Всадники пост-постапокалипсиса

Проходить по мощному, метровой ширины, цельноотлитому фундаменту шлюза мимо 'лифтовой шахты' теперь надо было осторожно: бетонные обломки взорванных стенок пытались разбирать, выкладывая глыбы на края фундамента. Внутри бывшего аппаратного зала не изменилось ничего. Но был раскопан тот самый тупичок, а бетон в нём носил следы отбойного молотка, сейчас затянувшиеся грязью от оплывшего через дыру в перекрытии грунта.

В общем, посещение сооружения, которое мы с Машкой облазили вдоль и поперёк ещё в детстве, только ещё сильнее ухудшили настроение, испорченное дождём. Потому я, развернув 'Ниву' (надо же было выпендриться перед любовницей, завезя её на вершину рукотворного холма возле подземного командного пункта!), покатился вниз, особо не разбирая дороги. Точнее, одним колесом по ямке, оставшейся в глине от гидравлической опоры экскаватора на колёсном ходу, которым пытались откопать бетонную плиту. Переднее колесо проскочило более или менее нормально, а при проезде заднего нас с Марией рвануло вперёд из-за резкой остановки. Благо, скорость была минимальной, иначе бы либо мы в лобовое стекло впечатались, либо колесо оторвало бы.

'Нива' лежала на пороге из-за провалившегося в какую-то дыру заднего правого колеса. Естественно, никакой лужи под ним уже не было, а вместо неё зияло отверстие, в которое стекали струйки рыжей грязи.

— Вовка, а мы сможем выехать? — испуганно спросила меня Маха, увидев причину неожиданной остановки. — Машина туда не провалится?

Дыра была небольшой, чуть больше диаметра колеса и шириной сантиметров сорок. Где-то внизу, в полуметре от поверхности, топорщились обломки бетона вперемешку с глиной. Видимо, при строительстве кто-то схалтурил, заливая потолок подземного помещения, и со временем от воды и прохождения тяжёлой техники бетон растрескался. Добавили свои 'пять копеек' зимние промерзания грунта. А моя 'Нива' стала соломинкой, переломившей хребет верблюда.

— Не провалится. А вот, чтобы выехать, придётся поработать.

В общем, почти час ушёл на то, чтобы срубить берёзку, приволочь бревно на скользкий от глины холм, притащить снизу обломок бетона, подкопать ямку, чтобы подсунуть край рычага под порог машины.

— В общем, когда я махну рукой, нажимай на рычаг, а я буду газовать, — проинструктировал я подружку.

— Я же не смогу поднять целую машину! — округлила глаза Машка.

— Физику в школе учила? — не стал я ничего доказывать. — Если даже чуть-чуть облегчить давление на грунт, за счёт передних колёс выдерну заднее из ямы. Только осторожнее, лицо не держи над бревном, когда по нему будет колесо проезжать.

Всё у неё получилось! Маха — вовсе не пушинка, и навалившись всем весом, на сле́гу, с лёгкостью приподняла не целую машину, даже не половину, а меньше четверти её веса. Я, заблокировав межосевой дифференциал, рванул вперёд, и 'Нива' пулей вылетела из ловушки. Правда, Мария не удержалась на ногах, и мне пришлось отчищать её одежду от липкой глины.

А потом, успокоив расстроенную свинским видом женщину, нашёл фонарик и посветил в провал. Батарейки фонаря подсели, с более освещённой поверхности внутренности открывшегося подземного помещения было плохо видно, но какие-то окрашенные металлические поверхности я рассмотреть сумел. Отметив про себя, что надо будет приехать сюда, озаботившись снаряжением, чтобы исследовать наше открытие более тщательно. А пока скинул в яму срубленный рычаг, чтобы никто больше не врюхался в неё, как мы. Из-под земли осталось торчать лишь сантиметров тридцать жердины: вполне достаточно, чтобы решивший повторить мой подвиг с покорением вершины холма на машине, не въехал в провал.

