Летопись Баюна. Скука Бессмертного.

Баюн, со слезами на глазах складывавший в аккуратные стопки драгоценные белые листы дефицитнейшей бумаги, отвлекся от работы и удивленно посмотрел на книгу в руках Кащея.

— Мя?! А... эта мяу...Ведьма небесного замка мя... постоянно похищает отроков до шестнадцати — семнадцати лет и, проткнув сердце влюбленного в нее юнца, выпивает прожитые им семнадцать лет... мя...

— В смысле прожитые годы? Разве не те годы, что еще должен прожить отрок?

Кот пожал плечами и, мяукнув, ответил:

— Повелитель, я не знаю особенностей ее проклятия мя... но она выпивает именно прожитые годы, после чего тело отрока становится высушенным скелетом.

Кащей задумался, после чего на его лице проступила настолько "добрая" улыбка, а взгляд стал настолько мечтательным, что шерсть Кота — Баюна стала дыбом от страха.

— Так, где ты говоришь ее замок?

Кот мысленно простился со всеми своими женами, которых пришлось выгнать из опочивальни Кащея, после чего нетвердой, слегка шатающейся походкой направился к стеллажам с картами. Хорошего из этой затеи Барсик не ожидал и, роясь среди пыльных скрученных в трубы карт, с тоской вспоминал тихое время.

Деревня Сосновка. В трех верстах от замка Кащеева.

В дом деревенского старосты набились мужики, чье слово имело хоть какой-нибудь вес в деревне. Темами обсуждения были возвращение царя Кащея и "стосорокогодовой" неоплаченный оброк с деревни. Как бы ни были смелы жители деревни, все хорошо понимали, что жадность Кащея и размер долга слишком несоизмеримы, чтобы царь простил его.

— Староста Михей! Так что нам делать?! Даже если продать в рабство всю деревню, мы не сможем заплатить налог, который не выплатили наши предки! Сам по себе он не— высок. Если выплачивать ежегодно, даже смешно по сравнению с другими царствами! НО НАШИ ОТЦЫ И ДЕДЫ не платили сто сорок с лишним лет!

— Может чем другим откупиться?

В домике старейшины тут же установилась тишина. Было даже слышно, как со скрипом шейных позвонков головы членов собрания "Как заплатить Кащею" посмотрели на самого молодого. В их глазах читался немой вопрос: "КАК?". Под двумя десятками пар глаз предложивший способ откупа стушевался, но все же ответил:

— Бабу ему предложить на откуп или еще чего?

В воцарившейся тишине послышался громкий звук оплеухи и жалобный "ойк" одного из присутствующих. Голова оказалась намного крепче, чем ладонь человека нанесшего оплеуху.

— Хм-м... а ведь может сработать!

— Да, но где мы найдем такую, — один из мужиков описал ладонями фигуру предполагаемой особы, — чтобы Кащей согласился? У нас раз-два и обчелся, в основном либо дурнушки, либо квадратные от сохи!

— Вот об этом и стоит подумать! — произнес староста. — Вон по лесам постоянно прынцессы лезут в поисках заморских прынцев и находят приключения на свою ж... кгхм... в целом, подвожу итог! Набираем десяток добровольцев и расставляем на большие дороги. Найдем парочку прелестниц и всучим Кащею, а что он дальше с ними будет делать — не наша головная боль! Хоть в постель, хоть в обмен на выкуп!

На чем собрание и закончилось.

Отрывок из летописных хроник о приключениях Бессмертного злодея. Автор Б.Б.-112 (Баюн Барсик — 112-й).

...И грянул Великий колокол, растрезвонив на весь мир о том, что вернулся повелитель темных сил, древнейшее зло, тот, кто низверг титанов, утопил Атлантиду и разогнал несметные легионы римской империи, решивших покорить Русь— матушку, тот, кому неинтересно ежегодно захватывать весь мир...

