос с едва уловимой хрипотцой, а потому что решил полюбопытствовать, как там дела у в кавычках любимого мужа. Оказалось, что просто отлично. Потому что в трубке вместо мужского зазвучал высокий, женский голос.

— Алло! Вам кого?

— Артура, — опешив, едва прошелестел в ответ Славка.

— Он в ванной. Что передать?

— А вы, позвольте узнать, кто?

— А вам, позвольте, какое дело?

— Я его... — Славка запнулся, а потом от негодования со всей дури рявкнул в трубку, — жена!

— Ой! — отозвались в ответ. — Так ты тот мальчик, чей паспорт он сам заполнял...

— Ой, — тем же ответил Славка, — А вы его сестра?

— Ну, будем знакомы, Слава, — откликнулась та и резко замолчала. Славке даже показалось, что связь прервалась.

— Эй, вы там?

— Это снова ты, — голос был знакомым, но особой радости в нем не наблюдалось.

— Угу. Ты чего это такой неприветливый, — обманчиво весело защебетал Славка, отчаянно прижимая трубку к уху и радуясь, что Артур сейчас не может видеть его до неприличия счастливую мордаху, и меньше всего ожидал, что услышит в ответ.

— Пожалуйста, я прошу тебя, не звони сюда больше.

— Что? — растерялся он, а потом с возмущением и обидой воскликнул, — Почему, это!?

— Не обнадеживай меня, — отрезал Артур и положил трубку.

А Славка, как полоумный, еще минут двадцать слушал короткие гудки и все никак не мог понять, почему же так больно в груди и совсем нечем дышать.

После этого случая он начал звонить регулярно, не реже одно раза в два дня. Артур смирился уже на третий, и послушно стал разыгрывать из себя неверного мужа, которого ревнивая женушка проверят, названивая почем зря. Разговоры они вели ни об чем, совершенно безотносительно, но Славка с упорством маньяка раз за разом одинокими вечерами набирал знакомый номер, а Артур каждый вечер, скрывая от всех, кто звал его развеяться, ждал знакомый голос в телефонной трубке. Так и пролетели эти бесконечные месяцы, от звонка до звонка, в непрерывном ожидании чуда. Но в нашей жизни так мало места осталось сказкам, в которых, если чего-то очень ждешь, оно непременно случается. Поэтому приходиться мириться с суровыми реалиями и жить, как в каматозе, скорбя над разбитым сердцем. Вот такая она, жизнь.

Слава не звонил почти месяц, последний месяц, оговоренный в изначальном плане стажировки, но Артур прекрасно понимал, что если принимающая сторона захочет продолжить сотрудничество с ним, то не будет ничего проще, как продлить временную визу. Поэтому он перестал ждать. В конечном итоге, это должно было рано или поздно случиться. Правда, Славкиными стараниями произошло слишком поздно. Он уже начал надеяться. Зря. Похоже, Славка всего лишь так изощренно отомстил ему за ту выходку с паспортом и женитьбой. Вот и вся любовь.