По террасам пустой площадки, оставшейся от посёлка и завода, бродить не стали. Просто постояли на верхней террасе, возле бывшей заводской бензоколонки, посмотрели, грустно повздыхали, что-то повспоминали. Спустились к Большому пруду, возле которого я планировал в завершение рыбалки быстренько поставить палатку и 'побаловать сладеньким' нас с Махой, перед тем, как отвезти её в Чашковку. Какая палатка? Какой секс? Грязные, промокшие... К тому же, опять начал накрапывать прекратившийся было по-осеннему нудный дождик.

И только на пути домой Марию пробило на расспросы, что за яма такая, в которую мы провалились.

— Значит, не врали люди, когда говорили, что солдаты, когда уходили, что на позициях оставили?

— Похоже, не врали. Только ты пока никому про это не рассказывай. Я хочу в ближайшие дни туда съездить и посмотреть всё получше.

Машка, кажется, даже немного обиделась.

— Да ты что, Вовка?! Ты же знаешь, что я не болтливая!

А вот не знаю! Честно, не знаю. Просто за ту пару лет, что мы с ней встречаемся, не доводилось мне проверить её на умение не трепать лишнего. И если до мамы не дошла 'новость' о том, что мы трахаемся с бывшей подругой детства, это совсем не значит, что об этом не судачат все машкины подружки.

— Просто если выяснится, что там что-то секретное, нас с тобой затаскают в ФСБ. Не зря же они из Берёзовой шуганули этих иностранных 'туристов'.

— А меня с собой возьмёшь туда, когда поедешь снова?

— Возьму, если это не рабочий день будет.

— А я отпрошусь. Только ты хотя бы за день предупреди.

А фигушки тебе, Марусенька. Задницей чую, что это вж-ж-ж не спроста. В смысле, помещение, открывшееся после того, как мы в него провалились, не зря маскировали и все входы в него разрушали. Может, правда, за тридцать пять лет, прошедших с тех пор, когда его оставили, всё стоящее в нём оборудование безнадёжно устарело, и никакого секрета из себя не представляет, но, помня, как блюли секретность на оборонных предприятиях, где мне доводилось проходить практику и работать, лучше с 'конторой' не связываться. Так, залезу, поглазею и потихоньку срулю. А слух о провале пусть какие-нибудь охотнички, случайно забредшие на холм, пускают. До 'конторы' он дойдёт, но через время, когда на нём никаких следов моей 'Нивы' не останется.

У Машки пришлось задержаться почти до вечера. Мало того, что мы заявились в её квартиру испачканные глиной с ног до головы (килограммов шесть рыбы, преимущественно щучек и крупных окуней с чебаками, пришлось тащить на четвёртый этаж мне), так ещё я у себя на штанине отловил клеща, и нам с Марией пришлось, раздевшись в ванной догола, осматривать друг друга на предмет этих мелких, но донельзя зловредных носителей энцефалита. Разумеется, без каких либо поползновений на секс: всё-таки дома были её дочь и отчим. Ну, и чаи погоняли, объясняя (без подробностей) свой извозюканный вид тем, что заезжали в Берёзовую Рощу и застряли. От стирки я отказался, сказав, что не хочу ждать, пока одежда просохнет. Действительно! Что я, сам не смогу закинуть охотничий камуфляж в стиральную машинку? А ночевать в одной комнате с отчимом Марии — это совсем не то, что в одной постели с ней самой. Так что, закончив светскую беседу, с облегчением сбежал вниз по лестнице и дунул домой.

Глава 2. Убийца

К маме тоже заезжать не стал. Начнёт крыльями хлопать, увидев, какой я 'красивый'. Придётся объясняться, где я так угвоздался, а там и выплывет, что был на пару с Машкой. Нет уж, не хочу, чтобы она про моих баб прознала. Тем более, про тех, кого она с пелёнок знает. А Мария — отнюдь не святая, и начнутся стоны: 'что ж ты, никого получше себе выбрать не мог?'. А мне это надо?

Не поехал ни по недавно закатанной асфальтом дороге Чашковка — Косотур, ни по трассе М5. И по первой, и по второй долечу до дома за какие-то тридцать-тридцать пять минут, а мне подумать хочется, пока еду. Почему-то мне всегда за рулём хорошо думается. Поэтому попёрся через Мокрое, а оттуда — по 'направлению', соединяющему Мокрое и Перевальск с дорогой из Чашковки в Косотур. Дорогой это можно было назвать лет двадцать назад, да и то с огромной натяжкой, а за прошедшие годы и вовсе по ней можно было рискнуть прорваться только на 'Ниве', 'уазике' или 'Урале'.