...И сказал он: "Принеси мне карту, верный мой сподвижник и правая рука, великий летописец Барсианиан Сто Двенадцатый, ибо настало время навести порядок в землях моих, и приструнить зарвавшихся колдунов, и прижать к ногтю стальными ког... (дважды перечеркнуто) ... стальным каблуком к земле Русской, чтобы неповадно было впредь зариться на земли мои!...

В действительности дело было так:

— БАРСИК, СКОТИНА! Где карта?! — громоподобный голос Кащея сотряс помещение библиотеки, растревожив вековую пыль и напугав пару десятков мышей, отчего те дождем посыпались с верхних полок наподобие мышек леммингов, решивших покончить жизнь самоубийством в бурных водах реки. — Давай живее, а то обрею и составлю карту на твоей блохастой спине!

— Мя-я-я-я-я! — раздался испуганное мяуканье Баюна.

Через несколько секунд из-под образовавшейся кучи из свитков, книг и вяло попискивающих мышей выползла белая усатая тень и по-пластунски поползла в сторону Кащея, собирая с пола толстый слой пыли.

В зубах Баюн тащил толстенный фолиант магической карты, составленной еще до первого пришествия...

Глава 2. Знакомство с распутной ведьмой Летучего замка.

Кащей вышел из портала на берегу лесного озера. Как выяснилось, ведьма имела столько же имен, сколько благородные принцессы платьев.

Достав из нагрудного кармана золотой портсигар, он вытащил оттуда слегка помятую "Беломорину" и, размяв ее до нужного состояния, прикурил. Стайка комаров, решившая полакомиться нежданным гостем, попав в плотное облако сизого дымка, осыпалась на влажноватую от утренней росы траву.

Убрав портсигар, Кащей принялся выжидать любительницу искупаться в ледяной воде. Небесный замок ежедневно двигался по одному и тому же маршруту, неизменному вот уже более шестидесяти лет.

— Вот кого уж точно не ожидал увидеть, так это великого злодея, сидящего возле озера!

Кащей спокойно повернул голову и увидел лешего, отвечающего за здешний лес, прислонившегося к широкому стволу векового дуба. Если бы не привычка, он мог и не заметить визитера, ибо лес — это угодья лешего. Старичок буквально сливался с корой дерева.

— И тебе не кашлять, коряга, — произнес Кащей и затянулся. — Скажи-ка мне лучше, тут одна особа по утрам не любит купаться?

— Ты об Эльвире? Так еще через пару часов только, она любит, когда солнце греет ее сквозь холодную гладь воды!

Кащей хмыкнул и съязвил:

— Любишь подглядывать за купающимися голыми девками?

— А кто ж не любит? Сам, небось, который век созерцаешь купальщиц? — подмигнул леший.

Докурив, Кащей щелчком отправил дымящийся окурок в сторону лешего. Пролетев десяток метров, окурок упал на густую зеленую бороду лешего, отчего та вспыхнула, словно сухая трава.

Кащей посмеялся над лешим, побившим мировой рекорд по прыжкам с места в озеро. Всплыв, мокрый, обгорелый и злой леший, на чем свет костеря Кащея, уковылял в лесную чащу. Связываться с царем Русской нечисти он не решился, проклиная ту секунду, когда решился выйти из леса и заговорить с ним.

Солнце заслонила широкая тень. С противоположной стороны озера открылось овальное окно портала, из которого вышла черноволосая высокая девушка с прямой осанкой и впечатляющей фигурой. Одета она была в белый махровый халат, повязанный на поясе, и тонкие сандалии на ногах.

"А недурна собой будет!" — промелькнуло у Кащея в голове.

Тем временем Эльвира неторопливо развязала пояс и, скинув халат на зеленую траву, медленно вошла в воду.

"Да, стеснительности ей не занимать!"

Устроившись поудобнее, Кащей стал ждать, когда Эльвира закончит утреннее купание и выйдет на берег. Сняв с пояса армейскую фляжку и скрутив с нее крышку, Кащей сделал несколько глотков. Горло обожгло, после чего ураган прокатился по пищеводу и устроил взрыв в желудке.