Впрочем, я ошибся. Уже на подъёме к Алексашкиной сопке после железнодорожного моста над речкой Уржумка в пляшущем свете фар впереди мелькнуло что-то голубенькое. Крошечная японская машинёшка, объезжая особо огромную лужу, не удержалась на скользкой обочине и уткнулась решёткой радиатора в крупный валун в кювете. Только задок из него торчит. А рядом с машинёшкой, машет руками женщина лет тридцати пяти, одетая в джинсы и лёгкую кофточку.

На подставу не похоже. Во-первых, прошли времена, когда выпускали на дорогу женщину, которой якобы нужна была помощь, чтобы 'отжать' остановившуюся машину. Во-вторых, для дорожных грабителей моя 'Нива' никакого интереса не представляет. А в-третьих, на этой, с позволения сказать, 'дороге' можно ждать жертву до самого завтрашнего вечера.

— Слава богу, что вы здесь появились! Я уже думала, что мне в машине ночевать придётся. Помогите её выдернуть, пожалуйста.

Дамочка перемазана грязью лишь немногим меньше меня. Похоже, ещё и промёрзла: вон, колотит её как.

— Куда же вас на такой коробчёнке по этой дороге понесло?

— Да мы тут с мужем на его 'Патруле' как то проезжали, он нормально проскочил.

— Сравнили: 'Патруль' и 'Тойота' на тринадцатидюймовых колёсах!

Ага, действительно неновая 'праворукая' 'Тойота' из тех машинок, которые называют 'дамскими'.

— Давно тут 'загораете'?

— Да почти четыре часа.

— За это время и позвонить можно было, чтобы кто-нибудь на помощь приехал. Сотового телефона нет, что ли?

— Есть, но почему-то он сеть не ловит.

— А какой оператор?

— 'Билайн'.

— И не будет ловить нигде, кроме города! Проверено множеством знакомых, — между делом сообщил я ей. — Плохо дело! Вытащить, может, я и смогу, но дальше вы на ней никуда не уедете: радиатор пробит. Так что садитесь ко мне в 'Ниву' и звоните по моему телефону мужу или кому-нибудь из знакомых, чтобы подобрал вас на повороте на Перевальск на дороге Чашковка — Косотур. Туда я вас доброшу и дождусь, пока заберут. Но в Чашковка, извините, сегодня снова не поеду.

— А как же машина?

— Сейчас придётся закрыть. Не бойтесь, до утра никто её не разграбит: видите же, какое тут 'оживлённое' движение. А утром возьмёте мужа на 'Патруле', кого-нибудь из опытных водителей, чтобы умел ездить на буксире, и притащите её домой.

На том конце 'провода' трубку взяли не сразу. Громкость у моего телефона хорошая, и весь разговор я слышал от первого до последнего слова.

— Гриша, срочно приезжай, чтобы меня забрать. Я с дороги слетела и машину разбила. Да ещё и в такой глуши, что там почти никто не ездит.

— А с чьего телефона ты звонишь?

— Водитель, остановившийся, чтобы мне помочь, дал свой. Мой почему-то здесь не берёт. Запоминай, где меня нужно будет забрать...

— Знаешь, что, тварь блудливая, пусть тот, с кем ты е*лась, тебя и забирает!

— Гриша, — робко начала оправдываться незнакомка.

— Что, бл*дь, Гриша? Я тебе не ясно сказал? П*здуй на все четыре стороны, хоть к ё*арю своему, хоть к таким же, как ты подружкам-бл*дям, которые вас покрывают. Но в моём доме твоей ноги, бл*дина, больше не будет!

В трубке запикал отбой. Женщина, на глазах которой навернулись слёзы, беспомощно смотрела на меня, протягивая назад телефонную трубку.

— У вас с этим мудаком дети есть?

Она машинально помотала головой.

— У меня только дочь от первого брака, в Москве на первом курсе учится...