То, что его заметили, Кащей даже не сомневался! Ведьма буквально вцепилась в него взглядом. А через несколько мгновений он едва не расхохотался в полный голос, почувствовав, как на него стали накладывать чары подчинения и слепой, животной притягательности к самке. Заклинание за заклинанием рассыпались о стену магического иммунитета, выработанного за тысячелетия бессмертной жизни. Правда, ведьма оказалась далекой от великого искусства и поэтому даже не заметила, что ее попытки были напрасны.

Накупавшись, Эльвира точно так же, как и начинала купание, неторопливо стала выходить из воды, однако при этом демонстративно покачивая белыми ягодицами.

Подойдя к оставленному халату, ведьма, грациозно прогнувшись в пояснице, медленно подхватила халат и, поворачиваясь в сторону Кащея, неторопливо набросила его на плечи.

"Может сыграть передозированного любовными чарами юнца?"

В следующий миг ведьма, почувствовав что здесь что-то не так, бросила в Кащея самое сильное из магических заклинаний, что были ей известны. Сила его была такова, что Кащея буквально смело с камня и припечатало к стволу близко растущего дуба. После чего, срикошетив, оно улетело в сторону леса, откуда незамедлительно послышался душетрепещущий стон желания.

— "Бедняга леший", — мысленно посочувствовал ему Кащей.

Через десять минут ведьма, осторожно ступая в сандалиях по густой траве, подошла к лежащему с прикрытыми глазами Кащею. Слегка ослабив пояс в талии и разведя полы халата слегка в стороны, открывая белоснежные полушария грудей, Эльвира склонилась над Кащеем.

Проведя по его лицу холодной ладонью, она низким грудным голосом произнесла:

— Сударь, вам плохо? — после чего она осторожно потрясла его за плечо, приводя в сознание.

Кащей картинно застонал и, щурясь от яркого света, бьющего прямо в глаза, попытался сесть, при этом уткнувшись в вырез на груди халата ведьмы. От неожиданности он вздрогнул. Ведьма, посчитав, что чары сработали так как надо, с хохотом повалилась на него, еще теснее прижав его к груди.

— "Топили, душили, травили, отрубали голову, сжигали, четвертовали, заковывали в кандалы и теряли ключи, пока замок полностью не рассыплется в прах, но задушить грудью — это впервые!"

С трудом вырвавшись из медвежьих объятий ведьмы, Кащей наконец-то сумел вздохнуть.

— Ох, майн Готт! Какая женсчин! Ви есть прост богинь!

— О, иностранец! — Эльвира поудобнее уселась на коленях, буквально нависнув над слегка побледневшим от будущей перспективы Кащеем и склонившись к его уху, жарким дыханием произнесла: — Путешествуете?

— "Еще немного и придется пускать слюни, иначе разложат прямо здесь!"

— Я-Я! Путэшестфую! Русский земля прост необыкновенен! Таких красот, — при этих словах Кащей вперился взглядом в два белоснежных холмика, призывно вздымающихся возле его лица. — Особенн неповторим Русский женщин!

Ведьма, довольная развитием ситуации, соскочила с колен Кащея и, поправив халат, скрывая от его взгляда свою грудь, произнесла:

— Ох, какая я невнимательная! Вы же, наверное, устали с дороги и небось голодны?

— Я-Я, холоден! То есть, голоден! — жутко коверкая русскую речь, произнес Кащей, поднимаясь на ноги. — Позволить вам пригласиться в блишайший реставраций?

Эльвира хитро прищурилась и, взяв Кащея под левый локоть, прильнула к нему и томным голосом произнесла:

— О, позвольте я вас приглашу в свой замок! Слуги приготовят вам покои, и вы сможете принять горячую ванну как принято у вас в Европе!

— О, ви есть самый великолепный женщин, который я видеть на сфете!

Взмах руки ведьмы, и перед ними открылось широкое окно, открывающееся внутрь покоев летучего замка. К ведьме, отпустившей локоть Кащея, тут же подскочили две молодые девушки в нарядах горничных.

— Приготовьте для гостя покои и проводите его в ванную, он очень устал с дороги!-Тут Эльвира посмотрела в глаза Кащею неистово томным взглядом, от которого у любителя экстремальных ощущений пробежался мороз по коже. — Скоро будут подавать обед, там и встретимся!

"Чую каждый грамм вина и еды будет настолько пропитан любовными средствами, что есть придется только то, что принес с собой. А так как у меня с собой ничего нет, значит ничего не есть!"

Девушки в костюмах служанок проводили Кащея в просторные покои, достойные не то что простого гостя, а даже императора, соизволь он посетить этот замок.

"Судя по скучающе-равнодушным взглядам, меня уже считают покойником. Любопытный замок! Интересно, насколько богата его кладовая и сокровищница? Женщины любят драгоценности больше золота, а это весьма выгодно на обмен в других странах, где драгоценные камни в цене!"

Как только портал за спиной Кащея закрылся, с дуба рухнул Баюн. Точнее, он спрыгнул, рухнул спеленатый по рукам и ногам леший, в которого прилетело магическое заклинание, превращающее разумного в раба любви.

Присев на пытающийся что-то прорычать сквозь плотный кляп лешего, кот неосознанно скопировал человеческий жест, утирая пот со лба, после чего, достав сшитую из тонко выделанной бересты тетрадь, принялся строчить мелким почерком любовные похождения своего господина.

Леший, с которого так и не сходило заклинание, пытался вырваться, но бесполезно. Вязал путы Баюн весьма крепко.

Через час из леса появилась молодая наяда и, освидетельствовав спеленатого по рукам и ногам мужа, поинтересовалась, что же произошло. Кот, пожав плечами, перелистнул несколько страниц тетради, громко и с выражением зачитал о непечатных похождениях лешего и ведьмы из летучего замка (судя по вытянувшемуся от удивления личику наяды, приврал Баюн немало и далеко не в пользу лешего). Поблагодарив кота, наяда, словно не замечая веса суженого, закинула на плечо пытающегося извиваться, как земляной червь, лешего, и направилась в лесную чащу, приговаривая: "Дома поговорим на тему женской красоты!"

Когда Кащей выбрался из ванны и переоделся в свои же вещи, не решившись надеть то, что принесла служанка. Больше всего костюм, предложенный ею, напоминал ночнушку, притом из довольно-таки тонкой ткани.

Обед проходил не в обеденном зале, а в гостевой комнате личных покоев Эльвиры. Ведьма, похоже, обожала сначала поиграть со своей жертвой, прежде чем ее "выпить". Судя по летописям предков Баюна, ведьма была неким подобием энергетического вампира, существуя за счет чужих жизней. Иссушенные до состояния мумии тела бедолаг, попавшихся ведьме, периодически находили возле деревень, как назидание.

Есть все-таки пришлось, причем через силу. Повар, который готовил мясо и все остальное, при добавлении в вино и еду афродизиака не знал такого слова, как мера и соотношение с едой. Честно говоря, день закончился для Кащея в спальной Эльвиры, иначе бы пострадали остальные обитательницы женского пола в летучем замке.

Шесть служанок, слушая стоны, раздающиеся из-за дверей в покои госпожи, тяжело дыша, делали ставки, сколько продержится новая игрушка. Не угадала ни одна из учениц ведьмы...

Глубокая ночь.

Кащей, с трудом сев на кровати и со скрипом согнувшись в пояснице, шальными глазами осмотрел творимый в спальне ведьмы кавардак. То, что происходило в ее покоях с момента окончания обеда, прошло для него словно сквозь плотную дымку.

Обернувшись, он посмотрел на довольно посапывающую мордашку ведьмы Эльвиры и, поискав свои трусы, только горестно вздохнул. Леди оказалась не только темпераментной, но и жутко нетерпеливой, что одежда, в особенности нижнее белье и штаны, представляла собой жалкое зрелище в виде мелко нарезанных лоскутов.