— Тогда можно один совершенно несвоевременный, но искренний совет? Разводись с этим говнюком! И чем скорее, тем лучше.

И тут она разрыдалась в голос, уткнувшись мне в не совсем чистое плечо.

— Ладно, ладно! Успокойся, — погладил я бедолагу по голове. — Отвезу я тебя в Чашковку, хоть и вымотался за день. Только скажи, куда доставить.

— Некуда мне ехать. Слышал же, что сказал муж. Лучшая подруга с мужем в Таиланд на отдых улетела, две другие куда-то на базы отдыха на выходные уехали.

— А любовник, про которого муж говорил? Или он женатый?

— Да какой любовник? — выпрямившись на сиденье, заорала она. — Я же, как с Гришкой сошлась, верной женой ему стала! У-у-у-у!

Теперь она уже рыдала, уткнувшись лицом в ладони.

— Значит, у меня переночуешь. Хоть квартира у меня и небольшая, но живу я один. Не бойся, я женщин не насилую! А утром разберёмся, что делать и с твоей машиной, и с тобой.

Дамочка, всхлипнув ещё пару раз и размазав по щекам слёзы, выпрямилась и озлобленно махнула рукой.

— А поехали! Пусть этот козёл ещё и ночью помучается!

Как мы с Леной (познакомились всё-таки, пока скакали по 'направлению'), такие все из себя 'красивые', ни старались незаметно прошмыгнуть, а всё равно столкнулись в подъезде с дедком, решившим на ночь глядя вынести мусор.

— Ты откуда такой грязный, сосед? — удивился он.

— С рыбалки, — тряхнул я садком, где болталось с килограмм рыбёшки.

Хорошо, день, мягко говоря, не жаркий, и рыбка испортиться не успела!

'Находку' первым делом загнал в ванную, а сам пошёл чистить добычу, чтобы приготовить уху. Елена промёрзла, скача вокруг 'Тойоты' под дождиком, и горячая ушица пойдёт ей 'на ура'. Сначала заурчала стиралка, а потом уже послышался шум душа.

Плескалась она долго, видимо, пытаясь горячей водой прогнать прокравшийся внутрь холод. Но явила она свою красоту не в халате с моего плеча, а в снятой с раскладывающейся сушки футболке, на ней больше походившей на платье. Ещё бы! Во мне без двух сантиметров метр девяносто, а она, судя по всему, около 170 сантиметров.

— В воду уже что-нибудь бросал? — деловито поинтересовалась она, поправляя на голове 'тюрбан' полотенца, а разобравшись, что я уже успел 'натворить', скомандовала. — Иди мыться.

Грязные шмотки сложил рядом со стиральной машиной, которая крутила ленкины джинсы. Пусть она своё отстирает, а то, пока просохнет, ей действительно надеть нечего. Разве что, мои треники ей предложить? Штанины закатает, в поясе чем-нибудь подвяжется...

Ясное дело, одной ухой, сваренной совместными усилиями, ужин не ограничился. Отправляясь хоть на охоту, хоть на рыбалку, хоть в командировку, я непременно оставлял в холодильнике запас еды: никто, кроме меня, мне не приготовит, а иногда по возвращении просто сил не хватает на готовку.

После ночи с Машкой и всех дневных приключений спать хотелось неимоверно, и я начал прикидывать, где на полу пристроить матрас, который держал для свалившихся на голову гостей.

— Да что ты будешь, как собачка, на коврике спать? Не пострадает моя женская честь, если ты ляжешь рядом со мной.

А потом призналась:

— Очень уж хочется моему козлу рога наставить, раз он меня шлюхой считает. Ты не против?

Такого секс-марафона, как в предыдущую ночь с Маруськой, конечно, не получилось, но даже донельзя уставший, я, как мне показалось, не подкачал.

Разбудил нас настойчивый стук в дверь. Слишком уж настойчивый, чтобы его игнорировать. Пришлось вставать.

— Откройте, милиция!

Млять, а этим-то чего надо? Что-то случилось в подъезде, что ли? Если бы фирму 'копали', то не припёрлись бы в воскресенье утром на квартиру, а устроили бы 'маски-шоу' в офисе среди рабочего дня.